- Следствие ведет Ева Даллас, #3
Глава 9
— Тебе обязательно надо меня злить, Даллас? Старший лаборант Дикки Беренски, прозванный недоброжелателями Дикарем, изучал клочок лобковых волос, повернувшись к двери спиной, обтянутой белым халатом. Он был дотошнейшим человеком и страшнейшим занудой. Любой анализ затягивал до бесконечности, зато так успешно выступал в суде, что на него молились полицейские и вся лаборатория.
— Не видишь, что я увяз по горло? — Дикки поправил фокус на своих очках-микроскопах. — Десять убийств, шесть изнасилований, куча подозрительных смертей и столько всякой всячины, что подумать страшно! Я вам не робот!
— Но очень близко, — прошипела Ева. Она не любила лабораторию с ее запахом дезинфекции и белыми стенами. Это слишком походило на больницу, а то и хуже: вызывало в памяти психологическое тестирование. Если полицейский применял силу на поражение с летальным исходом, он в обязательном порядке направлялся на тестирование. Ева проходила эту процедуру не слишком часто, но всегда вспоминала о ней с омерзением.
— Брось, Дикки, у тебя было достаточно времени, чтобы сделать анализ порошка.
— Достаточно?! — Он поднял голову. Глаза за увеличительными стеклами были огромными, как у филина. — Как все фараоны в городе, ты воображаешь, что твое дело важнее остальных. Сейчас все побросаем и займемся одной тобой! У меня вообще сегодня с утра температура, а тут сиди, копайся с волосами черт знает откуда. Катастрофически не хватает времени! К тому же все пихают под локоть; и отдел расследования убийств, и наркотики… Дался вам этот порошок! У тебя ведь уже есть предварительные результаты.
— А нужны окончательные.
— У меня их нет! — Он надул и без того пухлые губы, отвернулся и высветил на дисплее увеличенный волос. — Видишь, я занят анализом ДНК.
Ева знала слабое место Дикки, хоть и не любила пускать это знание в ход.
— У меня есть два билета в ложу на завтрашний матч «Янки» — «Ред Соке».
Пальцы, бегавшие по клавиатуре, замерли в воздухе.
— В ложу?
— У самой третьей линии.
Дикки убрал с глаз очки и оглядел помещение. Все коллеги были заняты своими делами.
— Ладно, попробую. — Одно движение ногой — и он подъехал в кресле к другому монитору и вызвал нужный файл. — Вот в чем дело… Видишь?
Экран пестрел непонятными символами. Ева помнила, что один из них не смог расшифровать даже суперкомпьютер Рорка.
— Вот это, красное?
— Нет, это стандартный амфетамин. Он присутствует в «Зевсе», «Баззе», «Смайли». Слабое производное можно раздобыть где угодно. А вот это… — Он постучал пальцем по зеленой закорючке.
— Что это?
— В том-то и вопрос, Даллас. Никогда раньше такого не видал. Компьютер бессилен. Не иначе, доставлено из каких-то южных стран.
— Можешь прикинуть его эффект?
— Как раз пытаюсь это сделать. У него примерно те же свойства, что у препарата от старения, и примерно та же способность влиять на энергетику организма. Высвобождает много свободных радикалов. Но при смешивании с другими веществами, содержащимися в порошке, возникают неприятные побочные эффекты. Об этом сказано в отчете. Усиленное половое влечение — это, может, и неплохо, но вместе с тем — резкие перепады настроения. Рост физической мощи — и одновременно потеря самоконтроля. В общем, нервная система не выдерживает такого напора. Какое-то время человек чувствует себя великолепно, все ему нипочем, трахаться хочется, как кролику, и наплевать, как к этому относится партнер, на которого пал выбор. Потом наступает полный упадок сил, страшные мучения, спасти от которых может только новая доза. Начавший принимать препарат так изнашивает свою нервную систему, что она очень скоро просто перестает функционировать.
Ева нахмурилась.
— Это примерно то же, что я уже прочла в предварительном отчете.
— Понимаешь, я застрял на элементе X. Пока что могу сказать только, что он растительного происхождения, вроде остролистной валерианы, растущей на юго-западе США. Индейцы использовали эти листья как снадобье. Но валериана не токсична, в отличие от этой гадости.
— Значит, это яд?
— Если принимать в чистом виде и большими дозами, то да. Как и многие травы, применяемые в медицине.
— Лекарственное растение?
— Я этого не говорил. Еще не определено, что это такое. — Дикки запыхтел. — Если и растение, то неизвестное науке. Это максимум, что я способен сказать на данный момент. Сколько бы ты и парни из наркотического отдела меня ни торопили, быстрее не получится.
— Это не их, а мое дело!
— Это ты им расскажи.
— И расскажу. А теперь, Дикки, мне нужен токсикологический рапорт по убийству Пандоры.
— Этим занимаюсь не я, а Сьюзи Кью. Но сегодня она взяла отгул.
— Ты здесь главный, Дикки, а мне рапорт нужен позарез! — Настал момент забросить главную приманку. — Кстати, к билетам в ложу прилагаются два пропуска в раздевалку.
— Это хорошо. Никогда не вредно взглянуть, в каком состоянии твоя команда. — Он нажал несколько клавиш. — Молодец, Сьюзи, защитила свою работу от постороннего вторжения! Но ничего, сейчас попробуем рассекретить файл «Пандора, 563922-Н». Только учти: токсикологические тесты еще не завершены. Данные предварительные.
Вскоре на дисплее появилось изображение.
— Как я погляжу, она крепко поддала, — начал Дикки. — Хорошее французское шампанское. Скорее всего умерла счастливой. Похоже на «Дом Периньон» пятьдесят пятого года. Сьюзи Кью неплохо поработала… Так, немного «порошка счастья». А пострадавшая, однако, любила повеселиться! Похоже на «Зевс», но… Нет! — Он вобрал голову в плечи, как делал всегда, когда удивлялся или сердился. — Что за чертовщина?!
Не дав компьютеру перечислить все элементы, он остановил изображение.
— Какая-то примесь, — пробормотал он. — Гадость какая-то…
Его пальцы летали над клавиатурой, как пальцы опытного пианиста над клавишами рояля. Даллас следила, как появляются и исчезают формулы и цепочки. Наконец ее осенило.
— То же самое! — Она оглянулась на притихшую Пибоди. — То же вещество!
— Я этого не говорил, — раздраженно возразил Дикки. — Лучше заткнись и дай мне довести дело до конца.
— Все то же самое! — не унималась Ева. — Вплоть до зеленой загогулины в элементе X. Вопрос на засыпку, Пибоди: какая может быть связь между топ-моделью и второсортным осведомителем?
— Связь простая: оба мертвы.
— Ответ на первый вопрос правильный. Хотите попытать счастья со вторым и удвоить свой выигрыш? Как они умерли?
Пибоди чуть заметно усмехнулась.
— Обоих забили до смерти.
— А теперь поборитесь за главный приз. Вопрос номер три: что связывает эти два на первый взгляд никак не связанные между собой убийства?
Пибоди покосилась на дисплей.
— Элемент X?
— Браво, Пибоди, ваша взяла! Отправляй этот рапорт в мой адрес, Дикки. В мой! — повторила она, видя его недоуменный взгляд. — Ребятам из отдела наркотиков скажешь, что застрял.
— Не могу же я похоронить информацию!
— Зато я могу постараться, чтобы ты получил билеты к пяти часам. — Ева развернулась на каблуках и зашагала к двери.
— Вы знали! — догадалась Пибоди по пути в отдел расследования убийств. — Еще там, в квартире потерпевшей. Вы не нашли шкатулку, но знали, что в ней было.
— Подозревала, — уточнила Ева. — Понимаете, очень уж все совпадало: она принимала новую смесь, которой страшно дорожила, и эта смесь увеличивала сексуальный пыл и физическую силу. — Она взглянула на часы. — Мне просто повезло: я веду оба дела одновременно и все время о них думаю. Сначала мне казалось, что это притянуто за уши, но потом уверенность усилилась. Ведь я видела оба трупа, Пибоди. На обоих обрушились с избыточной злобой.
— Ну нет, это не простое везение. Я ведь тоже их видела, но мне не пришло в голову их связать.
— Все равно, вы быстро схватываете. — Ева повернула к лифту. — И не смейте себя грызть, Пибоди: я все-таки прослужила вдвое больше вас.
— А почему вы привлекли меня к расследованию? — спросила Пибоди, пока лифт медленно полз вниз.
— За ваши способности. За ум и смелость. Кстати, то же самое в свое время сказал мне Фини, когда впервые сделал своей помощницей. Он тогда расследовал убийство: двоих подростков сбросили с пешеходного мостика на пересечении Второй авеню и Двадцать пятой стрит. Сначала я за ним не поспевала, но потом вошла в ритм.
— Почему вы выбрали отдел расследования убийств? Ева вышла из лифта и зашагала по коридору к своему кабинету.
— Потому что смерть — всегда оскорбление. А когда ее торопят, это оскорбление вдвойне. Давайте-ка выпьем кофе, Пибоди. Хочется все разложить по полочкам, прежде чем стучаться к начальству.
— Может, заодно перекусим? Ева с улыбкой оглянулась.
— Не знаю, найдется ли что-нибудь в моем холодильнике…
Войдя в кабинет, она удивленно смолкла. За ее столом, положив ногу на ногу, сидел улыбающийся подтянутый Касто.
— А вы расположились как у себя дома, Джейк Т. Касто…
— Я ждал вас, дорогая. Необходима консультация. — Он ослепительно улыбнулся Еве и подмигнул Пибоди. — Привет, Диди!
— Диди? — удивленно переспросила Ева, заглянув в пустой холодильник.
— Так точно, лейтенант, — отчеканила Пибоди стальным голосом. Правда, щеки у нее при этом горели огнем.
— Ну и повезло мне! — воскликнул Касто. — Сотрудничаю с полицейскими, которые отличаются не только сообразительностью, но и приятной внешностью. Можно и мне чашечку, Ева? Покрепче, почернее и послаще.
— Кофе — пожалуйста, а вот консультацию — увы. У меня масса работы, а через два часа назначена встреча.
— Я вас не задержу, — заверил он, но, принимая кофе, не подумал встать. — Я пытался расшевелить Дикки, но все без толку: медлителен, как трехногая черепаха! Вот я и подумал, что вы, как следователь по делу, могли бы передать образец вещества мне. Мы иногда обращаемся в одну лабораторию, где черепах не держат.
— Вряд ли стоит выносить это за пределы отдела, Касто.
— Но наш отдел имеет разрешение на сотрудничество с этой лабораторией. Все вполне легально.
— Я имела в виду свой отдел. Давайте предоставим Дикки еще немного времени. Бумер никуда не денется.
— Вы главная, вам и решать. Просто мне хочется побыстрее с этим разделаться. Дело оставляет дурной привкус — не то что ваш кофе. — Он зажмурился и восхищенно вздохнул. — Боже, где вы такой берете? Фантастика!
— Связи.
— А-а, богатый жених! — Он с наслаждением сделал новый глоток. — Что, если поманить вас для разнообразия холодным пивом и мексиканской едой?
— Я предпочитаю кофе, Касто.
— Не могу вас осуждать. — Он перевел восхищенный взгляд на Пибоди. — А ты, Диди? Как насчет холодненького?
— Сержант Пибоди при исполнении, — отрезала Ева, спасая Пибоди, которая не нашлась с ответом. — У нас много дел, Касто.
— Что ж, не буду вас отвлекать. — Наконец-то он соизволил встать. — Может, позвонишь, когда освободишься, а, Диди? Я знаю одно местечко, где подают самые лучшие мексиканские кушанья к северу от Рио-Гранде. Если передумаете и захотите поторопить лабораторию, дайте мне знать, — сказал он на прощание Еве.
— Закройте дверь, Пибоди! — приказала Ева, когда Касто выплыл в коридор. — И утрите слюну с подбородка.
Пибоди с ужасом поднесла руку к подбородку, но там никакой слюны не оказалось. Впрочем, это не улучшило ей настроение.
— Не смешно, лейтенант.
— Я же сказала, называйте меня Даллас! — прикрикнула Ева. — А вообще человек, откликающийся на кличку Диди, сразу падает в моих глазах. — Ева плюхнулась в кресло, нагретое Касто. — Какого черта ему тут понадобилось?
— Разве он не объяснил?
— Нет! Из-за такой мелочи он бы не притащился. — Она включила компьютер и запустила тест. Покушений на секретные файлы не обнаружилось. — Если он и лазил сюда, я не могу этого установить.
— Зачем ему ваши файлы?
— Как — зачем? Из-за амбиций! Если бы ему удалось раскрыть убийство раньше меня, он бы раздулся от самодовольства. Между прочим, весь его отдел не любит делиться славой.
— Как будто ваш любит, — недовольно буркнула Пибоди.
— Ненавидит! — Ева высокомерно усмехнулась. — Ладно, приступаем к отчету. Боюсь, придется обратиться за помощью к частному токсикологу — специалисту по Южной Америке. Надо придумать, чем заделать дыру, которую это пробьет в бюджете.
Спустя полчаса их вызвали в кабинет начальника Управления полиции и безопасности.
Еве нравился Тиббл — огромный бесстрашный детина, который не переставал быть полицейским, заняв высокий пост, и не увяз в политике. Прежний начальник оставил после себя такой смрад, что городу и управлению срочно потребовалось дуновение чистого воздуха. Появление Тиббла оказалось долгожданной свежей струей.
Причина вызова была Еве неизвестна, однако недоумевала она недолго — только до тех пор, пока не увидела Касто и его капитана.
— Лейтенант, сержант. — Тиббл предложил обеим женщинам сесть. Ева, как опытный стратег, выбрала местечко рядом с майором Уитни.
— Возникло небольшое недоразумение, — начал Тиббл. — Сейчас мы его устраним — быстро и окончательно. Лейтенант Даллас, вы расследуете убийства Йоханнсена и Пандоры?
— Так точно, сэр. Меня привлекли для опознания тела Йоханнсена, моего осведомителя. А в деле Пандоры меня вызвала на место преступления Мевис Фристоун, подозреваемая. Оба дела находятся в процессе расследования.
— Сержант Пибоди — ваша помощница?
— Я обратилась с просьбой приставить ее ко мне в качестве ассистентки и получила разрешение от своего непосредственного начальника.
— Хорошо. Лейтенант Касто, Йоханнсен был также и вашим осведомителем?
— Так точно. Но в момент обнаружения его тела я расследовал другое дело. Меня уведомили позже.
— И с того момента отделы борьбы с незаконным оборотом наркотических средств и расследования убийств договорились о совместном расследовании?
— Так точно. Однако недавно до моего сведения была доведена информация, в связи с которой оба дела становятся прерогативой моего отдела.
— Но это убийства! — не выдержала Ева.
— Да, но между ними есть связующее звено — одно и то же наркотическое средство. — Касто злорадно улыбнулся. — Согласно последним данным, поступившим из лаборатории, вещество, обнаруженное в комнате Йоханнсена, присутствовало также в организме Пандоры. В веществе есть неизвестный компонент, что согласно статье шесть девятого раздела кодекса «В» передает оба дела под юрисдикцию моего отдела.
— В разделе предусмотрены исключения: в частности, в случае, если дела уже расследуются другим отделом. — Ева глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. — Мой рапорт по данному вопросу будет готов не позднее чем через час.
— Исключения делаются не автоматически, лейтенант. — Капитан из соперничающего отдела сцепил пальцы. — Я считаю, что в данном случае подобное исключение недопустимо. Дело в том, что в отделе расследования убийств отсутствуют специалисты, опыт, аппаратура для работы с незнакомыми веществами. У нас все это есть. Мы полагаем, что утаивание новых сведений от нашего отдела идет вразрез с духом сотрудничества.
— Ваш отдел и лично лейтенант Касто получат копии моего рапорта. Это мои дела, и…
Уитни поднял руку, не позволив ей наговорить лишнего.
— Лейтенанту Даллас поручено вести следствие по названным делам. Даже будучи связанными с наркотическими веществами, они остаются делами об убийствах, которые лейтенант и расследует.
— При всем к вам уважении, господин майор, — заговорил Касто, пряча усмешку, — в Управлении полиции хорошо известно, что вы покровительствуете лейтенанту Даллас. Впрочем, учитывая ее послужной список, это не вызывает удивления. Мы попросили мистера Тиббла об этой встрече, чтобы решить вопрос о приоритетах. У меня больше контактов с уличными торговцами и более крупными наркодельцами. Работая под прикрытием, я получил доступ к лабораториям и производствам, каковой у лейтенанта попросту отсутствует. К этому надо прибавить тот факт, что подозреваемая по делу Пандоры…
— Подозреваемая не имеет никакого отношения к делу Йоханнсена, — перебила его Ева. — А оба убийства совершило одно и то же лицо, мистер Тиббл.
Взгляд начальника полиции остался холодным. Если у него и были свой предпочтения, он их тщательно скрывал.
— Это ваша догадка, лейтенант?
— Профессиональное суждение, сэр, каковое я разовью в своем рапорте.
— Не секрет, что лейтенант Даллас лично заинтересована в оправдании подозреваемой, — заявил капитан. — Не думаю, что это пойдет на пользу делу. Как она может сохранить профессиональную объективность, раз подозреваемая — ее близкая подруга?
Тиббл поднял палец, чтобы предотвратить вспышку Евиного гнева.
— Ваше мнение, майор Уитни?
— Я по-прежнему полностью доверяю лейтенанту Даллас. Она с честью исполнит свой долг.
— Согласен с вами. Меня не устраивают раздоры в рядах полиции, капитан. — Выговор был достаточно мягким, но бил прямо в цель. — Следует признать, что оба отдела имеют к делу одинаковое отношение. Исключения действительно не делаются автоматически; с другой стороны, речь идет о неизвестном веществе, с которым связаны как минимум две смерти. Лейтенанты Даллас и Касто имеют безупречные послужные списки и в высшей степени пригодны для ведения следствия. Вы согласны, майор?
— Да, сэр, оба — превосходные полицейские.
— Вот я и предлагаю: пусть не перетягивают канат, а сотрудничают. Лейтенант Даллас остается ведущим следователем по делу и в этом качестве будет посвящать лейтенанта Касто и его отдел во все свои находки. Годится вам такое решение или мне придется уподобиться царю Соломону и пригрозить, что дело будет разрублено на две части, как злосчастный младенец?
— Жду вашего рапорта, Даллас, — проворчал Уитни, выйдя от начальника. — И в следующий раз, пожалуйста, аккуратнее давайте Дикарю Дикки взятки.
— Слушаюсь, сэр.
Ева проводила взглядом Уитни и покосилась на Касто.
— Пришлось постараться, — усмехнулся он. — Наш капитан — тоже любитель бейсбола.
— Посмотрим, как он будет отбивать мои подачи! Я передам вам свой рапорт, Касто.
— Буду вам признателен. А я тем временем разнюхаю, что происходит на улицах. Пока что там не знают о новом составе. Но тропическое происхождение вещества позволяет взглянуть на проблему иначе. На таможне у меня есть знакомые, у которых передо мной должок…
Немного поколебавшись, Ева решила, что настало время сотрудничать по-настоящему.
— Начни с Гаити, — посоветовала она. — Пандора вернулась оттуда за два дня до гибели. Я, правда, еще не занималась ее маршрутом и не знаю, побывала ли она заодно и в других местах.
— Хорошо. Когда узнаешь, сообщи. — Касто улыбнулся и взял ее за руку. — У меня ощущение, что теперь, когда мы во всем разобрались, у нас получится чудо-команда. Кстати, нам обоим будет очень полезно добиться успеха в этом расследовании.
— Я, признаться, больше заинтересована в разоблачении убийцы, чем в служебном росте.
— Я тоже всецело за торжество правосудия! — Он широко улыбнулся, бесстыдно эксплуатируя ямочки в углах рта. — Но, поверь, если это приблизит меня к капитанскому жалованью, я не стану плакать. А ты?
— На твоем месте я бы, наверное, относилась к этому так же.
— Вот и славно. Если не возражаешь, я на днях загляну еще и поклянчу твоего кофе. — Он выразительно сжал ее руку. — Честное слово, Ева, я очень надеюсь, что ты докажешь невиновность своей подруги.
— Обязательно докажу. — Он уже зашагал прочь, но Ева, не выдержав, окликнула:
— Касто!
— Да, золото мое?
— Что ты ему посулил?
— Дикарю? — Его улыбка соперничала шириной со штатом Оклахома. — Ящик чистого виски. Он схватил приманку так же жадно, как лягушка комара. — Касто для большей выразительности высунул язык и подмигнул. — Ребята из нашего отдела — непревзойденные мастера по части взяток.
— Буду иметь в виду. — Ева засунула руки в карманы и не удержалась от ухмылки, провожая Касто взглядом. — Стильный мужчина.
— И фигура — пальчики оближешь! — добавила Пибоди. — Это я так, к слову.
— Согласна с вами, Пибоди. Ладно, одно сражение мы выиграли. Теперь постараемся победить во всей кампании.
Ева так добросовестно трудилась над рапортом, что у нее от напряжения заболели глаза. Направив копии всем, кому следовало, она отпустила Пибоди и подумала, что имеет полное право отменить встречу с психиатром: надо же когда-нибудь и отдохнуть.
Тем не менее в назначенный час она сидела в приемной доктора Миры, вдыхая знакомые запахи травяного чая и приятных духов.
— Рада, что вам захотелось ко мне заглянуть. — Мира закинула ногу на ногу. Ева обратила внимание на ее шелковые чулки и новую прическу — короткую стрижку, сменившую пучок на затылке. Зато глаза остались прежними: синими и спокойными, всепонимающими. — Хорошо выглядите!
— Со мной все в порядке.
— Нелегко в это поверить, учитывая последние события в вашей жизни — как профессиональной, так и личной. Подозрение в убийстве, павшее на лучшую подругу — серьезное испытание. Как вы с этим справляетесь?
— Просто делаю свое дело. То есть вывожу из-под удара Мевис и пытаюсь выяснить, кто ее подставил.
— Вы не видите здесь противоречия?
— Нет. Я много думала об этом… — Ева провела ладонями по коленям: на приеме у Миры у нее всегда потели ладони. — Будь у меня малейшее, самое микроскопическое сомнение в невиновности Мевис, то проблема бы наверняка возникла. Но сомнений нет — и моя совесть спокойна.
— Рада за вас.
— Разумеется, мне будет в тысячу раз спокойнее, когда я завершу расследование и полностью сниму с нее подозрение. Но, признаться, договариваясь с вами о встрече, я волновалась гораздо больше, чем сейчас. Теперь я полностью контролирую и себя, и события.
— Это для вас очень важно?
— Конечно. Я не могу нормально работать, если штурвал находится не у меня.
— А в личной жизни?
— Ну, кто же сможет отнять штурвал у Рорка?
— Значит, в ваших отношениях верховодит он?
— Верховодил бы, если дать ему волю. — Ева усмехнулась. — Наверное, он сказал бы то же самое обо мне. Кажется, мы с ним только тем и занимаемся, что оспариваем друг у друга главенство. Но в конечном счете плывем в одном направлении. Он меня любит…
— Это вас удивляет?
— Признаться, да. Меня ведь никто никогда не любил. Я понимаю, для некоторых это просто слова, и им ничего не стоит их произнести. Но для Рорка это больше чем слова! Он видит мое нутро, и оно его не отпугивает…
— А должно бы отпугнуть?
— Не знаю. Самой себе я не всегда нравлюсь, а ему — всегда. Во всяком случае, он меня понимает. — Только сейчас Ева сообразила, что именно это ей и следовало обсудить с доктором Мирой — темные закоулки души. — Наверное, так происходит потому, что у нас обоих было очень тяжелое детство. В возрасте, когда лучше этого не знать, мы уже знали, какими жестокими бывают люди. Что власть, оказавшаяся в дурных руках, не просто портит — калечит. Рорк… До встречи с ним я просто не знала, что такое любовь. Я занималась сексом, но не чувствовала ничего, кроме физического удовлетворения. Мне никогда не была доступна настоящая… Близость? Я правильно выбрала слово?
— Совершенно правильно. А почему то, что происходит между вами, вы назвали близостью?
— Потому что с ним можно только так! Ведь он… — Ева почувствовала, что на глаза ее навернулись слезы, и поспешно их утерла. — Он открыл внутри меня что-то такое, что сама я боялась открыть. Вернее, он каким-то образом завладел той частью моего естества, которую я считала отмершей. Мне всегда казалось, что я высохла душой в детстве, когда…
— Вам станет лучше, если вы найдете для этого слова, Ева.
— Когда меня насиловал родной отец! — Она вздохнула так, что чуть не лопнули легкие, и больше не пыталась сдерживать слезы. — Это было насилие, надругательство, боль… Он употреблял меня как последнюю шлюху, а я была еще слишком мала и слаба, чтобы этому воспротивиться. Он наваливался на меня, а если я пыталась увернуться — связывал. Избивал так, что у меня заплывали глаза, зажимал ладонью рот, чтобы я не могла кричать. Он насиловал меня так яростно, что я уже не знала, что хуже — само унижение или нестерпимая боль. Мне никто не мог помочь! Оставалось только в страхе ждать следующего раза…
— Вы понимаете, что себя вам не в чем винить? — тихо спросила Мира. Сейчас, когда нарыв прорвался, она старалась осторожно и тщательно выдавить весь гной. — Ни тогда, ни сейчас. Никогда.
Ева вытерла со щек слезы.
— Когда я приехала в Нью-Йорк, мне хотелось поступить в полицию. Ведь полицейские призваны бороться за справедливость, они сами вершат судьбы, хватают за руку преступников. Все казалось просто. Но, прослужив какое-то время, я увидела, что некоторые полицейские тоже паразитируют на слабых и невинных. — Она уже дышала ровнее. — Нет, виновата была не я, а он и люди, делавшие вид, будто ничего не видят и не слышат. Но мне по-прежнему приходится жить с памятью о своем страшном детстве. Когда я не помнила, мне было гораздо легче.
— Но ведь вы, кажется, давно все вспомнили?
— Очень отрывочно. Все, что происходило со мной до того, как в восемь лет меня подобрали на задворках, походило на лоскутья…
— А теперь?
— Теперь лоскутьев гораздо больше. Их слишком много! Все стало яснее, ближе… — Ева поднесла руку ко рту, потом уронила ее на колени. — Я даже вижу его лицо. Раньше не видела. Зимой я расследовала дело об убийстве Шерон Дебласс, в судьбе которой было сходство с моей судьбой. Наверное, поэтому я начала вспоминать. А благодаря Рорку воспоминания превратились в лавину. Я уже не могу им воспрепятствовать!
— А хотели бы?
— Если бы я могла вообще вытравить память о первых восьми годах своей жизни! — с ненавистью произнесла Ева. — К настоящему они не имеют ни малейшего отношения.
— Поймите, Ева, как ни ужасны были эти восемь лет, они вас сформировали. Это благодаря им вы способны сострадать невинным, благодаря им вы так сильны, содержательны и жизнеспособны. То, что вы все вспомните, уже не повлияет на вашу сущность. Я часто рекомендовала вам заняться аутогипнозом, но больше не рекомендую. Теперь ваше подсознание выпускает эти воспоминания на свободу в собственном ритме.
Ева покачала головой. Даже если доктор Мира права, она не возражала бы, чтобы этот ритм замедлился.
— Мне кажется, к кое-каким воспоминаниям я еще просто не готова. Однако мой мозг не знает отдыха. Мне все время снится один и тот же сон — никак не могу от него избавиться. Комната, отвратительная комната с мигающим красным светом в окне. Загорится — выключится, загорится — выключится… Кровать — пустая, но вся в пятнах. Я знаю, что это кровь. Очень много крови! Я лежу на полу, в углу, поджав ноги. Я тоже вся в крови. Своего лица я не вижу — оно повернуто к стене. Все вообще как в тумане, но это скорее всего я.
— Одна?
— Вроде бы. Не знаю… Я вижу только кровать, угол, мигающий свет. Рядом со мной, на полу, лежит нож.
— Когда вас нашли, на вас не было ножевых ран. На Миру глянули затравленные глаза.
— Я знаю.
