• Следствие ведет Ева Даллас, #48

Глава 6

 На дорогах действительно был ад. «Но и я вам тоже не ангел с крылышками», – думала Ева, пробиваясь на север. Она нарушала, подрезала, лезла напролом. И получала своеобразное удовольствие, кроя на все корки неуклюжий максибус или провожая завистливым взглядом одноместный «мини», который юрко шнырял между большими авто.

 С усмешкой слушала оглушительную рекламу «Новой Весенней Коллекции» в проклятущем «Скаймоле» – при том что градусник показывал минус два!

 По пути скорректировала записи по делу, проверила данные, которые получил во время опросов Трухарт, и позвонила в Джульярдскую школу.

 Элла Р. Дентон уже ушла.

 Ева без особого труда обнаружила ее дом – оштукатуренное здание строчной застройки, переделанное под четыре квартиры.

 С местом для парковки вышло хуже. Ева даже хотела встать вторым рядом, но, памятуя о собственных дорожных неприятностях, не решилась. Некоторые водители и пассажиры ни в чем не виноваты.

 Однако, завидев место на другой стороне улицы, она безо всяких угрызений совести включила сирену, воткнула вертикальную передачу, взлетела над крышами автомобилей и приземлилась в свободный карман.

 Возмущенные гудки ничуть ее не смутили.

 Перешла на перекрестке дорогу, поднялась по ступеням и, взглянув на номера, нажала звонок.

 – Что надо? – раздался нетерпеливый окрик.

 Ева подняла жетон.

 – Департамент полиции и безопасности Нью-Йорка, лейтенант Даллас. Мне нужно поговорить с Эллой Р. Дентон.

 – Вы не вовремя, я работаю!

 – Я, представьте, тоже. Если не можете сейчас, утром вас доставят в управление для допроса.

 – Вы не имеете права!

 Ева улыбнулась.

 – На что спорим?

 За дверью что-то недовольно прошипели. Лязгнули замки.

 На фото в документах Ангелла получалась лучше, чем в жизни. Каштановые волосы были убраны назад, открывая продолговатое, почти лошадиное лицо. Явно не жалует косметику, предпочитая спускать деньги на кое-что другое.

 Ева унюхала «зонер» и отметила характерный тусклый взгляд узких голубых глаз.

 – Вы превышаете полномочия!

 – Жалуйтесь. Тогда мне не придется умалчивать о запахе запрещенных препаратов и дымке «зонера». Или же вы меня впустите, мы побеседуем, и обе займемся своими делами.

 – Я дома и имею право делать что хочу!

 – Нет, запрещено – значит, запрещено везде. – Расставив ноги, Ева с холодным презрением смотрела в стекленеющие глаза. – Пойдете на принцип, миз Дентон?

 – Черт с вами… Только имейте в виду, я запомнила ваше имя и номер жетона.

 – А я – ваше нежелание сотрудничать.

 Гостиная свидетельствовала о маниакальном стремлении к порядку: все строго на своих местах, минималистский дизайн, никаких фотографий, цветов или комнатных растений. Одинокий темно-серый диван перед стенным экраном. Одинокое кресло того же цвета под напольной лампой.

 Ангелла – мысленно Ева теперь называла ее только так – не предложила сесть. Ева тоже не попросила.

 – Вы были знакомы с Дорианом Купером и ссорились с ним в клубе «После полуночи».

 – Да, я знала Дориана. Сегодня услышала про убийство. Огромная потеря для оперы, но ко мне не имеет никакого отношения.

 – Вы очень на него разозлились.

 – Точнее, почувствовала отвращение, что человек его таланта разменивается на низкопробную музычку.

 – Больше он в этом не провинится.

 – Да, и не восхитит своим мастерством и глубиной ценителей настоящего искусства.

 – Давайте к конкретике. Где вы были в воскресенье вечером между одиннадцатью и часом ночи?

 – Дома. К одиннадцати, наверно, уже спала.

 – Одна?

 – Моя личная жизнь вас…

 – Одна? – повторила Ева железобетонным тоном.

 – Да. Во второй половине дня сходила на музыкальный вечер и к шести вернулась. Поужинала и работала до десяти. Нет, серьезно! Вы спятили, если думаете, что я причастна к смерти Дориана!

 – Вчера вечером между десятью и часом?

 – На репетиции «Богемы» в Джульярде. С семи до начала одиннадцатого. Потом пошла с двумя коллегами выпить и обсудить постановку. Сидели за полночь, вместе взяли такси, и я приехала домой.

 – Имена.

 – Вы меня оскорбляете!

 – Да, и это тоже запомните. Имена!

 Элла с гордо поднятой головой отбарабанила фамилии.

 – А теперь вон из моего дома!

 – К тому идет. У вас есть машина?

 – Нет. Я живу в городе с прекрасной системой общественного транспорта, и моя работа находится в пяти минутах ходьбы от дома.

 Последний вопрос Ева задала в основном, чтобы позлить собеседницу:

 – Бывали в Нэшвилле, Теннесси?

 – Разумеется, нет! Что я там забыла? Это же, если не ошибаюсь, столица кантри! – В ее устах последнее слово прозвучало как грязное ругательство. – Уже хотя бы по одному этому ноги моей там не будет!

 – Они как-нибудь переживут. Спасибо, что уделили время.

 – Если вы еще раз явитесь сюда с оскорблениями, я вызову адвоката!

 – Я вернусь только в том случае, если вы солгали. И тогда адвокат вам действительно понадобится!

 Ангелла с треском захлопнула дверь, и Ева с наслаждением вдохнула показавшийся прекрасным и свежим воздух улицы.

 Теперь, подумала она, срочно требуется выпить.

 Маяться в пробках, к счастью, оставалось недолго, и она въехала в ворота своего дома вскоре после того, как на фоне сине-фиолетового неба засверкали белые озерца фонарей.

 Темный силуэт выстроенного Рорком дома с причудливыми зубчатыми башенками возвышался точно замок. В несчетных окнах горел свет.

 Домой хотелось еще сильнее, чем выпить. Домой, где ждет спокойствие, простор и время, чтобы привести в порядок мысли, где можно набраться сил для расследования убийств.

 Она бросила машину перед домом, наклонившись, прошла к парадной двери сквозь расшалившийся ветер.

 Сейчас ее ждет встреча со скелетом в траурно-черном костюме и жирным котярой у ног.

 Соммерсет, дворецкий Рорка, вскинул брови.

 – Первый день после отпуска завершился без жертв и разрушений. Надолго ли?

 – Сейчас загоню линейку, которую ты проглотил, подальше тебе в задницу – и начнутся жертвы и разрушения!

 – Без подобного замечания день пропал бы зря.

 Ева швырнула пальто на нижнюю балясину перил, потому что удобно – и раздражает Соммерсета, – и пошла вверх по лестнице в сопровождении кота, который приветственно терся о ее ноги.

 Остановилась.

 – Ты, наверно, обожаешь оперу. Развлечение как раз в твоем вкусе.

 – Я поклонник самого разного искусства. Слышал Дориана Купера в Метрополитен, «После полуночи» и других местах. Недавно узнал о его кончине. Такой молодой, такой яркий талант! Трагедия!

 – Любое убийство – трагедия.

 – Некоторые задевают больнее других. Он в ваших руках? В новостях не назвали имя следователя.

 – Да. В моих.

 Ева поднялась в спальню и направилась прямиком к локализатору.

 – Где Рорк?

 Рорк в данный момент не в резиденции.

 То есть еще не вернулся, подумала она и догадалась проверить телефон. Естественно, там ждало сообщение.

 Лейтенант, надеюсь, твой день прошел неплохо.

 Слушая легкий ирландский шепоток в его голосе, Ева скинула жакет.

 Надо срочно смотаться в Детройт, ненадолго. Вернусь к половине восьмого или раньше. А пока позаботься хорошенько о моем копе!

 Значит, есть немного времени. Можно расположить материалы на доске в кабинете, перечитать отчеты и заметки.

 Или, думала она, пока Галахад пушистой змеей вился вокруг ее ног, можно сначала проветрить голову.

 Она села, скинула ботинки, почесала кота, который вспрыгнул рядом на кровать. Переоделась для тренировки и направилась к лифту. Кот сел и подозрительно уставился разноцветными глазами на открывшиеся двери.

 – Я тоже этот ездящий гроб не очень люблю… Скоро вернусь, – пообещала она, и двери закрылись.

 Ева еще по-настоящему не оценила рождественский подарок Рорка – додзё заканчивали, когда они уезжали на отдых.

 Теперь она вошла и глубоко неторопливо вдохнула.

 Стены поблескивали мягким золотом. В дальнем углу небольшого садика распускались на камнях вокруг водной композиции белые цветы. Раздвижные двери скрывали кухонку с полным запасом родниковой воды и энергетиков.

 Кофе – под строжайшим запретом. Это несправедливо по любым законам, божеским и человеческим, однако пришлось смириться.

 Другая дверь вела в гардеробную с белыми полотенцами, борцовскими матами и черными и белыми кимоно. Отсюда вход в душевую, а из душа – в спортзал, если такого рода тренировка ей более по вкусу.

 Рорк не забыл даже про картины – впрочем, этот человек никогда ни о чем не забывал. Безмятежные садики, клонящиеся к земле ветви цветущих вишен, зеленые холмы в утренней дымке.

 Все дышало спокойствием, дисциплиной и простотой.

 А заодно служило сверхсовременной голографической комнатой.

 Подарок этим не ограничивался. К додзё прилагался еще и мастер Лу. Она могла съездить к нему или договориться о встрече в собственном додзё.

 Или, когда времени мало, – связаться с мастером голографически.

 Так она и поступила сейчас, жаждая хорошей выматывающей тренировки с мастером боевых искусств.

 Его образ возник в центре комнаты: волосы заплетены в длинную косичку, на поджаром теле – простое черное кимоно.

 Прижал руки к груди, поклонился.

 – Лейтенант Даллас!

 – Мастер Лу! Благодарю за честь!

 – Я рад достойной ученице.

 – У нас всего полчаса…

 – Не будем терять ни минуты.

 – Ваш удар в полете с вращением – это нечто! У меня никогда так высоко не получается. Если вы…

 – Благодарю. Это придет со временем. А на первом уроке вы научитесь дышать…

 – Что?

 – Дыхание – в основе всего. Сначала дыхание, – он подошел ближе, – потом дыхание и движение. Руки.

 Он взял ее за руки и, глядя в упор темными глазами, прижал одну ладонь к животу, а другую к сердцу.

 – Дыхание – жизнь. Вы не камушек, прибитый к берегу, а рыбка, резвящаяся в волнах. Вдыхая, наполняйте грудь воздухом, втягивайте свет. Медленно, прислушиваясь к себе. Глубокий выдох. Пауза. Вдох.

 Ева послушно следовала указаниям.

 Когда она снова ступила в лифт, пришлось признать, что голова в самом деле прояснилась. Кто бы мог подумать, что есть столько способов дышать!

 Двери открылись. В спальне Рорк расстегивал рубашку и… дыхание у нее перехватило.

 Черные шелковистые волосы почти до плеч обрамляли лицо, от которого бросало в жар, слабели колени и трепетало сердце. Все это и даже больше она испытала сейчас.

 Бывали моменты, когда он просто смотрел на нее, и его идеальные губы изгибались в улыбке, а глаза – шире и синее любого моря – вспыхивали любовью, и тогда сердце Евы переполнялось до краев.

 – Занятие с мастером Лу?

 – Ага. – Она вошла, и двери лифта закрылись. – Училась дышать. Думала, что умею – живая, как-никак… Оказывается, можно дышать в пальцы ног! Слышал такое? У меня получилось. Хотя звучит как полная ахинея.

 Он засмеялся, положил руки ей на бедра и притянул к себе.

 – Рыбка, а не камушек… Я повторял пару начальных уроков. – Погладил талию. – Вот чего мне не хватало весь день!

 Его поцелуй был неспешным и глубоким, как дыхание.

 – Привык, что могу делать это в любое время дня и ночи!

 – Добро пожаловать в реальность. Как Детройт?

 – Затянул ключом пару болтов… А у тебя, я слышал, уже убийство?

 – Куда без них!

 – Это да… Дориан Купер, виолончелист.

 – Ты его знал?

 Покачав головой, Рорк снял рубашку.

 – Заочно. Слышал, как играет. В новостях передавали очень скупо. Убийство предумышленное?

 – Преступников несколько. Два дня пытали, потом вспороли живот и бросили истекать кровью.

 Рорк натянул серый свитер, и Ева подивилась, что тот самый цвет, который в квартире Ангеллы казался чопорным и скучным, вдруг стал на муже насыщенным и мягким.

 – И правда: добро пожаловать в реальность… – пробормотал Рорк. – Убийц несколько, говоришь? Личность установлена?

 – Нет, но их двое, и Дориан не первый. Далеко не первый.

 – По-моему, нам не помешает бокал вина и ужин, за которым ты мне все расскажешь.

 – От вина не откажусь. Сексуальные садисты, – начала она, выходя из спальни, – с вывертом.

 Она изложила обстоятельства дела, как коллеге-копу. Он бы поморщился от подобного сравнения, однако, по сути, мыслил, как полицейский.

 Пока Ева размещала материалы на доске, Рорк сообразил ужин. Значит, пиццы не видать. Приходилось идти на компромисс. Правила брака, которые в данном случае пишет именно он, устраивая ужин в ее кабинете с убийством и смертью на десерт.

 – Думаешь, Нью-Йорк – конечная точка?

 – В долгосрочной перспективе – не знаю. Понимаешь, маршрут не прямой, как стрела, но всякий раз снова поворачивал на северо-восток.

 Ева взяла у мужа вино, показала бокалом на карту:

 – Короткие отклонения от курса, так мне видится. Заправиться или перекусить. Достопримечательности, знакомые… И делаешь крюк в несколько миль.

 – А потом обратно, – кивнул Рорк. – Жертв грабят?

 Ага, подумала Ева, мыслит как коп.

 – Берут деньги и ценности. Иногда машину или запчасти. Погибшие в основном в группе риска: проститутки, бездомные. Хотя нападают и на других. Часто где-нибудь в глуши. Одинокую старуху пытали и убили в собственном доме. Забрали что смогли. Двадцатилетнего парня, который поздно возвращался темными переулками из бара, мучили в какой-то пустой хибаре.

 – Следы?

 – Удаляют начисто. Или пользуются изолирующей жидкостью. А может, криминалисты прошляпили…

 Слишком много трупов, думала Ева, сложно шаг за шагом отобрать существенное.

 – По крайней мере, один из них достаточно аккуратен. Не во всех случаях обнаружили место убийства. Как правило, тело бросают не там, где убивают. Используют свалки, чаще всего на приличном расстоянии. Заворачивают в целлофан.

 – То есть хозяин дома решает, что его ограбили, и, раз крови нет, не сообщает о возможном убийстве?

 – Вот именно. А к тому времени, как полиция что-то заподозрит, на месте преступления все давно затоптали. И еще везение… Аккуратны, осторожны, это да. Но порой им просто везет.

 – Давай ешь! – Рорк потянул ее за руку к столу.

 На белых квадратных тарелках лежали свиные отбивные под неизвестным соусом, золотистая горка печеного картофеля в крапинках зелени и разноцветное ассорти из тыквы со шпинатом.

 «Никогда так не освою автоповар», – подумала Ева.

 – Сердце, инициалы… – начал он.

 – Подпись.

 – И заявление. Тебе не кажется? Не только «вместе убили», а и «мы вместе».

 – Истинная любовь?

 – Скорее всего, так и думают. Иначе зачем сердце с инициалами? Плюс, жертв не насилуют.

 – Преданы друг другу.

 – А если бы не сердце?

 Она размышляла и жевала. Неизвестно, что за соус сварганил Рорк, но вышло пальчики оближешь!

 – Наверно, я все-таки решила бы, что работает команда. Да, выбрать, заманить, связать и всячески мучить можно и в одиночку. Но убитые слишком разные – более вероятно, что преступников двое. Женщина вряд ли остановит машину на глухой дороге или откроет ночью дверь незнакомому мужчине. Две пострадавшие, проститутки, имели лицензию только на гетеросексуальные связи. Могли, конечно, в виде исключения расширить ассортимент, и все-таки клиент, скорее всего, был мужчиной. Опять же, одинокой женщине легче привлечь внимание, попросив помочь с чем-то тяжелым.

 – То есть ты бы сделала вывод, что действуют двое, мужчина и женщина?

 – Ага. Хотя не исключала бы окончательно преступника-одиночку. – Ева задумчиво покачала головой, продолжая есть. – Без этого сердца я бы не рассматривала их как влюбленную пару. Секс – да, но не любовь. – Она снова кивнула. – Причем хотят, чтобы и мы так о них думали. Любопытно.

 – В чем загвоздка?

 Ева улыбнулась и попробовала овощи, которые обычно не жаловала.

 – Знаешь, не все преступники мыслят как коп.

 – Успешные и даже прошедшие реабилитацию – да! – Рорк посмотрел на Еву поверх бокала. – Вряд ли они проснулись в одно прекрасное утро и решили: а давай-ка прокатимся, выберем жертву и поиздеваемся! Нужна причина. Например, кто-то из них убил в ярости или защищая партнера – опять любовь – или даже случайно.

 – А дальше покатилось, – кивнула Ева. – Или в ходе другого преступления обнаружили, что заводятся от пыток. Ну или один подсадил другого на свое извращенное хобби.

 Рорк кинул взгляд на доску.

 – Хобби? Это уже профессионалы!

 – Да, вот тут у меня и не стыкуется. Как становятся профессионалами?

 – В основе – природная склонность и интерес. А оттачиваются навыки только практикой. Они начали не с той жертвы, которая у тебя на доске.

 – Я тоже так думаю. Постепенно ускорились – убийства регистрируются чаще. Потом снова перерыв. Мучили дольше, пока не пришли к оптимальному двухдневному интервалу. Да, работа слишком чистая, начали явно раньше. Плюс отрезки затишья…

 – Не нашли или не вписали в общую картину.

 – Тут мы с ФБР расходимся. Их психологи считают, что жертв двадцать. Вместе с Купером двадцать одна. Я же думаю, в перерывах были еще убийства. Такие преступники сами по себе темп не сбавляют. В случае больших перерывов фэбээровцы со мной согласны, но все равно сосредоточиваются только на известных двадцати и этом маршруте. Говорят, маловероятно, что у женщины из Нэшвилла есть предшественники. И все еще решают, как квалифицировать: серийные убийства или массовые.

 – Жертвам и их близким это без разницы.

 – Вот-вот. Промежутки заполнятся трупами – никакого отдыха не было. С точки зрения виктимологии никаких общих примет, выбор случаен. Массовые убийцы, садисты, которые испытывают чувства только по отношению друг к другу. Скорее всего, мужчина и женщина. Приятной внешности, не вызывающие страха видом или манерой поведения. Ни в одном из опросов, включая мои, не фигурировали никакие странные личности.

 – Не выделяются и не лезут на рожон.

 – Ординарная внешность, достаточно извилин, чтобы не привлекать внимание. Влюбленная пара – тоже автоматически внушает доверие, будь то в баре, мотеле или при съеме жилья. То и дело меняют тачку. К тому времени, как мы начинаем искать, уже пересели на другую.

 – Отчаиваться все-таки рано?

 – В деле Купера – безусловно, а если взглянуть на всю картину… Понатворили дел! Куча информации и никаких зацепок…

 – Что дальше?

 – Продолжу с Купером. Почему выбрали этот район? Случайно? Свидетель видел машину. Будем копать. Темный внедорожник или микроавтобус. Скорее, микроавтобус. Сделаем, что сможем. А вообще надо искать первую жертву – проверять заявления о пропаже, висяки, так называемые случайные смерти. Короче, плясать от первого преступления.

 – Фэбээровцы разве не это самое делают?

 – Кто-то вроде бы что-то и роет по известным жертвам. А надо смотреть пропавших, «сбежавших», случайные смерти, глухари…

 – Ну разве не весело?

 – Обхохочешься! – Ева вздохнула, пригубила вино. – Проверю на вероятность от первого известного трупа в обратном направлении.

 – Если хочешь, помогу. Быстрее получится. Раз уж ты не развлекаешь меня никаким финансовым расследованием, на худой конец, сойдет и география!

 – Действуй, командир. Спасибо. – Ева отрезала кусочек отбивной. – Наша парочка откуда-то взялась. Где-то же они выросли. Это еще одна нить. С родителями или в приемной семье, учились, как-то зарабатывали. Один или оба должны были засветиться в полиции.

 – Оба? Думаешь, вместе? – размышлял вслух Рорк.

 – Вряд ли это длится годами. И вряд ли удалось бы столько времени не попадать в поле зрения. Не дети, детей сразу замечают. «Да, видел, околачивались тут какие-то подростки». Почему не в школе? Что надо? К тому же у подростков и зеленой молодежи нет хладнокровия, чтобы выбирать жертв, подыскивать место, уничтожать следы. Но и не старше тридцати-сорока.

 – А это почему?

 – Нельзя столько времени подавлять желание. Оно внутри, нужен лишь толчок. При определенных обстоятельствах убить может каждый. Не каждый способен пытать. И опять же, сердце… Не каждый романтизирует издевательства и получает от них удовольствие. – Ева отодвинула тарелку. – Вот ты бы из-за меня убил?

 – Разумеется.

 – Господи, даже секунды не подумал!

 – А зачем? Кто мы, Ева? Мы оба способны убить, и оба убивали. Есть, правда, определенный критерий… Убил бы я, чтобы защитить тебя, спасти твою жизнь, уберечь от опасности? Не колеблясь. Убил бы, если б сказала: «Сделай одолжение, убери его, он мне не нравится»? Колебаться опять же незачем, потому что ты бы никогда так не попросила.

 – Ну а если бы?

 Рорк осушил бокал.

 – Пришлось бы с тобой серьезно потолковать.

 – Хорошо, – удовлетворенно ответила она. – А смог бы из-за меня пытать?

 Его брови поползли вверх.

 – Странный у нас выходит разговор… Ладно, повинуюсь. Чтобы тебя защитить – считай я, что не обойтись без пыток, любого рода, – да, смог бы. А стало бы это для меня или тебя сексуальным стимулом – нет. Намеренное причинение боли отвратительно. Мы оба испытывали физическую и эмоциональную боль и знаем, какая это мерзость.

 – Верно. Некоторые люди, пройдя через издевательства, с годами сами начинают издеваться. Эту версию тоже надо учитывать. Кто-то обидел – родитель, старший, муж, любовник, – а теперь у тебя власть, и ты можешь причинять боль и запугивать.

 Она поднялась, подошла к доске.

 – Не просто в отместку, а потому что нравится. Кто бы мог подумать, как приятно, как весело вселять страх и делать больно?! И уже не можешь остановиться.

 – Подсел.

 – Да. Вот я и говорю, началось не здесь. – Ева постучала по фотографии на доске. – Тут далеко не первая проба. Уже хорошо знали, как будет. А первая… Это был сюрприз! Можно сказать, откровение. Я понимаю этих преступников, достаточно хорошо их представляю. Но кто именно и почему, пока не вижу.

 Рорк тоже встал и подошел к жене. Положил руки ей на плечи и мягко поцеловал в макушку.

 – Беспокоишься, потому что знаешь, что кровь еще будет.

 – Нью-Йорк – крупнейший город на их пути. Смотрю на маршрут – и чувствую, что так и есть. Выбор, как нигде. Возбуждает, наверно. И мотивирует.

 – То есть скоро им захочется еще.

 – А может – уже. Или через денек-другой. Удивлюсь, если протянут дольше. Два дня поиграться с жертвой. Между Купером и пострадавшим из Нью-Джерси едва прошла неделя. Как у нариков. Дозы все чаще и больше.

 – Ключ в том, кто они такие и откуда. Что ж, пойду займусь маршрутом.

 – Спасибо! Раз ты приготовил ужин, я разгребу завалы.

 – Справедливо. – Рорк приподнял ее лицо и дотронулся до ямочки на подбородке. – А вообще, учитывая, кто такие мы с тобой, – приятно снова быть дома!

 Когда он скрылся за дверью кабинета, она унесла в кухню тарелки и сунула их в посудомоечную машину. Неплохо сработались, думала Ева, – коп и бывший преступник. Баснословно богатый человек с корнями в переулках Дублина и женщина, которая, прежде чем пойти в гору, восемь лет едва сводила концы с концами на зарплату рядового полицейского.

 Мало кто, включая ее саму, верил, что они так сойдутся, станут друг для друга всем…

 Вот и преступники, за которыми она гоняется, наверняка смотрятся вместе что надо. Как и положено влюбленной паре. Иначе бросалось бы в глаза.

 И, безусловно, тоже сработались.

 Ева снова подумала о Рорке. С какой легкостью она приняла его помощь в официальном расследовании…

 Вдруг осенило – доверие! Не просто влечение и страсть, не просто общая цель. Чтобы действовать как команда, надо доверять.

 С этими мыслями она вернулась к доске, чтобы перечитать свои заметки.