Глава 6

 — Не понимаю, из-за чего вся эта проклятая суета, — ворчал Голландец, взбивая яйца в нежную пену для выпечки классического белоснежного бисквита.

 — Трентон Сент-Джеймс II — член нашей семьи. — Коко проверила температуру духовки, где запекались превосходные говяжьи антрекоты. Она нервничала, потому что ей приходилось справляться одновременно с тысячью дел, поскольку огуречная маска на лице, в которой она не смогла себе отказать, выбила ее из расписания. — И президент корпорации отелей «Сент-Джеймс». — Удовлетворенная тем, как идет процесс приготовления жаркого, Коко побрызгала жиром жарящуюся утку. — И это его первое посещение нашего отеля, поэтому очень важно, чтобы все прошло идеально.

 — Подумаешь, какой-то богатенький ублюдок приехал покутить на халяву.

 — Мистер Ван Хорн! — У Коко буквально оборвалось сердце. После шести месяцев знакомства она наивно полагала, что старый моряк уже вряд ли способен ее чем-то шокировать. Но кажется, этому просто нет предела. — Я знаю мистера Сент-Джеймса уже… уже достаточно много лет. И могу вас уверить, что он успешный бизнесмен, владелец огромного состояния. А не… халявщик, как вы выражаетесь.

 Голландец фыркнул, бросив на Коко быстрый оценивающий взгляд. А она принарядилась, заметил он. Этакое-разэтакое платье сверкало и переливалось, оно было достаточно коротким, чтобы открыть ее стройные ножки. Щеки ее тоже приятно порозовели, и, как он догадывался, вовсе не от кухонного жара. Он презрительно скривил губы.

 — Так он кто, ваш дружок, что ли?

 Розовый цвет ее щек сменился багровым.

 — Уж точно нет. Женщины моего… с моим опытом не имеют дружков. — Коко незаметно взглянула на свое отражение в стальном корпусе вытяжки духового шкафа, проверяя макияж. — Поклонник, еще может быть.

 «Поклонник. Ха!»

 — Слыхал, парень был женат четыре раза и теперь вынужден раскошеливаться на алименты, которых бы хватило, чтобы погасить национальный долг США. Рветесь стать пятой?

 Не в силах вымолвить ни слова, Коко прижала руку к груди.

 — Да ты… вы… — она запнулась, заикаясь после каждого слова, — просто ужасно невоспитаны. Несусветно грубы.

 — Ой, да пожалуйста! Можно подумать, меня это колышет! Хочешь подцепить на крючок жирную рыбешку — дуй вперед!

 Коко взвизгнула в припадке бессильной ярости, и перед глазами у нее поплыли красные точки… И хотя необычный всплеск эмоций буквально потряс ее — она всегда была в высшей степени цивилизованной женщиной, — Коко рванула вперед, намереваясь вонзить свои коралловые ноготки в его широкую грудь.

 — Я больше не потерплю твоих оскорблений!

 — Да что ты говоришь? — Он слегка оттолкнул ее. — И что ты сделаешь?

 Коко рванула вперед так, что они оказались буквально нос к носу.

 — Я уволю тебя.

 — Ой, вы только посмотрите! Это просто разобьет мое сердце! Ну, давай же, красотуля, укажи мне на дверь! Посмотрим, как ты управишься с сегодняшним ужином.

 — Уверяю вас, я справлюсь великолепно. — Ее сердце бешено стучало. Коко показалось, что оно вот-вот выпрыгнет у нее из груди.

 — Черта с два! — Голландец ненавидел ее духи. От них у него раздувались ноздри и выступала слюна во рту. — Да когда я попал на этот дырявый борт, у тебя здесь даже конь не валялся. Ты бы и с места без меня не сдвинулась!

 Коко не могла перевести дыхание, просто не могла.

 — Моя кухня больше не нуждается в вас, мистер Ван Хорн. Так же как и я.

 — Ты как раз очень даже во мне нуждаешься.

 Как его руки оказались у нее на плечах? И почему ее руки уперлись в его грудь? Черт с этими «как» и «почему», решил он. Он покажет ей, кто есть кто!

 Ее глаза едва не выскочили из орбит, когда его твердые, презрительные губы впились в нее в страстном поцелуе. Внезапно у Коко потемнело перед глазами. Мир, еще недавно бывший столь хорошо устроенным и безопасным, покачнулся под ногами. Вот почему — и в самом деле, именно поэтому — Коко крепко вцепилась в Голландца.

 Она отшлепает его по щекам. Это точно.

 Только… только… чуть погодя.

 «Будь прокляты женщины, — решил Голландец. — Черт бы их всех побрал. Особенно высоких, фигуристых, сладко пахнущих особ с губами как… как у коктейльной вишенки. Всегда имел пристрастие к их пряному, кисловатому вкусу».

 Он резко оттолкнул ее, продолжая, однако, крепко держать за плечи.

 — Давай-ка кое-что проясним… — начал Голландец.

 — А теперь послушай… — в один голос с ним вскричала Коко.

 Внезапно дверь в кухню распахнулась, и они резко отпрыгнули друг от друга, как напроказившие дети.

 Меган замерла на пороге с отвисшей челюстью. Нет, конечно, ей это все только показалось.

 Коко проверяла духовку, а Голландец отмерял муку мерным стаканчиком. Они просто не могли… обниматься. И все же оба внезапно приобрели удивительно сочные оттенки розового.

 — Извините меня, — наконец, удалось вымолвить Меган. — Простите за…

 — О, Меган, дорогая. — Взволнованная, Коко поправила прическу. «Аж мурашки по телу», — мелькнула у нее крамольная мысль. От смущения и тревоги, поспешила успокоить себя Коко. — Чем могу помочь?

 — Я просто хотела проверить парочку расходов по кухне. — Она все еще стояла, выпучив глаза, переводя взгляд с Коко на Голландца и обратно. Воцарившееся в комнате напряжение казалось гуще знаменитого горохового супа-пюре Коко. — Но если вы заняты, мы можем перенести это на потом.

 — Какая чепуха! — Коко вытерла вспотевшие ладошки о фартук. — У нас тут просто легкое сумасшествие в преддверии приезда Трентона.

 — Трентона? О, я совсем забыла. Скоро же должен приехать отец Трента. — Неловко попятившись, Меган осторожно поспешила к выходу. — Вовсе не обязательно делать это прямо сейчас.

 — Нет, нет. — «О господи, Меган, — мысленно простонала Коко, — только не оставляй меня здесь одну». — Сейчас как раз удивительно удачный момент. На кухне все под контролем. Может, переговорим в твоем кабинете, да? — крепко схватила она за руку Меган. — Мистер Ван Хорн вполне управится самостоятельно, по крайней мере несколько минут. — Не дожидаясь ее согласия, она поспешила выйти из кухни. — Все это пустяки. Подумаешь, мелочовка, — весело проворковала Коко, неожиданно вцепившись в Меган так, будто та была спасательным плотом посреди бушующего моря. — Не успеваешь справиться с одними, как тут же появляются новые.

 — Коко, с вами все в порядке?

 — О, ну конечно, — попыталась заверить ее Коко, бодро держа руку на сердце. — Просто возникли небольшие затруднения с мистером Ван Хорном. Но я и сама с ними справлюсь. — По крайней мере, она на это надеялась. — Как продвигаются твои расчеты, дорогая? Должна сказать, что я очень надеялась, что тебе удастся выкроить время и взглянуть на гроссбух Фергюса.

 — На самом деле у меня…

 — Не думай, будто мы хотим, чтобы ты много работала. — В голове у Коко все гудело, и она не услышала ни слова из того, что ей сказала Меган. — Чувствуй себя здесь как дома, развлекайся, отдыхай. После неприятностей и треволнений, что случились с нами в прошлом году, мы все хотим немного расслабиться. Не думаю, что мы выдержим дополнительные потрясения.

 — У меня его нет, и я вовсе не нуждаюсь в вашем бронировании.

 Надтреснутый, раздраженный голос настиг Коко посреди дороги. Румянец на ее щеках сменился смертельной бледностью.

 — О боже мой, нет! Этого не может быть!

 — Коко? — Меган схватила Коко за руку. Она чувствовала, как несчастная вся дрожит, и думала лишь о том, удастся ли ей подхватить тетушку, если та упадет в обморок.

 — Молодой человек. — Голос зазвучал громче и требовательнее, гулким эхом отражаясь от стен. — Да вы хоть понятие имеете, кто я такая?

 — Тетя Коллин, — дрожащим голосом прошептала Коко. Издав последний стон ужаса, она сделала глубокий вдох и, собравшись с силами, вышла в вестибюль. — Тетя Коллин, — произнесла Коко уже совсем другим тоном, — какой приятный сюрприз!

 — Называй уж вещи своими именами — скорее, шок. — Коллин подставила племяннице щечку для поцелуя и стукнула своей палкой об пол. Все та же высокая пожилая леди, худая как спица и суровая как сталь, в костюме из первоклассного шелка и жемчугах, белых и блестящих, как ее волосы. — Вижу, заполонили фамильный особняк чужаками. Лучше бы сразу спалили дотла. И вели этому дерзкому мальчишке поднять наверх мои чемоданы.

 — Конечно. — Коко сама подозвала посыльного: — В семейное крыло, второй этаж, первая комната справа, — дала она ему указания.

 — И поаккуратнее, не бросай эти сумки, мальчишка. — Коллин оперлась на палку с золотым набалдашником и внимательно посмотрела на Меган: — Кто это?

 — Вы же помните Меган, тетя Коллин? Сестру Слоана. Вы встречались на свадьбе Аманды.

 — Да, да. — Коллин прищурилась и оценивающе посмотрела на нее. — У тебя есть сын, так? — Коллин знала все, что было нужно, о Кевине. Посчитала своим долгом узнать.

 — Да. Рада вас снова видеть, мисс Кэлхун.

 — Ха! Ты будешь единственной в этой компании, кто так думает.

 Не обращая больше ни на кого внимания, Коллин подошла к портрету Бьянки и принялась рассматривать его и поблескивавшие в витрине изумруды внимательным взглядом. Потом вздохнула, но так тихо, что никто не услышал.

 — Корделия, принеси-ка мне бренди, прежде чем я пойду взглянуть, что вы здесь натворили.

 — Конечно. Мы просто перейдем в семейное крыло. Меган, пожалуйста, составь нам компанию.

 Молящий взор Коко было невозможно проигнорировать.

 

 Несколько минут спустя они устроились в семейной гостиной. Здесь по-прежнему сохранились потускневшие, кое-где отстававшие от стены обои. На полу перед камином, в тех местах, куда иногда попадали угольки, зияли коричневые проплешины.

 — Вижу, здесь ничего не изменилось. — Коллин, как королева, уселась в глубокое кресло с высокой спинкой.

 — Мы сконцентрировали основные усилия на том крыле здания, где располагается отель. — Нервничая и еле-еле лепеча от волнения, Коко налила всем бренди. — Теперь, когда там все закончено, мы начали реставрационные работы в этом крыле. Уже готовы две спальни. И чудесная детская.

 — Гм. — Она приехала специально, чтобы увидеть детей — ну и уже во вторую очередь — позлить Коко. — Где все? Приехала повидаться с семьей, а вокруг одни чужаки.

 — Скоро будут. У нас сегодня праздничный ужин, тетя Коллин. — Коко изо всех сил пыталась сохранить на лице ослепительную улыбку. — Отец Трента приезжает к нам на несколько дней.

 — Престарелый плейбой, — пробормотала Коллин, попивая бренди. — Ты, — она показала на Меган рукой, — ведь бухгалтер, так?

 — Да, мэм.

 — Меган очень ловко обходится с цифрами, — отчаянно заметила Коко. — Мы так счастливы, что она с нами. И Кевин тоже, конечно. Он прекрасный мальчик.

 — Я разговариваю с девчонкой, Корделия. Иди подсуетись на кухне.

 — Но…

 — Иди, иди.

 Изподлобья бросив виноватый взгляд на Меган, Коко удалилась.

 — Мальчику скоро исполнится девять?

 — Да, через пару месяцев. — Собравшись с духом, Меган приготовилась выслушать язвительные комментарии по поводу его происхождения.

 Постучав пальцами по подлокотнику кресла, Коллин кивнула.

 — Ладит с ребятами Сюзанны, так?

 — Прекрасно. Они почти не разлучаются с тех пор, как мы сюда приехали. — Меган старалась не ежиться. — Ему здесь просто чудесно. И мне.

 — Дюмон тебя беспокоит?

 Меган моргнула.

 — Простите?

 — Не строй из себя дурочку, девочка, я спрашиваю: не докучает ли тебе это позорище рода человеческого?

 Меган выпрямилась.

 — Нет. Я не видела и не слышала ничего о Бакстере с тех пор, как родился Кевин.

 — Значит, услышишь. — Коллин нахмурилась и наклонилась вперед. Хотела бы она понять эту Меган О’Райли. — Он наводил справки.

 Пальцы Меган вцепились в бокал бренди.

 — Я не понимаю.

 — Сует всюду свой нос, задает вопросы. — Коллин нетерпеливо стукнула палкой.

 — Как вы узнали?

 — Держу нос по ветру относительно всего, что имеет отношение к семье. — Сверкая глазами, Коллин ожидала реакции на свои слова, но молчание было ей ответом. — Ты же переехала сюда, так? Твой сын был признан братом Алекса и Дженни — и Кристиана.

 Желудок Меган внезапно обледенел, покрывшись тонкими, острыми льдинками.

 — Это не имеет к нему никакого отношения.

 — Подумай головой, девочка. Мужчины, подобные Дюмону, уверены, что весь мир вертится вокруг них. Он навострился в политику, а в этом цирке такие порядки, что достаточно нескольких правильных слов от тебя нужному репортеру и… — Идея была настолько захватывающей, что заставила Коллин улыбнуться. — Что ж, его дорога в Вашингтон не будет усыпана розами.

 — Я вовсе не собираюсь обращаться к прессе и привлекать к Кевину внимание публики.

 — Мудро. — Коллин сделала еще глоток. — Очень жаль, конечно, но мудро. Скажи мне, если он попытается что-нибудь предпринять. Поскандалю с ним с великим удовольствием.

 — Я справлюсь сама.

 Коллин приподняла седую бровь.

 — Возможно, ты справишься.

 

 — И почему я должен носить этот дурацкий галстук? — Кевин извивался, пока Меган пыталась завязать узел. Пальцы ее были холодными и негнущимися после разговора с Коллин.

 — Потому что это праздничный ужин и ты должен выглядеть как подобает.

 — Галстуки — это идиотизм. Уверен, Алексу не придется надевать этот дурацкий галстук.

 — Я не знаю, что наденет Алекс, — ответила Меган, призывая на помощь последние остатки терпения, — но ты сделаешь так, как я тебе сказала.

 Резкий тон, который мальчик так редко слышал от матери, заставил его прикусить нижнюю губу.

 — Я люблю пиццу.

 — Люби себе на здоровье, но не сейчас. Проклятье, Кевин, стой спокойно!

 — Он меня душит.

 — Я задушу тебя скорее. — Меган сдула попавшие ей в глаза волосы и затянула наконец узел. — Ну вот. Ты выглядишь очень симпатично.

 — Я выгляжу как придурок.

 — Прекрасно, ты выглядишь как придурок. А теперь обувай ботинки.

 Кевин бросил хмурый взгляд на блестящие черные ботинки.

 — Ненавижу их. Хочу свои кроссовки.

 Не на шутку разозлившись, Меган наклонила голову, глядя ему прямо в глаза:

 — Молодой человек, ты наденешь эти ботинки и впредь будешь внимательно следить за своим тоном. Иначе тебя ждут очень большие проблемы.

 Решительным шагом Меган покинула комнату Кевина и направилась по коридору в свою. Схватив с комода расческу, она принялась ожесточенно трепать волосы. Ей тоже не хотелось идти на этот проклятый ужин. Аспирин, который она проглотила уже около часа назад, нисколько не уменьшил жуткую головную боль, буквально разрывавшую черепную коробку изнутри. И все-таки она обязана нацепить на себя праздничную улыбку и спуститься вниз, делая вид, что вовсе не напугана, не сердита и не обеспокоена известиями о Бакстере Дюмоне.

 Возможно, Коллин и ошибается, задумалась Меган. В конце концов, прошло почти десять лет. С какой стати Бакстер заинтересовался ею и Кевином именно сейчас?

 Потому что он хочет стать сенатором Соединенных Штатов. Меган закрыла глаза. Она же читает газеты, не так ли? Бакстер уже начал предвыборную кампанию. И его незаконнорожденный сын, никогда им не признанный, вряд ли будет соответствовать имиджу законопослушного, добропорядочного гражданина, которого он из себя разыгрывает.

 — Мам.

 Она заметила отражение Кевина в зеркале. На нем были надеты ботинки, подбородок опущен на грудь. Сознание вины стиснуло липкими пальцами ее сердце.

 — Да, Кевин.

 — Почему ты так злишься на все?

 — Вовсе нет. — Меган утомленно присела на край кровати. — У меня просто немного болит голова. Извини, что я резко с тобой разговаривала. — Она протянула к нему руки, облегченно вздохнув, когда сын бросился в ее объятия. — Ты такой симпатичный придурок, Кев. — Когда он рассмеялся, Меган поцеловала его в макушку. — Давай спускаться. Возможно, Алекс и Дженни уже там.

 

 И они действительно были там, причем Алекс воспринял свой галстук с такой же ненавистью, как и Кевин. Однако в гостиной мальчишки обнаружили столько всего интересного, что долго дуться не получилось. Гораздо веселее было объедаться канапе, играть с малышами и придумывать шалости и приключения.

 Естественно, все говорили одновременно.

 Шум зала ворвался в больную голову Меган как ржавая пила. Она взяла бокал шампанского, предложенный Трентоном II, и попыталась приложить максимум усилий, демонстрируя, будто заинтересована его заигрываниями. Высокий, загорелый, элегантный и очаровательный красавец с обложки глянцевого журнала. Какое же облегчение испытала Меган, когда этот мужчина не ее мечты решил покорять своим обаянием Коко.

 — А они прекрасная пара, не так ли? — прошептал ей на ухо Натаниэль.

 — Просто изумительная. — Она взяла кубик сыра и заставила себя его проглотить.

 — У тебя совсем не праздничное настроение, Мег.

 — Со мной все в порядке. — Чтобы отвлечь его от этой темы, Меган поспешила сменить предмет обсуждения. — Возможно, тебя заинтересует то, с чем я, кажется, столкнулась днем.

 — Само внимание. — Взяв Меган под руку, Натаниэль повел ее к дверям, которые выходили на террасу.

 — Коко и Голландец.

 — Опять сражались? Кастрюлями с двадцати шагов?

 — Не совсем. — Меган сделала глубокий вдох, надеясь, что свежий воздух излечит головную боль. — Они… по крайней мере, я подумала, что они…

 Брови Натаниэля поползли вверх. Не сложно догадаться, что скрывалось за скобками.

 — Да ты шутишь.

 — Нет. Они стояли буквально нос к носу — обнявшись. — Несмотря на пульсирующую в виске боль, Меган удалось выдавить из себя улыбку. — И после моего неожиданного и несвоевременного по явления они отпрыгнули в разные стороны, будто их застали за планированием убийства. И покраснели. Оба.

 — Краснеющий Голландец? — Натаниэль было зашелся смехом, но потом до него дошел весь смысл ситуации. — Господь Всемогущий!

 — Мне кажется, это было очень мило.

 — Мило. — Он украдкой обернулся на Коко, царственно элегантную, смеющуюся чему-то, что нашептывал ей на ушко Трентон. — Она не из его лиги. И может разбить ему сердце.

 — Что за чушь ты городишь! — «Господи, почему бы моей голове просто не свалиться с плеч и не дать, наконец, хоть немного облегчения?» — Лиги существуют для спортивных команд, а не для любви.

 — Голландец и Коко. — Нэйт был не на шутку взволнован и обеспокоен. Эти двое относились к числу очень немногих людей, которых он по-настоящему любил. — Ты же бухгалтер, милочка, разве сложно подвести итог? Говоришь так, будто внезапно разучилась считать, перепутав убытки и прибыли.

 — Я тебе вообще ничего не говорю, — парировала Меган. — За исключением того, что их влечет друг к другу. И перестань называть меня милочкой.

 — Хорошо, хорошо, остынь. — Нэйт обернулся и внимательно посмотрел на нее. — Что случилось?

 Меган виновато опустила руку, а затем опять подняла и стала машинально массировать виски.

 — Ничего.

 С проклятиями он повернул ее к себе лицом и посмотрел в глаза.

 — Головная боль, да? Сильная?

 — Нет, просто… Да, — призналась Меган. — Невыносимая.

 — Ты вся зажата. — Натаниэль принялся массировать ее плечи. — Комок нервов, тугой, как пружина.

 — Не надо.

 — Исключительно в терапевтических целях. — Круговыми движениями он нежно массировал большими пальцами ее ключицы. — А если кто-то из нас и получит от этого удовольствие, то это простое совпадение. Ты предрасположена к головной боли?

 Пальцы его были сильными и волшебными, а их движения необыкновенно расслабляющими.

 — Я не предрасположена к головной боли.

 — Значит, слишком много стрессов. — Его руки мягко коснулись ее висков. Меган со вздохом закрыла глаза. — Ты очень часто подавляешь свои истинные эмоции, Мег. И тело заставляет платить за это. Повернись, дай разомну плечи.

 — Я не… — Все ее протесты замерли, когда его руки начали разглаживать туго стянутые узлы.

 — Расслабься. Прелестный вечер, правда? Полная луна, свет далеких звезд. Ты когда-нибудь гуляла в скалах при луне, Меган?

 — Нет.

 — Дикие цветы, которыми поросли скалы, шум волн. Немного воображения, и вот уже призраки, о которых грезит Кевин, взявшись за руки, прогуливаются где-то рядом. Некоторые люди думают, что там одиноко, но они ошибаются.

 Его голос и касания рук действовали так успокаивающе, что Меган почти поверила, что ей не о чем беспокоиться.

 — Я видела у Сюзанны картину, на которой изображены скалы в лунном свете, — заметила она, пытаясь сконцентрировать свое внимание на беседе.

 — Работа Кристиана Бредфорда — я видел ее. Ему удалось удивительно точно передать ощущение места. Но картине далеко до реальности. После ужина можно туда прогуляться. Я тебе покажу.

 — Не самое удачное время разводить шашни с девчонкой, — донесся из ночного полумрака голос Коллин, а потом и она сама, стуча палкой, появилась в дверном проеме.

 И хотя Меган снова напряглась, Натаниэль и не подумал убрать руки, лишь усмехнулся.

 — Вполне подходящее, на мой взгляд, мисс Коллин.

 — Ха! Каков негодяй. — Губы Коллин дернулись, словно скрывая улыбку. А она знала толк в симпатичных негодяях. — И всегда был таким. Помню, как ты слонялся по всему городку. Похоже, море сделала из тебя мужчину, да. Не суетись, девочка. Он уж тебя не упустит. Если тебе повезет.

 Натаниэль поцеловал Меган в макушку.

 — Она стесняется.

 — Что ж, похоже, ей придется преодолеть себя, не так ли? Корделия наконец-то сподобилась нас накормить. Я хочу, чтобы ты сел рядом со мной, будем разговаривать о кораблях.

 — С удовольствием.

 — Что ж, давай веди ее к столу. Я прожила на круизных кораблях полжизни или даже больше, — завела разговор Коллин. — Держу пари, что повидала больше морей, чем ты, мальчишка.

 — Даже не сомневаюсь в этом, мэм. — Натаниэль предложил одну руку Коллин, не выпуская из другой локоть Меган. — А какой шлейф из разбитых сердец волочился позади вас!

 Она издала громкий смешок.

 — Черт возьми, а тебе не откажешь в правоте.

 Столовая полнилась запахами изысканных яств, цветов и свечей. Когда все расселись по местам, с бокалом шампанского в руке поднялся Трентон II.

 — Мне хотелось бы поднять тост. — Голос журнального красавца казался таким же элегантным, как и его вечерний костюм. — За Корделию, женщину выдающихся талантов и красоты.

 Раздался звон бокалов. Спрятавшись за дверью и сквозь щель в дверном проеме наблюдая всю эту картину, Голландец фыркнул, сердито насупился и вразвалочку зашагал на свою кухню.

 — Трент, — вполголоса обратилась к мужу Сиси, наклонившись к его уху. — Ты знаешь, как я люблю тебя.

 «Могу предугадать, что будет дальше».

 — Да, знаю.

 — И восхищаюсь твоим отцом.

 — М-м-м…

 — Но если он решил приударить за тетушкой Коко, я убью его.

 — Понятно. — Трент слабо улыбнулся и приступил к ужину.

 На другом конце стола, абсолютно не подозревая о грозящей ему опасности, Трентон лучезарно улыбнулся Коллин:

 — Что вы думаете об отеле, мисс Кэлхун?

 — Ненавижу отели. Никогда в них не останавливаюсь.

 — Тетя Коллин, — всплеснула руками Коко, — сеть отелей «Сент-Джеймс» знаменита роскошью и изысканным вкусом.

 — Терпеть их не могу, — самодовольно заметила Коллин, пробуя суп. — Что это?

 — Суп из омаров, тетя Коллин.

 — Соли маловато, — заметила она, не в силах уступить искушению позлить племянницу. — Ты, мальчик, — пожилая леди ткнула пальцем в Кевина, — не сутулься. Хочешь, чтобы у тебя вырос горб?

 — Нет, мэм.

 — С будущим уже определился?

 Кевин беспомощно уставился на суровую главу семейства, однако успокоился, едва рука мамы ободряюще опустилась на его плечо.

 — Могу стать морским капитаном, — выпалил он. — Я уже управлял «Моряком».

 — Ха! — Довольная Коллин взяла бокал вина. — Хорошо. А то я не потерплю лентяев в семье. Однако ты слишком тощий. Ешь свой суп, каким бы тот ни был.

 Издав тихий стон, Коко позвонила, чтобы подавали вторую перемену блюд.

 

 — Она никогда не изменится. — Излучая ленивое самодовольство, Лайла покачивалась в кресле-качалке, держа на руках Бьянку, жадно прильнувшую к ее груди. В детской было тихо, освещение приглушено. Меган первая направилась сюда, решив, что это превосходный повод покинуть гостиную.

 — Она… — Меган пыталась подобрать выражение подипломатичнее, — настоящая леди.

 — Она не в меру любопытная старая зануда, — улыбнулась Лайла. — Но мы ее любим.

 Сидящая в соседнем кресле Аманда вздохнула.

 — Как только она узнает о книге Фергюса, начнет досаждать тебе.

 — И изводить, — вставила свое слово Сиси.

 — И преследовать, — закончила Сюзанна, сменив Кристиану подгузник.

 — Звучит многообещающе.

 — Не беспокойся. — С улыбкой Сюзанна уложила Кристиана в кроватку. — Мы всегда будем за твоей спиной.

 — Заметь, — с усмешкой вставила Лайла, — ключевое слово «за».

 — Что касается книги… — Меган тронула пальцем подвешенного над кроваткой вертящегося жирафа-погремушку. — Я скопировала несколько страниц, которые, я думаю, могли бы вас заинтересовать. Он делал много записей, касающихся его сделок, личных дел, покупок. В одном месте Фергюс оставил список драгоценностей — насколько я полагаю, принадлежавших Бьянке — для оформления страховки.

 — Изумруды? — Бровь Аманды поползла вверх, когда Меган согласно кивнула. — Только подумать, сколько мы потратили времени, перебирая бумаги, пытаясь доказать, что они существуют.

 — И много всего остального — на сотни тысяч долларов по ценам 1913 года.

 — Он почти все продал, — пробормотала Сиси. — Мы нашли документы, подтверждающие факт продажи. Он избавился от всего, что напоминало ему о Бьянке.

 — Для нас это очень болезненная тема, — призналась Лайла. — Дело не в деньгах, хотя, Господь свидетель, мы нашли бы им хорошее применение. Трудно смириться с тем, что мы потеряли все, что некогда ей принадлежало, все ее вещи.

 — Как жаль.

 — Не расстраивайся. — Аманда встала, чтобы уложить спящую Делию в кроватку. — Просто мы все здесь слишком сентиментальны. Наверное, потому, что чувствуем с Бьянкой тесную связь.

 — Понимаю, что ты имеешь в виду. — Меган было странно признавать это, но ничего не поделаешь. — У меня такое же чувство. Думаю, потому, что постоянно сталкиваюсь с упоминаниями о ней в этом старом гроссбухе, каждый день прохожу мимо ее портрета в вестибюле. — Она смущенно улыбнулась. — Иногда, идя ночью по коридорам, почти физически ощущаю ее присутствие.

 — Конечно, — легко согласилась Лайла. — Она же здесь.

 — Простите, леди. — В детскую непринужденно вошел Натаниэль, ничуть не смущаясь видом малышей и кормящих мамочек.

 Лайла неторопливо улыбнулась.

 — Ну, привет, красавчик. Что привело тебя в материнское крыло?

 — Просто забежал, чтобы не упустить свидание.

 И взял за руку Меган, немедленно отпрыгнувшую в сторону.

 — Мы не договаривались ни о каком свидании.

 — Прогулка, помнишь?

 — Я никогда не говорила, что…

 — Сегодня потрясающе красивая ночь для прогулок. — Сюзанна взяла на руки Кристиана, укачивая его.

 — Мне надо уложить Кевина.

 Меган продолжала упрямиться, но, похоже, пользы от этого было мало.

 — Я уже уложил его. — Натаниэль подтолкнул ее к двери.

 — Ты отвел Кевина в кровать?

 — Ну, поскольку он заснул прямо у меня на коленях, мне показалось это вполне естественным. Да, Сюзанна, Холт передал, что дети готовы и ждут тебя.

 — Уже иду. — Сюзанна подождала, пока Меган и Нэйт удалились на достаточно дальнее расстояние, и повернулась к сестрам: — Ну и что вы думаете?

 Аманда самодовольно улыбнулась.

 — Думаю, все идет просто замечательно.

 — Должна согласиться. — Сиси удобно устроила Этана в колыбельке. — Я уж думала, Лайла сошла с ума, когда предложила свести этих двоих вместе.

 Лайла зевнула, вздыхая.

 — Я никогда не ошибаюсь. — У нее внезапно загорелись глаза. — Держу пари, мы сможем увидеть их из окна.

 — Пошпионить за ними? — Аманда изогнула бровь. — Потрясающая идея! — воскликнула она и устремилась к окну.

 

 Их силуэты виднелись в лунном свете, залившем лужайку.

 — Ты все усложняешь, Натаниэль.

 — Упрощаю, — поправил он. — Что может быть проще прогулки под луной.

 — Вряд ли ты ожидаешь, что этим все и закончится.

 — Ага. Но мы по-прежнему двигаемся в удобном для тебя темпе, Мег. — Нэйт поднес ее ладошку к губам, рассеянно целуя ее, когда они начали подниматься в скалы. — Я просто ощущаю потребность находиться подле тебя. Какое-то наваждение. Не могу ничего с этим поделать. И я решил: к чему напрасно противиться — пусть все идет своим чередом.

 — Я не простая женщина. — Как бы она хотела, чтобы это было так. Хотя бы на эту ночь, лишь на один часок в этом таинственном свете звезд. — Знаешь, до встречи с тобой я даже не задумывалась, сколько всего накопилось у меня за спиной: горечь обиды, тревожные опасения. Не могу позволить себе снова обжечься.

 — Я никогда не причиню тебе боль. — Нэйт нежно обнял ее трепещущие плечи и взглянул на небо. — Посмотри, какая сегодня огромная луна. Прямо над нами. А вот — Венера и маленькая звездочка, которая ее преследует… А там Орион. — Он поднял руку Меган, водя ею по небу, как совсем недавно по морской карте. — Близнецы. Видишь?

 — Да.

 Меган смотрела, как их переплетенные пальцы соединяют далекие звезды. С залива подул свежий ветерок, дикие цветы, которыми поросли скалы, еле слышно шелестели.

 Романтичный, таинственный, сказала о нем Коко. Да, он был таким, и Меган осознала, что невольно поддается очарованию этих его качеств, причем даже больше, чем сама могла себе представить.

 Это была она и не она — та женщина, стоящая на высокой скале рядом с романтически настроенным морским капитаном. Ее пальцы утонули в его мозолистых ладонях, а его голос помогал понять нарисованные звездами картины. Меган прижалась к нему, ощущая тепло и уверенность, исходящие от его тела. Ее кровь быстро и свободно текла по венам.

 Жива! Ветер, море и этот мужчина помогли ей почувствовать себя опять живой, словно разбудили ее от долгого сна.

 И кажется, в этом есть что-то еще… Да-да, таинственные призраки Кэлхунов. Похоже, скалы манили к себе не только живых — духи также приняли их молчаливое приглашение на прогулку. Воздух был словно пропитан радостным довольствием и сиянием их любви, не подвластной времени.

 — Мне не следовало приходить сюда. — Однако Меган так и не сдвинулась с места, даже когда губы его коснулись ее волос.

 — Слушай, — прошептал Нэйт, — закрой глаза и слушай, и ты услышишь дыхание звезд.

 Она повиновалась и уловила шепот и пульсации прохладного ночного бриза. И своего собственного сердца.

 — Почему рядом с тобой я себя так чувствую?

 — У меня нет ответа. Не все можно предвидеть и рассчитать, Мег. — Страстно желая увидеть ее лицо, Натаниэль нежно привлек ее к себе. — Да и не всегда нужно. — И поцеловал. Его губы дотронулись до ее губ и заскользили по ее лицу, касаясь висков, бровей, и снова опустились вниз. — Как твоя головная боль?

 — Она прошла. Почти.

 — Нет. Не открывай глаз. — Нэйт коснулся своими губами, нежными и невесомыми, как воздух, ее зажмуренных век, а потом они уже пылали на ее щеке. — Поцелуешь меня?

 Как можно отказать этим соблазнительным, манящим ее губам? Со сдавленным стоном, неловким свидетельством ее поражения, Меган все-таки позволила сердцу взять верх. Только на этот вечер, пообещала она себе. Только на мгновение.

 Это медленное, почти воздушное изменение ее реакций пленило его. Она вдруг стала мягкой и податливой в его объятиях, ее трепещущие губы пылали, раскрываясь и даря себя. Натаниэлю пришлось приложить почти всю свою силу воли, чтобы не прижать ее к себе и не овладеть прямо сейчас.

 Она бы не сопротивлялась, подумал Нэйт. Возможно, подсказал ему внутренний голос, у этих скал хватит магии, чтобы околдовать их обоих, соблазнить ее и развеять ее слабые протесты, а также напомнить ему, что следует держать в узде свои желания.

 — Я хочу тебя, Меган. — Нэйт провел губами вверх по ее шее, коснулся подбородка. — Хочу так сильно, что ничего не могу с собой поделать.

 — Я знаю. И я… я желала бы… — Она уткнулась в его плечо лицом. — Для меня это не игра, Натаниэль.

 — Я знаю. — Он погладил ее волосы. — Было бы проще, если бы ты играла, потому что я очень хорошо знаю все правила. — Взяв в ладони прелестное и взволнованное личико Мэган, Нэйт привлек ее к себе. — И не боюсь их нарушать. — Он вздохнул и снова нежно поцеловал девушку. — Мне чертовски тяжело, твои глаза так на меня действуют… — Нэйт отступил назад. — Лучше я провожу тебя в дом.

 — Натаниэль, — Меган положила руку ему на грудь, — ты первый мужчина, который сделал меня… с которым я захотела… быть с тех пор, как родился Кевин.

 Что-то промелькнуло в его глазах, дикое, опасное, прежде чем ему удалось скрыть это.

 — Думаешь, мне полегчало от того, что я это узнал? — Он бы рассмеялся, если бы не понимал, что стоит на краю пропасти. — Меган, ты меня убиваешь. — Нэйт обнял ее за плечи и повел вниз по тропинке.

 — Я не знаю, как мне с этим справиться, — едва слышно произнесла она. — Раньше я не сталкивалась ни с чем подобным.

 — Если будешь продолжать в том же духе, — предупредил Нэйт, — я закину тебя на плечо и утащу в постель. Свою.

 Меган вздрогнула, представив себе эту картину, и почувствовала себя виноватой.

 — Я просто пыталась быть честной.

 — Попытайся солгать, — с гримасой пробормотал он. — Честное слово, мне будет легче.

 — Из меня никудышная лгунья. — Меган бросила на него косой взгляд. «Забавно, — пришла ей в голову шаловливая мысль, — наконец-то и он очутился в неловком положении». — Выглядит как-то нелогично, что, зная о моих чувствах, ты ощущаешь беспокойство, — заметила она.

 — Гораздо большее беспокойство доставляет мне знание о своих чувствах. — Нэйт глубоко вздохнул, безуспешно пытаясь немного успокоиться. — И я сейчас далек от логических умозаключений. — «Так же далек, — с сожалением подумал он, — как и мой сон от меня сегодня ночью». — У желаний нет выходных[18].

 — Что?

 — Роберт Бертон. Ничего.

 Они направились в сторону огней Башен. Однако, прежде чем пара успела пересечь лужайку, их ушей достиг крик.

 — Коко! — воскликнула Меган.

 — Голландец. — Твердо подхватив Меган под руку, Натаниэль ускорил шаг.

 — Вы оскорбительны и несносны, — резко заявила Голландцу Коко, высоко задрав подбородок и уперев руки в бока.

 Тот стоял, скрестив ручищи на своей огромной, как хороший бочонок, груди.

 — Я видел то, что видел, и сказал то, что сказал.

 — Я вовсе не липла к Трентону, как… как…

 — Как проклятый рачок-прилипала, — смакуя, подсказал Голландец. — Прицепившийся к корпусу его модной яхты.

 — Мы просто танцевали.

 — Ха! Значит, ты так это называешь. У нас для этого совсем другое название. Там, откуда я родом, мы зовем это…

 — Голландец! — поспешил вмешаться Натаниэль, не дав сорваться этому, несомненно, забористому определению.

 — Ну вот, — оскорбленно и одновременно смущенно Коко одернула платье. — Вы устроили сцену.

 — Да ты единственная устраиваешь тут сцены с этим гладкокожим богатеньким пижоном, выставляя себя напоказ.

 — В-в-выставляя… — Разъяренная, Коко распрямилась во весь свой немалый рост. — Никогда в жизни я не выставляла себя напоказ. Вы презренны и жалки, сэр.

 — Я покажу вам презрение, леди.

 — Прекрати. — Уже приготовившись отведать здоровых кулаков старого моряка, Натаниэль протиснулся между спорщиками. — Голландец, что, черт возьми, с тобой происходит? Ты что, пьян?

 — Один или два стаканчика рома еще никогда не сносили мне голову. — Моряк гневно уставился поверх плеча Натаниэля на Коко. — Это она ведет себя, будто налакалась до умопомрачения. С дороги, мальчишка, мне есть что ей сказать.

 — Ты уже все сказал, — попытался образумить его Натаниэль.

 — Оставь его. — Глаза всех присутствующих обратились к Коко. Румянец выступил у нее на щеках, глаза горели, она выглядела царственной и величественной, как герцогиня. — Я в состоянии сама с этим справиться.

 Меган мягко коснулась ее руки.

 — Коко, вы не думаете, что лучше пройти в дом?

 — Не думаю. — Однако она быстро поборола гнев и дружески тронула заступницу за руку. — Право, моя дорогая, почему бы вам с Натаниэлем самим туда не вернуться? Мы с мистером Ван Хорном все сами уладим.

 — Но…

 — Натаниэль, — перебила ее Коко, — проводи Меган в дом.

 — Да, мэм.

 — Ты уверен, что мы правильно поступили, оставив их наедине? — спросила Меган.

 Натаниэль продолжал тянуть упиравшуюся девушку на террасу.

 — Хочешь очутиться между двух огней?

 Меган бросила на них взгляд.

 — Нет, — покачав головой, внезапно развеселилась она, — ни за что.

 — Ну что же, мистер Ван Хорн, — проговорила Коко, удостоверившись, что они снова остались одни. — У вас есть что еще мне сказать?

 — Предостаточно. — Приготовившись к сражению, он приблизился к Коко. — Значит, говоришь, этот богатенький пустобрех не распускал рук?

 Помолодевшая вдруг тетушка откинула назад голову и уставилась ему прямо в глаза, наслаждаясь каждым биением своего сердца.

 — А если и нет?

 Голландец взвыл как волк, бросивший вызов сопернику.

 — Да я пообломаю его тщедушные ручонки, как спички.

 «О… о, — только и промелькнуло у нее в голове. — О боже мой!»

 — Правда?

 — Попробуй испытай. — Голландец схватил Коко, и та позволила себе упасть в его объятия.

 На этот раз она была готова к поцелую и не оплошала. Когда они наконец разомкнули свои объятия, оба были одинаково потрясены и бездыханны.

 «Иногда, — поняла Коко, — многое зависит от женщины». Женщина облизнула губы и перевела дыхание.

 — Моя спальня на втором этаже.

 — Я знаю, где она. — Слабая тень улыбки промелькнула на его губах. — Моя ближе.

 — Голландец подхватил ее на руки.

 «Совсем как пират свою жертву», — мечтательно подумала Коко.

 — Ты прекрасная и решительная женщина, Коко.

 Она прижала руку к бешено бьющемуся сердцу.

 — О, Нильс.