Глава 8

 

 Эй Джи была удовлетворена. Теперь можно и успокоиться. После первой ночи с Дэвидом прошло десять дней, и их отношения развивались довольно ровно. Если появлялась возможность, они вечерами гуляли по пляжу, или шли куда-нибудь ужинать, или просто оставались дома. Страсть, толкнувшая их друг к другу, не угасала. Скорее нарастала, крепла и настоятельно требовала удовлетворения. Он желал ее так сильно, так отчаянно, как только может мужчина желать женщину. Ее же слишком многое смущало. Следовало бы успокоиться, а она не находила себе места.

 Каждый день она заново возводила оборонительные сооружения (что-то вроде второй кожи), и каждую ночь Дэвид прорывал эту оборону. Трудно было скрывать чувства, которые вызывал в ней этот, по ее мнению, «случайный роман». Они будут встречаться до тех пор, пока им хорошо вдвоем. Никаких перспектив, никаких обязательств. Если он решит прекратить отношения, она должна быть к этому готова.

 Дэвид, несомненно, рано или поздно все разрушит. Слишком жарко пылающие страсти быстро выгорают, и с этим ничего не поделаешь. Уж очень они разные. Он читал толстые, серьезные романы и научную литературу. Эй Джи больше склонялась к ладно скроенным кровавым детективам и увлекательным бестселлерам. Он водил ее на фестивали иностранных фильмов, полных символизма и субтитров. Она предпочла бы Джин Келли вкупе с Джуди Гарленд на ночном телевидении.

 Чем больше они узнавали друг друга, тем большую дистанцию между ними чувствовала Эй Джи. Их притягивала друг к другу только страсть, но она прекрасно понимала, что сила страсти может иссякнуть. И, когда это произойдет, она, чтобы выжить, должна быть к этому готова.

 Это значит, что на деловом поприще она должна сохранить отношения с Дэвидом Брейди как с продюсером. Эй Джи нравилось, что ей известен каждый угол (который иногда можно сгладить) и каждый шаг в их особых отношениях.

 Ознакомившись с идеями Дэвида насчет расширения роли Клариссы в документальном фильме, она согласилась на дополнительные съемки. Конечно, за дополнительную плату, но не в виде денег, что можно было бы из него вытянуть, а за обещание продвигать очередную книгу Клариссы, выход которой ожидался в середине лета.

 Два дня ушло на жаркие переговоры, отфутболивания, отказы, соглашения и компромиссы. Кларисса получала непосредственное участие в программе, рецензию в цифровом еженедельнике «Бук-ток» и положительный отзыв от государственной службы радиовещания. Дэвид получал дополнительные студийные съемки и желанное интервью Клариссы с Элис Ван Кэмп. Оба вышли из-за стола переговоров, гордые тем, что превзошли себя. Клариссу же это интересовало меньше всего. Она была занята своими растениями, рецептами и, к растущему ужасу Эй Джи, свадебными приготовлениями. Она отделалась рассеянным «Прекрасно, дорогая» и тут же поинтересовалась, стоит ли ей самой печь свадебный пирог.

 — Мама, рецензия в «Бук-ток» — это не просто прекрасно, — объясняла Эй Джи, сворачивая на парковку у студии.

 — Да-да, конечно, я уверена, что все будет замечательно. Издатель сказал, что они пришлют предварительный текст. Как думаешь, Аврора, стоит ли устраивать свадьбу в саду? Боюсь повредить мои азалии.

 Хмурая Эй Джи поставила машину на свое место:

 — Сколько копий?

 — Ну-у, не знаю. Наверное, я где-то записала. И потом, а вдруг дождь? В июне погоду никогда не угадаешь.

 — Будь уверена, пришлют не меньше трех экземпляров. Один для… В июне? — Нога Эй Джи соскользнула с педали, и машина взбрыкнула.

 — Ну да. Мне нужно переделать еще массу дел. Просто кучу.

 Эй Джи вцепилась в руль и повернулась:

 — Ты ничего не говорила о такой скоропалительной свадьбе!

 — Кажется, нет. Знаешь, хризантемы лучше всего выглядят в октябре, но Алексу немного не терпится. — Тут она чуть-чуть покраснела и тихо откашлялась. — Я, конечно, не водитель, Аврора, но, кажется, ты оставила ключ в зажигании.

 Выругавшись про себя, Эй Джи выдернула ключ.

 — Мама, ты готовишься к свадьбе с человеком, которого я знаю меньше двух месяцев!

 — А ты действительно считаешь, что это важно? — мягко улыбнулась Кларисса. — Все-таки тут больше вопрос чувств.

 — Чувства меняются!

 Кларисса накрыла руку дочери ладонью.

 — Жизнь не дает никаких гарантий. Даже таким, как мы с тобой.

 — Это-то меня и беспокоит.

 Нужно поговорить с Алексом, решила Эй Джи и толкнула дверцу. Мать ведет себя как школьница, влюбившаяся в известного футболиста. Но кто-то же должен сохранять здравомыслие.

 — На самом деле тебе не о чем беспокоиться, — сказала Кларисса, выходя из машины. — Я знаю, что делаю. Правда знаю. Но с Алексом обязательно поговорю.

 Эй Джи глубоко вздохнула:

 — Мама, я должна беспокоиться. И не читай, пожалуйста, мои мысли!

 — Вряд ли это нужно, когда у тебя все написано на лице. У меня волосы в порядке?

 Эй Джи повернулась и поцеловала мать в щеку:

 — Ты прекрасно выглядишь.

 — Ох, надеюсь.

 Они дошли до дверей студии, и Кларисса нервно рассмеялась:

 — Боюсь, как бы мне не заболеть тщеславием! Но ведь Алекс — такой замечательный мужчина, правда?

 — Да, — осторожно согласилась Эй Джи. Алекс действительно выглядел элегантно и представительно и был хорош собой до приторности. Нет, Эй Джи не успокоится, пока не найдет в нем хоть какой-нибудь изъян!

 — Кларисса! — Они едва ступили в холл, а навстречу им уже спешил Алекс. Он был похож на человека, бросившегося к очень дорогому, утраченному и вновь обретенному сокровищу. — Вы прекрасно выглядите!

 Он взял Клариссу за обе руки и посмотрел на Эй Джи так, словно хотел сгрести мать в охапку и немедленно утащить прочь.

 — Мистер Маршалл, — стараясь говорить спокойно, Эй Джи протянула ему руку.

 — Мисс Филдс. — Он освободил одну руку и подал ее Эй Джи. — Должен сказать, вы более преданный агент, чем даже мой собственный. Я надеялся сам сегодня привезти Клариссу.

 — О, ей нравится вся эта суета, — вмешалась Кларисса, торопясь успокоить обоих. — Боюсь, я так забывчива, что она вынуждена напоминать мне о каждой мелочи, касающейся телевизионного интервью.

 — Просто расслабься, — посоветовала Эй Джи. — Я должна посмотреть, все ли на месте.

 Она взглянула на часы и уже собиралась открыть тяжелую дверь студии, как в ней появился Дэвид.

 — Доброе утро, мисс Филдс. — Слова сопровождались дежурно приветливой улыбкой, а пальцы в это время сомкнулись на ее запястье. — Опять присматриваете за Клариссой?

 — Приглядываю за своим клиентом, Брейди. Она…

 Эй Джи случайно оглянулась, и слова застряли у нее в горле. В самом центре холла крепко и очень горячо Кларисса обнималась с Алексом. Несколько мгновений Эй Джи, застыв, наблюдала за происходящим. Описать, какие чувства ее при этом обуревали, совершенно невозможно.

 — Наверное, после этого ваша клиентка будет выглядеть еще лучше, — пробормотал Дэвид и потащил ее в комнату. — Не хотите присесть?

 — Нет. Нет, мне нужно…

 — Заняться собственными делами?

 Потрясение сразу сменилось гневом.

 — Она, между прочим, моя мать!

 — Это верно. — Он подошел к кофейному автомату и наполнил две пластиковые чашки. — Но не ваш подопечный подросток.

 — Я не собираюсь терпеть, когда она… когда она…

 — Радуется? — предположил он и подал ей кофе.

 — Она ни о чем не думает! — Эй Джи одним глотком опустошила чашку наполовину. — Просто поддается эмоциям, страсти. И она…

 — Влюблена?

 Эй Джи допила кофе и швырнула чашку на поднос.

 — Ненавижу, когда меня прерывают!

 — Я знаю, — ухмыльнулся он. — Почему бы нам сегодня не устроить тихий вечер? У вас. Начнем заниматься любовью в гостиной. Продолжим в спальне и вернемся обратно в гостиную.

 — Дэвид, Кларисса — моя мать, и я за нее очень беспокоюсь. Я должна…

 — Больше заботиться о себе. — Он положил руки ей на бедра. — И обо мне. — Он крепко провел рукой по ее спине. — Вы должны очень заботиться обо мне.

 — Я хочу, чтобы вы…

 — Я уже стал хорошим экспертом по вашим желаниям. — Он провел губами по ее губам, оторвался, подумал и повторил: — Знаете, у вас задрожали губы, когда я так сделал, — понизив голос, вкрадчиво поддразнил он. — А потом и тело тоже.

 Слабость. Гораздо большая, чем ей хотелось бы. Она положила обе руки ему на грудь.

 — Дэвид, мы же договорились! Это — рабочие часы.

 — Подайте на меня в суд. — Он опять поцеловал ее, искушая и дразня, а заодно сунул руку под ее жакет. — Что там у вас надето, Эй Джи?

 — Ничего особенного. — Она поймала себя на том, что невольно подалась к нему. — Дэвид, я серьезно. У нас соглашение.

 В это время он уже легонько целовал ее нижнюю губу.

 — Не путайте… ой… не путайте бизнес с… о черт… — Она уже забыла о бизнесе, соглашениях и прочих обязательствах.

 Ее уже переполняла дикая, необузданная тяга к нему. Как это случалось каждый раз, едва он к ней прикасался. Ее терзало такое желание, какого, она точно это знала, еще не бывало на свете.

 У него были твердые губы, почти такие же алчные, как в первый раз. Желание не пропадало. У него были сильные руки. Сильные, жадные и требовательные, как всегда. Страсть не тускнела. И не важно, что небольшая комната давно пропиталась запахом кофе и табака. Их чувства сосредоточились только друг на друге. Запах духов был сладким и сильным; ощущения невероятно глубокими.

 Она обвила шею Дэвида руками и зарылась пальцами в его волосы. Ждущие и жаждущие губы раскрылись навстречу ему.

 — Ох, извините. — В дверях стояла Кларисса. Она отвела глаза и кашлянула. Разумеется, увиденная картина не предназначалась для посторонних глаз. Тем более что вибрации, заполнившие всю комнату, могли бы расплавить свинец. — Я решила сообщить вам, что все уже готовы.

 Что-то неловко бормоча, Эй Джи одернула жакет.

 — Хорошо, я сейчас буду. — Она подождала, пока захлопнется дверь, и довольно резко выругалась.

 — Квиты, — беспечно заявил Дэвид. — Вы застукали ее, а она вас!

 Взгляд, которым его одарили, способен был испепелить шутника.

 — Это не шутки!

 — Знаете, Эй Джи, что я понял о вас за последние дни? Вы слишком серьезно ко всему относитесь.

 — Может быть. — Она подхватила с дивана сумочку и стала нервно терзать замок. — Представляете, что было бы, если б в дверь случайно заглянул кто-нибудь из команды?

 — Он увидел бы, что их продюсер страстно целует очень привлекательную женщину.

 — Он увидел бы, что вы целуете меня, вместо того чтобы заниматься работой! Это абсолютно непрофессионально! Теперь по всей студии разлетятся сплетни!

 — Вот как?

 — Вот так. — Она сердито смотрела на Дэвида. — Дэвид, мы ведь с вами договаривались о том, что не дадим повода, чтобы кто-то из вашей команды или наших партнеров узнал о наших личных отношениях, тем более начал сплетничать!

 Он, вздернув брови и прищурившись, выслушал ее.

 — Деталей я не помню.

 — Конечно, договаривались. — Она сунула было сумку под мышку, но ей требовалось чем-нибудь занять руки. — С самого начала.

 — А-а, припоминаю: мы намеревались не смешивать бизнес с личной жизнью!

 — Об этом я и говорю.

 — До меня не сразу дошло, что вы желаете держать в секрете наши любовные отношения.

 — Я не хотела бы объявлять об этом в «Вэрайети»[3].

 Явно разозлившись, он сунул руки в карманы.

 — Вас не устраивает слишком крупный второй план, да?

 Она открыла было рот, чтобы достойно ответить, но сдержалась.

 — Полагаю, да. — Глубоко вздохнув, Эй Джи шагнула вперед. — Я хочу избежать всяческих спекуляций, а равно и сочувствующих взглядов, когда ситуация изменится.

 И не экстрасенс понял бы, что она уже ждет этих перемен. Нет, поправился он, она ждет их с самого начала! Это открытие было неожиданным и до боли неприятным.

 — Понятно. Хорошо, мы постараемся. — Он взялся за ручку двери. — Давайте отметимся, что мы уже на работе.

 Нет, он не сказал бы, что сердит. А почему он должен сердиться? Она вполне последовательна в своем требовании соблюдения правил, и ему это только облегчает жизнь. Во всяком случае, должно облегчать. Она не выдвигает никаких требований, но и не примет никаких с его стороны. При других обстоятельствах он сам настаивал бы на том же. Она не желала, чтобы чувства вторгались в ее или его деловую жизнь. Когда-то, в прошлом, он и сам поступал так же.

 Проблема в том, что теперь все складывается по-другому. Однако раз уж он это принял, надо следовать условиям. Иначе перемен не избежать.

 Дэвид смотрел, как Эй Джи пересекает комнату, направляясь навстречу Алексу. У нее был быстрый шаг и спокойные глаза. Именно так она выглядела в обычной ситуации — успешная деловая дама, которая знает, что и как может здесь получить. Он вспомнил, как она выглядела, когда они занимались любовью: изящная, раскаленная и опасная, как нейтронная бомба.

 Дэвид вынул сигарету и со сдержанным раздражением чиркнул спичкой. Придется выработать план номер два.

 Эй Джи была готова даже к острому разговору. Алекс с кем-то беседовал. Почти дружески улыбаясь, она прервала их разговор:

 — Мистер Маршалл, можно вас на минутку?

 Алекс ждал этого. В присущей ему старомодной манере он взял ее за руку:

 — Конечно. Похоже, у нас есть время выпить по чашечке кофе?

 Они вместе вернулись в комнату, в которой еще несколько минут назад Эй Джи разговаривала с Дэвидом. На этот раз она налила и подала кофе, но начать отрепетированную речь не успела. Ее опередил Алекс.

 — Вы хотите поговорить о Клариссе? — Он вытащил сигарету. — Не возражаете?

 — Нет. Мистер Маршалл, я и в самом деле очень хотела бы поговорить с вами о Клариссе.

 — Она говорила мне, что вы встревожены нашими брачными планами. — Он со смаком попыхтел сигаретой, пока та не разгорелась. — Сначала я удивился, но потом она мне объяснила, что вы не только ее агент, но и дочь. Не хотите присесть?

 Эй Джи хмуро взглянула на диван, потом на него. Вообще-то это не входило в ее планы. Все-таки она села. Алекс устроился на другом конце.

 — Я рада, что Кларисса все вам объяснила. Это упрощает дело. Теперь вы понимаете, почему я беспокоюсь. Моя мать — очень важный для меня человек.

 — Для меня тоже. — Он картинно откинулся на спинку дивана, показав Эй Джи безупречный профиль. Немудрено, что у матери закружилась голова. — Вы как никто другой можете понять, насколько легко увлечься Клариссой.

 — Да. — Эй Джи отхлебнула кофе. Что тут можно было сказать? Она не без труда и со вздохом нащупала нить разговора. — Кларисса — очень теплый, особенный человек. Но вы знакомы слишком мало времени.

 — Потребовалось всего пять минут, — сказал он так просто, что Эй Джи перестала подыскивать слова. Он улыбнулся. — Мисс Филдс. — И тут же поправился: — Эй Джи, мне кажется, не совсем правильно называть вас мисс Филдс, тем более что вскоре я намерен стать вашим отчимом!

 — Отчимом?

 Почему-то до сих пор эта простая мысль не приходила ей в голову. Она даже выпрямилась и уставилась на него, не успев проглотить кофе.

 Он продолжил:

 — У меня сын вашего возраста. И дочь. Немногим моложе. Думаю, мне понятны ваши чувства.

 — Да разве дело в моих чувствах!

 — Конечно, конечно. Вы дороги Клариссе так же, как мне дороги мои дети. Мы с Клариссой поженимся, но она была бы счастливее, если б и вы были этому рады!

 Эй Джи хмуро рассматривала кофе. Потом поставила чашку.

 — Не знаю, что и сказать. Мистер Маршалл, Алекс, вы журналист более четверти века. Вы объездили весь свет и видели самые невероятные вещи. Кларисса же, при всех ее способностях и интуиции, очень простая женщина.

 — Удивительно уютная женщина! Особенно для мужчины, который долгое время жил одиноко. Возможно, слишком долго. Я уже подумывал о пенсии. — Он рассмеялся, припомнив свое потрясение, когда Кларисса взяла его руку и рассказала о том, что там увидела. — Я ни с кем об этом не говорил. Даже с детьми. Я ждал чего-то большего, чем просто рассказа о линиях жизни и историях разрывов. Но после нескольких часов, проведенных с Клариссой, я понял, что она именно та, кого я искал. И остаток моей жизни я хочу провести с ней.

 Эй Джи сидела молча, разглядывая ладони. О чем еще мечтать женщине, как не о мужчине, который любил бы ее с такой откровенной преданностью? Разве может раздумывать женщина, когда ее полюбили такой, какая она есть, и несмотря ни на что? Напряжение, владевшее Эй Джи, немного спало. Она подняла на него глаза и даже смогла улыбнуться.

 — Алекс, моя мать приглашала вас на обед?

 — Ну а как же! Несколько раз.

 Он сказал это очень сдержанно, но она уловила веселый блеск в его глазах.

 — Она сегодня сказала, что поставила на медленный огонь соус для вечерних спагетти. Думаю, Кларисса — самый уникальный повар в мире!

 Эй Джи рассмеялась:

 — Думаю, мама сорвет банк! — Она протянула руку.

 Он принял ее, а потом, немало удивив девушку, наклонился и поцеловал в щеку:

 — Спасибо!

 — Не обижайте ее, — прошептала Эй Джи. Она на мгновение задержала его руку, потом поднялась. — Нам пора вернуться. Она, наверное, уже удивляется, куда мы делись.

 — Кларисса? Уверен, у нее есть занятия гораздо интереснее.

 Эй Джи остановилась возле двери и опять взглянула на него.

 — Вас не беспокоит, что она экстрасенс?

 — А почему меня должно это беспокоить? Именно ее способности делают ее такой, какая она есть.

 — Да. — Она старалась не думать о себе, но не удержалась и вздохнула. — Да, пожалуй.

 Когда они вернулись в студию, Кларисса бросила на них быстрый взгляд и уже в следующий момент, по обыкновению, улыбнулась.

 Эй Джи расцеловала ее в обе щеки:

 — Есть одно условие, на котором я настаиваю.

 — Что за условие?

 — Твою свадьбу устраиваю я!

 Щеки Клариссы порозовели от удовольствия.

 — Ах, дорогая, как мило! Но это же такие хлопоты!

 — Для невесты, конечно, хлопоты. Ведь надо подобрать платье и прочее приданое, чтобы выглядеть потрясающе. А я займусь остальным. — Она опять поцеловала мать в щеку. — Ну пожалуйста!

 — Только если ты действительно этого хочешь.

 — Я действительно хочу. Подготовь мне список гостей, а я займусь деталями. У меня это лучше всего получается. Похоже, тебя уже ждут. — Она на мгновение стиснула руку матери и отпустила ее к съемочной группе, а сама села в сторонке.

 — Вам лучше? — пробормотал за ее спиной Дэвид.

 — В какой-то мере. — Не могла же она признаться, что ей хочется плакать, потому что ее оттесняют на второй план. — Как только закончится съемка, я займусь приготовлениями к свадьбе.

 — Не поздно и завтра. — В ответ на ее недоуменный взгляд он только улыбнулся. — Я намерен занять вас на весь вечер.

 

 Он был человеком слова. Не успела Эй Джи вернуться домой, скинуть пиджак и открыть телефонную книгу, чтобы позвонить в фирму, поставляющую продукты для свадеб, как позвонили в дверь. Она заложила палец на нужной странице и пошла открывать.

 — Дэвид, вы сказали, что у вас еще есть дела.

 — Я их сделал. Который час?

 — Четверть восьмого. Я думала, вас до восьми не будет.

 — Значит, рабочее время уже кончилось?

 Она не могла не улыбнуться.

 — Давным-давно.

 — А если вы не берете трубку, ваш автоответчик отзывается после четвертого звонка?

 — После шестого. Но я не жду никаких звонков. — Она подошла ближе и положила руки ему на грудь. — Голодны?

 — Ужасно! — Он проверял себя, сколько времени выдержит на расстоянии вытянутой руки от нее. Оказалось, всего тридцать секунд.

 — На ужин ничего нет, кроме холодной рыбы. — Она прикрыла глаза, потому что его губы прошлись по ее подбородку.

 — Значит, поищем другие способы утолить аппетит. — Он расстегнул на ней юбку, а когда та упала на пол, провел по бедрам девушки ладонями.

 Она через голову стащила с него свитер, отбросила в сторону и погладила руки Дэвида. У него были сильные руки. Не обращая внимания на полуспущенные чулки, она прижалась к нему в радостном ожидании любви. Его пальцы быстро и уверенно ласкали ее, доводя до исступления.

 Когда у нее подогнулись ноги и она обмякла, он сжалился. Немало часов он сдерживался, наблюдая за тем, как она со строгим видом сидела в глубине студии и что-то писала в блокноте. И вот теперь они наедине, и она принадлежит ему, пылкая и, впервые за все время их знакомства, слабая.

 Обняв ее еще крепче, он вместе с ней опустился на пол.

 Эй Джи еле справлялась с буйством ощущений. К такому она оказалась не готова. Она старалась держаться за него, но сил не было.

 Она трепетала от его прикосновений, и одно это сводило его с ума. Она лепетала его имя.

 Он хотел слышать это еще и еще. Он хотел быть уверенным, что она больше ни о чем не думает. Срывая с них обоих остатки одежды, не в силах противостоять своей страсти, он обнаружил, что думает только о ней.

 Она вздрогнула раз, другой, но он не спешил, сдерживая себя. Его руки продолжали бродить, принося ее телу несказанное наслаждение. Она цеплялась за мягкий ковер, на котором лежала, но ощущала только мощные движения своего любовника. Эй Джи услышала, как он позвал ее по имени, потом еще дважды, и распахнула глаза. Напряженное, блестевшее от пота тело Дэвида нависло над ней. Она слышала такое же тяжелое, как у нее самой, дыхание. А потом она больше ничего не слышала, кроме собственного стона, когда они одновременно освободились от страсти.

 

 — Люблю вас обнаженную. — Дэвид уже более или менее пришел в себя, и, приподнявшись на локте, разглядывал Эй Джи. — Но готов признать, что ваши маленькие чулочки совершенно очаровательны!

 Все еще ошеломленная, Эй Джи слегка отодвинулась.

 — Они очень практичны.

 Он с приглушенным смехом поцеловал ее в шею.

 — Ну да. Это меня и очаровывает. Ваша практичность.

 Она открыла глаза, но смотрела, прищурившись.

 — Я не то имела в виду.

 Вот это ему нравилось больше всего. Интересно, если сказать ей, какая она мягкая, теплая, открытая для нежности после занятий любовью, она отшатнется? Но он ничего не стал говорить, а только теснее прижал ее к себе. Несколько раз он останавливал себя и Эй Джи. Наконец поднял ее:

 — Давайте перед ужином примем душ!

 Ее голова лежала у него на плече.

 — Душ? А может быть, прямо в постель?

 — Ненасытная! — констатировал он и сгреб ее в охапку.

 — Дэвид, не понесете же вы меня!

 — Почему нет?

 — Потому… — она запнулась, — потому что это глупо.

 Он поставил ее на ноги только в ванной.

 — Таская голых женщин, я всегда чувствую себя глупо.

 — Полагаю, у вас это вошло в привычку, — сухо ответила она и повернула тугой кран.

 — Я постараюсь свести ее к минимуму, — улыбнулся он и потащил ее под струю.

 Вода залила лицо Эй Джи.

 — Волосы! — воскликнула она, защищаясь от потока, но вдруг остановилась и уставилась на Дэвида.

 — Что — волосы?

 — Не важно. — Она взяла мыло и стала намыливаться, одновременно наблюдая за ним. — Что-то вы очень жизнерадостны! Утром мне показалось, вы были мною недовольны.

 — Вами? Почему бы? — У него появилась озорная мыслишка, которая привела бы ее в шок, но он только отобрал у нее мыло и начал сам намыливать ее.

 Мыло было теплым и скользким. Дэвид скрупулезно делал свое дело.

 — Когда мы разговаривали… Впрочем, не важно. Я рада, что вы зашли.

 — Правда? — Большего он и не ждал.

 Она улыбнулась, развернулась и поцеловала его прямо под горячим душем.

 — Правда. Вы мне нравитесь, Дэвид. Если бы вы не были продюсером…

 Так-так. Вот это уже больше, чем он ждал. Но меньше, чем нужно.

 — И вы мне нравитесь, Аврора. Когда б вы не были агентом…

 Выйдя из-под душа и потянувшись за полотенцем, она услышала звонок в дверь.

 — Черт! — Она прижала полотенце к груди.

 — Я открою. — Раньше чем Эй Джи успела остановить его, Дэвид обернул бедра полотенцем и пошел к двери.

 Она шумно выдохнула и схватила висевший на двери халат. Если явился кто-то из офиса, ей придется долго объяснять, почему дверь в ее дом открывает завернутый в полотенце продюсер Дэвид Брейди. Но потом решила, что осторожность лучше отваги, и осталась в ванной.

 Внезапно вспомнив о небрежно разбросанных по полу гостиной предметах туалета, прикрыла глаза и чуть не застонала. Застегнувшись и подпоясавшись, она вышла в гостиную.

 Там горели свечи. Они были зажжены в серебряных подсвечниках на белой скатерти стола, который стоял у окна. Она увидела блики на фарфоре, искры на хрустале и застыла на месте. Дэвид в это время подписывал какую-то бумагу, которую держал перед ним мужчина в черном костюме.

 — Надеюсь, вас все устроит, мистер Брейди.

 — Не сомневаюсь.

 — Разумеется, мы вернемся забрать посуду в удобное для вас время. — Мужчина поклонился Дэвиду, Эй Джи и выплыл за дверь.

 — Дэвид… — Она нетвердыми шагами пошла вперед. — Что это?

 Он приподнял серебряную крышку над блюдом:

 — Курица в вине.

 — Но зачем вы…

 — Я заказал на восемь часов. — Он взглянул на часы и пошел подбирать штаны. — Они очень исполнительны. — Совершенно не стесняясь, он скинул полотенце и натянул слаксы.

 Она сделала еще несколько шагов к столу.

 — Как красиво! Просто чудесно! — Она потянулась к стоявшей в вазе розе, но тут же отдернула руку. — Я не ожидала ничего подобного.

 Он надел свитер.

 — Вы как-то сказали, что вам нравится, когда вас балуют. — Дэвид видел, как она ошеломлена. Ну и пусть. Немного романтики не повредит. Он не слишком уверенно подошел к ней. — Может быть, мне приятно баловать вас и сейчас, и… потом.

 Она оглянулась на него, глаза у нее были полны слез.

 — Мне нужно одеться.

 Он взял ее за плечи:

 — Нет. Вы прекрасно выглядите!

 Ей пришлось стиснуть губы и подождать, когда она сможет говорить.

 — Я на минутку.

 Он развернул ее лицом к себе и нахмурился.

 — Что это? — Он пальцем стер катившуюся по ее щеке слезу.

 — Ничего. Просто… я очень глупо себя чувствую. Сейчас все пройдет.

 Он стер еще одну слезинку.

 — Нет, не думаю. — Он и раньше видел, как она плачет, но сейчас это был целый поток. — Вы всегда рыдаете, когда мужчина предлагает вам интимный ужин?

 — Конечно нет. Только я не думала, что вы… способны на такое.

 Он взял ее руку и с улыбкой начал целовать пальцы.

 — Если я продюсер, это еще не значит, что я не умею себя вести.

 — Я не это имела в виду. — Не отнимая руки, Эй Джи взглянула на улыбающегося Дэвида. Она была растеряна. Она чувствовала, как тает сердце. И будет таять. А сожаления нарастать. — Я не это имела в виду, — опять прошептала она и стиснула пальцы. — Дэвид, не заставляйте меня желать слишком многого.

 Это он, кажется, мог понять: если хочешь очень многого, плохо себя чувствуешь. Сам он тоже старался этого избегать, может быть, по тем же причинам. До того позднего вечера на пляже.

 — Вы в самом деле считаете, что теперь кто-нибудь из нас сможет остановиться?

 Она подумала о том, сколько раз ее отвергали, легко, спокойно или раздраженно. Дружба, привязанность, любовь кончались так быстро, как будто закрыли кран. Это сейчас она ему желанна, напомнила себе Эй Джи, поэтому он так заботлив. Но и этого достаточно.

 Она коснулась его щеки:

 — Давайте не будем сегодня думать об этом.