- Знак Семи, #1
7
Кэл исполнял привычный ритуал «передачи дел» отцу – именно так он это называл. Утренние и дневные тренировки команд закончились, никакой вечеринки или торжества сегодня не намечалось, и поэтому все дорожки были свободными, за исключением первой, где играла парочка ветеранов.
Зал видеоигр переполнен, как это всегда бывает между окончанием уроков в школе и ужином. Но за школьниками присматривал Кай Хадсон, а пост у входа занимала Холли Лаппинс. Гриль-бар и стойку с газированной водой, горячее время для которых наступит через час, обслуживали Джейк и Сара.
Все находились на своих местах, и Кэл, прежде чем идти домой, мог посидеть с отцом за стойкой бара и выпить чашечку кофе; вечером за развлекательным центром будет приглядывать отец.
Им не обязательно разговаривать. Отец вообще был молчуном. Нет, нельзя сказать, что Джим Хоукинс не любил общаться с людьми. Многолюдная толпа ему нравилась не меньше, чем одиночество; он помнил имена, лица и мог поддержать разговор практически на любую тему, включая политику и религию. Умение не раздражать собеседника Кэл считал одним из главных достоинств отца.
Его песочные волосы за последние несколько лет совсем поседели, превратившись в серебристые; стригся он каждые две недели у местного парикмахера. Отец Кэла редко менял свой повседневный наряд – брюки защитного цвета, туристические ботинки и плотная хлопчатобумажная рубашка.
Кое-кто посчитал бы Джима Хоукинса обыкновенным или даже скучным. Кэл называл его надежным.
– В этом месяце дела пока идут неплохо, – сказал Джим, привычно растягивая слова. Кофе он пил некрепкий и сладкий, по настоянию жены ограничивая потребление кофеина после шести вечера. – При такой погоде не знаешь, как поведут себя люди: забьются в норы или, наоборот, им надоест сидеть взаперти и они будут готовы отправиться куда угодно, лишь бы выйти из дома.
– Февральское спецпредложение из трех игр – хорошая идея.
– Время от времени мне в голову приходят удачные мысли. – Джим улыбнулся, и вокруг его глаз собрались морщинки. – Тебе тоже. Мама хочет, чтобы ты пришел к нам поужинать.
– Конечно. Я ей позвоню.
– Вчера получил письмо от Джен.
– Как она?
– Нормально – хвастается, что в Сан-Диего тепло. Рози учится сама писать письма, а у малыша прорезался очередной зуб. Джен обещает прислать фотографии.
Кэл задумчиво слушал.
– Вам с мамой нужно еще раз туда съездить.
– Возможно – через месяц или два. В воскресенье мы собираемся в Балтимор, хотим повидать Марти и его потомство. Сегодня видел твою прабабку. Она сказала, что очень мило поболтала с той писательницей, что приехала к нам в город.
– Она разговаривала с Куин?
– В библиотеке. Девушка ей нравится. И идея написать книгу тоже.
– А тебе?
Джим покачал головой и задумался, наблюдая, как Сара наливает кока-колу двум подросткам, решившим отдохнуть от видеоигр.
– Не знаю, что и думать, Кэл, – честное слово. Я спрашиваю себя, какая польза от того, что кто-то – причем посторонний – напишет обо всем этом, а люди прочтут. Все равно в следующий раз все будет по-другому…
– Папа…
– Да, я знаю, что не прав, скорее всего, не прав.
Джим прислушался к голосам подростков, доносившихся с другого конца стойки; ребята шутили и задирали друг друга. Он знает этих мальчишек. Знает их родителей. А если жизнь и дальше будет идти своим чередом, то однажды познакомится с их женами и детьми.
Разве когда-то он точно так же не смеялся с друзьями? Разве его собственные дети не приходили сюда? Теперь дочери выросли, вышли замуж, и у них собственные семьи. А сын, взрослый мужчина, сидит напротив и смотрит печальным взглядом, обдумывая проблемы настолько серьезные, что разум отказывается их понимать.
– Ты должен быть готов к тому, что все повторится, – продолжал Джим. – Но для большинства из нас прошлое словно окутывает туман, и мы почти не помним, что произошло. К тебе это не относится, я знаю. Ты все видишь четко, хотя я и врагу такого бы не пожелал. Скажу так: если ты считаешь, что эта писательница поможет найти ответ, я на твоей стороне.
– Пока не знаю. Не определился.
– Определишься. Ладно. Пойду посмотрю, как там Кай. Скоро появятся вечерние посетители. И хочу перекусить, пока они не пришли.
Он отодвинулся от стойки бара и не спеша огляделся. Джим слышал эхо своего детства, голоса собственных детей. Видел еще по-юношески неуклюжего сына, сидевшего у стойки с двумя мальчиками, которые – Джим знал – были ему как братья.
– У нас тут очень хорошо, Кэл. Чтобы так все и оставалось, стоит потрудиться. За это стоит бороться.
Похлопав Кэла по плечу, он удалился.
Отец имел в виду не только клуб. Весь город. Но Кэл боялся: на этот раз предотвратить катастрофу будет чертовски трудно.
Он отправился прямо домой; снег, скрывавший кусты и камни, почти растаял. Кэлу хотелось разыскать Куин и выпытать, что рассказала ей прабабка. Нет, лучше подождать, решил он, позвякивая ключами. Подождать до завтра, когда они отправятся к Языческому камню.
Кэл бросил взгляд в сторону леса, где среди деревьев еще лежали сугробы; тропинка будет грязной от растаявшего снега.
Может, оно там собирается с силами? Может, нашло способ нанести удар, не дожидаясь Седмицы? Не исключено, не исключено. Но не сегодня. Сегодня Кэл ничего не чувствовал. А инстинкт его никогда не подводил.
Тем не менее, переступив порог и включив свет, рассеявший вечерний сумрак, он почувствовал себя в большей безопасности.
Пройдя через весь дом, Кэл открыл дверь черного хода и свистнул.
Лэмп, как всегда, не торопился. И все же пес выбрался из будки и даже потратил часть сил на несколько взмахов хвостом, а затем побрел через двор к ступенькам веранды.
Тяжело вздохнув, он вскарабкался по ступенькам и всем телом прижался к хозяину.
Вот она, любовь, подумал Кэл. В переводе с собачьего языка это означает: «Добро пожаловать домой! Как дела?»
Присев на корточки, Кэл погладил пса, взъерошил густой мех, почесал за ушами; Лэмп преданно смотрел ему в глаза.
– Как жизнь? Все свои дела переделал? Не возражаешь, если мы выпьем пива?
Они вместе вошли в дом. Лэмп сидел и вежливо ждал, пока хозяин наполнит собачью миску кормом из пакета, хотя Кэл подозревал, что хорошие манеры пса объясняются прежде всего ленью. Когда миска оказалась перед носом Лэмпа, тот принялся за еду, не торопясь и полностью сосредоточившись на своем занятии.
Кэл достал из холодильника банку пива, открыл и, облокотившись на стол, сделал первый большой глоток, возвещавший об окончании рабочего дня.
– У меня серьезная проблема, Лэмп. Не знаю, что думать и что делать. Может, нужно было помешать Куин приехать сюда? Не уверен, что смог бы, – она, похоже, человек целеустремленный. Но можно попробовать вести себя по-другому. Например, высмеять ее или нагородить всякой чуши, чтобы все выглядело фальшивкой. Но я не стал увиливать, и теперь непонятно, чем все закончится.
Он услышал, как открылась входная дверь. Потом послышался голос Фокса:
– Эй!
Фокс принес порцию жареных цыплят и большой белый пакет, в который обычно упаковывают еду навынос.
– Вот тебе курица и картошка. Хочу пива.
Поставив еду на стол, он достал пиво.
– Твое приглашение прозвучало неожиданно. У меня сегодня такое классное свидание наклевывалось.
– У тебя уже два месяца наклевывается классное свидание.
– Откладывал удовольствие. – Глотнув пива, Фокс стянул с себя куртку и бросил на стул. – Что случилось?
– За едой расскажу.
Мать все уши ему прожужжала об одиноких мужчинах, которые пользуются одноразовой посудой, и поэтому Кэл достал две бледно-голубые керамические тарелки. Они принялись за жареных цыплят и картошку – вместе с Лэмпом, для которого лучше еды была только еда и который выпрашивал жареную курицу, тыкаясь в колени Кэла или Фокса.
Кэл рассказал другу обо всем: о стене огня, о сне Куин и о разговоре писательницы с его прабабкой.
– Для февраля месяца этот ублюдок появляется слишком часто, – задумчиво произнес Фокс. – Раньше такого не было. Ты сегодня ночью видел сон?
– Да.
– Я тоже. В моем повторялись события первого лета. Только теперь все происходило не в школе и в здании находилась не только мисс Листер. Там были все. – Он провел рукой по лицу и жадно глотнул пиво. – Все жители города, твоя семья и моя. Заперты внутри горящего здания, бьются в оконные стекла, кричат. – Фокс протянул Лэмпу очередной кусочек курицы; глаза его были такими же темными и печальными, как у собаки. – Слава богу, этого не случилось. Но очень похоже. Ты же знаешь, все может произойти.
– Да, – выдохнул Кэл. – Я знаю, как это бывает. Мне приснилось то же самое лето. Мы ехали на велосипедах по городу, обычной дорогой. Все дома сожжены, стекла разбиты, машины покорежены и дымятся. Везде разбросаны тела.
– Этому не бывать, – повторил Фокс. – Нам уже не десять лет, и мы не допустим, чтобы это случилось.
– Я спрашивал себя, Фокс: сколько еще мы продержимся? Как долго нам удастся его останавливать? Один или два раза? Три? Сколько раз еще нам придется наблюдать, как меняются знакомые люди? Сходят с ума, становятся злобными? Причиняют страдания себе и другим?
– Сколько нужно.
Кэл отодвинул тарелку.
– Так не пойдет.
– Больше мы ничего не можем сделать.
– Похоже на вирус, инфекцию, которая передается от одного человека к другому. Где же противоядие, черт возьми?
– Но ведь заболевают не все, – напомнил Фокс. – И на это должна быть причина.
– Нам ее не найти.
– Да, и, возможно, поэтому ты прав. Нужен взгляд со стороны, кто-то чужой, нужна объективность, которой у нас нет. Ты собираешься завтра отвести Куин к камню?
– Она пойдет туда в любом случае. Так что лучше быть рядом.
– Я тебе нужен? Могу перенести дела.
– Сам справлюсь. Должен справиться.
Куин изучала меню в почти пустом обеденном зале гостиницы. Она задумалась, не взять ли еду с собой в номер и поужинать, не отрываясь от ноутбука, но решила, что не стоит – такие вещи легко входят в привычку. Кроме того, если собираешься писать книгу о городе, нужно почувствовать его атмосферу, что никак не получится, если запереться в своем милом номере с холодным сэндвичем и компьютером.
Ей захотелось выпить бокал вина, холодного, бодрящего. Винный погреб гостиницы оказался неожиданно дорогим, но целая бутылка ей не нужна. Нахмурившись, Куин изучала подходящие варианты, когда в зал вошла мисс Потрясающая Красная Сумка.
Переоделась в черные брюки, отметила Куин, и тонкий кашемировый свитер, двуслойный, бледно-голубой на темно-синем. И великолепная стрижка – прямые волосы, спускавшиеся чуть ниже скул. Она сама с такой прической выглядела бы неаккуратной, но у брюнетки был свежий и стильный вид.
Куин задумалась: может, попробовать привлечь внимание Красной Сумки, махнуть ей рукой? В конце концов, люди не любят ужинать в одиночестве. А потом выпытать у соседки по столу действительно важные вещи. Например, где продают такие классные сумки.
Куин улыбнулась и в то же мгновение увидела его.
Оно скользило по блестящим доскам дубового пола, оставляя за собой жуткий кровавый след. Сначала Куин подумала, что это змея, потом – что слизень, а потом вообще перестала думать – оно поднялось по ножке стола, за которым сидела симпатичная юная пара, наслаждаясь коктейлями при свечах.
Толстое, как автомобильная шина, черное, в красных пятнах тело, извиваясь, ползло по столу, оставляя на белоснежной скатерти отвратительный след, а юная пара продолжала смеяться и флиртовать.
К столику приблизилась официантка, пройдя по пятну на полу, и поставила заказанные молодыми людьми закуски.
Куин была готова поклясться, что стол заскрипел от веса этой гадины.
Глаза существа смотрели прямо на нее, и это были глаза мальчика, горящие красным огнем и почему-то удивленные. Затем оно сползло вниз по свисающему краю скатерти и устремилось к брюнетке.
Женщина замерла; лицо ее стало белым как мел. Куин вскочила и, не обращая внимания на удивленный взгляд официантки, перепрыгнула через отвратительный след на полу. Потом подхватила брюнетку под локоть и вытолкнула из обеденной залы.
– Вы тоже видели, – шепотом сказала Куин. – Вы тоже видели эту штуку. Идемте отсюда.
– Что? Что? – Брюнетка растерянно оглядывалась, вместе с Куин направляясь к двери. – Вы видели?
– Скользкое, красноглазое, гадкое. Господи Иисусе. – На крыльце гостиницы Куин жадно вдыхала холодный февральский воздух. – Они его не видели, в отличие от вас. И я видела. Почему? Будь я проклята, если знаю, но, кажется, догадываюсь, кто нам может все объяснить. Вон моя машина. Поехали. Просто поехали со мной.
Брюнетка не проронила ни слова, пока они не оказались в машине и Куин не отъехала от тротуара.
– Кто вы такая, черт возьми?
– Куин. Куин Блэк. Пишу книги, в основном о призраках. Которых в этом городе хоть отбавляй. А вы?
– Лейла Дарнелл. Что тут происходит?
– Именно это я и собираюсь выяснить. Не знаю, подходит ли эта фраза в данных обстоятельствах, но – рада познакомиться.
– Я тоже. Куда мы едем?
– К источнику информации, по крайней мере, одному из них. – Куин оглянулась. Лицо Лейлы все еще оставалось бледным и расстроенным. Но разве можно ее в этом винить? – Что вы делаете в Хоукинс Холлоу?
– Если бы я знала, черт возьми. Но, похоже, уже решила сократить визит.
– Понимаю. Кстати, красивая сумка.
– Спасибо. – На губах Лейлы мелькнула слабая улыбка.
– Почти приехали. Ладно, если вы не знаете, зачем приехали, скажите хотя бы, откуда вы.
– Из Нью-Йорка.
– Я так и подумала. Вам там нравится?
– Ну… – Лейла расчесала пальцами волосы и оглянулась. – В основном. Я заведую бутиком в Сохо. Заведовала. Заведую. Уже сама не понимаю.
Почти приехали, мысленно повторила Куин. Спокойствие.
– Готова поспорить, вам положены скидки.
– Точно, это одно из дополнительных преимуществ. Вы раньше видели нечто подобное? Вроде той штуки?
– Да. А вы?
– Только не наяву. Я еще не сошла с ума, – заявила Лейла. – Или сошла, вместе с вами.
– Мы в своем уме. Правда, так утверждают все безумцы, и вам придется поверить мне на слово. – Куин свернула на подъездную дорожку, проехала по мосту и направила машину к дому Кэла, где – слава богу – в окнах горел свет.
– Чей это дом? – Лейла схватилась за спинку переднего сиденья. – Кто здесь живет?
– Калеб Хоукинс. Его предки основали город. Ему можно доверять. Он знает, что мы видели.
– Откуда?
– История очень длинная, с множеством белых пятен. А теперь вы думаете: что я делаю в машине незнакомого человека, который уговаривает меня войти в дом, стоящий в лесной глуши?
Лейла крепко стиснула короткую ручку своей сумки, словно собиралась использовать ее как оружие.
– Эта мысль приходила мне в голову.
– Инстинкт заставил вас сесть ко мне в машину, Лейла. Может, подчинитесь ему и решитесь на следующий шаг? Кроме того, тут холодно. Мы не захватили с собой куртки.
– Ладно, ладно, – сделав глубокий вдох, Лейла открыла дверцу машины и вслед за Куин пошла к дому. – Красивое место. Если любишь уединенные дома в лесу.
– Культурный шок для жителя Нью-Йорка.
– Я выросла в Алтуне, штат Пенсильвания.
– Серьезно? А я из Филадельфии. Практически соседи. – Куин отрывисто постучала, потом просто открыла дверь и позвала: – Кэл!
Они уже были на середине гостиной, когда появился Хоукинс.
– Куин? Что случилось? – Он заметил Лейлу. – Привет. Что случилось?
– Кто тут? – спросила Куин. – Я видела на дорожке еще одну машину.
– Фокс. В чем дело?
– Вопрос на засыпку. – Она принюхалась. – Кажется, запах курицы? Мы с Лейлой – это Лейла Дарнелл; Лейла, Кэл Хоукинс – не ужинали.
Не обращая внимания на Кэла, Куин направилась на кухню.
– Простите за неожиданное вторжение, – пробормотала Лейла. У нее в голове мелькнула мысль, что он не похож на серийного убийцу. Хотя откуда ей знать? – Я не понимаю, что происходит и зачем я здесь. Последние несколько дней совсем сбили меня с толку.
– Ничего страшного. Пойдемте.
Куин уже держала в руке куриную ножку и пила пиво из банки Кэла.
– Лейла Дарнелл. Фокс О’Делл. Вообще-то я не настроена на пиво, – заявила она Кэлу. – Собиралась заказать вино, когда нас с Лейлой бесцеремонно прервали. Вино найдется?
– Да, конечно.
– Приличное? Если разливное или в картонной упаковке, то лучше пиво.
– У меня есть отличное вино. – Кэл достал тарелку и придвинул к ней. – Возьмите.
– В таких вещах он педант. – Фокс встал и выдвинул еще один стул. – Лейла… у вас немного расстроенный вид. Может, присядете?
Маловероятно, что безумные убийцы будут сидеть на такой симпатичной кухне, грызть куриные ножки и выбирать между вином и пивом.
– Почему бы и нет? Наверное, я все равно нахожусь в другом месте. – Лейла села и уронила голову на руки. – В комнате с мягкими стенами, а все это мне только кажется.
– Что именно? – спросил Фокс.
– Давайте я расскажу, – предложила Куин и посмотрела на Лейлу. – А потом вы, если захотите, поведаете о том, что привело вас сюда.
– Отлично. Согласна.
– Лейла поселилась в гостинице сегодня утром. Она из Нью-Йорка. Несколько минут назад я сидела в обеденном зале, намереваясь заказать зеленый салат, пикшу и бокал белого вина. Лейла только вошла – наверное, хотела поужинать. Кстати, я все равно собиралась пригласить вас за свой столик.
– Да? Очень мило.
– Но прежде чем я успела сказать хоть слово, появилось нечто, похожее на слизня, фута четыре длиной, а толщиной больше, чем бедро моей тети Кристины. Оно проползло через зал и забралось на стол, за которым сидела и флиртовала парочка, потом снова соскользнуло на пол, оставляя за собой след с каким-то странным запахом. Лейла тоже видела эту штуку.
– Оно смотрело на меня. Прямо на меня, – прошептала Лейла.
– Не жалейте вина, Кэл. – Куин шагнула к Лейле и погладила ее по плечу. – Эту штуку видели только мы. Мне расхотелось ужинать в гостинице; думаю, Лейле тоже. Мы ушли, и теперь я грызу куриную ножку, забыв о дневной норме калорий.
– Вы ужасно… несерьезны. Спасибо. – Лейла взяла из рук Кэла вино и залпом выпила полбокала.
– Вовсе нет. Просто защитный механизм. Вот почему мы здесь, и я хочу знать, видели ли вы нечто подобное?
Все умолкли. Кэл взял банку пива, сделал глоток.
– Мы много чего видели. Но важнее понять, во-первых, почему их видели вы, и, во-вторых, почему вы видите их теперь.
– У меня есть предположение.
Кэл повернулся к Фоксу.
– Да?
– Ты сам говорил, что должна существовать какая-то связь с Куин, чтобы она видела его, видела сны…
– Сны. – Лейла вскинула голову. – У вас были сны?
– И у вас, наверное, тоже, – продолжал Фокс. – Значит, Лейла тоже связана с этим. Для выяснения природы этой связи потребуется время, и пока разумнее ограничиться предположением, что связь есть, и попытаться оценить последствия. Возможно, эта связь, а также присутствие Куин и Лейлы в Холлоу, особенно на седьмой год, является своего рода катализатором потусторонней энергии? Способствует ее проявлению?
– Неплохо, – заметил Кэл.
– Я бы сказала, очень даже неплохо. – Куин вскинула голову и задумалась. – Энергия. Большинство паранормальных явлений обусловлены энергией. Энергией… этого существа или существ, а также действиями, эмоциями и психической энергией людей, скажем так, попавших в сферу влияния. И можно предположить, что энергия накапливается со временем, ее уровень повышается за счет подпитки, и она обретает способность прорваться в реальный мир, в какой-то степени преодолеть обычные временные рамки.
– Ради всего святого, о чем вы? – воскликнула Лейла.
– Мы еще к этому вернемся, обещаю. – Куин лучезарно улыбнулась. – Съешьте что-нибудь, успокойте нервы.
– Похоже, я надолго лишилась аппетита.
– Мистер Слизняк прополз прямо по хлебнице, – пояснила Куин. – Он был очень большим. Мне, к сожалению, ничто не способно испортить аппетит. – Она подхватила два остывших ломтика жареной картошки. – Итак, если мы будем следовать теории Фокса, то где здесь противоречие? Добро и зло, белое и черное. Все мои исследования указывают, что у медали должны быть две стороны.
– Возможно, оно еще не проявилось.
– Или вы двое связаны с тьмой, а не со светом, – прибавил Кэл.
Куин, прищурившись, посмотрела на него, и между ресницами у нее что-то блеснуло.
– Обидно, но возразить нечего. Разве что это противоречит логике: если мы выступаем на стороне темных сил, почему эти силы пытаются испугать нас до смерти?
– Резонно, – признал Кэл.
– Ничего не понимаю, – сказала Лейла.
– Сейчас объясню, – кивнула Куин.
– Только серьезно.
– Суть такова. В лесу рядом с городом есть место под названием Языческий камень. Там произошли всякие ужасы. Боги, демоны, кровь, смерть, пожар. У меня есть пара книг на эту тему – можете прочесть. Прошли столетия, и по какой-то причине неведомая сила снова проснулась. С тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года каждые семь лет в течение семи июльских ночей она вырывается на свободу. Злобная, уродливая и могущественная. У нас с вами что-то вроде предварительного просмотра.
Не отрывая взгляда от Куин, Лейла протянула опустевший бокал.
– Почему я об этом не знаю? И о городе тоже?
– Книги, статьи, репортажи – все было, но большая их часть посвящена таким навязчивым идеям, как инопланетяне или снежный человек, – пояснила Куин. – Я еще не встречала ни одного серьезного и глубокого исследования. И я намерена провести его сама.
– Хорошо. Допустим, я поверила и уже не считаю все это грандиозной галлюцинацией. Но при чем здесь вы? – Она повернулась к Фоксу и Кэлу. – Какое вы имеете к этому отношение?
– Потому что именно мы освободили эту силу, – ответил Фокс. – Кэл, я и еще один наш друг, в данный момент отсутствующий. Двадцать один год назад – в июле исполнится.
– Но вы же были детьми. Вам было…
– Десять, – подтвердил Кэл. – Мы родились в один день. И началось все в наш день рождения. А вы? Расскажите о себе. Зачем вы приехали?
– Справедливо. – Лейла пригубила вино из бокала. Она уже немного успокоилась – то ли от вина, то ли от ярко освещенной кухни, где под столом мирно похрапывала собака, то ли просто от того, что эти незнакомые люди выслушают ее и, скорее всего, поверят.
– Последние несколько ночей мне снились сны. Кошмары. Просто ужас. Иногда я просыпалась в своей постели, а иногда в дверях квартиры, из которой пыталась выскочить. Вы говорили о крови и огне. И то и другое присутствовало в моих снах – и еще что-то вроде алтаря на лесной поляне. Думаю, это камень. И вода. Черная вода. Я в ней тонула. В старших классах я была капитаном школьной команды пловцов – но все равно тонула.
Она передернула плечами и вздохнула.
– Я боялась спать. Но и наяву мне чудились голоса. На работе, дома, в химчистке, по дороге домой – голоса буквально заполняли мою голову. Я решила, что у меня нервный срыв. Но с чего бы? Потом подумала об опухоли мозга. Я даже собиралась записаться на прием к врачу. А прошлой ночью приняла снотворное. Надеялась, что лекарство поможет. Но кошмары не исчезли, и во сне в моей постели кто-то был.
Ее дыхание стало прерывистым.
– На самом деле не в моей постели, а в чужой. Маленькая комната, маленькая душная комната с крошечным окном. Я была кем-то другим. Не могу это объяснить.
– У вас отлично получается, – подбодрила ее Куин.
– Все происходило со мной, но я превратилась в кого-то другого. Длинные волосы, и тело… тело изменилось. На мне была длинная ночная рубашка. Я поняла это потому, что оно… оно задрало рубашку. Оно было холодным. Очень холодным. Я не могла кричать, не могла сопротивляться… даже когда оно насиловало меня. Оно было внутри меня, но я ничего не видела, не могла пошевелиться. Я все чувствовала, словно это происходило наяву, но не могла его остановить.
Лейла не замечала своих слез, пока Фокс не протянул ей салфетку.
– Спасибо. Потом все закончилось, и оно исчезло – остался только голос. На этот раз всего один голос, ласковый, согревающий, прогоняющий боль. Он сказал: «Хоукинс Холлоу».
– Вас изнасиловали, Лейла? – Голос Фокса был еле слышен. – Проснувшись, вы не обнаружили признаков изнасилования?
– Нет. – Крепко сжав губы, она смотрела ему прямо в лицо. Его глаза теперь отливали золотом и были полны сочувствия. – Я проснулась в собственной постели и заставила себя… посмотреть. Ничего. Мне было больно, и поэтому должны были остаться следы. Синяки. Ничего. Это произошло ранним утром, около четырех, и меня преследовала навязчивая мысль: «Хоукинс Холлоу». Тогда я собрала вещи, заказала такси в аэропорт и взяла там машину напрокат. И приехала сюда. Впервые в жизни.
Умолкнув, она посмотрела на Куин, затем на Кэла.
– По-моему, мне никогда не приходилось слышать о Хоукинс Холлоу, но я откуда-то знала, по каким дорогам ехать. Знала, как добраться до города и где находится гостиница. Приехала утром, сняла номер, поднялась к себе и проспала мертвым сном почти до шести вечера. А когда вошла в обеденный зал и увидела ту штуку, то подумала, что все еще сплю. Очередной кошмар.
– Удивительно, как вы еще не бросились бежать, – заметила Куин.
Лейла остановила на ней усталый взгляд.
– Куда?
– Итак. – Куин погладила плечо Лейлы. – Полагаю, нам не следует ничего скрывать друг от друга. Никаких тайн. Вам это не нравится, – она кивнула, указывая на Кэла. – Но думаю, придется привыкнуть.
– Ваш опыт ограничен несколькими днями, а мы с Фоксом живем с этим много лет. Живем в нем. А вам, Блонди, еще рановато нацеплять жетон и называть себя капитаном.
– Двадцать один год, конечно, дает вам определенные преимущества. Но насколько мне известно, за это время вы так и не разобрались, что происходит, не смогли остановить эту силу и даже не идентифицировали ее. Поэтому выкладывайте абсолютно все, что об этом знаете.
– Сегодня вы приставали к моей девяностосемилетней прабабке.
– Глупости. Ваша замечательная девяностосемилетняя прабабушка сама подошла ко мне в библиотеке, когда я занималась исследованиями, присела и завела разговор. Никаких приставаний не было. И моя фирменная наблюдательность подсказывает, что свое упрямство вы унаследовали не от нее.
– Мальчики и девочки! – вскинул руку Фокс. – Согласен, ситуация напряженная, но мы все на одной стороне, по крайней мере, потенциально. Успокойтесь. Следует признать: Куин высказала здравую мысль, достойную обсуждения. В то же время, Куин, вы пробыли в Хоукинс Холлоу всего пару дней, а Лейла и того меньше. Вам следует проявить терпение и признать, что определенная информация может задевать чьи-то чувства и для ее раскрытия потребуется время. Но даже если мы начнем с того, чтобы собрать и задокументировать…
– Вы адвокат? – спросила Лейла.
– Да.
– Заметно, – пробормотала она.
– Давайте отложим этот разговор, – предложил Кэл. – У каждого будет время подумать. Впереди ночь. Я обещал, что завтра отведу вас к Языческому камню, и исполню обещание. Посмотрим, что будет.
– Договорились.
– Поедете в гостиницу? Можете переночевать тут, если вам неприятно туда возвращаться.
Услышав такое предложение, Куин почувствовала, что раздражение улетучивается.
– Мы не трусихи, правда, Лейла?
– Несколько дней назад я бы ответила утвердительно. Теперь не уверена. Я не боюсь возвращаться в гостиницу. – На самом деле ей больше всего хотелось забраться на свою большую мягкую кровать и с головой накрыться одеялом. – Так крепко я не спала всю прошедшую неделю, а это уже кое-что.
Куин решила подождать, пока они вернутся, и только потом посоветовать Лейле, чтобы та опустила шторы и, возможно, не выключала свет на ночь.
