• Следствие ведет Ева Даллас, #40

Глава 13

 – Я ведь могу поговорить не только с майором Уитни, – пригрозила Рене.

 – Говорите с кем хотите. – Ева бросила скучающе нетерпеливый взгляд на часы. – Гарнет заслужил отстранения. Оно остается в силе. О, привет, Дарсия!

 – Даллас! – Дарсия подошла к столу, сияя улыбкой. – Извините, я рано? Я не помешала?

 – Нет, вы как раз вовремя. Шеф полиции Анджело, лейтенант Оберман. Мы с лейтенантом закончили разговор.

 – О нет, наш разговор не закончен.

 Рене не скрывала бешенства. Она вскочила из-за стола и, не поздоровавшись с Дарсией, гневно взметнув светлой гривой, зацокала каблуками к выходу.

 – Ну надо же! – Досмотрев до конца драматический уход, Дарсия повернулась к Еве и похлопала ресницами. – Я что-то не так сказала?

 – Нет, это я кашу заварила, мне и расхлебывать. Да еще и за ее выпивку платить, похоже. Присядьте. Дайте мне секунду. – Ева извлекла коммуникатор и связалась с Фини. – Возвращаю ее вам. Советую снизить громкость на несколько делений. Пожалей свои уши. Рванет громко.

 – Понял. Четко и ясно.

 Ева спрятала коммуникатор и с улыбкой сказала:

 – Итак.

 – Да уж, итак. Вы ее страшно рассердили, а потом еще и горкой насыпали: дали понять, что у вас тут еще одна встреча, а она так, между прочим.

 – Последнее было капризом судьбы, когда вы позвонили насчет выпивки.

 – Она свой коктейль так и не допила.

 – Давайте это исправим. – Ева хотела сделать знак официантке, но заметила Рорка и Уэбстера, выходящих из потайной комнаты. – Пожалуй, нам нужен стол побольше.

 – Да? – Дарсия оглянулась через плечо. – О-о, – протянула она грудным урчащим голосом, сразу же насторожившим Еву. – Рорк. – Она протянула руку. – Ну разве это не здорово? – И кивнула Уэбстеру. – Детектив.

 – Шеф.

 Ева перевела взгляд с Уэбстера на Дарсию и обратно. Настал ее черед сказать:

 – О-о…

 – У них есть для нас стол побольше, – объявил Рорк. В глазах у него горел огонек, он явно предвкушал интересное зрелище. – Пей свое пиво, Уэбстер, если хочешь, но мне кажется, ситуация требует бутылки вина, и я взял на себя смелость ее заказать.

 – Я с удовольствием. – Дарсия встала и непринужденно переместилась поближе к Уэбстеру. – Итак, что я вижу: лейтенант Департамента полиции и безопасности Нью-Йорка на мониторе у электронного отдела, и на сцене присутствует Бюро внутренних расследований. Похоже, каприз судьбы забросил меня в одну из ваших активных операций. Надеюсь, я вам не помешаю.

 – Нет, ты не помешаешь. – Уэбстер отодвинул для нее стул у столика на четверых.

 – Мы насладились спектаклем, – заметил Рорк, садясь рядом с Евой.

 – Я попала под занавес, но, мне кажется, уловила сюжет. Вы в чем-то подозреваете лейтенанта Оберман, и, поскольку в этом участвует Даллас, это что-то включает в себя убийство. – Дарсия склонила голову набок. – Я голосую за мертвого наркомана. А раз здесь Дон, значит, замешано и Бюро внутренних расследований.

 «Дон? – подумала Ева. – О господи!»

 – Мы не можем сейчас в это влезать, – остановила ее Ева.

 – Понимаю. Но я же вижу, она вам не нравится. Хотя мне ужасно понравились ее туфли. Кстати, я купила три пары в том сказочном магазинчике, куда вы меня направили вчера, Даллас.

 – Зачем? – Ева подалась вперед над столом. – Я никак не могу понять: зачем кому-то покупать несколько пар туфель зараз?

 – Только начнешь объяснять, весь кайф пропадает.

 – А как вы провели сегодняшний день, Дарсия? – спросил Рорк, когда официантка принесла четыре бокала и поставила на стол бутылку красного вина.

 – Ходила по магазинам… Я просто не могу остановиться. И я провела два чудесных часа в музее «Метрополитен». Потом у меня был поздний ленч. – При этих словах Дарсия улыбнулась Уэбстеру.

 «Широкая и жаркая улыбка, – подумала Ева. – Не улыбка, а тропическое солнце».

 Рорк попробовал вино и одобрительно кивнул.

 – Планы на вечер?

 – Театр. Мой первый бродвейский мюзикл. Жду не дождусь. Давайте выпьем за все за это, – предложила Дарсия и подняла свой бокал. – Раз уж мы собираемся насладиться этим чудесным вином, я так понимаю, что оба лейтенанта не на дежурстве.

 – Похоже на то, – подтвердила Ева. – На данный момент.

 – Хорошо. – Дарсия повернулась, наклонилась и наградила Уэбстера поцелуем – легким и нежным. Так тропическое солнце ласкает кожу, когда светит сквозь листья пальм. – Привет!

 Он расплылся в блаженной улыбке… как кретин, по мнению Евы.

 – Привет!

 Ева взъерошила волосы.

 – По-моему, это какое-то безумие, – наклонилась она к Рорку.

 – А по-моему, это прекрасно. – Рорк поднял свой бокал. – За новых друзей.

 

 Рорк сел за руль по дороге домой.

 – Ты дуешься, дорогая?

 – Ничего я не дуюсь. Я думаю. У меня много чего на уме. – «Дуешься, – подумала она обиженно. – Бред какой. И кстати, о бреде…» – О чем они только думают – начинают этот роман? Они даже живут не на одной планете!

 – Любовь найдет дорогу.

 – Любовь? Господи, да они познакомились пять минут назад!

 – Очевидно, несколько раньше.

 – Ладно, они познакомились вчера. А теперь оба смотрят друг на друга влюбленными глазами, поздний ланч, поход в театр, и если они еще не перепихнулись, держу пари, у них это стоит первым блюдом в меню после театра.

 Рорк еле подавил смешок и послал ей насмешливо-сочувственный взгляд.

 – А ты ревнуешь, верно? Обидно смотреть, как старая страсть разгорается для кого-то еще?

 – Ничего я не ревную! Никакой страсти не было. Это у него была страсть, а мне это вообще было не нужно. Ты прекрасно знаешь, что я вовсе не… – Ева оборвала себя на полуслове и чуть не зарычала с досады. – Ты нарочно мне это подкинул, чтобы сбить меня с толку.

 – Не смог удержаться. Мне показалось, что они великолепно смотрятся вместе… такие счастливые. Это настоящая любовь.

 – Любовь-морковь, не в этом дело. Мне надо, чтобы Уэбстер был сосредоточен на деле. Это дело решится очень скоро. А он только тем и занят, что своей любовью, причем к женщине, с которой у него не может быть ничего общего с учетом их ситуации.

 – О, это возвращает меня в прошлое.

 – Что?

 – Вспомни, как два других человека, у которыхне могло быть ничего общего с учетом их ситуации,влюбились друг в друга, когда тебе надо было сосредоточиться на трудном расследовании. – Рорк взялее руку и поднес к губам. – Но любовь нашла дорогу. И правосудие свершилось.

 С ним трудно было спорить, и старый припев «Это было совсем другое дело» прозвучал бы довольно глупо.

 – Ты же понимаешь, что это безумие.

 – Я думаю, что возможности часто появляются неожиданно, и все зависит от того, как ты ими распорядишься, на какой риск пойдешь, чтобы изменить свою жизнь и сделать ее такой, какая тебе раньше и не снилась. Ты изменила мою.

 – Речь не о нас.

 – Если бы ты следовала логике, если бы слушала свою голову, говорившую «нет, это никуда не годится, это невозможно», ты бы меня никогда не впустила.

 – Ты бы вломился, – пробормотала Ева.

 – О да, я бы вломился. С первой минуты я по тебе с ума сходил, с самой первой минуты. Но я незнаю, как бы у нас с тобой все было, если бы ты заперла сердце на замок и слушалась только своей головы. – Рорк взял руку Евы и поцеловал ее в ладонь. – Мы нашли друг друга, мы узнали друг друга – две потерянные души, – хотя логика говорит,

 что этого не должно быть. Но мы сделали свой выбор, и он привел нас сюда.

 И то, что ощущала Ева при каждом его прикосновении, при звуках его голоса подтверждало истинность этого выбора.

 – Они мне оба нравятся. И, признаю, чувствую себя немного виноватой из-за Уэбстера, потому что я этой чертовой страсти не видела, пока она меня чуть не сожгла, а ты потом надрал ему задницу.

 – Ах, добрые старые времена!

 Ева закатила глаза, изо всех сил стараясь не улыбнуться.

 – Просто я не понимаю, как у них это может получиться. Будь это краткосрочный отпускной роман, я бы еще поняла. Полный вперед, как говорится. Но то, что мы видели за столом, на краткосрочный отпускной роман не похоже.

 – Кто же откажется от краткосрочного отпускного романа? Но ты права, это на него не похоже, потенциал куда мощнее. Они взрослые люди, Ева, они как-нибудь разберутся сами. А пока я получил огромное удовольствие от встречи. Приятно было на них смотреть.

 – Зато теперь он пойдет смотреть, как поют и танцуют на Бродвее, а я займусь работой.

 – Думаешь, он пренебрегает своими рабочими обязанностями?

 – Нет. -Ева испустила досадливый вздох. -Нет, я знаю, у него все под контролем. Просто злюсь. Ничего не могу с собой поделать.

 Рорк повернул к дому.

 – Тебе станет легче, если я скажу, что было безумно интересно – даже эротично! – наблюдать, как ты, метафорически выражаясь, перемалываешь задницу Рене в пыль под звуки «Пока виски в стакане»?

 – Возможно. Мне самой понравилось. – Ева повела плечами, сбрасывая напряжение. – Но мне еще больше понравится, когда это будет не метафорически, а на самом деле. И все-таки было здорово.

 – И даже эротично?

 Ева послала ему лукавую, вызывающую улыбку.

 – Возможно.

 Они вышли, и он схватил ее за руку, не даваяподняться на крыльцо.

 – Идем со мной.

 – Нет, я не могу, мне надо…

 – Прогуляйся со мной. Смотри, какой чудесный летний вечер! Воздух напоен любовью, лейтенант.

 – Ты хочешь сказать, что поглядел, как я разыгрываю из себя первостатейную суку, и возбудился.

 – Так и есть. О да! – Рорк сплел пальцы с ее пальцами и принялся размахивать их соединенными руками. – Вот войдем в дом и тут же усядемся за работу. Но сейчас… Ветерок подул, – наконец-то! – в саду листва трепещет, я держу за руку любимую женщину.

 Рорк сорвал с куста цветущую веточку – Ева не смогла бы назвать растение – и сунул ей за ухо.

 И вовсе это было не глупо, наоборот, очень мило. Ева решила не выдергивать цветок, так и оставила его за ухом. И пошла с ним в ногу.

 Они остановились ненадолго перед молодым вишневым деревцем, которое они посадили вместе в память о его матери.

 – Выглядит неплохо, – заметила Ева.

 – Здоровое и сильное. Весной опять зацветет… и мы с тобой это увидим – ты и я. Это очень важно.

 – Знаю.

 – Она думает, ты вышла за меня ради власти, – заметил Рорк, пока они шли обратно к дому. – Рене. Она бы так и поступила на твоем месте. Власть и деньги для нее одно и то же.

 – Ну так она ошибается. Я вышла за тебя ради секса.

 Рорк засмеялся.

 – Я так твердо в этом уверен, что изо всех силподдерживаю статус-кво с моего конца.

 Они оказались в маленьком фруктовом саду, где росло не больше дюжины персиковых деревьев, ломящихся под тяжестью плодов.

 – А что, Соммерсет и вправду кладет их в пирог?

 – Соммерсет – традиционалист. – Рорк выбрал на ветке спелый персик, сорвал и протянул ей. – Попробуй.

 – Вкусный. Сладкий, – сказала она, откусив от персика.

 – Соммерсет хочет посадить несколько вишневых деревьев.

 – Я люблю вишневый пирог.

 Рорк засмеялся и тоже откусил от персика, который Ева протянула ему.

 – Я дам ему отмашку.

 Пахло летом, спелыми фруктами, цветами, зеленой травой. Прогулка, тепло летнего дня, запахи, ее рука в его руке – все это помогало ей вспомнить: у нее есть все, чему она завидовала, когда думала о детстве Рене.

 У нее тоже было кое-что, что она могла считать нормальным.

 – Видишь вон то место? – Рорк указал на сверкающую в солнечных лучах зеленую низину. – Я вот подумал: а не устроить ли там пруд? Совсем маленький, может, шесть футов в диаметре. Кувшинки и ивы.

 – Хорошо.

 – Нет, я хочу знать, что ты думаешь. Тебе это понравится? Это же твой дом, Ева.

 Ева окинула критическим взглядом обозримое пространство парка и решила, что все и так прекрасно.

 – С этими дурацкими рыбами? – спросила она недоверчиво.

 – Ты имеешь в виду карпов? Можем и карпов запустить.

 – Они немного жуткие, но занятные. – Теперь Ева внимательно взглянула на него. – Ты стал чаще оставаться дома, чем раньше. Уже не колесишь по миру, как раньше. Тебе, наверно, проще было бы разбираться кое с какими вещами на месте – где бы это ни было, – но ты не едешь, разве что в случае крайней необходимости.

 – У меня стало больше причин оставаться дома, чем раньше. И я этому рад. Я этому радуюсь каждый день.

 – Я изменила твою жизнь. – Ева взглянула на недоеденный персик. – Ты изменил мою жизнь. И я этому рада. – Она вновь подняла глаза на него. – Я этому радуюсь каждый день. Пусть будет маленький пруд, и хорошо бы, если б было на чем сидеть. Чтобы мы могли сидеть и любоваться на этих рыб.

 – Меня это устраивает.

 Ева обвила руками его шею, прижалась щекой кего щеке. «Любовь найдет дорогу», – подумала она.

 – Я не последовала логике, – прошептала она. -Даже когда говорила, что это никуда не годится, чтоэто невозможно. Я не смогла. Ты был нужен мне каквоздух… Что бы я себе ни говорила, я же не могу не дышать! Меня и раньше любили. Уэбстер думал, что он в меня влюблен, хотя я этого не признавала и не могла ответить ему взаимностью. И совсем другая любовь была у меня к Мэвис, к Фини. Я их любила. У меня хватило любви для них. Теперь я вспоминаю, какой была раньше, и мне есть чем гордиться.

 Ева закрыла глаза и вдохнула Рорка. Как воздух.

 – Но я не знала, сколько во мне любви, как я могу любить. Не знала, сколько я всего могу, пока не появился ты. Пока не появился ты, мне бы и в голову не пришло гулять с кем-то по саду. Мне ни с кем не хотелось бы сидеть у пруда, кроме тебя. Ни с кем, – повторила Ева, тихонько отодвигаясь, чтобы заглянуть ему в лицо, – пока не появился ты.

 Рорк нежно овладел ее губами, и они оба погрузились в поцелуй, в волшебство минуты, в нежность.

 Поцелуй был сладок, как персик, выскользнувший из ее руки, и тих, как воздух вокруг них, шепчущий ароматом спелых персиков, летних цветов и зеленой травы, на которую они опустились.

 Ева коснулась его щеки, провела кончиками пальцев по линии подбородка. «Его лицо, – думала она, – такое родное, такое близкое… Его взгляд, его улыбка, даже нахмуренные брови. Стоило мне его увидеть, как со мной что-то произошло. И все, от чего я отгораживалась, наверно, чтобы выжить, все, что подавляла в себе, вдруг вырвалось наружу».

 Любовь просияла в ней и была вознаграждена радостью.

 Ева отдавалась и отдавала. Отдавала свое сердце, свое тело, двигалась вместе с Рорком, словно в некоем вальсе. «Сейчас она не воительница, – подумал он, – она просто женщина. С цветком в волосах и сердцем, сияющим во взгляде».

 Эта женщина мучительно волновала его.

 – Agrha, любимая… – Он покрывал ее лицо бесконечными поцелуями, ирландские слова, которые он шептал, изливались прямо из сердца. Глупые, наивные слова, слова нежности. Смысла она не понимала, но чувствовала всей душой.

 – Да, – прошептала Ева, когда их губы встретились. – Да. Я тоже тебя люблю. – Она приникла кнему, отогнула полу пиджака, распустила узел галстука. И улыбнулась. – Вечно эта чертова куча одежды.

 Рорк снял с нее жакет, расстегнул кобуру.

 – Вечно с оружием.

 – А ты разоружи меня. – В знак того, что сдается, Ева подняла руки над головой.

 Не сводя с нее глаз, Рорк отбросил кобуру с оружием, стащил с нее рубашку и футболку через голову. В лучах заходящего солнца, пробивающихся сквозь листву, ее тело покрылось ажурным узором.

 Не отрываясь от лица Евы, Рорк пробежался пальцами по ее коже, его руки обхватили упругие груди. Вздох наслаждения вырвался из ее горла, веки отяжелели и опустились. Он наклонил голову, попробовал ее на вкус, смаковал не спеша… Он волновал ее, заставил стонать, проводя языком по ее телу.

 Ева почувствовала, как его ловкие пальцы расстегнули на ней пояс, и ее дыхание участилось при его прикосновении. Но она ждала большего. Он раздевал ее медленно, неторопливо, дюйм за дюймом, пуская в ход эти ловкие пальцы, губы, я з ы к, пробуждая в ней новые ощущения, и ее накрыло оглушительной волной страсти, сменившейся блаженством.

 Оглушенная, как в тумане, Ева слепо потянулась к нему и нашла губами его губы. Стараясь не торопиться, насладиться, как и он, ощущением сполна, она ощупывала и раздевала, пробовала на вкус и упивалась.

 «Она меня перелицевать может, – думал Рорк. – Всегда могла». С ней он чувствовал себя расслабленным и в то же время сильным, как бог, с ней он был в большей степени мужчиной, чем когда-либо мог желать. С ней секс был чем-то большим, чем просто биение плоти о плоть, большим, чем просто жар и учащенный пульс.

 Любовь – это подарок для двоих.

 Когда он проник в нее, их обоих захлестнула нежность. Опять она прижала ладонь к его щеке. Опять он следил, как душа отражается в ее глазах. Следил, пока все не поплыло перед его собственными глазами.

 Какое-то время она лежала тихо, поглаживая его по волосам, наслаждаясь ощущением его тяжести на себе.

 – Приятная вышла прогулка, – сказала она наконец.

 – Прогулки очень полезны для здоровья.

 Ева засмеялась.

 – Я сейчас чувствую себя вполне здоровой. А еще голодной.

 – Тут мы на одной волне. – Рорк осторожно приподнялся и взглянул на Еву. – Ты и выглядишь здоровой, дорогая моя Ева, когда лежишь нагая в лучах солнца.

 – Вот скажи ты пару часов назад, что я буду лежать, как ты говоришь, нагая в лучах солнца, я бы сказала, что это чушь собачья. Но теперь я уже не злюсь, так что, наверно, прогулка и впрямь идет на пользу здоровью. – Ева села и потянулась за футболкой, как вдруг ее глаза округлились и выкатились из орбит. Она задела рукой провод, спрятанный у нее между грудей. – Я забыла про прослушку!

 – Хочется надеяться, что она была отключена. Если нет, мы подарили Фини или Макнабу незапланированное развлечение.

 – Она была отключена. Я… я включила ее в пабе, а потом отключила. Но, господи, я же не должна забывать, что она здесь!

 – Ты же была занята прогулкой, – с усмешкой напомнил Рорк.

 – Слава богу, я не вспомнила о пончиках с корицей, пока ты был занят прогулкой со мной.

 Когда оба они оделись, Рорк, как и раньше, взял ее за руку и взмахнул их сплетенными руками.

 – Мне кажется, на ужин ты захочешь пиццу.

 – Это упростило бы многое. Мне надо кое в чем покопаться, и мне надо проверить, как идут дела у Пибоди. Плюс я еще не знаю, как идут дела у тебя… что ты нашел по финансам.

 – Мы до этого еще дойдем.

 – Проблемы? – спросила Ева.

 Они шли по извилистой дорожке обратно к дому.

 – Не было бы никаких проблем, если бы ты хоть чуть-чуть отпустила вожжи и позволила мне поработать моими методами. На поверхности у меня много чего есть, но я не могу добраться до глубинных слоев, когда у меня руки связаны, Ева.

 – А если ты пустишь в ход незарегистрированное оборудование, у меня будут данные, но я не смогу пустить их в ход.

 – Это бы все упростило.

 – Вот уж не думала, что тебе надо все упрощать.

 Рорк остановился и бросил на нее пристальныйвзгляд.

 – Я прекрасно понимаю, что ты хочешь меняподколоть, и у тебя отлично получается. Я могу работать и без незарегистрированного. Способы всегданайдутся, но все равно это будут мои способы. Еслиработать по-твоему, это займет несколько недель.Я-то думал, ты мне доверяешь. Поверь, я знаю, какдалеко можно шагнуть за черту и не нарушить чистоту данных. А если не веришь, можешь искать сама.

 Ева показала ему язык за спиной, пока он открывал дверь. Ребячество, она и сама это понимала, но на душе полегчало.

 – Если я получу доказательства того, что у Рене, Гарнета или Бикса, а лучше – у всех троих есть тайные счета, я дам отмашку Уэбстеру открыть эту часть следствия БВР. У него сейчас тоже связаны руки.

 – Ну так развяжи нам руки, черт бы тебя побрал.

 – Вовсе не обязательно так злиться, – заметила Ева, когда они оба, пройдя мимо Соммерсета, начали подниматься по лестнице.

 – Я же не коп, – напомнил ей Рорк.

 – Надо же, какая сенсация! Поделись с прессой.

 – Не забывайтесь, лейтенант. Я не коп, – повторил Рорк, – и мне досадно, когда от меня ждут чудес и в то же время требуют, чтоб я стоял по стойке «смирно».

 Теперь ей стало досадно, и она начала злиться.

 – Я тебе не заставляю стоять по стойке «смирно», и ты прекрасно это знаешь. Я для тебя отодвинула синюю линию.

 – Отодвинь еще.

 – Всякий раз, как я ее отодвигаю, боюсь потом забыть, где она теперь проходит.

 – Ты забудешь, как же! Ты бы не забыла, даже если бы тебе сделали лоботомию. К тому же я отлично знаю, где проходит черта. Может, я с этим и не согласен, но я знаю, где ты проводишь черту, как далеко ее можно отодвинуть, но не пересечь. Ты могла бы мне доверять.

 Ева хотела сказать ему колкость, уже открыла было рот, но тут же снова его закрыла.

 – Я тебе доверяю, – сказала она. – Доверяю… вроде бы. У нас тупиковая ситуация. Будь у меня эти данные, я могла бы официально передать их Уэбстеру для БВР. Если бы БВР могло официально открыть расследование, они нашли бы все, что нужно. Я пытаюсь найти золотую середину, и что я слышу? Что ты не можешь найти данные по моим правилам. Я не понимаю почему, но…

 – Я добуду данные, черт бы тебя побрал.

 «Обиделся, – поняла Ева. – Я его оскорбила в лучших чувствах. Не просто в лучших – в чувствах маньяка-электронщика».

 – Но на это понадобится гораздо больше времени… – Рорк многозначительно поднял брови и заговорил с холодной любезностью: – Хочешь, я объясню тебе, почему это потребует больше времени? Технические причины, препятствия, отказоустойчивые системы и так далее?

 – Да нет, не надо. Я не понимаю почему, – вновь начала Ева, – но раз ты говоришь, что нельзя это сделать по-быстрому и по-моему, значит, нельзя. Значит, будем действовать по-твоему. Но только не на сто процентов по-твоему, – торопливо добавила Ева. – Никакого незарегистрированного оборудования в этом деле, Рорк.

 – Это я уже понял. Я буду работать поближе к твоей линии, насколько это вообще возможно. Хорошо?

 – Хорошо.

 Рорк покачался на носках, меряя ее взглядом.

 – Это был короткий огневой контакт.

 – Наверно, сексуальный туман еще не рассеялся.

 – Это ты верно заметила. Начинай копать. Я принесу пиццу.

 Первым делом Ева подошла к доске, обошла ее кругом, внимательно изучила. Поменяла местами пару фотографий, лучами расходящихся от Рене, склонила голову набок и задумалась.

 – Мне надо будет отъехать, – объявила она, когда Рорк вернулся с тарелкой. Подошла и схватила кусок пиццы. – О черт! Горячая.

 Рорк сокрушенно покачал головой, глядя, как она перехватывает кусок то одной рукой, то другой.

 – Попробуй вот это, – предложил он, протягивая ей тарелку. – Куда мы едем?

 – Не мы. Мне надо поговорить с копом… с женщиной-копом из команды Рене. Вряд ли она замешана в наркоторговле – вероятность минимальна. Рене не работает с женщинами. Она запугивает их или устраняет.

 – Тебя ей не удалось запугать.

 – Да, не повезло. И ее это дико злит. А дальше будет еще хуже, ведь ей не удастся меня устранить. Детектив Лайла Стронг, – сказала Ева. – Мне с самого начала, стоило войти в «загон», показалось, что она не при делах. А теперь я хочу проверить это ощущение. И мне нужно провести эту беседу с глазу на глаз.

 – Ты могла бы позвонить Пибоди и не ездить одна.

 – Нет, это лишнее. Я не стану ее запугивать… это не сработает, если я не вложу в угрозу веские основания, а оснований у меня нет. Что мне действительно нужно, так это дать ей шанс раскрыться. А у тебя будет время поиграть в твои компьютерные игры, и я не буду дышать тебе в затылок.

 – Это немаловажный фактор. Включи прослушку.

 – Обязательно. Все под протокол. Она новенькая, – задумчиво проговорила Ева, размышляя вслух, – но за полгода, если она какой-никакой, а коп, должна была почуять или понять, что там что-то не так. Я дам ей повод поговорить об этом.

 – А если она не захочет разговаривать с тобой откровенно?

 – Значит, я потрачу время даром. Но у меня есть предчувствие.

 – Тогда следуй ему.

 «И возвращайся, – мысленно добавил Рорк. – Ко мне».

 – Пара часов максимум, – пообещала Ева.

 Она торопливо поцеловала его на прощанье, и он увидел, что ее мысли были сосредоточены на деле, когда она уходила.

 С минуту он постоял, глядя на почти не тронутую пиццу и поигрывая пуговицей, которую всегда носил в кармане. «Доверие, – напомнил он себе, – это улица с двусторонним движением. Придется доверять ей, пусть делает свою работу, как считает нужным. А я буду делать ту, на которую подписался».

 

 Не проехав и пяти кварталов, Ева засекла хвост.

 Действовали они немного неуклюже, это да, к тому же у нее было преимущество: превосходная система наблюдения, встроенная в автомобиль, созданный для нее Рорком.

 Слежка производилась двумя машинами по стандартной схеме – чехардой, – и Ева уяснила себе две вещи. Во-первых, она так встревожила – или просто разозлила – Рене, что та приказала двум своим людям сесть ей на хвост. А во-вторых, Рене не настолько встревожилась или разозлилась, чтобы послать более умелую слежку.

 Ева включила запись.

 – Вижу хвост, двойной патруль. Обе машины казенные, из департамента. Черт, они что, совсем за дуру меня держат?

 Честное слово, это было даже обидно.

 Ева определила фирмы, модели, номера и приказала своим камерам снять обе машины крупным планом, после чего заказала стандартную оперативную проверку.

 Машина, в настоящий момент держащаяся на два корпуса позади нее, была закреплена за детективом Фрименом, а та, что пронеслась мимо нее и объехала вокруг квартала, чтобы вновь пристроиться сзади, числилась за детективом Ивоном Мэнфордом.

 – Мы внесем тебя в список, Ивон. А теперь давай поиграем.

 Ева свернула на Пятую авеню и продолжила путь в центр города. Она нарочно застряла в симпатичной, кстати подвернувшейся пробке. Сымитировала пару попыток просочиться, наблюдая, как мимо проезжает машина Фримена. В нужный момент она втиснулась между такси и сверкающим лимузином, проложила себе путь и миновала перекресток в тот самый момент, как свет сменился на красный.

 Она знала, что Мэнфорд передаст ее Фримену и тот будет ее вести, пока Мэнфорд не займет удобную позицию. Только с этим будут проблемы, потому что Фримен уже повернул на запад. Ева включила вертикальный режим, пересекла полосу под вой гневно сигналящих машин, повернула на восток и тоже сыграла в чехарду, приземлившись перед тяжело пыхтящим грузовиком для доставки продуктов. Водитель показал ей средний палец.

 И Ева его понимала.

 Она повернула на Лексингтон-авеню, нажала на газ, наслаждаясь скоростью, время от времени взлетая, потом опять покатила на запад и принялась пробиваться на другой конец города.

 – Погоняйтесь за своим хвостом, ребята, – пробормотала она сквозь зубы и, хотя предпочитала парковаться на улице, на этот раз выбрала слишком дорогое, по ее мнению, место на закрытой гаражной стоянке в двух кварталах от квартиры Стронг.

 Ева втиснула машину между двумя могучими внедорожниками и включила охрану.

 «Рене, – подумала она, – будет ужасно недовольна».

 Рабочий квартал, отметила Ева, многие вышли на прогулку, многие сидят за крошечными выносными столиками крошечных кафе и закусочных. Здесь прогулочная зона, но издалека доносится шум уличного движения. Кое-какие магазины еще открыты, надеются что-то продать кому-нибудь из местных, застрявших надолго на работе и не успевших истратить последние деньги.

 Ева вошла следом за разносчиком китайской еды в дом, где жила Стронг, поймав закрывающуюся дверь. Лифта в доме не было, разносчик свернул с лестницы в коридор на втором этаже, но запах курицы гунбао преследовал Еву, пока она взбиралась на третий.

 Из-за двери квартиры Стронг до Евы донеслись звуки, наводящие на мысль об автомобильных гонках на высоких скоростях. «Телевизор смотрит, – решила Ева. – Наверное, уже легла, включила сигнализацию – вот красный огонек горит». Она подняла взгляд и увидела темный непроницаемый глаз миниатюрной камеры наблюдения.

 Итак, Стронг принимает меры безопасности всерьез. Значит, решила Ева, детектив Стронг неглупа и может позаботиться о себе.

 «А теперь посмотрим, что за коп Лайла Стронг», – сказала себе Ева.

 Она подняла сжатую в кулак руку и постучала.