- Следствие ведет Ева Даллас, #38
10
Ева собрала все необходимые бумаги и направилась к двери.
— Пибоди, со мной! — не сбавляя шага, приказала она.
Та лихорадочно вскочила из-за стола.
— А ботиночки-то мы отследили! — доложила она, догнав Еву.
— Отлично! Самый эксклюзивный магазин для важных шишек в городе один — дизайнерский бутик на Мэдисон-авеню. Возьмем у них список всех, кто покупал мокасины этой модели и размера.
— В магазин за покупками! Классно! Хотя мне в таком месте даже пятка от носка не по карману.
— Не за покупками, а на выездное задание, — поправила ее Ева. — Но сначала испортим день Митчеллу Сайксу. Он сейчас в комнате для допросов «А», и он мой! А ты можешь заняться его подружкой — она в «Б».
— А-а, — потерла руки Пибоди, — мне одной больше достанется!
— Сделай вид, будто дело у нас уже в кармане, все, что нужно, чтоб ее продавить, у нас есть, но прокурор хочет сэкономить деньги налогоплательщиков и предлагает сделку. Первый, кто расскажет, как снимали сливки и сливали налево, получит незаконное присвоение сильнодействующих лекарств и половину срока.
— Потому что нам нужно, чтоб она выдала Сайкса?
— Именно.
— А я, значит, вся такая в расстройствах, что прокурор нам со своей чертовой политикой крутой срок обломал, так что «бери что дают, детка, не то твой парень тебя обскачет»?
Ева почесала в затылке.
— Соображай по обстоятельствам. Если увидишь, что она такая же осторожная и хитрая, как Сайке, меняй подход. Обоих все равно засадим по полной. Нужно по-быстрому с ними разделаться, нас ждет рыба пожирнее.
— Покрупнее, — поправила ее Пибоди. — Обычно говорят про рыбу — покрупнее, а не пожирнее.
— Да один хрен — рыба и рыба.
Ева свернула к комнате «А», вошла и закрыла за собой дверь.
— Лейтенант Ева Даллас входит в комнату для допроса Митчелла Сайкса, — громко произнесла Ева. — Ну, Митч, как жизнь?
— У меня нет времени на всю эту ерунду.
— А для чего же у тебя есть время?
— Послушайте, я вам уже все рассказал. Я вообще согласился прийти только потому, что мистер Свит велел оказывать полиции полное содействие.
— Как мило, — мрачно улыбнулась Ева. — Тебе уже зачитали права?
— Нет. А с какой…
— Так положено, Митч, ты разве не знал? — Ева отчеканила текст. — Ну, как теперь, знаешь свои права и обязанности?
Сайке закатил глаза и кивнул:
— Естественно.
— Ну и чудно. Раз мы с тобой оба такие занятые люди, давай сразу к делу. Ты с твоей подружкой по уши в дерьме. Напарница моя в соседней комнате ее как раз сейчас прессует, предлагает сделку. Тебе я ничего предлагать не буду, потому что рожа твоя мне не нравится.
При упоминании подружки Сайке дернулся:
— Не понимаю, о чем вы. Я вообще не собираюсь все это выслушивать.
— Обязан, дорогой, потому что ты арестован. Вы с подружкой воровали и продавали лекарства со складов компании «Дадли и сын». Это мне известно, и доказательств у меня полно. Твой секретный банковский счет уже ни для кого не секрет.
Над губой у Сайкса выступил пот, и Ева довольно улыбнулась.
— В сущности, я тут с тобой разговариваю скорее ради собственного удовольствия. — Она развела руками. — Надо ж нам хоть иногда развлечься, правда?
— Вы… вы все врете!
— Ты у меня вот где! Вы с Кэроли Принс обворовывали компанию, где вы так успешно работали, а потом наживались на слабых и больных людях, толкая им товар и лекарства.
Ева оперлась руками о стол и наклонилась к заливающемуся потом Сайксу.
— Барыши вы делили пополам и клали на пару офшорных счетов, которые оформили на «Сайкпри Девелопмент», — продолжила она, глядя, как лицо его бледнеет. — Налоговая с тобой потом еще повеселится, а пока что ты мой. Принс твоя сейчас выкладывает моей напарнице все подробности.
— Я… я не обязан вам ничего рассказывать. Я хочу поговорить с Кэроли.
— Со мной ты разговаривать не обязан, но и с ней тебе поговорить тоже не удастся. Ей сейчас не до тебя, она свою задницу спасает. Ну а мы с тобой теперь можем перейти к десерту. Потому что я думаю, что человеку, который приторговывает ворованными лекарствами и может запросто открыть счет так, чтобы это не отследили те, кому это положено, ничего не стоит подставить босса и воспользоваться его документами и кредиткой, чтобы создать себе алиби для убийства.
— Я не убийца! — пискнул Сайке, и этот жалобный крысиный писк был Еве как бальзам на душу. — Боже правый, я в жизни никого не убивал!
— Гм, дай-ка подумать. — Ева присела, словно бы взвешивая все в уме. — Ты — вор, лжец, наркоторговец и к тому же полный ушлепок. — Знаешь, до убийцы не так уж и далеко. Может, вот как оно было? Через фирму Джамаля ты толкал товар покупателям побогаче, а он стал просить слишком много. А может, вообще надумал свалить. Но такой вариант тебя бы не устроил, верно? Вот ты и решил его убрать. И почему бы заодно не подставить собственного босса? Два в одном. Может, даже место его займешь. А потом…
— Нет! — Сайке вскочил со стула, но тут же рухнул обратно, словно у него отказали ноги. — Я этого Джамаля даже не знал! Я не убийца!
— Значит, только вор, лжец, наркоторговец и полный ушлепок? — Ева пожала плечами. — Попробуй меня в этом убедить, потому что у меня сегодня еще дел невпроворот, а с тобой, по-моему, уже и так все ясно.
— Вы с ума сошли! — Сайке бешено вращал выпученными глазами. — Это какой-то дурдом!
— Не очень убедительно.
— Послушайте… — Сайке рывком ослабил галстук, облизал пересохшие губы. — Ладно, хорошо, мы списывали кое-что из товаров.
— Лекарственных товаров, ты хочешь сказать? Как торговому представителю компании «Дадли», для Кэроли это было нетрудно?
— Да-да. Всего-то нужно было — подправить накладные, подделать записи. Не бог весть что. У компании такие убытки уже в бюджете заложены. Нам просто нужны были деньги. Учитывая, сколько времени я на них пашу, мне тоже кое-какие бонусы причитаются. Знаете, сколько мне пришлось заплатить за университет? И что же мне теперь — всю жизнь быть у Свита на побегушках? Но мы никому вреда не делали. Мы… мы оказывали услуги. Продавали со скидкой.
— Ты обворовывал свою фирму.
— Товар доставала Кэроли, — торопливо объяснил он. — Это ее работа. Я только продажами занимался.
— Ясно. Значит, она доставала лекарства, а ты их продавал.
— Да. Мы работали с постоянными клиентами. Это же не «Зевс» детишкам на улице продавать. Это безопасные лекарства. Мы людям помогали!
— Типа подсевшим на болеутоляющие, которые вместо того, чтобы идти на реабилитацию, отоваривались у вас? Или тем, кто накачивается дурью до передоза? Или тем, кто торчит на коктейлях из таблеток? Или тем, сучья ты тварь, кто это детишкам на улице перепродает?
— Ну, мы же не отвечаем за…
— Хватит! Ты и так уже во всем сознался под протокол. Жалостливые истории и оправдания можешь себе засунуть куда подальше.
— Но вы же не станете меня обвинять в убийстве того шофера!
— Естественно, нет. Я это сказала, только чтобы ты мне все выложил про лекарства. Молодец! — Ева глянула на часы. — Ну вот, шустро мы с тобой уложились, можно идти. Мне — на работу, тебе — в камеру.
— Но… я хочу поговорить с адвокатом.
— Без проблем. Поведут в «обезьянник», там справа телефон будет. Благодарю за сотрудничество со следствием, допрос окончен.
Ева встала, открыла дверь и подозвала дежурного.
— Отведешь его в камеру, дашь позвонить адвокату, — распорядилась она.
Потом зашла в зону наблюдения, полюбовалась на то, как Пибоди заканчивает с рыдающей Кэроли Принс.
— Она мне все слезами залила, — рассказала Пибоди по дороге к стоянке. — Ну, прямо все. Говорит, что любит этого засранца, или думает, что любит. Не хотела его сдавать, но…
— Когда прижмет, любовь в пролете, — подытожила Ева.
— Да, наверно, если только это не взаправду любовь. Мы теперь куда, ботиночки смотреть?
— Мы не смотреть едем, насмотрелись уже на записи. Давай по-быстрому все сделаем.
— Но ботинки — это же так здорово! — оживилась Пибоди. — После всего этого рева хорошо было б немного развлечься. Ты смотри, отличный выйдет день: посадили наживавшегося на лекарствах афериста, проверили улику в деле и заодно еще посмотрели бы на обувь, которую мне в жизни сроду не купить. Зато я смогу помечтать, как бы я в ней смотрелась.
— Знаешь, чем заканчиваются мечты о вещах, которые людям сроду не купить? — спросила Ева.
— Чудесным осуществлением? — с надеждой предположила Пибоди.
— Тюремной камерой.
Пока они ехали в магазин, Еве пришла в голову мысль, а не относится ли то же самое и к их делу.
— Может, убийца с вожделением смотрит на крутые лимузины и на дорогущих проституток и бесится, что не может каждый день просто щелкать пальцами и заказывать их себе, как пиццу? И убивает их, чтобы выпустить свою досаду и злость. Само по себе звучит достаточно правдоподобно, если бы не эти чертовы мокасины. Если у тебя есть лишние три штуки на модную обувь, ты точно не бедствуешь.
— А может, он их украл, — предположила Пибоди. — Или их ему подарили. Или он на них полпенсии спустил.
— Все может быть, и эти «или» со счетов снимать нельзя. Но тогда вторую половину пенсии он должен был спустить на арбалет, стрелы к нему — тоже, кстати, недешевые — и старинный штык. Если только он не заплатил за них еще чьей-нибудь кредиткой. Но все равно он как-то связан с этими двумя корпорациями. Иначе какой был бы смысл взламывать всю эту кучу систем безопасности?
«Все вертится вокруг этих двух компаний», — мысленно добавила Ева.
— Если убийца — банальный хакер, он мог бы взломать любую карточку и украсть любые документы. И заказывал бы себе крутые лимузины и дорогущих проституток сколько душе угодно, так что с убийством тут не сходится.
Ева глянула на засигналивший бортовой компьютер — пришло сообщение.
— Это из лаборатории, — зачитала Пибоди, — отчет об орудии убийства. Ты права, штык старинный. Середина двадцатого века. Дики выяснил марку, где произведен, и даже серийный номер нашел. Довольно скрупулезно.
— Ты сама не отставай, запускай поиск. Отыщи нам его владельца.
Воспользовавшись молчанием напарницы, Ева принялась думать дальше.
«Кто у него следующий по списку? Какая профессия? Может, маникюрша экстра-класса, пилот частного самолета, какой-нибудь модный эксклюзивный дизайнер?»
При мысли о дизайнере Ева вспомнила о Леонардо, муже своей лучшей подруги Мэвис Фристоун, и о самой Мэвис, и где-то внутри у нее заворошилась тревога. Знаменитая певица, звезда эстрады.
«Надо не забыть к ним заехать, предупредить. Чтоб никаких частных заказов и выступлений, пока не дам отмашку», — подумала Ева, высматривая, где припарковаться.
— Нигде не зарегистрирован, — сообщила Пибоди. — За последние двадцать лет легально такой никто не приобретал. Но этот антиквариат могли купить и сорок лет назад, когда за этим еще не следили. А могли получить по наследству или что-нибудь в таком духе. Вещь военная, так что исходного владельца по архивам не отследишь. В прошлом веке такое не регистрировали.
— Ладно. — Ева врубила вертикальный взлет, так что Пибоди аж взвизгнула, и припарковалась на втором уровне. — Значит, он им уже давно владел, не зарегистрировал — куча народу так делает — или купил из-под прилавка. Это еще большая куча народу.
Они вышли из машины, спустились на первый уровень и прошли полквартала до магазина пешком. Проходя мимо витрины, Пибоди издала свое характерное «М-м-м…».
— Уймись! Господи, Пибоди, ты — детектив, расследующий убийство, а не пускающий слюни турист!
— Но ты только посмотри, какие там туфельки! Вон те, голубенькие на серебряных шпильках, все в малюсеньких бабочках.
Ева придирчиво глянула на туфли.
— Походишь в таких десять минут, два часа будешь лежать на вытяжке, — бросила она и толкнула входную дверь.
Внутри бутика пахло не кожей, а цветами — вероятно, теми, над которыми положено порхать обувным бабочкам. Повсюду под направленными лучами света, как какие-нибудь драгоценности или картины, были выставлены сверкающие туфли и сумочки. Вокруг были места для сидения — темно-шоколадного цвета диванчики с низкими спинками и кремового цвета кресла.
По залу ходили то ли покупатели, то ли просто зеваки, прочие сидели на диванчиках, некоторые даже обставили себя туфлями всех цветов радуги. Выражения лиц этих некоторых напомнили Еве физиономии наркоманов под кайфом.
Какая-то женщина на гигантских шпильках цвета тухлых яичных желтков с довольным видом расхаживала от зеркала к зеркалу.
Продавцы и консультанты выделялись на фоне покупателей и зевак анорексичными фигурами и черными костюмами в обтяжку.
У Пибоди в горле что-то булькнуло от вожделения, и Ева сердито на нее взглянула.
— Извини. — Пибоди успокаивающе похлопала ее по плечу. — Это у меня рефлекторное.
— Следующий рефлекторный звук у тебя будет, когда я тебя начну душить.
— Милые дамы, — к ним приблизился мужчина с ослепительной улыбкой и острыми, как бритвы, манжетами, — как мне сделать этот день для вас незабываемым?
Ева вытащила полицейский жетон.
— Вы как раз вовремя. Можете дать мне список всех, кто купил у вас такие мокасины десятого или десятого с половиной размера, — сказала она и протянула ему фотографию.
— Вот это да! — воскликнул мужчина. — Это что, правда улика? Как увлекательно!
— Ага, мы сами прямо в экстазе. Мне нужны фамилии покупателей.
— Конечно. Ах, как это интересно! И за какой период вам нужен этот список?
— А какой максимум?
— Конкретно эта модель впервые поступила в продажу в марте.
— Ладно, — согласилась Ева, — вот с марта и начнем.
— Вас интересуют покупатели во всех наших магазинах или только в данном?
Ева с подозрением покосилась на него:
— Как-то вы уж больно легко на все соглашаетесь.
— Шутите? Я тут весь день от скуки с ума схожу!
— Ну, тогда для начала по всем магазинам.
— Вот и прекрасно! — обрадовался он. — Сделаю за пять минут, присядьте пока. Принести вам минеральной воды?
— Спасибо, не нужно.
— Теперь понимаешь, — зашептала Пибоди, — почему за суперофигительными туфлями люди ходят именно в такую обдираловку? Где еще тебе предложит газировки мужчина с лицом кинозвезды?
— Который бесится от скуки и, стоит попросить у него список покупателей, того и гляди от счастья в штаны наложит.
— Но нам-то меньше хлопот, — возразила Пибоди.
— Это точно.
Пибоди умоляюще сцепила руки:
— Ну пожалуйста, скажи, что, пока он не вернется, я тебе не нужна! Всего пять минут! Мне надо помолиться в этом храме обуви.
— Смотри слюнями ничего не закапай, — бросила Ева и, отвернувшись, от нечего делать решила попробовать позвонить со своих часов в ОЭС.
— Ну, как оно продвигается? — спросила она Фини.
— Лицо убийцы мы тебе реконструируем, но по остальным дискам пока глухо, — доложил он и придирчиво поджал губы. — У тебя новый мобильник.
— Ну да.
— Картинка просто кристально чистая.
— Он у меня в часы встроен.
— Да ладно тебе заливать. У таких игрушек картинка — отстой.
— А это новая модель.
— Рорк мне ничего не говорил. Как вернешься, хочу пощупать.
— Посмотрим, — уклончиво ответила Ева. — Мне пора. — Она увидала направляющегося к ней продавца.
— А вот и ваш список, — объявил он, протягивая диск. — Чтоб вы знали, одну пару десятого размера в таком цвете мы продали в марте и еще одну десятого с половиной — в прошлом месяце. А в цвете «Вороново крыло»…
— Про цвет «Вороново крыло» я не спрашивала. Вы за четыре месяца продали всего две пары?
— В этом магазине, таких размеров и в таком цвете — да. А по городу у нас несколько универмагов и бутиков.
— Те, что куплены здесь, кто купил? Постоянные клиенты?
— По правде говоря, да, — кивнул продавец. — Наверно, это не того типа люди, что вы ищете. В прошлом месяце — Сэмпсон Энтони, продюсер, а в марте — Уинстон Дадли, лекарственный магнат.
— Интереса ради, пока моя напарница исходит слюной над туфлями, кто продал им эту обувь?
— Мистера Энтони обслуживал Патрик, а мистер Дадли работает только с Чикой.
Ева демонстративно глянула в сторону Пибоди.
— Думаю, пара минут у меня еще есть. Так почему бы не пообщаться с этой вашей Чикой, пока напарница там развлекается? Будет что написать в отчете.
— Конечно. Вон она там, как раз заканчивает с клиентом, волосы цвета баклажан.
«Баклажан, — хмыкнула про себя Ева. — По мне, просто фиолетовые».
— Спасибо.
Ева подошла к продавщице, села и поманила ее пальцем.
— Что я могу вам предложить?
— Меня мои туфли вполне устраивают, — ответила Ева и показала жетон.
— Отлично. Для полицейского вполне подходящая обувь. Классический стиль, отличное вложение денег.
— Вам виднее. Что можете сказать об Уинстоне Дадли?
— О Винни? Десятый размер, средний подъем. Свод слегка высоковат, но ботинки налезают без проблем. Любит пробовать все, что только что с подиума. Предпочитает классический стиль, но периодически покупает что-нибудь оригинальное.
— Часто сюда заходит?
— По-разному, зависит от его расписания. Иногда я к нему с образцами езжу.
— Обувь на дом возите? — удивилась Ева.
— Обувь, ремни, галстуки, сумки и прочие аксессуары. Это такой сервис для VIP-клиентов.
— На днях к нему не собираетесь?
— Нет. Он же тут сам заходил, буквально недавно. Шесть пар купил. Теперь, наверно, до следующего месяца его не увижу, а может, и дольше, если он куда-нибудь уедет.
Ева вытащила визитку.
— Сделайте нам обеим одолжение. Если он вам позвонит, вызовет вас на дом, сообщите.
Чика внимательно изучила карточку и, казалось, впервые забеспокоилась.
— А зачем?
— Потому что я — коп в хороших ботинках.
Чика усмехнулась, но продолжила нерешительно вертеть визитку в пальцах.
— Понимаете, он очень хороший клиент. Я с него неплохие комиссионные получаю, и с чаевыми за выезды он не скупится. Ужасно не хотелось бы все испортить.
— Не беспокойтесь, не испортите.
— Ну, видимо, это не моя забота.
— Точно. — Ева поднялась и направилась к выходу. — Эй, Пибоди, утри слезы восторга, мы уходим.
— Божечка мой! — объявила, сев в машину, сияющая Пибоди. — Лучшие пять минут в моей жизни. Ты видала те…
— Вот только не надо мне описывать очередные дурацкие туфли с ненормальным ценником.
— Но они же…
— Сейчас кому-то сделаю больно. В марте у них эти туфли купил Дадли, прямо в этом магазине. Десятого размера.
— Что, правда? Без балды? — обрадовалась Пибоди.
— Без балды. Второго покупателя мы тоже проверим — кроме Дадли, всего-то один — и по всем их магазинам тоже — для порядка. Но Дадли — это просто чертовски удачно. Улика, конечно, косвенная, но о многом говорит. Поехали, испортим ему день. Позвони в их штаб-квартиру, проверь, на месте ли он. Если нет — выясни где.
На этот раз в вестибюле «Дадли и сын» их встретила молодая женщина в черном костюме в тонкую полоску, весьма умеренно прикрывавшем ее длинные ноги и подчеркивавшем отличный бюст. У нее были задорный острый носик, полные губки и большие синие глаза, а вьющиеся волосы были забраны в длинный хвост.
— Лейтенант, детектив. — Она протянула им руку. — Я — Марисса Клайн, личный помощник мистера Дадли. Пойдемте, я вас проведу к нему в кабинет.
— Отлично, спасибо.
Марисса пригласила их следовать за собой и проворно зацокала по полу ярко-красными шпильками. «Интересно, она тоже их считает хорошим вложением денег?» — пришло в голову Еве.
— Мистер Дадли весьма обеспокоен сложившейся ситуацией, — объяснила Марисса, — и тем, что компания оказалась косвенно причастна к преступлению.
У лифта она приложила ладонь к сканеру отпечатков, вставила электронный ключ, и они вошли в кабину лифта.
— Марисса и двое посетителей, на шестидесятый.
Подтверждено, — послышался компьютерный голос. — Можете подниматься.
— И что, мистер Дадли лично управляет компанией? — поинтересовалась Ева.
— О да, конечно. Он принял бразды правления три года назад, когда его отец решил частично отойти от дел. Занимается главным образом делами местного отделения.
— А до того? — уточнила Ева.
— До чего? — непонимающе улыбнулась Марисса.
— До того, как принял бразды, он чем занимался?
— А-а. Мистер Дадли работал в других отделениях, изучал рынки сбыта, набирался опыта на всех уровнях управления компанией.
— Ясно, — кивнула Ева и подумала, что в переводе с пиара на человеческий это, скорее всего, означало, что сынок катался туда-сюда по свету, развлекался, а папаша платил ему зарплату.
Двери лифта открылись, и они вышли в просторную стильную приемную с глубокими белыми креслами и встроенными компактными экранами. Обстановка включала бар с прохладительными напитками, цветы и трех красоток, активно работающих на компьютерах. Все три красотки были очень заняты, что-то там делая на своих компьютерах.
Марисса проворно подошла к двойным дверям в центре зала и — казалось, все, что делала, она делала проворно, — постучала, а затем рывком распахнула обе створки.
Кабинет Уинстона Дадли больше походил на шикарный номер в отеле с роскошной мебелью, потрясающим видом из окна и хрустальными люстрами.
Мебели было много, она помогала заполнить пространство — повсюду, как и в приемной, стояли небольшие группы кресел. Хозяин кабинета поднялся из-за полированного черного стола.
В жизни он оказался привлекательнее, чем на фотографии. Ева списала это на то, что обычно зовется харизмой: то, как он улыбался, как смотрел собеседнику прямо в глаза, как изящно и плавно двигался. Во всех его движениях, улыбке, выражении глаз, казалось, проскальзывало некоторое заигрывание, словно он давал понять, что перед ним соблазнительная женщина, а он соблазнительных женщин любит.
«Ишь, как глаза блестят, — подумала Ева. — Своих же колес, что ли, наглотался?»
У него было точеное, на взгляд Евы, очень женственное лицо и зачесанные назад светлые, практически белоснежные волосы. Черты лица не такие резкие, как у Юрича, но определенное сходство между ними было.
Он был облачен в идеально сидящий по фигуре костюм цвета индиго и бледно-голубую рубашку, манжеты которой были скреплены старомодными запонками. По документами и на глаз Ева прикинула, что росту в нем пять футов и десять с половиной дюймов, а весит он около ста семидесяти фунтов [4] — опять-таки примерно как и Юрич.
На ногах у него были черные, отполированные, как и его стол, туфли без какой-либо серебряной окантовки.
Ева протянула ему руку, он ответил на приветствие. Рукопожатие у него было крепкое, но ладонь гладкая, и он еще пару секунд не отпускал ее пальцы.
— Лейтенант Даллас! Признаюсь, я надеялся с вами познакомиться, хотя и при иных обстоятельствах. Как поживает Рорк? Надеюсь, хорошо.
— Спасибо, неплохо.
— И детектив Пибоди. Весьма рад. — Ей Дадли тоже пожал руку. — Я буквально на днях закончил читать книгу Надин Ферст. У меня такое чувство, что я давно вас знаю. Пожалуйста, присаживайтесь. Нам черный кофе, — сказал он стоящей на изготовку с подносом Мариссе. — Вы ведь любитель кофе, не так ли? — Он постучал пальцем по виску. — Такие подробности запоминаются. Спасибо, Марисса, если еще что-то понадобится, мы вас позовем.
Дадли опустился в одно из кресел, сел поудобнее, оперся о широкие подлокотники.
— Я знаю, вы здесь из-за убийства того водителя, из-за того, что в деле замешан наш сотрудник, Огастас Свит. Это весьма досадно. Чем я могу вам помочь?
— Вы можете нам сказать, где вы были в ночь убийства.
На мгновение его глаза округлились от удивления, но в них тут же загорелся интерес.
— Что, правда? Я — в списке подозреваемых?
— Мистер Дадли, это стандартная процедура.
— Пожалуйста, — попросил он, — зовите меня Винни.
— Это стандартная процедура, нужно просто пройтись по списку вопросов.
— Разумеется. Я был в Гринвиче — в том, что в Коннектикуте, — на праздничном ужине с друзьями. Я со своей дамой прибыл, если не ошибаюсь, без чего-то там девять, а отбыл около полуночи. Скажу Мариссе, чтобы сообщила вам фамилии гостей и точный адрес. Достаточно?
— Вполне. А как вы туда добрались?
— На автомобиле. У меня собственный автомобиль с водителем. Всю информацию она вам передаст.
— Я обязана сообщить вам о том, что мы только что арестовали и предъявили обвинение двум вашим сотрудникам.
— Боже правый, за убийство? Кого…
— Нет, к убийству это отношения не имеет. Митчелл Сайке и Кэроли Принс. Они занимались перепродажей лекарств, поступающих на склад вашей компании. Проще говоря, воровали их.
Дадли откинулся в кресле, наморщил лоб.
— Хотелось бы узнать подробности. Это весьма прискорбно. Такого не должно было произойти. Очевидно, мне нужно срочно переговорить с начальниками отделов, складов и службы безопасности. Я ваш должник.
— Ничуть. Это моя работа. Еще один, не относящийся к делу вопрос, просто для «галочки». Вы знакомы с Сильвестром Мориарти?
— Со Слаем? Да, он мой добрый приятель. А что?
— На всякий случай спрашиваю. Он тоже был с вами на том ужине?
— Нет. Он не очень ладит с виновниками торжества, и там был довольно узкий круг гостей.
— Ясно. Спасибо, что уделили нам время, и спасибо за кофе, — поблагодарила Ева и, улыбаясь, поднялась с кресла. Дадли тоже поднялся. — О, буквально еще один вопрос, для порядка. А что насчет вчерашнего вечера? Можете сказать, где вы были?
— Да, часов около пяти я встречался с одним другом, выпили по бокалу, потом поехал домой. Хотел побыть один, не терпелось дочитать книгу. Ту самую, про дело Айкона — потрясающая история.
— И что, никто в гости не заглядывал?
— Нет.
— Может, с кем-нибудь разговаривали по телефону?
— Наоборот. Бывает такое настроение, что просто не хочется никого ни видеть, ни слышать. А почему это вас так интересует? — спросил он.
— Да так, любопытно. Такая уж у меня работа. Еще раз спасибо.
— Всегда более чем рад вас обеих видеть. Позвольте, я вас провожу, а Марисса пока подготовит вам всю нужную информацию. Надеюсь на скорую встречу не по долгу службы.
Информацию Марисса передала им немедленно, как если бы ей заранее велели все подготовить. В лифте Пибоди открыла было рот, но Ева покачала головой.
— Хороший кофе, — неожиданно сказала она.
— О да.
— Хорошо, когда так активно помогают следствию, — продолжила Ева, небрежно прислонившись к стенке кабины. — Нам же проще. Проверь его водителя и гостей с вечеринки, чтоб больше это уже не всплывало. Понятно, что лимузин тот он не заказывал и Хьюстона не убивал, но в отчете все равно нужно будет все описать. Кстати, а у вас с Макнабом какие планы на вечер?
Пибоди закрыла широко открытый от удивления рот. Но тут же открыла снова:
— Э-э-э, ну… мы думали сходить в киношку, если сверхурочной не будет.
— Да, думаю, управимся до конца смены, — успокоила ее Ева, пересекая вестибюль и выходя на улицу.
Снова заговорили они только в машине, уже отъезжая от здания.
— Скользкий сукин сын, — произнесла Ева.
— Точно, я тебе как раз хотела…
— И если в лифте у него нет камеры и прослушки, то я сплю с Соммерсетом.
— Ты… ой! — смутилась Пибоди. — Да, на все сто она там есть.
— В вестибюле, вполне возможно, тоже.
— И тебе на самом деле неинтересно, какие у нас с Макнабом планы на вечер?
— Что я, по-твоему, с ума сошла? Да, скользкий, — повторила Ева.
— Согласна, но Хьюстона он не убивал. Хотя по второму убийству у него алиби нет.
Ева презрительно усмехнулась:
— В точку. А еще он пять футов десять дюймов ростом и слегка плотнее Юрича. Еще какие выводы?
— Получили ту самую связь между компаниями, что ты так искала. «Слай» и «зовите меня Винни» — добрые приятели. Наконец-то твердое доказательство того, что компании связаны.
— Точно. Причем на самом высшем уровне. Что еще?
— Еще?
— Кого два дня назад не было на модной вечеринке, как раз в тот момент, когда Джамаль Хьюстон получил стрелу в шею?
— Сильвестра Мориарти? Ты думаешь… Как в том недавнем деле, где женщины друг у друга мужей убили? На каждом по убийству? Но зачем?
— Не знаю. Но версия любопытная. Найди мне Слая, съездим поглядим, такой же он изворотливый, как Винни, или нет.
