• Следствие ведет Ева Даллас, #27

6

 Ева направилась в кабинет Бика Байсона. Пибоди, Макнаба и все остальные заканчивали там выемку.

 – Макнаб, ты поедешь с офицерами в управление, поручаю тебе транспортировку груза. Ты не должен отходить от сейфов и их содержимого ни на минуту. Глаз с них не спускай. Ты должен зарегистрировать их лично и запереть в конференц-зале номер пять: я договорилась с майором. Электронику передашь Фини из рук в руки.

 – Слушаюсь.

 – Электронику надо вторично зарегистрировать в ОЭС под твоим личным кодом и кодом Фини.

 Макнаб поднял брови.

 – А что у нас тут, государственная тайна?

 – У нас тут наши задницы, и если не хочешь, чтобы твою прищемили, регистрируй и документируй каждый свой шаг. Пибоди, мы с тобой опросим коллег. Ты бери на себя этот отдел, коллег Байсона, еще раз поговори с его шефом. Я возьму Копперфильд. – Ева направилась к выходу. – Всю дорогу, Макнаб, – повторила она и спустилась на лифте в отдел Натали. Она уже точно знала, с кого именно начать. – Я хочу поговорить с Джейкобом Слоуном. Внуком.

 На этот раз женщина за стойкой не стала спорить и нажала кнопку внутреннего телефона.

 – Джейк? Лейтенант Даллас хочет поговорить с тобой. Да, конечно.

 Третья дверь налево, – сказала она Еве. – Прошу прощения, вы случайно не знаете, когда будет панихида?

 – Нет, извините. Я уверена, что родственники сделают объявление.

 Джейк Слоун уже ждал ее в коридоре, у двери своего кабинета. Он был сложен, как его дед, но молодость делала его стройным, а не изможденным. У него были светло-каштановые волосы, стянутые на затылке в короткий, тугой хвостик, а глаза – непроницаемо-серые, как море в непогоду.

 – Это вы – главная по убийству Натали и Бика? В смысле, вы расследуете их убийство? Я Джейк Слоун.

 – Я хотела бы поговорить с вами. С глазу на глаз.

 – А, да, входите. Хотите чего-нибудь? – спросил он, закрывая за ней дверь.

 – Нет, спасибо.

 – Места себе не нахожу.

 Он прошелся по небольшому кабинету с плакатами в виде различных геометрических фигур, раскрашенных в яркие цвета, на стенах. На письменном столе у него были разложены игрушки. Во всяком случае, Еве показалось, что это игрушки. Красный упругий мячик, игрушечная собачка на пружинке, гибкий кланяющийся цилиндрик, меняющий цвета при движении.

 Джейк подошел к мини-холодильнику и вынул бутылку воды.

 – Я хотел сегодня не приходить, – признался он Еве. – Но, как подумал, что останусь дома один, сразу тошно стало.

 – Вы были хорошо знакомы с Натали.

 – Мы были друзьями. – Джейк улыбнулся короткой дрожащей улыбкой. – Обедали вместе пару раз в неделю. И вместе с Биком, если ему удавалось выкроить время. Трепались, ходили в наши любимые места. Обычно мы вместе ходили куда-нибудь пару раз в месяц. Натали с Биком и я с очередной девушкой. Последние полгода с одной и той же девушкой. – Он опустился в кресло. – Я заболтался. Вам все это не нужно.

 – Ошибаетесь, очень даже нужно. Вы знаете кого-нибудь, кто желал бы зла Натали?

 – Нет. – Ева успела заметить слезы, прежде чем он отвернулся к стене и уставился на синий круг на стене, вписанный в красный треугольник. – Нэт любили. Я не понимаю, как такое могло случиться. Она и Бик. Они оба. Я все время жду, что это окажется какой-то ужасной ошибкой. Что вот сейчас она сунет голову в дверь и скажет: «С молоком без сливок?» – Джейк повернулся к Еве и опять попытался улыбнуться. – Это у нас фирменная шутка. В столовке дают кофе со снятым молоком.

 – У вас с Натали когда-нибудь был роман? Близость?

 – Конечно, нет! Все было совсем не так. – Теперь на щеках у него выступили красные пятна. – Извините, это все равно, что думать, будто я мог переспать со своей сестрой. Понимаете? С первого дня мы с ней подружились, словно знали друг друга всю жизнь. А что до того, о чем вы спрашиваете… Мы как-то сразу поняли, что нам не это нужно. Каждый из нас был не тем, что искал другой. Нэт… она искала Бика. Они были… ну, понимаете, созданы друг для друга. Стоило только взглянуть на них. Черт! – Джейк поставил локти на стол и опустил голову на руки. – Мне тошно делается, как подумаю, что их больше нет.

 – Она вам не говорила о каких-нибудь проблемах, о том, что ее что-то тревожит? Раз уж вы были друзьями, она сказала бы вам, если бы ее что-то беспокоило?

 – Я думал, должна была сказать, но она ничего не говорила. Хотя что-то ее точно тревожило.

 Ева уцепилась за эти слова.

 – Откуда вы знаете?

 – Я ее хорошо знал. Я видел: что-то ее угнетает. Но она не хотела ничего рассказывать. Сказала, что сама с этим справится, что беспокоиться не о чем. Я над ней подшучивал, говорил, что у нее предсвадебная лихорадка, что она сбежит из-под венца, и она мне подыгрывала, отшучивалась. Но, вы понимаете, дело было не в этом. – Джейк покачал головой. – Ее волновали свадебные приготовления, а не вступление в брак, если вы меня понимаете.

 – Так в чем же было дело?

 – Мне кажется, это был какой-то счет. По-моему, у нее были проблемы с одним из счетов.

 – Почему вы так думаете?

 – Последние пару недель она часто работала за запертой дверью. Это на нее не похоже.

 – Не догадываетесь, о чем идет речь?

 Он опять покачал головой.

 – Я не расспрашивал. Каждый из нас ведет дела клиентов, которые мы не вправе обсуждать с другими сотрудниками отдела. Я подумал: может, она почувствовала, что теряет крупного клиента, и попыталась исправить положение. Такое бывает. – Джейк опять отвернулся, взглянул на синий круг в красном треугольнике. – Мы договорились поужинать в ресторане все вместе в это воскресенье. Вчетвером. Я просто не могу осознать, что они мертвы.

 Послышался стук, и дверь открылась.

 – Джейк? О, извините, я не хотел прерывать.

 – Папа! – Джейк вскочил на ноги. – Это лейтенант Даллас, она из полиции. Мой отец Рэндал Слоун.

 – Лейтенант! – Рэндал крепко пожал ей руку. – Вы пришли из-за Натали и Бика? Мы все… я думаю, можно сказать, что мы все, как в тумане.

 – Вы ведь их тоже знали?

 – Да, я их прекрасно знал. Это такой шок, такая страшная потеря. Я позже зайду, Джейк. Я просто хотел посмотреть, как ты.

 – Все в порядке, – сказала Ева. – Я почти закончила. – Она порылась в памяти. – Вы вице-президент этой фирмы?

 – Совершенно верно.

 «Но не партнер, – отметила она мысленно. – Несмотря на дорогой костюм и лощеный вид».

 – И в качестве такового часто ли вы контактировали с каждой из жертв?

 – Нет, нечасто. Во всяком случае, не на работе. Конечно, Нэт и Бик были друзьями моего сына, поэтому вне работы я с ними встречался чаще, чем с кем-либо еще из наших служащих. – Рэндал подошел к сыну и положил руку ему на плечо. – Они были прелестной парой.

 – Кто-нибудь из них делился с вами своей озабоченностью? На работе или после?

 – Нет, а что? – нахмурился Рэндал. – Они оба прекрасно справлялись со своей работой и, насколько мне известно, были счастливы в личной жизни.

 – Мне придется задать вам стандартный вопрос о вашем местонахождении в ночь убийства.

 – Я принимал клиентов. Саша Зинхоф и Лола Уорфилд. Мы пили коктейли и ужинали в «Очаровании», в центре города, а потом поехали в «Первый клуб» послушать джаз.

 – Когда же вы подвели черту и вернулись домой?

 – Было уже где-то около двух часов ночи, когда мы ушли из клуба. Мы вместе взяли такси в верхнюю часть города. Я их высадил и поехал домой. Не могу сказать точно, но было уже, наверное, около трех, когда я добрался до дому.

 – Спасибо.

 – Мы с моей подругой были у Старика. У дедушки, – поспешно пояснил Джейк, когда Ева перевела на него взгляд. – Ушли где-то около полуночи, ну, может, в полпервого. Оттуда поехали ко мне. Она осталась на ночь.

 – Спасибо, что уделили мне время. – Ева поднялась на ноги. – Если у меня будут еще вопросы, я с вами свяжусь.

 Ева шла от кабинета к кабинету, прерывая совещания и телефонные переговоры, пережидая слезы и нервные всплески. Все любили Нэт и Бика, никто не слышал ни о каких проблемах. Чуть больше толку ей удалось добиться от ассистентки, которую Натали делила с двумя другими аудиторами.

 Она нашла Сару-Джейн Блумдейл в столовой, где та всхлипывала над чашкой травяного чая, пахнущего водорослями. Это была миниатюрная женщина с коротко постриженными в форме каре волосами, закрывающими лоб густой прямой челкой.

 – Меня пару дней не было, – объяснила Сара-Джейн. – Насморк подхватила. Такая дрянная зараза, понимаете? Большей частью я отсыпалась, а вчера Мэйзи – это еще одна ассистентка – мне позвонила. В истерике, со слезами. Она мне все и сказала. Я ей не поверила, я все повторяла: «Это просто чушь, Мэйзи». А она твердила, что это правда, что они мертвы. А я ей…

 – Спасибо, я уже составила картину. Сколько времени вы работали с Натали?

 – Года два. Она была замечательная. Не требовала, чтобы я за нее бегала и делала всю тяжелую работу. В отличие от некоторых. Тут кое-кто готов нас до смерти замордовать. Но Натали была замечательная, организованная, понимаете? С ней не надо было целыми днями искать, куда она что-то положила, а потом забыла. И она никогда не забывала такие вещи, как мой день рождения, а иногда приносила булочки или что-то в этом роде. А когда я со своим парнем разругалась пару месяцев назад, она сводила меня в ресторан.

 – Она работала над чем-нибудь конкретным последние две недели? У нее были какие-нибудь необычные требования?

 – Нет, ничего необычного не было. Она действительно над чем-то усердно работала в последнее время. Даже запирала свою дверь. – Сара-Джейн заглянула Еве за спину, проверяя, кто вошел в столовую. – Я решила, что она занимается подготовкой к свадьбе, – прошептала она. – Нам не разрешают заниматься личными делами в рабочее время, но, вы же понимаете, свадьба есть свадьба.

 – Как насчет звонков, сделанных через вас, корреспонденции, которую вы для нее отсылали?

 – Все, как обычно. Но, знаете, в последнее время она пару раз оставалась после работы, заново загружала компьютер. Я заметила, когда сверялась с ее персональным расписанием по ее компьютеру. Я просто заметила загрузку. Кажется, я что-то ей сказала по этому поводу. Пошутила. Ну, что-то вроде: «Смотри, Натали, будешь так рыть носом землю, он и отвалится». А она посмотрела на меня как-то странно и попросила, чтобы я никому об этом не говорила. Сказала, что ей надо наверстать упущенное в какой-то работе.

 – Вы кому-нибудь говорили об этом?

 – Могла упомянуть. Просто мимоходом.

 – Кому?

 – Да я как-то не помню. Может, Мэйзи или Рико из юротдела. Мы с Рико… ну, вроде как встречаемся. Я могла сказать, что она слишком много работает, и это очень плохо. Ну, в смысле, что она переутомляется. Я это видела. Ей следовало больше отдыхать, проводить время с ее парнем и глаз не спускать с той пираньи из его отдела.

 – А кто у нас пиранья?

 – Лайла Гроув. Куинни – она там ассистенткой работает, – так вот, она говорит, что мисс Гроув флиртует с мистером Байсоном при любой возможности. Просит его зайти к ней в кабинет и помочь или приглашает обсудить дела клиентов за кофе или ланчем. – Сара-Джейн ухитрилась придать своему лицу выражение, балансирующее между тревогой и сарказмом. – Глаз на него положила, вы меня понимаете? А мужчины падки на такие заморочки. Я даже Натали об этом сказала. Она же мой босс, разве не так? Вот я ей и сказала, но она только посмеялась.

 – Хорошо. Вы не знаете, Натали не назначала встреч с кем-нибудь из крупных шишек? Может, она говорила, что хочет встретиться с кем-то из них?

 – Меня она не просила договориться о чем-то таком. Э-э-э… видите ли, вы забрали в полицию все, над чем я работала. Не знаю, что мне теперь делать.

 – Вот тут я ничем не могу вам помочь.

 На самый конец Ева оставила разговор с Карой Грин. Она вошла в кабинет в ту самую минуту, когда Кара готовилась проглотить голубую таблетку.

 – От головы, – пояснила она. – У меня жуткая мигрень. День выдался совершенно кошмарный.

 – Вам известно, по какой причине Натали повторно входила в свой рабочий компьютер по окончании рабочего дня?

 – Нет. – Кара нахмурилась. – Мы все работаем допоздна, а в это время года особенно: истекает срок подачи налоговых деклараций. Но… я, конечно, знала, что Натали работала допоздна, задерживалась на пару часов у себя в кабинете по окончании рабочего дня. Я уж не говорю о четырех неделях перед пятнадцатым апреля, когда большинство из нас практически переселяется сюда. Но уйти, а потом опять сюда вернуться? Это на нее не похоже. Не хотите присесть? Я просто на ногах не держусь. Чувствую себя ужасно. – Она опустилась в кресло. – Клиенты словно с ума посходили. Целый день названивают, устраивают истерики: как это так, полиция роется в их счетах! Не самое приятное занятие. Служащие приходят поплакаться у меня на плече о Натали или рассказать о своих страхах: вдруг и с ними что-то такое случится? Я их утешаю, как перепуганных детишек. А сама ломаю голову: неужели вы правы и эти чудовищные убийства как-то связаны с ее работой? Тогда что же я пропустила? Что мне следовало знать?

 – И вам ничего не приходит в голову?

 – Ничего. Я все еще думаю, что это какое-то личное дело. Кто-то хотел причинить им боль. Кто-то ревновал или завидовал. Я не знаю.

 – А здесь у вас на работе есть завистники?

 – Дух конкуренции, безусловно, есть. И, конечно, не все поддерживают между собой дружеские отношения. Но, честное слово, я не могу вспомнить никого, кто хоть что-то имел бы против Натали или плохо думал о ней.

 – Вы знакомы с Лайлой Гроув?

 – Роковая женщина из отдела индивидуальных счетов. – Губы Кары скривились в насмешливой улыбке. – Да, до меня доходили слухи. Говорят, она слишком дружна с Биком. Натали не придавала этому значения, и я никогда не слышала, чтобы Натали с Лайлой поссорились или хотя бы обменялись резкостями.

 «Может, они приберегли резкости на десерт», – подумала Ева, спускаясь в вестибюль, где ее ждала Пибоди.

 – Ты получила показания некой Лайлы Гроув?

 – Это что, телепатия? Шестое чувство? – удивилась Пибоди. – Я собиралась первым долгом отрапортовать о ней.

 – Секс-королева отдела. Приударяла за Байсоном. Что ты о ней думаешь?

 – Жесткая и остро заточенная. Тщеславная, честолюбивая. Любит щеголять и тем, и другим. Утверждает, что флирт был взаимным и безобидным. Выразила досаду и отвращение – и то и другое показалось мне фальшивым – по поводу того, что кто-то в ее отделе может распространять о ней подобные сплетни. Несколько раз пускала слезу, когда говорила об убитых, но при этом ухитрилась не размазать косметику – между прочим, умело наложенную и очень дорогую, как мне показалось. «Возьми меня».

 – Что?

 – Это духи. И у нее настоящие духи, не подделка, не дешевая туалетная вода или что-то в этом роде. Когда я захожу в дорогие магазины, обязательно прошу, чтоб меня побрызгали духами «Возьми меня».

 – Значит, это ты?

 – Что – я?

 – Единственная дура во всей разведанной вселенной, которой нравится, когда эти торговые бандиты брызгают на нее всякой дрянью.

 Пибоди расправила плечи и гордо вскинула голову.

 – Я не одна. Нас много. Маленькая, но чудесно пахнущая армия.

 – Да, держу пари, духи «Возьми меня» пахнут солнечным лугом. Я хочу сама по-быстрому допросить Лайлу Гроув, прежде чем мы вернемся в управление.

 – Второй кабинет по левой стороне.

 – Я пойду одна. Созвонись с Макнабом.

 – Слушаюсь. Да, знаешь что, Даллас? – Улыбка Пибоди была полна коварства. – Когда я пользуюсь духами «Возьми меня», он берет.

 И она удалилась, насвистывая, весьма довольная собой.

 – Сама напросилась, – сказала себе Ева.

 Дверь в кабинет была открыта. Ева увидела блондинку с длинными, пышными, волнистыми волосами. Она сидела, откинувшись, в золотисто-бежевом кожаном кресле, изучала свои наманикюренные ногти и говорила по беспроводному телефону.

 В кабинете стояли цветы, с хромовой вешалки свисало красное пальто с белым шарфом. На письменном столе красовалась кофейная кружка – ярко-красная с большой белой буквой Л.

 Блондинка была облачена в синий костюм, скорее всего одетый на голое тело, блузку заменяла кружевная вставка в треугольном вырезе. Она вскинула взгляд на Еву, и Ева увидела, что у нее по-кошачьи дерзкие зеленые глаза.

 – Минутку, – сказала блондинка своему телефонному собеседнику. – Чем я могу вам помочь? – Ева предъявила свой жетон, и блондинка закатила глаза к потолку. – Извините, – сказала она в телефон, – мне очень, очень жаль, но мне придется вам перезвонить. Я подготовлю для вас эту информацию к двум часам. Да, безусловно. До свидания. – Она стащила с себя наушники и положила их на стол. – Я уже говорила с кем-то из ваших.

 – А теперь поговорите со мной. Лейтенант Даллас.

 – Ну что ж, по крайней мере, рангом выше. Мне очень жаль Бика и Натали. Это страшное потрясение для всех, кто их знал. Но у меня много работы.

 – Представьте, у меня тоже. У вас с Биком что-то было на стороне?

 – Что ж, вы, безусловно, более откровенны, чем детектив, с которым я говорила раньше. Просто небольшой флирт на службе. Совершенно безобидный.

 – А после службы?

 Лайла беспечно и томно повела плечами.

 – Так далеко дело не зашло. Может, будь у нас больше времени…

 – А вы не брезгуете браконьерством.

 Лайла еще раз взглянула с улыбкой на свои ногти.

 – Он был еще не женат.

 – А в чем проблема, Лайла? Своего мужика найти не можешь?

 Ева успела заметить это: острую и жаркую вспышку злости.

 – Любого. Кого захочу.

 – Кроме Бика.

 – А ты стерва, как я погляжу?

 – Не сомневайся. Так почему именно Бик?

 – Отрада для усталых глаз. Перспективный, потрясающее тело. На мой взгляд, был бы хорош в постели. Мы могли бы стать отличной парой. И в постели, и вне постели.

 – А ты небось разозлилась, что он не клюнул.

 – Ну, если он не захотел со мной спать, это его проблема и его потеря. Если ты думаешь, что из-за этого я убила Бика и его милую крошку, спроси у своего детектива. У меня алиби. Два свидетеля, близнецы. Шесть футов два дюйма, двести двадцать фунтов, тупые, как фонарные столбы. Я их обоих ухайдакала, но провозилась до половины четвертого утра.

 – Кто был крупнейшим клиентом Бика?

 – Уэнделл Джеймс, – без малейшего колебания ответила Лайла.

 – И кто будет вести его счет после смерти Бика?

 Лайла склонила голову набок.

 – Официально? Это еще не решено. Неофициально? Уж я постараюсь, чтобы он достался мне. Но мне не нужно убивать, чтобы получить этот счет, милочка, нужно только хорошо знать свое дело.

 – Ну, ты-то свое дело хорошо знаешь, – пробормотала Ева по дороге в вестибюль, где ее ждала Пибоди.

 

 – Она из тех, кого моя бабушка называет «крепкий орешек».

 – Я этого не понимаю. – Ева стремительно отъехала от тротуара и погнала машину в управление. – Если орех разгрызть нельзя, его просто выбрасываешь и все. А она из тех, кто умеет оставаться на плаву.

 – Это просто означает… Ладно, неважно. Думаешь, она в этом замешана?

 – Возможно. Но таким, как она, не надо убивать, чтобы получить желаемое. Она пустит в ход свои мозги, секс, обман… Ну, может, стырит что-нибудь. Она может соблазнить какого-нибудь олуха, чтобы сделал за нее грязную работу, но здесь-то какой смысл? Ну, допустим, убрала она Байсона из кадра, что дальше? Ну получит кое-какие его дела, допустим, получит повышение. Но зачем ей Копперфильд? А ведь Копперфильд была главной мишенью. Алиби проверила?

 – Да. По Джейку Слоуну – это Делей Рашель. Двадцать пять лет, не замужем, работает в бюро обслуживания в «Паласе».

 – То есть она работает у Рорка?

 – Похоже на то. Ее отец работает в «Паласе» шеф-поваром. Важная шишка. Сама Рашель работает там года два. Уголовного досье нет.

 Ева включила левый поворот.

 – Заедем по дороге, получим подтверждение алиби из первых рук. Дальше?

 – По Рэндалу Слоуну. Саша Зинхоф и Лола Уорфилд. Сорок восемь лет и сорок два года, соответственно. Однополый брак. Женаты двенадцать лет. Большие деньги. Со стороны Зинхоф – многие поколения больших денег. «Фам».

 – А это что такое? – нахмурилась Ева.

 – Супердорогая косметика. Компания была основана прапрадедом Саши Зинхоф и остается одной из немногих независимых фирм такого масштаба. У них есть сеть салонов СПА с фирменными процедурами, где используются и продаются их продукты. У Зинхоф бывали трения с законом. Оскорбление действием, повреждение имущества. Заехала по носу копу.

 – Без балды?

 – Не сидела. Куча крупных штрафов, несколько гражданских исков. За последние десять лет – ничего.

 – Ну, значит, перебесилась и повзрослела. Темпераментная дамочка.

 – Алиби Крауса. Опять большие деньги. Мадлен Баллок и Уинфилд Чейз. Мать и сын. Баллок был ее вторым мужем, детей в этом браке нет. Сэм Баллок умер в возрасте ста двенадцати лет. Они были женаты пять лет. Ей было сорок шесть.

 – Ну разве это не романтично?

 – Просто за душу берет, – согласилась Пибоди. – Первый муж был моложе: всего на каких-то вшивых семьдесят пять лет! Зеленый юнец. А ей было уже двадцать два.

 – Богат?

 – Был богат. Ну, не так, как Сэм Баллок, но хорошо обеспечен. Съеден акулой.

 – Иди ты?!

 – Нырял с аквалангом в районе Большого барьерного рифа. Ему тогда было восемьдесят восемь. Вдруг проплывает мимо эта акула и… ням-ням. – Пибоди оторвалась от чтения данных и задумчиво взглянула на Еву. – Попасть на обед к акуле входит в «горячую десятку» моих самых нелюбимых способов умереть. Как насчет тебя?

 – Занимает первое место с той самой минуты, как ты заронила эту мысль мне в голову. И что, никаких намеков на грязную игру?

 – Они не смогли допросить акулу и квалифицировали его смерть как несчастный случай.

 – Ясно, давай дальше.

 – Компания Баллока занимается самыми разными вещами, но начиналось все с фармацевтики. Фонд, который возглавляет вдова последние восемь лет, со дня смерти мужа, ежегодно отдает многомиллионные суммы на благотворительность. Надо же, какая прорва деньжищ! Приоритет – здоровье детей. На вдову ничего криминального нет, у сына опечатанное досье. Сейчас ему тридцать восемь. Браков или совместного проживания не зарегистрировано.

 – Головной офис у них в Лондоне, так?

 – Да у них есть и другая недвижимость, но не в Штатах. Мать и сын проживают по одному адресу. Он – вице-президент фонда.

 – Мог бы позволить себе собственное жилье.

 – И последний в этой серии: Майерс. Тут у нас Карл и Элиза Хелбрингер, Германия. Женаты тридцать пять лет, трое детей. Карл с Элизой начали свой бизнес, когда им обоим было за двадцать. Они шили башмаки, потом перешли на сапожки, кроссовки, туфли. Ну а потом сумки и тому подобное. Включая любовь, потому что они вскоре поженились. Наделали шуму и в мире моды, и среди любителей спортивной обуви, построили свою маленькую немецкую империю. Так что, раз уж они обувщики, я не скажу, что они купаются в деньгах. Они их топчут.

 – Башмаками.

 – С этого они начинали, и оригинальная модель Хелбрингеров до сих пор является лидером их продаж. У тебя на ногах сейчас как раз такая пара.

 – Башмаков.

 – Башмаков «Хелбрингер», известных своей простотой. В общем, на Хелбрингеров ничего нет. Ни на них, ни на их детей.

 – Мы еще раз все проверим, когда вернемся в управление.

 Ева остановила машину перед великолепным парадным входом в принадлежащий Рорку отель «Палас». К ним немедленно двинулся швейцар. Вылезая из машины, Ева заметила в его глазах узнавание.

 – Доброе утро, лейтенант. Желаете, чтобы я запарковал вашу машину?

 – А вы как думаете?

 – Я думаю, вы хотите, чтобы она оставалась на месте.

 – Правильный ответ.

 Она взбежала по ступеням и вошла в роскошный вестибюль, отделанный полированным мрамором, украшенный изысканными цветами, журчащими фонтанами. С потолка спускался целый водопад сверкающих хрусталиков.

 Ева направилась прямиком к стойке регистрации. Заметив узнавание в глазах одного из администраторов, одетых в щегольскую униформу, она решила, что Рорк, наверное, провел совещание с персоналом и всем показал ее фотографию.

 Тем не менее она предъявила жетон.

 – Мне нужно поговорить с Рашель Делей.

 – Конечно, лейтенант. Я с ней немедленно свяжусь. Не желаете ли пока присесть?

 Ева задумалась, но решила, что раз уж все вокруг так предупредительны, может и она проявить сговорчивость.

 – Да, благодарю.

 Она опустилась в одно из бархатных кресел с высокой спинкой, расставленных в экзотической цветочной чащобе.

 – Если моя бабушка – та, которая «крепкий орешек», – когда-нибудь выберется сюда, я обязательно свожу ее в «Палас» на чашку чая. – Пибоди села и глубоко, с наслаждением вдохнула напоенный цветочным благоуханием воздух. – Я думаю, ей здесь понравится. Ну, раз уж мы ждем, у нас как раз есть время поговорить о Мэвис и ее детском празднике.

 – Для этого времени нет никогда.

 – Да ну тебя! Часики-то тикают, времени почти не осталось. В общем, мотив я нашла. Раз уж это Мэвис, и притом, что ты купила кресло, я остановилась на радуге. Вчера по дороге домой зашла в один магазинчик, там торгуют разными штуками для вечеринок. Там целая куча всяких потрясных вещей.

 – Отлично. Вот ты этим и займись.

 – Потом еще цветы. Я решила заскочить еще в одно место, которое я знаю. Но дело в том, что… Ну, понимаешь, мне это не по карману. Я не смогла бы расплатиться.

 Хотя Ева все это время старалась вытеснить тему, предложенную Пибоди из своего сознания и не слушать, последние слова напарницы до нее дошли.

 – О господи, Пибоди, кто сказал, что ты должна платить? Тебе не надо платить.

 – Я хочу помочь и все такое, но…

 – Но не деньгами. – Ева заставила себя сосредоточиться и принять решение. – Слушай, ты совершенно права. Нужны, как ты говоришь, всякие штучки. И чем больше, тем лучше. Опять же, как ты говоришь, Мэвис это понравится. Если ты готова добыть все, что нужно, я за это заплачу.

 – Отлично. Классно. Э-э-э… я не спрашивала о… ну… о бюджете.

 Ева вздохнула.

 – Считай, что небо не предел.

 – Уй! Это так офигенно здорово! Я хочу сказать, это полный отпад.

 – Вот что: хватит этих девчоночьих разговоров. – Ева вскочила на ноги. – Вспомни, что ты коп.

 Ева издалека заметила направлявшуюся к ним молодую девушку. Тоненькая, гибкая, как ивовый прутик, в строгом костюме почти военного покроя. Этот оливковый костюм красиво гармонировал с кожей цвета кофе с молоком. Волосы были темно-каштановые, взбитые кверху в эффектной модной прическе.

 Ее губы сложились в приветливую вежливую улыбку, но эта улыбка не согрела шоколадных глаз.

 – Лейтенант Даллас и…

 – Детектив Пибоди, – представилась Пибоди.

 – Я Рашель Делей. Вы, наверно, пришли из-за Натали. Ничего, если мы посидим здесь? Мой кабинет – это спичечный коробок, и сейчас он весь завален припасами для вечеринки.

 – Можно и здесь.

 – Я только что говорила с Джейком. Мне хотелось, чтобы он ушел домой. Мне кажется, он еще не готов вернуться на работу, где он еще недавно каждый день видел Натали и разговаривал с ней.

 – Вы были друзьями.

 – Да, друзьями. Мы подружились, когда я начала встречаться с Джейком. Но Нэт и Джейк… – Рашель на минуту отвернулась, стараясь овладеть собой. – Они были друг другу, как родные.

 – А вас не смущало, что парень, с которым вы встречаетесь, поддерживает такие тесные отношения с другой женщиной?

 – Могло бы смутить, будь между ними что-нибудь романтическое, или будь это кто-нибудь другой, а не Нэт. Она была так влюблена в Бика! И потом, она и мне очень нравилась. Нам было так весело вместе! Вчетвером. У нас все совпадало, полное совпадение. И теперь я не знаю, что мне сделать для Джейка.

 – Мисс Делей, – начала Пибоди, – иногда женщины рассказывают своим подругам то, чего никогда не скажут мужчине, как бы они ни были близки. Натали не говорила вам о том, что ее что-то тревожит, смущает?

 – Я ничего такого не припоминаю. Но… мы должны были вместе обедать за день до того, как она… В общем, за день до этого. Она мне позвонила и сказала, что неважно себя чувствует, не пойдет на работу, разберется с домашними делами. Простуда. Я была занята. Я была занята, – повторила Рашель, и ее голос задрожал. – Я тогда обрадовалась, я почувствовала облегчение. А теперь, когда я вспоминаю, мне кажется, у нее голос был какой-то не такой. Как будто она… ну, я не знаю… нервничала или была немного напугана. В тот момент я об этом не подумала. Я могла бы пойти к ней, принести ей чего-нибудь поесть. Надо было пойти, но я не пошла, потому что была занята. Если что-то было не так, она могла бы мне сказать. Я все время об этом думаю.

 – Нет смысла думать о том, что могло бы быть, – посоветовала Ева. – Выбросите это из головы. Скажите мне, где вы были в тот вечер, когда было совершено преступление.

 – Мы с Джейком ужинали у его дедушки с бабушкой. А потом мы играли в бридж. Ну… вернее, они играли, – добавила Рашель со смущенной улыбкой. – Они пытаются меня научить, а у меня ничего не выходит. Мы ушли после полуночи и поехали к Джейку. Мы вроде как установили совместное проживание, но пока неофициально. Можно сказать, пока привыкаем к новому положению. Я была в Восточном бальном зале.

 – Простите?

 – На следующее утро. Я была в Восточном бальном зале, помогала готовить его к ланчу. Вошел Джейк, он искал меня. Я увидела, что он плачет. Я никогда раньше не видела его в слезах. И он сказал мне. Мы сели на пол, прямо на пол в бальном зале.