• Следствие ведет Ева Даллас, #27

3

 Взяв из машины полевые наборы, Ева обработала изолирующим составом руки и ботинки. Затем она включила камеру и вступила на место преступления.

 Боковое окно, отметила Ева, выходит на стену соседнего дома и снабжено узким балконом.

 – Окно, выходящее на юг, открыто, – произнесла она вслух для записи и начала обходить комнату по периметру. – Судя по всему, помещение взломано снаружи. Есть пожарная лестница, возможно, она была использована для проникновения внутрь. Или как путь отхода.

 «Да, так безопасней, – подумала Ева. – Не рискуешь нарваться на соседку при входе или выходе».

 Она повернулась спиной к вероятному месту проникновения убийцы в квартиру.

 – Тело лежит навзничь, руки и ноги связаны изолентой, как у первой жертвы. Вторая жертва – мужчина смешанной расы, под тридцать, на теле белые боксерские трусы. Ты проснулся, верно, Бик? Услышал, что в комнате кто-то посторонний. Ты доставил ему хлопот – явные следы сопротивления. Перевернутый стол, разбитая лампа. Не вся кровь в комнате будет принадлежать убитому, и это большой козырь для нас. На лице и теле убитого видны гематомы и порезы.

 Она обошла помещение и присела на корточки возле тела.

 – Здесь тоже есть ожоги, но они выглядят, как следы от контактного применения электрошокера на груди. Они дерутся, убийца парализует жертву электрошокером, связывает, избивает. Допрашивает? Для удушения использована синяя пластиковая веревка. – Сидя на корточках, Ева еще раз оглядела комнату. – В северном углу комнаты сложены строительные материалы, перевязанные синей пластиковой веревкой, похожей на ту, что затянута на шее жертвы. – Ева взяла отпечатки пальцев для идентификации, воспользовалась измерителем. – Время смерти, – сказала она, прочитав показания, – два сорок пять утра. Пришел сюда после убийства Копперфильд. – Она наклонилась ниже. – Следы изоленты вокруг рта, как и у предыдущей жертвы. Зачем ее сдирать? Он хотел, чтобы ты сказал ему что-то? А может, хотел услышать, как ты задыхаешься, пока он тебя душил? Возможно и то и другое.

 Ева выпрямилась, отошла от тела и направилась в соседнюю комнату. «Привал холостяка, – подумала она. – Вряд ли это хозяйская спальня, просто он здесь спал, пока шел ремонт». Она увидела матрац на топчане и лампу на столике возле импровизированного ложа – двойник той, что валялась разбитая в соседней комнате. Кругом была разбросана одежда, но это говорило не об обыске, а о небрежности владельца.

 – Проснулся. Схватил одну из ламп для обороны. Женщина хватает телефон и пытается бежать. У мужчины другой инстинкт: защищать свою берлогу. Значит, схватывается с убийцей. Может, даже застает его врасплох. Драка. Содранная кожа на костяшках пальцев указывает на то, что пара ударов достигла цели. Удар электрошокером, полный контакт. Жертва падает.

 Ева вернулась в большую комнату, снова изучила диспозицию.

 – Убийца связывает его по рукам и ногам, вставляет кляп. Но убивает его не сразу. Зачем путы, зачем кляп, если он без сознания? Значит, сначала тебе надо было что-то сказать или сделать. Может, задать вопросы. Ты рассказал ему, что сделал с Натали? Бьюсь об заклад, что сказал.

 Она быстро совершила обход помещения. В этой квартире, как и в соседней, было три спальни. Самая большая из них была пуста, если не считать склада строительных материалов. В самой маленькой был оборудован кабинет. Но и здесь не было компьютера. Ева видела, где он стоял, вероятно, накрытый куском ткани, защищающей его от пыли во время ремонта. Складной столик, служивший письменным столом, был покрыт тонким слоем пыли, но на том месте, где стоял компьютер, остался квадрат чистой поверхности.

 Ева вернулась в большую комнату. Она осматривала открытое окно, когда вошла Пибоди.

 – Соседка потрясена, но она в порядке. Я позволила ей созвониться с мужем, она попросила его вернуться домой с работы. Кстати, он ушел около семи утра. Свидетельница говорит, что ее муж и убитый иногда вместе ходили в спортклуб перед работой. Но они не сговаривались на это утро.

 – Время смерти – примерно через час после Копперфильд. Тот же почерк. Ни компьютера, ни дисков.

 – У них что-то было на кого-то, – заключила Пибоди. – Возможно, это связано с работой. Что-то знали, что-то слышали, над чем-то работали. Но как он сюда попал? – спросила она, дернув подбородком в сторону окна.

 – Окно взломано. Вероятно, тем же путем он ушел: тут есть пожарная лестница. Возможно, ему удалось воспользоваться ею и потом убрать обратно. Пусть «чистильщики» проверят электронику. Отпечатки вряд ли будут, но пусть чем-нибудь займутся.

 Ева провела свою напарницу по месту преступления, изложила свою версию.

 – Возможно, кровь убийцы есть на осколках лампы, на кулаках убитого. – Пибоди принялась разглядывать тело. – Парень был в хорошей форме. Похоже, он доставил хлопот своему обидчику.

 – Слишком мало.

 Они уступили место преступления «чистильщикам», а сами отправились в контору Слоуна, Майерса и Крауса.

 – Знаешь, я увидела малышку, дочку соседки, и вспомнила. Как прошли вчера занятия?

 – Не будем об этом, – отрезала Ева. – Никогда.

 – Ой, да ну тебя.

 – Никогда?! – Пибоди отвернулась к боковому окну машины, чтобы скрыть усмешку, и с тоской остановила взгляд на лотке разносчика на углу. – Смотрины детского приданого уже совсем скоро. Ты готова?

 – Да, да, да.

 По крайней мере ей хотелось на это надеяться.

 – Я связала для Мэвис такое чудное детское одеяльце, пока была в настроении во время праздников. Оно всех цветов радуги. А сейчас вяжу такие хорошенькие пинеточки и чепчик. А что ты ей подаришь?

 – Не знаю.

 – Ты еще не выбрала подарок для ребенка? Времени остается мало.

 – Пара дней у меня еще есть. – Ева задумчиво взглянула на напарницу. – Ты могла бы пойти купить что-нибудь. Прикрыть меня. Я с тобой рассчитаюсь.

 – Э, нет, это неправильно. Она твоя лучшая подруга, у твоей лучшей подруги будет ребенок. Первый ребенок. Ты должна сама купить подарок.

 – Черт, черт, черт!

 – Но я готова пойти с тобой. Вот покончим с аудиторской фирмой и можем заглянуть в тот чудный магазинчик. Мэвис его облюбовала, в последнее время она там чуть ли не поселилась. Можем заодно и пообедать.

 Ева вообразила процесс посещения детского магазина и выбора подарков, и ее передернуло.

 – Я дам тебе сто долларов, если ты пойдешь одна.

 – Это удар ниже пояса, – ответила Пибоди. – Но у меня высокие нравственные принципы, я не поддамся на подкуп. Тебе придется выбирать подарок самой, Даллас. Это же Мэвис!

 – Занятия для беременных, смотрины детского приданого, а теперь еще и по магазинам ходить? И это ради дружбы? Когда же все это кончится?

 Ева отбросила эти мысли, нет, похоронила их, и вошла в приемную аудиторской фирмы «Слоун, Майерс и Краус».

 Поскольку фирма обслуживала состоятельных клиентов, приемная была обставлена роскошно: стеклянные тонированные стены, ковры и множество красивых декоративных растений в горшках.

 Широкая стойка, отделанная мрамором, служила рабочим местом трем администраторам. Все они были в наушниках, все деловито набирали что-то на клавиатурах. От стойки, подобно солнечным лучам, расходились три зоны ожидания с глубокими креслами, информационными экранами и богатым выбором развлекательных дисков.

 Ева положила жетон на стойку перед мужчиной со светлой курчавой шевелюрой.

 – Я хочу увидеть кого-нибудь из тех, кто тут командует.

 Он одарил ее жизнерадостной улыбкой.

 – Это, безусловно, буду не я. Из тех, кто командует каким-либо отделом, или из тех, кто командует вообще?

 – Давайте начнем снизу. Мне нужно повидать начальников Натали Копперфильд и Бика Байсона.

 – Давайте посмотрим. Копперфильд – старший аудитор, отдел корпоративных, зарубежных и международных счетов. На этом этаже. Вам нужна Кара Грин. Так, теперь Байсон. Байсон, Байсон… вот, Байсон Бик, – почти пропел он, читая данные на экране. – Вице-президент, персональные финансы, внутренние счета. Этажом выше, и это будет… Майра Ловитц.

 – Мы сначала поговорим с Грин.

 – Она на заседании.

 Ева постучала по жетону.

 – Уже нет.

 – Да мне-то что? Мое дело маленькое. Я позвоню. Хотите присесть?

 – Нет, мы хотим только Грин.

 «Шикарное местечко, – отметила Ева, пока ждала. – Много денег проходило через эти двери. Ничто на свете так не провоцирует убийство, как большие деньги».

 Кара Грин была в темно-красном костюме, застегнутом до самого горла. Но он был так прекрасно скроен, что облегал, как перчатка, ее ладную фигурку. Впечатление портили нахмуренное, нетерпеливо-недовольное выражение гладкого карамельно-смуглого лица и такой же нетерпеливый дробный стук каблуков.

 – Вы из полиции? – спросила она, гневно ткнув в Еву указательным пальцем.

 – Лейтенант Даллас, детектив Пибоди. А вы Грин?

 – Совершенно верно, и вы только что вытащили меня с чрезвычайно важного совещания. Если мой сын опять прогулял школу, я сама с ним разберусь. Мне не нравится, когда полицейские приходят ко мне на работу.

 – Мы здесь не из-за вашего сына. Мы пришли поговорить о Натали Копперфильд, и, если вам так больше нравится, мы можем пойти ко мне на работу. Прямым ходом.

 Раздражение тут же сменилось настороженностью.

 – А что случилось с Натали? Не говорите мне, что у нее неприятности с полицией, я все равно не поверю. Она никогда не нарушает законы.

 – Не могли бы мы поговорить в вашем кабинете, миссис Грин?

 Опять ее выражение изменилось. На этот раз в зеленых глазах Кары Грин появился страх.

 – С ней что-то случилось? Несчастный случай? С ней все в порядке?

 – Лучше в вашем кабинете.

 – Следуйте за мной.

 Кара стремительно обогнула стойку и прошла сквозь двойные стеклянные двери, автоматически разъехавшиеся при ее приближении. Она скорым шагом миновала стеклянные клетушки, в которых трудились рядовые служащие, закрытые двери кабинетов, за которыми работали аудиторы и бухгалтеры, и, наконец, достигла углового кабинета, соответствующего ее положению.

 Она закрыла за ними дверь и повернулась к Еве.

 – Прошу вас, скажите мне, что случилось.

 – Мисс Копперфильд была убита сегодня, вскоре после полуночи.

 Кара Грин тихо ахнула и вскинула руку, словно защищаясь. Уже не так стремительно она подошла к витрине-холодильнику, установленной у дальней стены, вытащила бутылку холодной воды и опустилась в кресло, не открывая ее.

 – Как? Как? Я не понимаю. Мне следовало заподозрить, что что-то не так, когда она вчера позвонила и сказалась больной, мне следовало знать. Я была так зла на нее: она не пришла на сегодняшнее совещание… – Кара опять вскинула руку. – Простите. Извините меня. Я в шоке. – Не успела Ева рта раскрыть, как она снова вскочила на ноги. – О господи, Бик! Ее жених. Он знает? Она помолвлена с одним из вице-президентов из отдела личных финансов. Он работает этажом выше. О боже! Они же собираются пожениться в мае!

 – Она работала непосредственно под вашим началом?

 – Она – один из моих старших аудиторов. Очень способная, быстро делает карьеру. Я хочу сказать… Боже, она делала карьеру. У нее были блестящие способности. Обаятельная, умная, трудолюбивая. Я собиралась дать ей повышение в самом скором времени. Предложить вице-президентство.

 – Вы были подругами, – вставила Пибоди.

 – Да. Ну, не закадычными подругами, я все-таки обязана соблюдать дистанцию, но… да, мы дружили. – Закрыв глаза, Кара прижала холодную бутылку ко лбу. – Да, мы дружили. Поверить не могу, что мне это не снится.

 – Скажите мне, где вы были между полуночью и четырьмя часами сегодняшнего утра?

 – Вы же не думаете… – Кара открыла бутылку и отпила. – Я была дома с мужем и двенадцатилетним сыном. Мы с мужем легли спать после полуночи. Боже, как ее убили?

 – Мы не разглашаем детали на данном этапе. Раз уж вы были дружны, и вы были ее начальницей, она не говорила вам, что ее что-то тревожит или смущает? Что ей кто-то угрожает?

 – Нет. Нет. Нет. Я бы сказала, она была немного рассеянной последние недели две, но я приписала это предсвадебной лихорадке. Она сказала бы Бику, если бы ее что-то смущало или тревожило. Она ему все рассказывала.

 «Да, – подумала Ева, – скорее всего, именно так она и поступила. Вот поэтому его и убили».

 – Над чем она работала?

 – Она вела несколько крупных счетов, возглавляла несколько проектов и работала в команде над некоторыми другими.

 – Нам понадобится список всех ее счетов и доступ ко всем делам, которые она вела.

 – Этого я вам дать не могу. Мы обязаны хранить коммерческие тайны наших клиентов.

 – Мы получим ордер.

 – Да уж, пожалуйста. Я говорю совершенно серьезно. Я вас очень прошу, получите ордер, и я лично позабочусь, чтобы вы получили любые нужные вам данные. Мне необходимо связаться с мистером Краусом, – продолжала Кара, снова поднимаясь на ноги. – Я обязана доложить ему о происходящем. О том, что случилось. И Бику. Вы должны сказать Бику.

 – Бик Байсон тоже был убит прошлой ночью.

 Вся кровь отхлынула от лица Кары.

 – Я… я не понимаю. Я не знаю, что сказать. Это ужасно.

 – Я сожалею. Понимаю, это шок. Мы должны поговорить с шефом мистера Байсона.

 – М-м-м… это… ничего не соображаю… Ах да, это Майра. Майра Ловитц. Я могу позвонить ей, если хотите.

 – Я предпочла бы, чтобы вы не говорили с ней, пока мы сами с ней не поговорим. Кто еще мог работать над счетами вместе с мисс Копперфильд?

 – Я дам вам список имен. Извините. – Кара прошла к своему столу, рванула на себя ящик и вытащила бумажный носовой платок. – Извините, я только сейчас начинаю осознавать. Я могу позвонить наверх, попрошу секретаршу Майры предупредить ее, что вы поднимаетесь.

 – Да, пожалуйста. Спасибо за сотрудничество. Мы вернемся с ордером за файлами Натали.

 На втором этаже их встретила секретарша и провела прямо в кабинет – примерно такой же, как у Кары.

 Майра Ловитц сидела за столом, заваленным папками, дисками, заметками. На вид ей было чуть за шестьдесят. Она не красила волосы, но седина шла к ее суровому, с угловатыми чертами лицу. На ней был строгий темно-синий костюм в тонкую белую полоску. Она взглянула на Еву и Пибоди с неприветливой улыбкой.

 – Это что такое? Налет?

 – Мы пришли по поводу Бика Байсона.

 Тут даже неприветливая улыбка исчезла.

 – Что-то случилось с мальчиком? Мы все утро пытаемся до него дозвониться.

 – Он мертв. Убит прошлой ночью.

 Ее губы дернулись, руки на столе сжались в кулаки.

 – Мерзкий город! Будь он проклят! Ограбление?

 – Нет.

 Ева предоставила Пибоди рассказать об убийстве, задать вопросы, записать показания. Это было почти зеркальное повторение сцены на нижнем этаже, только Майра была более сдержанной и деловитой.

 – Чертовски хороший мальчик. Сообразительный, надежный. Знает, как уболтать клиента, но если нужно, умеет быть серьезным и строгим, если клиенту это импонирует. Отлично чувствует людей, понимаете? И он, и эта милая девочка из отдела корпоративных счетов? Оба? Что за мир!

 – Над чем они работали? – спросила Пибоди.

 – Они? Бик и Натали не работали над одними и теми же счетами. Он имел дело с индивидуальными счетами внутри страны, а она занималась корпоративными, в основном заграничными.

 – Как он себя вел последнюю пару недель?

 – Вот сейчас, когда вы об этом спросили, могу сказать, что он был немного дерганый. Ну а что вы хотите? Свадьба грядет, они только что купили квартиру в Трайбеке. Ремонтируют ее, отделывают, мебель покупают. Есть от чего занервничать.

 – Он с вами не делился своими тревогами?

 – Нет. – Ее взгляд заострился. – Вы хотите сказать, что это было не случайное убийство? Кто-то специально убил этих двух ребятишек?

 – Нет, мэм, – вмешалась Ева. – На данном этапе мы вообще ничего не хотим вам сказать.

 Ева запустила процесс получения ордеров, и теперь, когда шар покатился, ей хотелось только одного: вернуться в управление, сделать письменный и устный рапорт, составить график, подготовить доску с данными по убийствам.

 Но Пибоди слышать ни о чем не хотела.

 – Будешь откладывать – пожалеешь, и потом тебе придется одной бегать по магазинам и покупать подарки для малыша.

 – Бегать по магазинам я в любом случае не буду, Пибоди. С тобой или без тебя. Просто куплю что-нибудь. И постарайся, чтобы это заняло не больше десяти минут.

 – А потом мы сможем купить что-нибудь поесть, да?

 – Вот вечно у тебя что-нибудь не слава богу! Там небось и запарковаться негде. Лучше бы мне купить что-нибудь по Интернету. Ты только подскажи мне, что взять, и я это закажу. Неужели этого мало?

 – Мало.

 – Отвяжись, Пободи!

 – Ты мне еще спасибо скажешь, когда Мэвис расплавится и потечет.

 – Мне не нравится, когда что-то плавится и течет, если только это не шоколад.

 – Кстати, о шоколаде. Какой торт у нас будет на смотрины детского приданого?

 – Понятия не имею.

 Пибоди рывком повернулась на сиденье. Она была в шоке.

 – У тебя еще нет торта?!

 – Не знаю. Может, и есть. – Сама мысль о смотринах детского приданого, о том, что ей предстоит сделать, что ей следовало бы сделать, чего она не сделала, у Евы к горлу подступала тошнота. – Слушай, я позвонила в бюро обслуживания вечеринок. Этого что, мало? Я ничего не перекладывала на Рорка, не просила – боже, упаси! – Соммерсета этим заняться.

 – Ну, хорошо, а что ты заказала? На какой мотив?

 Теперь Еве стало совсем плохо.

 – Какой еще мотив? Ты о чем?

 – У тебя нет мотива? Как же ты можешь устраивать смотрины детского приданого без мотива?

 – Господи боже, неужели мне нужен еще и мотив? Да я понятия не имею, о чем ты говоришь. У меня есть мотив всех поубивать, это я точно знаю. Я позвонила в бюро обслуживания. Мне ответила женщина. Я все сделала, как надо, сказала ей, что у нас мероприятие – смотрины детского приданого. Сказала ей, сколько будет народу. Ну, примерно. Сказала ей, когда и где. Она начала задавать мне всякие разные вопросы, у меня от них голова разболелась, и я ей сказала, чтоб не задавала мне всяких разных вопросов, а не то она уволена. Велела просто сделать все, что надо сделать, и не морочить мне голову. Неужели этого мало?

 Пибоди испустила долгий прочувствованный вздох.

 – Дай мне телефон бюро обслуживания. Я поговорю с этой женщиной. А за оформление тоже она отвечает?

 – О мой бог! А что, нужно еще и оформление?

 – Я тебе помогу, Даллас. Я возьму на себя бюро обслуживания. А в день икс я приду пораньше и помогу все устроить.

 Ева прищурилась, изо всех сил пытаясь скрыть облегчение и радость, вскипающую в груди.

 – И сколько мне это будет стоить?

 – Нисколько. Мне нравится обряд смотрин детского приданого.

 – Ты больная. Нет, ты просто ненормальная.

 – Смотри, смотри! Вон машина выезжает со стоянки. Быстро занимай место! Это же уличный уровень, почти у самых дверей! Это знаменье нам от богини детородности или что-то в этом роде.

 – Чертова хиппушница, – пробормотала Ева, но место на стоянке заняла, опередив какую-то малолитражку.

 Она знала, что ей тут не понравится, но действительность превзошла все ее ожидания: детский магазин привел ее в ужас. А ведь Ева была из тех женщин, которые хорошо себя знают.

 Тут были мягкие игрушки в виде плюшевых животных гигантских размеров и музыка, способная свести с ума. Крошечные стульчики, какие-то странные загоны с частой сеткой, еще какие-то животные и надувные плюшевые звезды, свисающие со стен и потолка. На полках была сложена жутковатая миниатюрная одежда. Башмачки размером с ее большой палец. «Башмаки размером с палец, – решила Ева, – это противоестественно. Такое маленькое существо не может ходить на двух ногах. Тогда зачем ему, спрашивается, башмаки?»

 На что ни бросишь взгляд, все раскачивается, подпрыгивает и издает какую-то тренькающую музычку.

 И всюду женщины. Одни несут свой плод в животе, другие – уже снаружи, в каких-то разноцветных плетенках или в странных мягких сумках, пристегнутых заплечными ремнями. Один из этих плодов заливался тонким пронзительным плачем, переходящим в ультразвук.

 А были еще и другие, побольше. Они сидели в прогулочных колясочках или бродили вокруг сами по себе, колотили плюшевых зверей и влезали на все, что попадалось на их пути.

 – Смелее, – подбодрила Пибоди и ухватила Еву за руку, пресекая попытку сбежать.

 – Просто укажи на что-нибудь, и я это куплю. Просто ткни пальцем. В любое, мне все равно. Цена значения не имеет.

 – Нет, так дела не делаются. Мы подойдем к одному из экранов… видишь? Мэвис зарегистрировалась. Значит, мы узнаем, во-первых, чего она хочет, а во-вторых, что ей уже купили. У них тут много замечательных вещей.

 – Зачем тому, что не умеет ни ходить, ни говорить, ни есть самостоятельно, столько вещей?

 – Вот по этой самой причине. Детям необходимо поощрение. Им нужен комфорт. Вот и наша очередь.

 Пибоди включила экран, и на нем появилось изображение молодой, жизнерадостно улыбающейся женщины со свежим румянцем на лице.

 – Добро пожаловать в «Белый аист»! Чем я могу вам помочь?

 – Регистрационный список для Мэвис Фристоун, пожалуйста.

 – Сию минуточку! Вы хотите увидеть весь список предпочтений мисс Фристоун или только то, что еще осталось купить?

 – Что осталось, – быстро ответила Ева. – Только то, что осталось.

 – Еще одну минутку!

 – Почему она так разговаривает? – спросила Ева, повернувшись к Пибоди. – Как будто у меня атрофия мозга.

 – Она вовсе не…

 – Даллас? – Нервы Евы были в таком состоянии, что она чуть не подскочила, когда ее окликнули по имени. Повернувшись, она увидела Тэнди Уиллоуби, подходившую к ней своей переваливающейся походкой. – О, а это Пибоди! Мы однажды встречались у Мэвис.

 – Да, конечно, я вас помню. Как поживаете?

 – Отлично. – Тэнди погладила себя по животу. – Скоро уже обратный отсчет. Вы хотите купить что-нибудь для Мэвис?

 – Просто подскажите мне, что купить. – Ева уже готова была умолять. – Я на работе.

 – Без проблем. По правде говоря, у меня как раз есть то, что вам нужно. Отменить поиск регистрационного списка, – приказала она. – Возможно, вы не готовы так много потратить…

 – Готова. Просто заверните.

 – Боюсь, оно великовато, чтобы просто завернуть. Знаете, мне раз десять уже приходилось останавливать Мэвис. Я ее уговаривала не скупать все, что есть в магазине, дождаться смотрин, а уж потом докупать недостающее. Ей очень понравилось это кресло-качалка.

 Тэнди двинулась вперед, прокладывая дорогу через джунгли и лабиринты товаров для детей. Длинный хвост золотистых волос мотался у нее за спиной.

 – Я уговорила моего босса заказать один экземпляр в цветах Мэвис. Я не сомневалась: если она не получит его в подарок, обязательно сама купит после праздника. Я покажу вам нашу выставочную модель, а потом вы сможете увидеть ту, что мы заказали для Мэвис, на экране. Она на складе.

 – Не нужно. Все и так хорошо. Просто замечательно. Давайте, я просто заплачу. Эй! – возмутилась Ева, когда Пибоди толкнула ее локтем в бок.

 – Хоть взгляни на него.

 – О, вы должны его увидеть! – подхватила Тэнди, устремив на Еву бесхитростный взгляд больших голубых глаз. – Это просто чудо что такое!

 Тэнди широко повела рукой, и Ева увидела. Она увидела мягкую, упругую конструкцию цвета мяты, формой напоминающую вытянутую букву S. По каким-то непостижимым для Евы причинам Пибоди, увидев этот агрегат, заворковала.

 – Оно откидывается, раскачивается, вибрирует и играет музыку. В памяти устройства двадцать мелодий, можно делать и воспроизводить записи, можно загружать с дисков. Или оно может воспроизводить голос матери, голос отца, все, что хотите. – Тэнди бережно провела ладонью по верхнему изгибу. – Материал водонепроницаемый, легко моющийся, и, смотрите, какой он мягкий. Вот попробуйте.

 Ева поняла, что ей не отвертеться, и погладила кресло.

 – Очень мило. Мягкое. Прочное. Я его беру.

 – Вы просто обязаны в него сесть, – настойчиво пригласила Тэнди.

 – Я не…

 – Вперед, Даллас. – Пибоди подтолкнула ее. – Ты должна попробовать.

 – О господи. Ладно, ладно. – Чувствуя себя полной идиоткой, Ева опустилась в кресло и почувствовала, как оно всколыхнулось под ней, словно живое. – Оно шевелится!

 – Гелевые подушки адаптируются к форме вашего тела, – просияла Тэнди. – Оно приспосабливается к вам, или вы можете запрограммировать предпочтительное положение – вручную или голосовой командой. Положение спинки, покачивание – все можно регулировать вручную или голосом. Щитки управления расположены под обоими подлокотниками: для левшей и правшей. Вот, можете открыть одним движением пальца. – Тэнди показала, как открывается щиток управления. – А на модели «Люкс» есть новая опция – Мэвис от нее просто без ума. Ребенок уснул? Мама устала? – Тэнди нажала на три кнопки. Кресло тихо загудело, его боковая сторона открылась, оттуда выскользнул и поднялся небольшой, обитый мягким, открытый ящик.

 – Вам стоит чуть подвинуться, уложить ребенка в боковую колыбельку, и вы можете немного вздремнуть.

 – Потрясающе! – как горлица, проворковала Пибоди.

 – Надежно выдерживает вес до двадцати фунтов, покачивается автономно, вне зависимости от кресла. С другой стороны имеется небольшое отделение для хранения салфеток, прокладок, памперсов. Уверяю вас, это кресло может все. Оно не сможет разве что накормить и сменить ребенку памперсы вместо вас.

 – Прекрасно!

 С немалым облегчением Ева вылезла из объятий кресла.

 – Кресло получило высочайшие оценки журналов «Детский стиль», «Родители и дети» и «Современная семья». Канал «Мамочки-мамаши» держал его во главе списка лучших товаров весь прошлый год.

 – Продано.

 – Правда? – Радостный румянец окрасил щеки Тэнди. – О, это замечательно! Это просто класс!

 – Вы можете доставить его к нам домой в день праздника?

 – Безусловно. И, поскольку я тут имею кое-какой вес, я организую вторую доставку – от вас в квартиру Мэвис. Без дополнительной платы.

 – Спасибо. – Словно что-то вспомнив, Ева снова оглядела кресло. – А сколько стоит эта штуковина?

 Когда Тэнди назвала цену, Пибоди громко ойкнула, а Ева тихонько выругалась.

 – Знаю, это ужасно дорого, но оно стоит этих денег. И я могу предложить вам десятипроцентную скидку на любой другой товар, купленный сегодня, если вы откроете счет в «Белом аисте».

 – Нет, спасибо, – поспешно отказалась Ева. «Это, – подумала она, лихорадочно потирая лицо обеими руками, – все равно, что искушать судьбу». – Я заплачу полную цену. За то, что в цветах Мэвис.

 – Это просто потрясающий подарок, Даллас, – сказала ей Пибоди.

 – Да, это правда. – У Тэнди даже слезы навернулись на глаза. – Ей так повезло, что у нее есть такая замечательная подруга, как вы.

 – Чертовски верно.

 «Это всего лишь деньги, – напомнила себе Ева, расплачиваясь за покупку. – Всего лишь чертова уйма денег». Пока она приходила в себя от ценового шока, Тэнди и Пибоди болтали о детях, о смотринах детского приданого, обо всяких приспособлениях по уходу за детьми. Когда они перешли к кормлению грудью, Ева решила, что с нее хватит.

 – Нам пора. Убийства и всякая такая ерунда.

 – Я так рада, что вы заглянули, и дело не только в покупке. Я просто не могу дождаться субботы, когда у нас будут смотрины детского приданого. Моя светская жизнь стала несколько скудна в последнее время, – призналась Тэнди с беспечным смехом. – В моем календаре приданое для ребенка Мэвис значится как центральное событие, а справа и слева ничего. Если не считать дня рождения. – Она многозначительно погладила себя по животу. – Кресло будет доставлено накануне, к полудню. Если вдруг возникнут какие-нибудь проблемы – любого рода! – позвоните мне сюда.

 – Я так и сделаю. Спасибо, Тэнди.

 – До скорого!

 Выйдя из теплого, наполненного благоуханием и музыкой помещения на холодную, ветреную, шумную улицу, Ева ощутила блаженство.

 – Который час, Пибоди?

 – Э-э-э, наверное, уже тринадцать тридцать.

 – Мне хочется пойти прилечь в темной комнате.

 – Но…

 – На дежурстве, Пибоди, отдыхать не полагается. Даже травмированным. Придется довольствоваться чипсами.

 – Мы поедим? – Пибоди чуть не запрыгала от радости. – Нам надо чаще ходить за покупками.

 – Типун тебе на язык.