- Следствие ведет Ева Даллас, #24
17
Процедуры заняли много времени, и ожидание показалось Еве невыносимым. Надо было затребовать и дождаться прибытия экспертов, которых она отдала под начало Фини. Надо было утрясти все вопросы с местными властями, соблюдая дипломатию и раскланиваясь на каждом шагу. Надо было ждать, пока Рио добьется выдачи нового ордера.
— Допрос в качестве возможного свидетеля преступления, — сказала Рио. — Фини установил лишь частичное совпадение, так что на большее не рассчитывай. Тем более что Авриль давала Надин Ферст интервью в прямом эфире. Часть первая из запланированных трех. Можешь вызвать Авриль Айкон в участок для допроса, но ордера на арест не получишь.
— Спасибо и на этом.
Подбежала Пибоди с докладом.
— Никаких результатов по подозреваемой и лимузину. Никаких совпадений имен, которыми она пользовалась до сих пор, со списками пассажиров, как на общественных рейсах, так и на частных. Частных было много, но интерес представляют только три. Ни одного на Нью-Йорк, город или штат, но есть частные рейсы в Буэнос-Айрес, в Чикаго и в Рим. Во всех трех местах у Айкона есть либо недвижимость, либо клиника.
— Аргентина. Черт! — Ева выхватила рацию и вызвала Уитни. — Сэр, мне нужен Интерпол. У меня есть основания полагать, что Гектору Родригесу и Магдалене Крус, фигурирующим в качестве родителей Дианы Родригес, грозит непосредственная опасность. Высока вероятность того, что Дина уже там или в пути. Пусть Интерпол и местная полиция возьмут их под охрану.
— Если это выходит на международный уровень, мы скоро утратим контроль над делом.
— Думаю, мне много времени не потребуется. Я забираю Авриль Айкон на официальный допрос.
Был уже девятый час вечера, когда Ева подъехала к резиденции Айкона-младшего. В доме было темно, светились только огоньки включенной сигнализации.
— Может, она в загородном доме? Или забрала детей и сбежала? — предположила Пибоди.
— Вряд ли. — Ева нажала кнопку звонка, извлекла жетон и поднесла его к «глазку». Механический голос повторил стандартный текст о том, что «супруги Айкон не ждут и не принимают посетителей». Тогда она потребовала экономку.
— Лейтенант Даллас, детектив Пибоди, — поклонилась Эдит Симпсон. — Миссис Айкон и дети отдыхают и просили их не беспокоить. Осмелюсь спросить: не подождет ли ваше дело до утра?
— Нет, не подождет. Передайте миссис Айкон, что мы ждем ее внизу.
— Как вам будет угодно. Не желаете ли пройти в гостиную?
— Не в этот раз. Просто приведите ее.
В тот самый миг, как экономка начала подниматься по ступеням, сверху начала спускаться Авриль Айкон. «Внутренние камеры, — вспомнила Ева. — Она все видела и слышала».
— Лейтенант, детектив. У вас есть новости по ходу следствия? — Она жестом отослала экономку.
— У меня есть ордер, предписывающий препроводить вас в полицейское управление для допроса.
— Я не понимаю.
— У нас есть основания полагать, что этим утром вы были свидетелем убийства в школе Брукхоллоу.
— Я весь день была в Нью-Йорке. Сегодня хоронили моего свекра.
— Да, любопытно, как такие вещи делаются. Мы идентифицировали Дину Флавию. Я лично говорила с Дианой Родригес. Не ожидали? Да, я вижу, вас это слегка задело, — заметила Ева, увидев, как Авриль отпрянула от нее в ужасе. — Доказательств у меня хватает, и скоро я выведу на чистую воду и школу, и колледж, и здешнюю клинику и еще несколько в других местах. А когда я это сделаю, появятся новые доказательства. И тогда я смогу арестовать вас и Флавию по обвинению в заговоре с целью совершения убийства и в нескольких убийствах. Но пока, миссис Айкон, по делу вы проходите как свидетель. И мы поговорим об этом в комнате для допросов.
— Мои дети. Я их уложила. Для них это был кошмарный день.
— Не сомневаюсь. Если не хотите оставлять их с экономкой, я могу вызвать представителя Службы защиты детей и…
— Нет! Нет, — повторила Авриль более спокойным тоном. — Я оставлю указания Эдит. Я имею право на один звонок, не так ли?
— Вы имеете право на адвоката или представителя по вашему выбору. Это лицо имеет право проверить подлинность ордера и присутствовать при допросе.
Авриль подошла к телефону, включила защищенный режим, повернулась спиной и весь разговор провела почти шепотом. Когда она отключила связь и вновь повернулась к ним, на ее лице больше не было страха.
Она вызвала экономку, подробно проинструктировала ее о том, что говорить детям, если кто-то из них проснется. Режим «не беспокоить» должен сохраняться, пока она сама его не отменит.
— Мне крайне важно встретить моих представителей здесь, а уж отсюда мы все пойдем вместе. Вы можете предоставить мне час?
— Это с какой стати?
— Я отвечу на ваши вопросы. Даю вам слово. — Авриль стиснула руки, стараясь успокоиться. — Вам кажется, вы все знаете, но на самом деле вы не знаете. Час — это не так уж долго. А может быть, они успеют и раньше. В любом случае я хотела бы переодеться и заглянуть к детям перед уходом.
— Хорошо. Пибоди.
— Я пойду с вами, миссис Айкон.
Оставшись одна, Ева использовала время, чтобы проверить, как идут дела у Фини.
— Я в лаборатории при школьной клинике. Они ее называют своим внутренним лечебно-научным центром. Они там наблюдают за здоровьем, благополучием и здоровым питанием, проводят уроки по всякой медицинской мелочовке. Обрабатывают поверхностные травмы, дают ученицам потренироваться на муляжах. Шесть человек персонала и два робота. Работают посменно круглые сутки без выходных. Оборудование самое современное. Настолько современное, что я кое-что из этих штук впервые вижу. Работаю над компьютерами и сканерами. Пока еще рано утверждать наверняка, но, похоже, учениц заставляли проходить еженедельный осмотр.
— Крайность, конечно, но по закону ненаказуемо.
— Дай мне время, — заверил ее Фини. Она позвонила Рорку, который уже успел добраться до дому.
— Мне придется задержаться. Вернусь поздно.
— Я так и думал. С безграничной верой в тебя надеюсь, что ты закончишь к утру, а потом с полным правом, готовностью и охотой возьмешь несколько часов личного времени.
— Для чего?
— Я предпочел бы безумный секс, но, поскольку завтра после обеда прибудут мои родственники…
— Завтра? Завтра еще не День благодарения.
В глубине души Ева не была твердо уверена.
— Нет, но завтра среда накануне Дня благодарения, а они останутся на несколько дней. Мы это обсуждали.
— Но мы же не обсуждали именно среду, верно?
— Ты даже не знала, что завтра среда.
— Это к делу не относится. Я постараюсь освободиться, если смогу. Сейчас у меня на руках полный чан дерьма, и он вот-вот выльется мне на голову.
— В последнее время твой образный словарь сильно обеднел. То и дело дерьмо поминаешь. Но, может, мои новости тебя взбодрят. Я нашел еще один денежный канал.
— Что ж ты сразу не сказал? Где…
— Ну что ты, дорогая, не стоит благодарности. Я чуть мозги не сломал над этим маленьким дельцем, но это такие пустяки!
— Черт! Ну ладно, спасибо. Целую, целую, целую. А теперь давай.
— Я тебя обожаю. Частенько сам не знаю почему, но я тебя обожаю. Есть канал, ведущий из Брукхоллоу, и…
— Из школы? Они использовали школу для распределения денежных потоков? Забудь о поцелуях. Если это подтвердится, я затрахаю тебя до беспамятства при первой возможности.
— Звучит чудесно. Я сверюсь со своим расписанием. Ну а пока да, они использовали школу для отмывания денег, а потом распределяли их по разным счетам в некоммерческие организации, включая «Юнилэб»…
— Некоммерческие? — Ева сплясала победный танец дикаря. — Буду носить костюмы по твоему выбору.
— А вот это действительно впечатляет. Я всегда питал слабость к…
— Мы об этом позже поговорим. Все задокументируй, добудь мне все детали, какие только сможешь. Если я докажу, что они отмывали через школу недекларированный доход и направляли его в некоммерческие организации, я смогу использовать незаконные финансовые операции, налоговое мошенничество и другие сочные статьи, чтобы закрыть эту школу, даже если мы не найдем там внутри ничего подозрительного.
— Тебе придется передать дело федеральным властям.
— Плевать я на это хотела. Ты хоть представляешь, сколько потребуется времени, чтобы выявить каждую из клиник, где они могли фабриковать клонов, все аспекты, все места, куда они вывозили девушек? Но можно положить конец работе, если отрезать финансовые потоки. Мне пора, я слышу кого-то у входа. Может, это представитель Авриль. Я с тобой еще свяжусь.
Ева направилась к двери упругим, пританцовывающим шагом. В голове у нее уже сложилась схема, она поняла, как все это работает. Почти до самого конца.
Заметив, что огонек сигнализации переключился на зеленый, она вытащила оружие. Входная дверь открылась.
Оружие не дрогнуло в ее руке, хотя сердце стукнуло не в такт.
На пороге стояли две женщины. Они были идентичны: лицо, волосы, тело. Даже одежда и драгоценности на них были одинаковые.
Они обе улыбнулись ей невеселой улыбкой.
— Лейтенант Даллас, мы Авриль Айкон, — сказали они хором.
— Руки за голову, лицом к стене.
— Мы безоружны, — сказали они.
— Руки за голову, — невозмутимо повторила Ева. — Повернитесь лицом к стене.
Они повиновались. Их движения были совершенно синхронны. — Ева вытащила рацию. — Пибоди, возьми под стражу свидетельницу. Приведи ее вниз.
— Спускаемся.
Ева обыскала обеих. Странно было ощущать под руками одни и те же формы, одну и ту же фактуру.
— Мы пришли ответить на ваши вопросы, — сказала та, что справа.
— Мы отказываемся от услуг адвоката. — Обе оглянулись через плечо. — Мы готовы оказать вам полное сотрудничество.
— Это будет классно.
Они повернулись к лестнице, каждая улыбнулась.
— Вот это да! — воскликнула Пибоди. К шоку в ее голосе примешивалось возбуждение. — Полный сюр.
Ева молчала, пока женщина, эскортируемая Пибоди, не присоединилась к остальным.
— Которая из вас Авриль Айкон, проживающая по этому адресу?
— Мы — Авриль Айкон. Мы — одна. Мы здесь живем.
— М-да. — Ева наклонила голову. — Веселенькая будет вечеринка. Сюда. — Она указала на гостиную. — Сесть. Молчать.
Они двигались синхронно, заметила она. Ей не удавалось подметить ни малейшей разницы в походке, в ритме шагов.
— Что нам теперь делать? — вполголоса спросила Пибоди, не сводя глаз с трех женщин.
— Прежде всего перемена места. Мы не можем везти их в управление, если хотим остаться под Синим кодом. Быстро и незаметно перевезем их ко мне. Устроимся там. Свяжись с Уитни. Он захочет в этом поучаствовать.
Ева извлекла телефон и позвонила домой.
— Переходим к плану Б, — объявила она Рорку.
— В чем он состоит?
— Я над этим работаю. Мне понадобится изолированное помещение для допроса и смежное помещение для наблюдения. Я привезу к нам… Нет, лучше сам взгляни.
Она повернула экран телефона и показала ему трех женщин, сидевших рядом на диване.
— Ого! Это интересно.
— Да, прямо дух захватывает. Мы скоро будем. — Ева сунула в карман телефон, спрятала оружие в кобуру. — Вот как мы поступим. Вы трое выходите, садитесь на заднее сиденье моей машины. Если хоть одна из вас окажет сопротивление или попытается бежать, все три проведут ночь в камере. Вас отвезут в надежное место, где будет проведен допрос. Вы пока не арестованы, но вы обязаны пройти допрос. Каждая из вас имеет право хранить молчание.
Они молча слушали, пока она зачитывала им права.
— Вам понятны ваши права и обязанности?
— Да, понятны. — Их голоса слились в один.
— Пошли, Пибоди.
Сопротивления не было. Каждая из них грациозно скользнула в машину. Оказавшись внутри, они взялись за руки. Все трое молчали.
«Может, у них телепатия? — спросила себя Ева, садясь за руль. — Или они вообще не общаются? Неужели у них и мысли одни и те же?»
Все это ей не нравилось, но головоломка и впрямь захватывала.
Ловко они придумали — одеться одинаково. Наверняка сговорились заранее. Это усиливало шок у наблюдателя, заставляло воспринимать их как единое целое. Надо не забывать: они очень умные женщины.
Айкон отбирал умных, это было одним из критериев его работы. Может, сделай он их поглупее, ему удалось бы остаться в живых.
Ева знаком велела Пибоди молчать, пока излагала ей свою стратегию.
— У вас замечательный дом, — сказала одна из них, когда Ева проехала в ворота.
— Нам всегда хотелось посмотреть, что там внутри, — улыбнулась другая.
— Даже, — закончила третья, — при таких необычных обстоятельствах.
Не отвечая, Ева провела машину по подъездной аллее и остановила ее у входа. Они с Пибоди взяли троицу в «коробочку» с флангов и довели до двери. Дверь открыл сам Рорк.
— Дамы, — приветствовал он их, невозмутимый, как всегда.
— Изолировано? — спросила Ева. Он бросил на нее взгляд.
— Да. Сюда, прошу вас.
Он провел их к лифту, куда они с трудом втиснулись вшестером.
Ева даже не знала, что у них в доме имеется конференц-зал на третьем этаже, но вслух, конечно, ничего не сказала. Лифт тронулся.
Когда он остановился и двери открылись, помещение показалось ей смутно знакомым. Рорк иногда использовал его для топографических совещаний, слишком крупных для его кабинета.
В середине комнаты стоял длинный стол с блестящей поверхностью, на двух его концах были сгруппированы стулья. Целую стену, облицованную зеркалами, занимал бар. У противоположной стены стоял компьютер с блоком связи.
— Сядьте, — приказала Ева. — И ждите. Пибоди, постой тут минутку.
Сделав знак Рорку, Ева вышла вместе с ним в коридор.
— Наблюдение из-за зеркал?
— Да. Кроме того, комната находится под полным видео — и аудионаблюдением. Твои наблюдатели могут с удобством расположиться в соседней гостиной. Неужели ты не заинтригована?
— Заинтригована. Но мне надо думать. С ними надо держать ухо востро. Они этого ждали. В каком-то смысле они этого ждали всю свою жизнь. Они к этому готовы.
— Я бы сказал, они едины.
— Да. Но в единении они, пожалуй, лишены выбора. Я не знаю. Откуда нам знать? Они не дергаются. Она дергалась — первая, которая открыла нам дверь. Но она успокоилась, как только позвонила остальным. Покажи мне зону наблюдения.
Ева прошла с ним в просторную гостиную, отделанную в успокаивающих пастельных тонах. Стеклянные двери вели на широкую террасу, а соседнюю с ними стену занимал экран развлекательного центра.
— Включить экран, — приказал Рорк. — Режим наблюдения. Включить аудио.
Казалось, стена растаяла. Ева видела перед собой весь конференц-зал. Пибоди стояла у дверей, сохраняя на лице профессионально бесстрастное выражение. Три женщины сидели на одном конце стола. Они по-прежнему не размыкали рук.
Ева сунула руки в карманы пальто, которое она, сама того не замечая, забыла снять.
— Они не говорят «я», они говорят «мы». Это умно или честно?
— Может быть, и то и другое. Но ум, безусловно нельзя сбрасывать со счетов. Одинаковая одежда, прическа… Это прямой расчет.
— Угу, — кивнула Ева. Вытащив рацию, она вызвала Пибоди. — Частный режим, — приказала она. — Оставь их там пока, выйди, поверни направо, войди в первую дверь.
— Есть.
— Они знают, что за ними следят, — напомнил Рорк. — Они привыкли к наблюдению.
— Ой! — воскликнула Пибоди, войдя и увидев прозрачную стену. — Интересно, это только мне одной кажется, что мы смотрим фильм ужасов? И фактор страха повышается с каждым новым эпизодом.
— А ты представь, каково им приходится, — возразила Ева. — Уитни?
— Он скоро будет, и с ним шеф Тиббл. Он потребовал, чтобы присутствовала доктор Мира.
Ева почувствовала, как спина у нее деревенеет.
— Зачем?
— У меня нет привычки допрашивать командира — ответила Пибоди с видом праведницы. — Мне нравится быть детективом.
Ева прошлась вдоль экрана. Из соседней комнаты не доносилось ни звука. Женщины сидели спокойно, не нервничали.
— Мы их идентифицируем. Сперва по отпечаткам пальцев, потом попросим добровольно сдать образцы ДНК. Мы должны абсолютно точно знать, с чем имеем дело. Это можно начать, не дожидаясь группы наблюдения. — Ева движением плеч сбросила пальто. — Надо их разделить на время проверки. Держу пари, им это не понравится.
Как и ожидала, Ева увидела первую трещину в их самообладании, когда, вернувшись, приказала Пибоди увести одну из женщин из комнаты.
— Мы хотим остаться вместе.
— Таков порядок. На данном этапе нам придется установить вашу личность и допросить вас по отдельности. — Она коснулась плеча одной из оставшихся женщин. — Будьте добры, идемте со мной.
— Мы пришли, чтобы сотрудничать. Но мы хотим остаться вместе.
— Это много времени не займет. — Ева вывела свою Авриль из конференц-зала в маленькую гостиную, где заранее подготовила набор для установления личности. — Я не могу вас допрашивать, пока не установлю вашу личность. Прошу вас согласиться на сканирование отпечатков пальцев и сдать образец ДНК.
— Вы же знаете, кто мы такие. Вы знаете, что мы собой представляем.
— Это для протокола. Вы согласны?
— Да.
— Вы — та Авриль Айкон, с которой я говорила после убийства Уилфрида Айкона?
— Мы одна. Между нами нет разницы.
— Верно. Но в тот раз там была только одна из вас. Другая была в доме на берегу. Где была третья?
— Физически мы не можем часто бывать вместе. Но мы всегда вместе.
— Это уже начинает походить на бредни хиппи. Отпечатки пальцев проверены и подтверждены: Айкон Авриль. ДНК. Волос или слюна? — спросила Ева.
— Подождите.
Авриль закрыла глаза, глубоко вздохнула… Когда она снова открыла глаза, в них стояли слезы. Она взяла тампон, промокнула им слезы и протянула Еве.
— Ловкий трюк. — Ева вложила тампон в свой портативный сканер. — Все ваши эмоции сфабрикованы?
— Мы чувствуем. Мы любим и ненавидим, смеемся и плачем. Но мы хорошо подготовлены.
— Вот тут я вам верю. Мы взломали коды Айкона на его личных записях. Так, это займет несколько минут. — Оставив сканер гудеть потихоньку, Ева внимательно изучила Авриль. — А как насчет ваших детей? Тоже его рук дело?
— Нет. Они всего лишь дети. — Лицо Авриль смягчилось. — Они зачаты в нашем теле. Они ни в чем не виноваты, их надо защищать. Если вы дадите нам слово, что возьмете под защиту наших детей, мы вам поверим.
— Я сделаю все, что смогу, чтобы защитить детей. — Ева прочла показания сканера. — Авриль.
Все три прошли проверку. Согласно показаниям сканеров, все три были одним и тем же лицом.
Ева присоединилась к группе наблюдения, в которую оказалась включенной и Рио. Как и раньше, она оставила Пибоди в конференц-зале с воссоединившимися женщинами.
— ДНК совпадает. Личность установлена без тени сомнения. То, что мы там имеем, это и в юридическом и в биологическом смысле Авриль Айкон.
— Это в голове не укладывается, — заметил Тиббл.
— В юридическом плане это минное поле, — вставила Рио. — Как допрашивать свидетеля и/или подозреваемого, если его трое?
— Используя тот факт, что они пришли сюда как одно лицо, — ответила Ева. — Такова их позиция, вот от нее и будем танцевать.
— Физиологически это, может быть, и верно. Но эмоционально… — Мира покачала головой. — Они не жили одной жизнью, у них разный опыт. Между ними должны быть различия.
— Образцы ДНК. Одна дала мне слезу. Выкатила по команде. Остальные две согласились сдать слюну. Первая просто демонстрировала свои способности. Но все три выдвинули одинаковое требование: чтобы мы взяли под защиту детей.
— Связь между матерью и ребенком — одно из самых фундаментальных и первобытных чувств на свете. Если только одна родила…
— Двое детей, — перебила ее Ева. — Может, и две из них рожали. Мы узнаем, только если они согласятся да гинекологический осмотр.
И опять лицо Миры передернулось от ужаса.
— Да, вы правы. Если… Нет, в любом случае эти женщины так тесно связаны, что их первобытный инстинкт по отношению к детям может объединять всех трех.
— Они могут общаться телепатически?
— Не могу сказать. — Мира беспомощно развела руками. — Генетически они идентичны. Скорее всего, их первые детские впечатления тоже совпадают. Но в какой-то момент их разлучили. Известно, что между однояйцевыми близнецами существует неразрывная связь. Они угадывают мысли друг друга. Эту связь они сохраняют, даже если их разлучить на долгие годы, даже если они вырастут вдалеке друг от друга. Не исключено, что они экстрасенсы. Возможно, этот наследственный признак был заключен в клетке, использованной для их создания, или этот дар развился у них в силу необыкновенных обстоятельств их жизни.
— Мне пора браться за работу.
Они вскинули взгляд дружно, как одна, когда Ева вошла в конференц-зал. Она знала, что вся сцена фиксируется в видео — и аудиорежиме, но для протокола включила запись.
— Допрос Авриль Айкон в связи с насильственной смертью Уилфрида Б. Айкона-старшего и Уилфрида Б. Айкона-младшего. Миссис Айкон, вы извещены о ваших правах и обязанностях?
— Да.
— Вам понятны ваши права и обязанности?
— Да.
— Для чистоты протокола будет проще, если вы будете отвечать по одной.
Они переглянулись.
— Нам трудно понять, чего вы от нас ждете.
— Как насчет правды? Вы, — Ева указала на женщину, сидевшую на углу стола. — Пока вы будете отвечать. Которая из вас жила в том доме, где был убит Уилфрид Б. Айкон-младший?
— Мы все жили там время от времени.
— По вашему выбору или потому, что вас направлял туда ваш муж или свекор?
— Порядок диктовал наш отец. Всегда. Выбор? У нас не было выбора.
— Вы называете его отцом.
— Он был отцом. Мы его дети.
— Биологически?
— Нет. Но он создал нас.
— Как создал Дину Флавию.
— Она наша сестра. Не биологически, — пояснила Авриль. — Эмоционально. Она такая же, как мы. Она не мы, но такая, как мы.
— Он создал вас и других таких, как вы, прибегнув к нелегальным процедурам.
— Он называл это Тихим Рождением. Мы должны объяснить?
— Да, пожалуй. — Ева села и откинулась на спинку стула.
— Во время войн отец подружился с Джонасом Уилсоном, знаменитым генетиком, и его женой Эммой Сэмюэлс.
— Прежде всего: какое отношение вы имеете к Эмме Сэмюэлс? У вас одна и та же девичья фамилия.
— Мы не родственницы. Мы произошли не от нее. Для них это имя было просто условностью.
— Ваши биологические родители — те, кто указан в этом качестве в ваших официальных документах?
— Мы не знаем, кем были наши родители. Но это сомнительно.
— Ладно, продолжайте. Айкон, Уилсон и Сэмюэлс скооперировались.
— Они заинтересовались работой друг друга. Хотя отец поначалу относился скептически и с опаской к радикальным теориям и экспериментам доктора Уилсона…
— Понимаете, даже в то время, — подхватила вторая Авриль, — эксперименты уже проводились. Отец относился к ним скептически, но они его притягивали, интриговали, этого он не мог отрицать. Когда его жена погибла, он не смог справиться с горем. Она носила их дочку, он потерял обеих. Он пытался добраться до жены, забрать ее тело. Но он опоздал.
— Он не смог получить ее тело, следовательно, не смог и сохранить ее ДНК, чтобы в будущем воссоздать ее заново?
— Да, — кивнула третья Авриль. — Вы понимаете. Он не смог спасти жену и ребенка, которого она носила. Несмотря на все свои знания и искусство, он был беспомощен и не смог их спасти, как не смог спасти свою собственную мать. Но он нашел выход на будущее. Он понял, сколько любимых можно спасти.
— Путем клонирования.
— Тихого Рождения. — Опять в разговор вступила первая. — Было так много убитых, так много пропавших без вести. Так много страдающих, раненых, осиротевших детей. Он хотел спасти их. Обстоятельства вынудили его.
— Прибегнуть к экстраординарным мерам?
— Они — отец и Уилсон — работали в подполье. Многим детям не суждено было узнать настоящую жизнь. А они решили дать детям нечто лучшее. Дать им будущее.
— Они использовали детей, которых находили на войне? — спросила Пибоди. — Они брали детей?
— Вас это приводит в ужас?
— А вас нет?
— Мы были таким ребенком. Мы погибли на войне. Наши клетки были взяты, наша ДНК была сохранена. Неужели мы должны были умереть?
— Да.
Они вновь повернулись к Еве. Каждая кивнула.
— Да. Таков естественный ход вещей. Лучше бы нам дали умереть, перестать быть. Но нам не дали. Были неудачи. Результаты неудач уничтожались или использовались для дальнейших исследований. Снова и снова, день за днем, год за годом, пока не осталось пять жизнеспособных.
— Есть еще двое? — спросила Ева.
— Были. Мы родились в апреле.
— Притормозите на минутку. Где он брал женщин, которые вас вынашивали?
— Не было никаких женщин. Мы не развивались в женской утробе. Даже этого дара мы были лишены. Утробы искусственные — великое достижение. — Ее голос наполнился ожесточением, в глазах вспыхнул долго подавляемый гнев. — Каждый момент развития можно наблюдать на мониторе. Каждую клетку можно сконструировать, скорректировать, подправить. У нас нет матери.
— Где? Где все это делается?
— Мы не знаем. Мы не помним первых лет. Это было стерто. Психотропные средства, процедуры, гипноз.
— Тогда откуда вам известно все, о чем вы мне рассказываете?
— Уилл. Он кое-чем поделился. Он любил нас, гордился нами. Гордился своим отцом и его достижениями. Кое-что мы знаем от Дины, кое-что узнали, когда начали сомневаться.
— Где остальные две?
— Одна умерла в шестимесячном возрасте. Она была нежизнеспособной. Мы были нежизнеспособны. Другая… — Они помолчали, опять взялись за руки. — Мы узнали, что другая прожила пять лет. Мы прожили пять лет. Но мы были недостаточно сильны, и наш интеллект не соответствовал требуемому уровню развития. Он убил нас. Сделал укол и усыпил, как бракованного щенка. Мы заснули и не проснулись. И вот нас осталось трое.
— Существует документальное подтверждение всему этому?
— Да. Документы добыла Дина. Он сделал ее очень умной и находчивой. Возможно, он ошибся. Недооценил степень ее любопытства, уровень ее… человечности. Она узнала, что их было две, но одной не дали развиваться за пределами трехлетнего возраста. Когда она нам рассказала, мы не могли поверить. Не хотели верить. Она сбежала. Она хотела, чтобы мы пошли с ней, но…
— Мы любили Уилла. Мы любили отца. Мы не знали, как нам быть без них.
— Она снова связалась с вами?
— Мы всегда поддерживали связь. Ее мы тоже любили. Мы сохранили ее тайну. Мы вышли замуж за Уилла. Нам было так важно сделать его счастливым! И мы этого добились. Когда мы забеременели, мы просили его и нашего отца только об одном. Наш ребенок… Наши дети. Наши общие дети не должны быть клонированы. Не должны использоваться подобным образом. Они дали слово.
— Одна из нас родила сына.
— Другая родила дочь.
— А третья сейчас ждет дочь.
— Вы беременны?
— Ребенок был зачат три недели назад. Он не знал. Мы не хотели, чтобы он узнал. Он изменил своему слову. Нарушил единственную священную клятву. Одиннадцать месяцев назад он и отец взяли клетки у детей. Этому надо было положить конец. Наши дети нуждаются в защите. Мы сделали — и будем делать — все что в наших силах, лишь бы это остановить.
