Глава 10

 

 Элис Роббинс ворвалась на экран в шестидесятых годах юным, неотшлифованным дарованием. Как множество девушек до и после нее, она прилетела в Голливуд, сбежав от скучной жизни в небольшом городке. Она явилась сюда с мечтами, надеждами и амбициями. Какой-нибудь астролог сказал бы, что она родилась под счастливой звездой. Уж если она стреляла, то неизменно попадала в цель.

 В свое время у нее случился ранний, спонтанный брак, а вскоре такой же спонтанный развод. Ее фотографии в зале суда были не менее эффектными, чем изображения на экране. Имея за плечами развод и делая успешную карьеру, она радовалась любому бенефису. Будучи красивой и востребованной женщиной, она наслаждалась всеми привилегиями знаменитости. Отчеты о ее любовных приключениях заполняли страницы всех глянцевых журналов. Яркие обзоры и критические статьи, чаще хвалебные, громоздились друг на друга все выше и выше с каждой ролью. Когда ей было немногим больше двадцати, ее карьера достигла пика. И вдруг все оборвалось! Элис Роббинс встретила Питера Ван Кэмпа.

 Этот жесткий, упрямый, состоятельный бизнесмен был старше ее лет на двадцать. После двухнедельного ухаживания они поженились, что вызвало немало сплетен. Что это было? Деньги? Слава? Все очень просто — любовь!

 Она взяла фамилию мужа и — беспрецедентный случай — сделала ее своим профессиональным именем. Не более чем через год она родила сына и, не раздумывая, решила отложить карьеру. На целое десятилетие она с той же целеустремленностью, с какой делала все, окунулась в семейные заботы и хлопоты.

 Когда просочились слухи, что Элис Ван Кэмп вернулась в кино, реклама буйствовала. Болтали о многомиллионном бюджете, предрекая фильму большой успех.

 За месяц до выпуска фильма ее сына, Мэттью, похитили.

 Дэвид знал прошлое Элис Ван Кэмп. Триумфы и злоключения этой актрисы всегда давали пищу публике. Ее имя стало легендой. Хотя она редко снималась, ее популярность от этого не уменьшалась. О похищении и возвращении сына в прессе сообщалось кратко, без подробностей. Возможно, потому, что полиция вообще не любит разглашать все детали, а Кларисса Дебасс была весьма немногословна. Ни Элис, ни Питер Ван Кэмп до сих пор не дали ни одного интервью по этому поводу. Дэвид понимал, что даже при их нынешнем согласии и явном желании сотрудничать он должен подойти к этому делу очень осторожно.

 В свою команду он пригласил немногих и отобрал самых проверенных. «Звезда» — слишком затертое слово, но Дэвид сознавал, что они будут иметь дело с женщиной, полностью соответствующей этому титулу.

 Ее дом на Беверли-Хиллз стоял за оснащенными электроникой воротами и забором в два человеческих роста. Сразу за воротами располагалась одетая в форму охрана, которая проверила документы всех прибывших. После проверки им пришлось еще с полмили проехать до дома.

 Белый дом с множеством балконов и дорических колонн украшали высоченные шпалеры, увитые цветущими розами. Говорили, что его подарил ей муж за последнюю роль перед рождением сына. Дэвид видел этот фильм бесчисленное множество раз и запомнил его.

 Японские вишни сгибались дугами и длинными подолами мели газон. В воздухе стоял их аромат, перебиваемый благоуханием цитрусовых. Остановив машину возле автофургона с аппаратурой, Дэвид заметил павлина, важно вышагивавшего по газону, и пожалел, что его не видит Эй Джи.

 Он подумал об этом машинально и даже не спохватился, поскольку думал о ней постоянно и сам не знал, как к этому относиться.

 Что он чувствовал? Неуверенность? Желание? Оно не покидало его даже тогда, когда он насыщался ею. Дружба? Он чувствовал, что каким-то странным образом они стали не меньшими друзьями, чем любовниками. Взаимопонимание? Насчет этого сказать что-нибудь определенное труднее. Эй Джи имела сверхъестественную способность отражать, как зеркало, не только свои мысли, но и его, Дэвида. Тем не менее он пришел к выводу, что за внешней уверенностью и напористостью скрывается мягкая, ранимая женщина.

 Она была пылкой. Она была сдержанной. Она была знающей. Хрупкой. И еще он знал, что она была соблазнительной тайной, покров с которой надо снимать постепенно, слой за слоем.

 Не потому ли он так увлечен ею? Большинство знакомых ему женщин были такими, какими казались: ироничными, амбициозными, воспитанными. Его привлекал к себе совершенно определенный тип женщин. Эй Джи ему полностью соответствовала. Аврора — нет. Если он в ней что-нибудь понял, так только то, что в этой девушке совмещаются две личности.

 Дэвид знал, что Эй Джи как агент довольна подписанными с клиентами сделками, включая и соглашение с Ван Кэмпами, но как дочь тревожилась за последствия для матери. Он это чувствовал.

 Но дело должно быть сделано, напомнил себе Дэвид, поднимаясь в особняк по широким округлым ступеням. Как продюсера его удовлетворяло развитие проекта. Но как человек он хотел бы знать, чем успокоить Эй Джи. Она возбуждала, озадачивала его и беспокоила, как никакая другая женщина. Странная комбинация! Он уже не раз задумывался: не любовь ли это? А если любовь, что с ней делать?

 — Передумали? — поинтересовался Алекс, когда Дэвид слегка застопорил у дверей.

 Дэвид досадливо дернул плечом и нажал на кнопку звонка.

 — А что, должен был?

 — Кларисса знает, что делает, — отозвался Алекс.

 Эта фраза заставила Дэвида нахмуриться.

 — Алекс…

 Он и сам не знал, что хотел сказать, но тут дверь распахнулась. Одетая в униформу девушка с французским акцентом спросила их имена, проводила в прилегавшую к холлу комнату и ушла. Команда, привыкшая ко всяким приемам, вполголоса переговаривалась.

 Это был настоящий самоуверенный Голливуд, с громоздкой мебелью кричащих тонов. В центре комнаты на кабинетном рояле стоял серебряный канделябр, украшенный хрустальными подвесками. Дэвид узнал в нем реквизит из «Полуночной музыки».

 — А она не скромничает, — заметил Алекс.

 — Да уж, — поддакнул Дэвид и опять окинул взглядом комнату: крутом шелк и парча золотистых оттенков. Мебель сияла, как зеркала. — Да, Элис Ван Кэмп из тех немногих, кто может себе позволить это!

 — Спасибо!

 В дверях появилась царственная, довольная собой и такая же ошеломительная, как на экране, Элис Ван Кэмп. Эта женщина умела подать себя и делала это не стесняясь. В первый момент Дэвид удивился тому, что она такая маленькая. Но вот она двинулась к ним, и впечатление изменилось мгновенно.

 — Мистер Маршалл! — Она протянула руку. Ее короткие волосы обрамляли светлое и гладкое, как у ребенка, лицо. Если бы Дэвид не знал ее возраста, то дал бы ей не более тридцати. — Очень рада с вами познакомиться. Я большая поклонница журналистов… когда они правдивы!

 Алекс взял ее ладошку обеими руками:

 — Миссис Ван Кэмп! Позвольте сделать вам комплимент?

 — Какой же?

 — Вы так же прекрасны в жизни, как на экране!

 Она засмеялась, горделиво и очень сексапильно. После такого смеха мужчины, слышавшие его, надолго теряли покой.

 — Я оценила вашу галантность. — Она перевела взгляд на Дэвида. — А вы Дэвид Брейди?

 Он почувствовал, что она чисто по-женски оценивает его.

 — Я видела несколько ваших работ. Мой муж очень любит документальные и биографические фильмы. Понять не могу, почему он на мне женился?

 Дэвид пожал протянутую руку:

 — А я могу. Я тоже ваш страстный поклонник!

 — Только не говорите, что выросли на моих фильмах! — У нее весело блеснули глаза. Она огляделась. — А теперь представьте меня своей команде, и можем начинать.

 Дэвид восхищался Элис многие годы, но через десять минут общения с нею это восхищение возросло стократ. Она поговорила с каждым членом группы, от директора до помощника осветителя, и, закончив, повернулась к Сэму, чтобы дать указания.

 По ее предложению вся команда перешла на террасу. Она терпеливо ждала, пока техники установят свет. За пределами съемочной площадки прислуга поставила на стол прохладительные напитки и легкие закуски. Элис ни к чему не прикоснулась, но жестом показала, чтобы члены группы не стеснялись.

 Когда Сэм насытился, она повернулась к Алексу, и тот начал:

 — Миссис Ван Кэмп, двадцать лет вы были известны как самая талантливая и любимая актриса всей страны.

 — Благодарю вас, Алекс. Карьера всегда занимала одно из наиважнейших мест в моей жизни.

 — Одно из наиважнейших. Сейчас мы собрались, чтобы обсудить еще одну часть вашей жизни. Это семья и в особенности ваш сын. Лет десять назад вы чуть не пережили трагедию.

 — Да, так и было. — Она скрестила руки. Хотя солнце светило прямо ей в лицо, она ни разу не моргнула. — Трагедию, после которой, честно говоря, мне вряд ли удалось бы когда-нибудь прийти в себя!

 — Сегодня вы даете первое интервью по этому поводу. Позвольте спросить; почему вы на него согласились?

 Она слегка улыбнулась и откинулась в повидавшем виды ротанговом кресле.

 — Иногда в жизни, как и в бизнесе, наступает подходящий момент. Несколько лет после похищения сына я просто не могла говорить об этом. А потом, спустя еще некоторое время, мне показалось, что не стоит это ворошить. До сих пор, когда слышу в новостях или вижу в витрине магазина объявление о похищении ребенка, — испытываю боль за родителей.

 — Вы рассчитываете, что ваше интервью может им помочь?

 — Отыскать ребенка? Нет! — В ее глазах что-то промелькнуло. — Но, вероятно, кому-то облегчит страдания. Я никогда не собиралась делиться собственным опытом. И очень сомневаюсь, что сделала бы это, если бы не Кларисса Дебасс.

 — Кларисса Дебасс просила вас дать это интервью?

 Элис мягко рассмеялась и покачала головой:

 — Кларисса никогда ничего не просит! Но, разговаривая с ней, я поняла, что она верит в этот проект, и согласилась.

 — Вы ей очень доверяете?

 — Она вернула мне сына!

 Она сказала это так просто, так искренне, что Алекс позволил ее словам повиснуть в воздухе. В саду за ее спиной защебетала какая-то птица.

 — Теперь понятно, почему вам нравится разговаривать здесь! Позвольте спросить: как вы познакомились с Клариссой Дебасс?

 В стороне от камер и группы, засунув руки в карманы, стоял Дэвид и слушал разговор. Он вспомнил, как однажды Эй Джи рассказала ему о постепенном сближении матери со знаменитостью. Элис Ван Кэмп пришла к ней с подругой просто так, по прихоти, а ушла через час, очарованная ласковым и непосредственным приемом новой знакомой. Повинуясь той же прихоти, она попросила Клариссу составить гороскоп супружеской совместимости в качестве подарка мужу к годовщине их свадьбы. Этот гороскоп очень заинтересовал Питера Ван Кэмпа.

 — Она многое рассказала обо мне, — продолжала Элис. — Понимаете, не только о том, что будет завтра, но о моих чувствах, о моем прошлом, и это впечатлило меня. Не могу сказать, что мне всегда нравилось то, что она говорит. Есть вещи, с которыми бывает трудно согласиться. Но я возвращалась к ней, потому что с ней было интересно. Мы стали настоящими друзьями.

 — Вы верите в ясновидение?

 Элис свела брови и задумалась.

 — Я бы сказала, что сначала присматривалась к ней, потому что она меня забавляла. Она отличалась от других. После рождения сына я вела уединенный образ жизни, но это не значит, что я чуралась контактов с людьми, особенно с какими-нибудь удивительными или странными. — Элис улыбнулась. — Кларисса поистине уникальный человек.

 — Значит, вы пошли к ней ради развлечения?

 — О да, конечно! Видите ли, поначалу я просто считала ее очень умной. Потом, когда мы познакомились поближе, обнаружилось, что все совсем не так просто и ясно. Это, разумеется, не значит, что я готова общаться с хиромантами с бульвара Сансет! И конечно, не стану пропагандировать всякие тестирования или исследования. Однако верю, что среди нас есть некоторые более чувствительные люди, чьи ощущения настроены более тонко.

 — Вы расскажете нам, что случилось, когда похитили вашего сына?

 — Это случилось двадцать второго июня почти десять лет назад, — Элис на мгновение прикрыла глаза, — а помнится, как вчера. У вас есть дети, мистер Маршалл?

 — Да, есть.

 — И вы их любите?

 — Очень.

 — Тогда вы имеете некоторое представление о том, что значит их потерять. Даже на короткое время. Это ужас и мучительная боль от сознания собственной вины. Боль и страх одновременно. Видите ли, меня не было с ним, когда его похитили. У нас была няня, Дженни, молодая, но надежная девушка. Она служила у нас больше пяти лет, самоотверженно любила моего сына и очень следила за ним. Когда я приняла решение вернуться в кинематограф, мы целиком положились на Дженни. Нам с мужем не хотелось, чтобы сын страдал из-за того, что я опять начала работать.

 — Вашему сыну было почти десять, когда вы согласились опять сниматься.

 — Да, он был уже вполне независимым человеком. Мы с Питером учили его этому. Во время съемок Дженни очень часто приводила его в студию. Когда я не снималась, она по привычке продолжала гулять с ним днем в парке при студии. Если бы я знала, насколько опасны эти укоренившиеся привычки, я бы прекратила эти прогулки! Мы с мужем всегда старались держать его подальше от света прожекторов и рамп. Не потому, что боялись за его здоровье. Просто мы хотели, чтобы он рос обыкновенным мальчиком. Конечно, нас узнавали и тогда, и потом, и некоторые папарацци ухитрялись фотографировать.

 — Вас это раздражало?

 — Нет. — Когда она улыбнулась, опять проявилось ее необъяснимое очарование. — Полагаю, я к этому привыкла. Мы с Питером не собирались становиться отшельниками. Я часто спрашиваю себя: случилась бы эта беда, если бы мы вели более замкнутый образ жизни? Сомневаюсь. — Она тихо вздохнула, как будто ей нужно было еще подумать над этим. — Только потом выяснилось, что за прогулками Мэттью по парку велось наблюдение.

 — Некоторое время полиция подозревала Дженнифер Уэйт, няню вашего сына, в сотрудничестве с похитителями.

 — Это, конечно, абсурд. Я ни минуты не сомневалась в верности Дженни и ее привязанности к Мэттью. Как только все кончилось, с нее были сняты все подозрения. Она до сих пор работает у меня!

 — Следователи считали, что в ее показаниях кое-что не стыкуется.

 — В день, когда похитили Мэттью, Дженни прибежала домой в истерике. Мы, наша семья, были самыми близкими ей людьми, и она в первую очередь винила во всем себя. Мэттью играл в мяч с детьми. Дженни наблюдала за ним. К ней подошла молодая женщина и попросила показать дорогу. Она сочинила какую-то историю о том, что отстала от автобуса и оказалась одна в чужом городе. Женщина отвлекла Дженни всего на несколько минут, и в это-то время все и произошло! Когда Дженни оглянулась, то увидела, как Мэттью заталкивают в машину, стоявшую возле парка. Она побежала к мальчику, но машина уехала. Через десять минут после ее возвращения домой раздался первый звонок с требованием выкупа.

 Элис поднесла руку к губам, пальцы у нее слегка дрожали.

 — Извините. Нельзя ли ненадолго прерваться?

 — Перерыв пять минут, — объявил Сэм. Колдуэлл еще не закончил говорить, а Дэвид уже оказался возле кресла.

 — Не надо ли вам чего-нибудь, миссис Ван Кэмп? Что-нибудь выпить?

 — Нет, — покачала она головой, глядя куда-то вдаль. — Это не так легко, как я думала. Десять лет, а все еще нелегко.

 — Послать за вашим мужем?

 — Я просила Питера оставаться в стороне. Он всегда неловко себя чувствует среди камер. В отличие от меня.

 — Может, на сегодня свернемся?

 — О нет! — Она глубоко вдохнула и собралась с силами. — Я сумею закончить начатое. — Она улыбнулась. — Вам ведь нужен счастливый конец? Мэттью учится на втором курсе колледжа!

 Сейчас она была всего лишь женщиной. Дэвид взял ее за руку:

 — Мне очень нравятся счастливые концы!

 — Он смышленый, красивый мальчик. И влюбленный. Однако я никогда не забуду об этом происшествии. И тогда, может быть… — Она сцепила руки, и на ее пальце кроваво блеснул рубин. — Тогда, может быть, все изменится. Вы ведь знакомы с дочерью Клариссы?

 Слегка сбитый с толку неожиданной сменой темы, Дэвид кивнул:

 — Да.

 Ей понравилась его осторожность.

 — Я это имела в виду, когда сказала, что мы с Клариссой подружились. Матери беспокоятся за дочерей. У вас нет сигаретки?

 Он молча достал пачку и дал ей прикурить.

 Элис выпустила клуб дыма и немного расслабилась.

 — Вы знаете, я хотела подписать с ней договор, чтобы она стала моим агентом!

 От изумления Дэвид забыл про сигарету.

 — Прошу прощения?

 Элис опять рассмеялась.

 — Это было через несколько месяцев после похищения Мэттью. Эй Джи сочла, что я пришла к ней из благодарности к Клариссе. Может, так оно и было. Во всяком случае, она мне отказала. Я восхитилась ее прямотой. Настолько, что через несколько лет опять обратилась к ней. — Элис улыбнулась. Она заметила, как напряженно слушает ее Дэвид. Ее это явно забавляло. — Кларисса к тому времени уже стала признанной, респектабельной. И Эй Джи опять мне отказала!

 Какой агент в здравом уме откажется иметь в своем списке такое имя?! Имя мегазвезды, заработанное одним только талантом?

 — Эй Джи всегда непредсказуема! — пробормотал он.

 — Дочь Клариссы желает, чтобы ее воспринимали как самостоятельную личность. — Сделав еще пару затяжек, Элис потушила сигарету. — Спасибо, теперь можно продолжить.

 Через несколько мгновений Элис уже погрузилась в свою историю. Хотя камеры продолжали работать, она о них словно забыла. Сидя на солнце среди дурманящих роз, она рассказывала о своем ужасе:

 — Мы готовы были заплатить сколько угодно. Да, сколько угодно! Мы с Питером много спорили, звонить ли в полицию. Все-таки киднеппинг — дело особое. Мы с ним еще не сталкивались. Но Питер настаивал, и был прав, что нам нужна помощь. Звонки с требованием выкупа раздавались каждые несколько часов. Мы согласны были заплатить, но они каждый раз меняли сумму. Они нас испытывали. Такая изощренная жестокость! Пока мы ждали, полиция начала поиски машины, которую видела Дженни, и женщины, с которой она разговаривала в парке. Но машина и женщина словно растворились в воздухе! К концу вторых суток мы нисколько не продвинулись в поисках Мэттью.

 — И тогда вы решили позвонить Клариссе Дебасс?

 — Не помню, когда мне пришла идея попросить о помощи Клариссу. Помню только, что я не спала, не ела, все время сидела у телефона и ждала очередного звонка. В состоянии полной беспомощности! И вдруг вспомнила, как однажды Кларисса подсказала мне, где искать бриллиантовую брошь, которую я куда-то положила. Для меня это было не просто украшение, эту брошь подарил мне Питер, когда я родила сына. Ребенок не брошь, но я подумала, что, может быть… только может быть… Мне нужна была какая-то надежда… Полиции эта идея не понравилась. И на Питера я не полагалась, но он понимал: что-то нужно делать. Я позвонила Клариссе и рассказала, что похитили Мэттью. — Глаза у Элис наполнились слезами, но она даже не смахнула их. — Я спросила, не может ли она помочь? И она ответила, что попытается. Когда она приехала, я бросилась к ней. Она немного посидела со мной. Как подруга с подругой. Как мать с матерью. Она расспросила Дженни, хотя бедная девочка все еще не могла спокойно говорить, тем более на такую тему. Полицейские были настроены весьма скептически, но, казалось, Кларисса их понимала. Она сказала им, что они не там ищут и что Мэттью не увозили из города. — Тут Элис машинально стерла слезу со щеки. — И он не на севере, как они думают. Она попросила что-нибудь из вещей, которые носил Мэттью. Я принесла его ночную пижамку. Голубенькую, с машинками по всему полю. Помню, мне хотелось кричать. Наконец, Кларисса очень-очень тихо заговорила. «Мэттью всего в миле отсюда», — сказала она. Он не в Сан-Франциско, хотя один звонок оттуда полиция засекла. Он все еще в Лос-Анджелесе. И она описала улицу, потом дом. Белый дом с голубыми ставнями. Я никогда не забуду, как она описала комнату, в которой его держат. Понимаете, было темно, а Мэттью, как ни храбрился, все еще боялся темноты. Она сказала, что в доме только два человека. Мужчина и женщина, которая разговаривала с Дженни в парке. Ей показалось, что там есть еще и машина, не то серая, не то зеленая. И она сказала мне, что Мэттью не ранен. Только напуган… — У Элис задрожал голос, но она справилась.

 — И полиция начала поиски?

 — Естественно, они не слишком поверили Клариссе, но все же послали несколько машин искать тот дом. Не знаю, кто был больше ошеломлен, когда дом нашелся, я, Питер или полиция. Они без труда освободили Мэттью, потому что похитители были уверены в своей безопасности. Из Сан-Франциско звонил третий сообщник. Кроме того, полиция нашла машину, на которой совершили похищение. Кларисса дождалась возвращения Мэттью домой. Потом он рассказал мне о комнате, в которой его держали. И она оказалась именно такой, какой ее описывала Кларисса!

 — Миссис Ван Кэмп, многие считают, что похищение и драматическое освобождение вашего сына было всего лишь трюком, предпринятым для того, чтобы подогреть интерес публики к выходу вашего первого фильма после рождения сына.

 — Для меня это не имеет значения. — Свое презрение она выразила только взглядом, только голосом. — Пусть говорят что угодно, верят во что угодно. Мой сын вернулся!

 — И вы считаете, что в этом заслуга Клариссы Дебасс?

 — Я в этом уверена!

 — Перерыв, — скомандовал операторам Сэм и подошел к Элис. — Миссис Ван Кэмп, мы хотели бы сделать еще несколько крупных планов лица и несколько кадров через плечо. И тогда все, съемка закончена.

 Теперь можно идти. Дэвид знал, что ему незачем оставаться. Съемка, по существу, закончилась. Обо всем, о чем хотел, он уже спросил. Элис Ван Кэмп превосходная актриса, но никто из тех, кому предстоит увидеть эту часть фильма, даже помыслить не должен о какой-то игре! Она — женщина, снова пережившая то, чего боится каждая мать. И она, кстати сказать, перенесла самую суть его проекта прямо на Клариссу.

 Он подумал, что, возможно, теперь понял неоднозначное отношение Эй Джи к этому интервью. Элис Ван Кэмп, это абсолютно ясно, очень страдала. И, если интуиция его не обманывает, Кларисса должна была страдать тоже. Кажется, сострадание — часть ее дара.

 Как бы то ни было, он остался стоять за камерой, с нетерпением дожидаясь, пока все кончится. Хотя заметно было, что Элис устала, она все-таки сама проводила съемочную группу до дверей.

 — Замечательная женщина, — отозвался о ней Алекс, когда они спускались по ступеням полукруглого крыльца.

 — Более чем. Однако держите себя в руках.

 — Конечно, конечно. — Алекс вытащил сигару, о которой мечтал последние три часа. — Может быть, я не прав, но мне кажется, что и вам это не помешало бы.

 Дэвид остановился возле машины и нахмурился.

 — Я еще не получил Эй Джи. — И тут ему пришло в голову, что он впервые выразился о ней подобным образом. — Похоже, Кларисса так не считает.

 Дэвид повернулся и прислонился к машине:

 — И одобряет?

 — А не должна?

 Дэвид вытащил сигареты. Беспокойство нарастало.

 — Не знаю.

 — Вы собирались о чем-то спросить меня перед тем, как мы вошли в дом. Так спрашивайте!

 Дэвида давно это мучило. Если спросить, может, наконец, станет легче?

 — Кларисса — неординарная женщина. Вас это не беспокоит?

 Алекс с довольным видом выпустил клуб дыма.

 — Конечно, меня это интригует. И я солгал бы, если бы не признал, что пара трудных моментов у меня была. Все мои ощущения сводятся на нет, тем что у меня пять чувств, а у Клариссы есть так называемое шестое. Отсюда и нелегкие моменты. — Он слегка улыбнулся, когда Дэвид промолчал. — Кларисса не считает нужным хранить секреты. Мы говорили с ней о ее дочери.

 — Не думаю, что Эй Джи была бы этим довольна.

 — Возможно. Это скорее вопрос того, что вас устраивает. Знаете, Дэвид, в чем проблемы людей вашего возраста? Вы считаете себя слишком старыми, чтобы идти на глупый риск, а на самом деле слишком молоды и поддаетесь импульсу. Мне, слава богу, не тридцать! — Алекс улыбнулся и отошел к Сэму, чтобы вместе с ним вернуться в город.

 «Я тоже слишком стар, чтобы идти на глупый риск», — подумал Дэвид и потянул дверцу. А человек, поддающийся импульсу, обычно шлепается лицом в грязь. И все-таки он хочет ее видеть. Хочет видеть, и немедленно!

 

 Портфель Эй Джи весил довольно много, она с трудом подняла его с переднего сиденья. Мимо ее дома проносились машины, подходил к концу час пик. Если бы она сделала больше в рабочие часы, не пришлось бы корпеть над бумагами сегодня вечером. Она сделала бы больше, если бы не нервничала из-за интервью с Элис Ван Кэмп. Но, слава богу, все кончилось, подумала она и повернула ключ в замке машины. Со съемкой документального фильма покончено. У нее много других клиентов, другие проекты, другие контракты. Пора уже подумать об этом. Перехватив портфель в другую руку, она повернулась и нос к носу столкнулась с Дэвидом.

 — Люблю вот так, случайно, налететь на вас, — вполголоса сообщил он, и руки его скользнули по ее бедрам.

 У нее перехватило дыхание. Она не сразу пришла в себя и вынуждена была привалиться к нему всем телом. Обычно после того как между мужчиной и женщиной уже была близость и они стали любовниками, их отношения укладываются в привычное русло, уже нет того радостного безумства, которое сопровождало первые встречи. А она вдруг почувствовала, что ей хочется обнимать его и смеяться.

 — Смотрите не сломайте мне ребра! — Она просто улыбнулась ему. — Вообще-то сегодня я не ожидала увидеть вас.

 — Проблемы?

 — Нет. — Она слегка взъерошила ему волосы. — Думаю, я смогу втиснуть вас в свое расписание! Как прошла съемка?

 Он распознал отчетливые следы нервного напряжения. Не сегодня, сказал он себе. Сегодня никаких нервов.

 — Закончена. Знаете, мне нравится ваш запах, когда вы так близко. Очень близко. — Он наклонился и приник губами к ее шее.

 — Дэвид, мы стоим посреди парковки.

 — М-м-м. — Он коснулся уха Эй Джи, и ее с ног до головы пробила дрожь.

 — Дэвид. — Она повернула голову, желая ускользнуть, и тут же попалась: он накрыл ее губы долгим-долгим поцелуем.

 — Я все время думаю о вас, — пробормотал он и опять поцеловал Эй Джи. — Я не могу выкинуть вас из головы. Иногда я думаю, не наложили ли вы на меня заклятие. Разберитесь, а?

 — Не болтайте! Пошли ко мне.

 — Мы и так мало болтаем. — Он взял ее за подбородок. — Но рано или поздно придется поболтать.

 Именно этого она и боялась. Когда они начнут серьезный разговор, их отношениям настанет конец, она в этом уверена.

 — Потом. Позже. Пожалуйста. — Она прижалась к нему щекой. — А сейчас просто давайте радоваться, что мы вместе!

 Он испытал приступ разочарования и вместе с тем всплеск желания.

 — И это все, чего вы хотите?

 Нет, нет, она хочет большего, ей хочется всего! Открой она рот, чтобы высказать одно желание, и выскажет дюжину.

 — Этого достаточно, — почти безнадежно ответила она. — Почему вы сегодня явились?

 — Потому что хочу вас. Потому что совершенно не могу находиться вдали от вас!

 — Вот это-то мне и нужно!

 Кого она пытается убедить, его или себя?

 Наверное, оба не смогут ответить.

 — Пойдемте, я вам покажу.

 Он взял ее за руку и пошел с ней.