- Знак Семи, #2
10
Мелкий, нудный дождь все еще моросил, и в это мрачное ветреное утро можно было только спать. Вернее, можно было бы, подумал Фокс, запирая дверь квартиры, если бы в воскресном расписании первым пунктом не значилась охота на демона.
Несмотря на сырость, он решил пешком пройти пару кварталов до дома Лейлы. Ходьба, как и бег трусцой, прекрасно подходит для размышлений. Вероятно, остальные жители Холлоу не разделяли его точку зрения, или им просто не о чем было думать. У тротуара рядом с «Ма Пантри» и «Кофе Ток» вплотную стояли машины: мокрые бамперы, стекающие по ветровому стеклу капли. В кафе люди поглощают воскресный завтрак, прихлебывают кофе и жалуются на ветер и дождь.
С противоположной стороны улицы Фокс заметил новую дверь книжного магазина. Отличная работа, папа, подумал он. Потом прочел объявление «Закрывается» на дверях магазина подарков. Ничего не поделаешь. Скоро здесь будет что-то другое. Джим Хоукинс найдет нового арендатора, который перекрасит стены и заполнит помещение по своему усмотрению. На витрине появится объявление «Мы открылись», и внутрь начнут заглядывать любопытствующие клиенты. Несмотря на все перемены, люди все так же будут заказывать завтрак в кафе, спать допоздна дождливым воскресным утром или одевать детей в церковь.
Но кое-что изменится. В этот раз к наступлению Седмицы они будут готовы встретиться с Большим Злобным Ублюдком. Не просто вытирать кровь, гасить пожары и запирать безумцев, ожидая, когда все закончится.
Этого мало.
А пока у них еще много работы. Не все ответы получены. Вчера вечером они здорово повеселились. Отправились в бар, где музыка и разговоры ни о чем помогли расслабиться после долгого, трудного дня. Продуктивного дня. Фокс чувствовал, что все они сделали важный шаг.
Выспаться и позавтракать в «Ма Пантри» ему сегодня не суждено, однако он проведет день с друзьями и женщиной, которую хотел бы сделать своей возлюбленной. Будет трудиться над тем, чтобы все жители Холлоу могли заниматься обычными делами и в ту неделю после седьмого июня, которая наступает один раз в семь лет.
Он повернул на площадь: руки в карманах куртки с капюшоном, голова втянута в плечи.
Услышав визг тормозов на мокром асфальте, Фокс повернулся. Он узнал пикап Блока Колера и успел выругаться еще до того, как тот выскочил из машины.
—Вот ты где, маленький сукин сын.
Черт возьми, мысленно произнес Фокс при виде Блока. Огромные кулаки крепко сжаты, ботинки сорок шестого размера шлепают по лужам.
—Притормози, Блок, и успокойся. — Они были знакомы еще со школы, и Фокс знал, что шансы на то и другое невелики. В обычном состоянии Блок был довольно покладистым, но, разозлившись, мог превратить тебя в котлету.
Превращаться в котлету Фокс совсем не хотел. От первого удара он уклонился.
—Перестань, Блок. Я адвокат Шелли, и тут ничего не поделаешь. Не я, так другой.
—А мне сказали, что этим дело не ограничивается. — Он снова махнул кулаком и снова промахнулся; Фокс успел пригнуться. — И давно ты ухлестываешь за моей женой, сволочь?
—Ничего у нас с Шелли не было. Ты же меня знаешь, черт возьми. Если тебе напел Нэппер, вспомни, что это за птичка.
—Меня выгнали из собственного дома. — Голубые глаза Блока горели яростью, широкое лицо покрылось красными пятнами. — Чтобы получить приличный завтрак, мне приходится ходить в «Ма Пантри», и все из-за тебя.
—Это не я запускал руку под блузку свояченицы. — Фокс напомнил себе, что разговаривать — его профессия. Нужно уговорить Блока. Поэтому, уклоняясь от очередного удара, он старался, чтобы голос звучал ровно и спокойно. — Не пытайся свалить вину на меня, Блок, и не делай того, за что придется платить.
—Сейчас ты у меня за все заплатишь.
Фокс был проворен, но и Блок не утратил сноровки, приобретенной в юности на футбольном поле. Одного удара оказалось достаточно, чтобы сбить Фокса с ног. Он ударился об увитую мокрым плющом каменную ограду газона и, морщась от боли, сполз на тротуар, беззащитный перед яростью бывшего полузащитника.
Блок был тяжелее на добрых пятьдесят фунтов, большую часть которых составляли мышцы. Прижатый к земле, Фокс не мог уклониться от короткого тычка кулаком в лицо или безжалостных ударов по почкам. Перед глазами все поплыло от боли, но Фокс успел заметить безумие на лице Блока, и его охватила паника.
Мысли Блока тоже были безумными и кровожадными.
Оставалось только одно. Грязные приемы. Фокс пустил в ход ногти, целясь в горящие безумием глаза. Блок взвыл и откинул голову, и Фокс ударил кулаком в открывшееся горло. Блок задохнулся, закашлялся, и у Фокса появилось пространство для маневра. Он двинул коленом Блоку между ног, нанес несколько ударов, целясь в лицо и горло.
В мозгу Фокса пульсировала единственная мысль. Бежать.Но когда он попытался откатиться в сторону, отползти, снова встать на ноги, Блок с силой припечатал его голову к тротуару. Стальной носок ботинка вонзился в бок, и Фокс почувствовал, как внутри у него что-то лопнуло. Потом мясистые пальцы сжали ему горло, не давая дышать.
Умри.
Фокс не знал, чьи мысли, его или Блока, переполняют разрывающийся от боли мозг. Но понимал, что теряет сознание. Охваченным огнем легким не хватало воздуха, перед глазами все плыло и двоилось. Он пытался проникнуть в сознание этого человека, которого он знал с детства, любителя грязных шуток и гениального автомеханика, который любил автогонки и болел за «Редскинз», болвана, изменявшего жене с ее сестрой.
Ничего не выходило. Фокс не мог разглядеть ни себя, ни человека, который дождливым воскресным утром убивал его на тротуаре в нескольких шагах от площади.
Потом все заволокло красной, словно кровавой, пеленой. Фокс видел только собственную смерть.
Хватка на горле внезапно ослабла, неимоверная тяжесть, давившая на грудь, исчезла. Фокс перевернулся, содрогаясь от рвотных спазмов. Ему показалось, что он слышит крик, но в ушах стоял оглушительный рев сотен клаксонов. Он сплюнул кровь.
—Фокс! Фокс! О'Делл!
Перед глазами всплыло чье-то лицо. Фокс лежал поперек тротуара, и холодные капли дождя падали ему на лицо, принося облегчение. Сосредоточившись, он узнал в размытом изображении начальника полиции Уэйна Хоубейкера.
—Не двигайся, — сказал Уэйн. — Я вызову «Скорую».
Жив, подумал Фокс. Хотя красная пелена все еще плавала перед глазами.
—Нет, подожди. — Хриплым голосом выдавил из себя Фокс и с трудом сел. — Не нужно «Скорой».
—Тебе здорово досталось.
Один глаз у Фокса заплыл и не открывался, но взгляд второго он сумел сфокусировать на Уэйне.
—Ничего со мной не станется. Где Блок?
—В наручниках, на заднем сиденье моей машины. Черт возьми, Фокс, мне пришлось его вырубить, чтобы оторвать от тебя. Что тут произошло?
Фокс вытер кровь с губ.
—Спроси Нэппера.
—А он тут при чем?
—Именно он довел Блока до белого каления, заставил думать, что я сплю с Шелли. — Фокс с трудом выдохнул. Такое ощущение, что в горло насыпали толченое стекло. — Ладно, это неважно. Лгать идиоту не преступление, правда?
Уэйн помолчал.
—Давай хотя бы позвоню пожарным, пусть пришлют парамедиков, чтобы тебя посмотрели.
—Не нужно. — Фокс уперся окровавленной рукой о тротуар. Бессильный гнев в его душе смешивался с болью. — Не хочу.
—Я арестую Блока. Потом, когда сможешь, ты должен прийти и написать заявление о нападении.
Фокс кивнул. Скорее, попытка убийства, но нападение тоже сойдет.
—Давай помогу сесть на переднее сиденье. Я отвезу тебя, куда скажешь.
—Езжай. Сам доберусь.
Уэйн провел ладонью по ежику седеющих мокрых волос.
—Ради всего святого, Фокс, ты хочешь, чтобы я бросил тебя тут, на тротуаре, избитого и окровавленного?
Фокс снова сфокусировал на нем взгляд здорового глаза.
—Ты же меня знаешь, шеф. На мне все быстро заживает.
В глазах Уэйна мелькнули понимание и сочувствие.
—Дождусь, пока ты встанешь. Я не уеду, пока не буду точно знать, что ты можешь стоять и идти.
Он смог, хотя каждый дюйм его тела кричал от боли. Три сломанных ребра, подумал Фокс. Он уже чувствовал, как срастаются кости, и боль была невыносимой.
—Запри его. Я приду, как только очухаюсь.
Прихрамывая, Фокс двинулся по тротуару. Услышав, как отъехал Хоубейкер, он повернулся и посмотрел на ухмыляющегося мальчишку на противоположной стороне улицы.
—Я поправлюсь, а когда придет время, расквитаюсь с тобой, ублюдок.
Демон в облике ребенка рассмеялся. Затем открыл рот, широкий, как пещера, и проглотил себя самого.
К тому времени, когда Фокс приковылял к дому, который снимали женщины, одно ребро уже срослось, второе начало срастаться. Расшатанные зубы встали на место, большинство мелких порезов и царапин затянулись.
Чтобы окончательно привести себя в порядок, нужно войти в дом, понял Фокс. Но боль, вызванная травмами и заживлением, лишала его сил, туманила мозг. Придется женщинам это увидеть, убеждал себя он. Им еще не такое придется увидеть, пока все не закончится.
—Мы здесь, наверху! — крикнула Куин, услышав, как открывается и закрывается дверь. — Спустимся через минуту. Кофе на плите, кола в холодильнике — в зависимости от того, кто пришел.
Горло все еще горело огнем. Не найдя сил ответить, Фокс потащился на кухню.
Протянул руку к холодильнику и с удивлением уставился на сломанное запястье.
—Давай, черт возьми, заживай быстрее. — Пока кости срастались, он левой рукой сражался с крышкой банки.
—Мы поздно встали. Наверное... О, боже! — Лейла бросилась к нему. — Фокс! Господи... Куин, Сибил, Кэл! Идите сюда. Фокс ранен!
Лейла обхватила его, попыталась поддержать.
—Может, откроешь? Просто открой эту дурацкую банку.
—Садись. Тебе нужно сесть. Твое лицо. Бедное лицо. Вот, садись.
—Открой эту проклятую банку, — огрызнулся Фокс, но Лейла, не обращая на него внимания, выдвинула стул. Тот факт, что ей удалось без труда усадить его, свидетельствовал, что дело довольно скверно.
Лейла открыла банку, вложила ему в ладонь.
—У тебя запястье сломано. — Голос ее звучал тихо, но не дрожал.
—Это ненадолго.
Не успел он сделать первый жадный глоток, как на кухню влетел Кэл. При взгляде на Фокса он выругался.
—Лейла, принеси воду и чистые полотенца — его нужно протереть. — Кэл присел на корточки, положил руку на бедро Фокса.
—Сильно досталось?
—Давно такого не было.
—Нэппер?
—Косвенно.
—Куин. — Кэл не отрывал взгляда от Фокса. — Позвони Гейджу. Если он еще не выехал, скажи, пусть поторопится.
—Я делаю лед. — Она достала контейнер со льдом из холодильника. — Сибил.
—Я позвоню. — Но сначала она склонилась к Фоксу и коснулась губами его окровавленной щеки. — Мы тебе поможем, малыш.
Лейла принесла воду и губку.
—Ему больно. Может, нужно обезболивающее?
—Боль нужно пережить, использовать ее. — Кэл не отрывал взгляда от Фокса. — Что у тебя?
—Ребра, с левой стороны. Три штуки. Одно срослось, другие в процессе.
—Хорошо.
—Нечего им тут делать, — сквозь зубы процедил Фокс, сражаясь с новым приступом боли. — Скажи им, пусть уйдут.
—Никуда мы не уйдем. — Аккуратными, ловкими движениями Лейла протирала холодной влажной губкой лицо Фокса.
—Вот, милый. — Куин приложила пакет со льдом к заплывшему глазу.
—Я дозвонилась ему на сотовый, — сообщила вернувшаяся на кухню Сибил. — Он уже в городе. Будет с минуты на минуту. — Она остановилась и, несмотря на ужас, который вызывал у нее вид Фокса, с восхищением смотрела, как бледнеют синяки на его шее.
—Он повредил мне что-то внутри, — с трудом проговорил Фокс. — Не могу сосредоточиться и понять, что именно. Внутреннее кровотечение. И сотрясение мозга. Мысли путаются.
Кэл по-прежнему смотрел в лицо Фокса.
—Сначала сотрясение. Остальное потом.
—Пытаюсь.
—Дайте мне. — Лейла сунула окровавленную губку в руки Сибил и опустилась на колени у ног Фокса. — Я увижу, если ты позволишь. Но нужно, чтобы ты открылся. Дай мне почувствовать твою боль, Фокс, и я помогу сосредоточиться на ней, победить ее. Мы связаны. Я могу помочь.
—Только не паникуй — иначе ничего не выйдет. Помни об этом. — Он закрыл глаза и убрал все барьеры. — Только голова. С остальным я потом справлюсь сам.
Фокс чувствовал ее шок, ужас, сострадание. Потом теплая, мягкая волна. Лейла вела его туда, куда требовалось, как несколько минут назад вела к стулу.
Там во всей своей ярости бушевала боль, чудовище с острыми зубами и жалящими кинжалами когтей. Они впивались в его тело, рвали и кусали. На мгновение он отшатнулся, попятился, но Лейла вела его вперед.
Чьи-то пальцы сомкнулись на его вспотевшем кулаке, и Фокс понял, что это Гейдж.
Он раскрылся перед собой, перед всеми и сделал то, что должен, — оседлал боль, этого обезумевшего дикого зверя. Когда боль немного отступила и Фокс снова мог говорить, на коже выступили капельки пота.
—Теперь притормози, — сказал он Лейле. — Слишком много сразу. И слишком быстро.
Боль направляла его. Кости, мышцы, внутренние органы. Он держал за руки Гейджа и Кэла, нисколько не стыдясь этого. Когда худшее осталось позади и Фокс впервые смог свободно вздохнуть, он остановился. С остальным он справится сам.
—Порядок. Все в порядке.
—По твоему виду не скажешь. — По щекам Сибил текли слезы.
—Осталось только внешнее. Само заживет.
Сибил кивнула, и Фокс перевел взгляд на Лейлу.
Глаза у нее блестели, но — к его облегчению — слез не было.
—Спасибо.
—Кто тебя так?
—Интересный вопрос. — Гейдж выпрямился и отошел к плите; голос его звучал хрипло. — И второй: когда мы вышибем из него дух?
—Я бы хотела в этом участвовать. — Сибил сама налила кофе Гейджу и крепко сжала его руку.
—Блок, — ответил Фокс, пока Куин чистой водой протирала заживающие порезы и раны на его лице.
—Блок Колер? — Гейдж оторвал взгляд от своей ладони, все еще теплой от прикосновения Сибил, которая уже отодвинулась от него. — Какого черта?
—Нэппер убедил его, что я трахаю его жену.
—Нужно быть полным дураком, чтобы поверить этой сволочи, — видимо, Блок такой и есть. Нет, я могу представить, что он поверил и стал задираться, даже попытался тебя ударить. Но послушай, братишка, он же чуть тебя не убил. Это не просто...
Фокс сумел сделать маленький, медленный глоток колы. Кэл догадался.
—Да, он был там. Маленький ублюдок. На другой стороне улицы. Я его сначала не заметил, потому что почувствовал, что Блок хочет сделать из меня котлету, и все внимание сосредоточил на нем. Но потом увидел лицо Блока, его глаза. Настоящее безумие. Не подоспей Уэйн Хоубейкер, Блок бы меня убил. Я был бы уже трупом.
—Он становится сильнее. — Куин сжала плечо Кэла. — Демон становится сильнее.
—Как мы и предполагали. В этот раз все ускоряется. Ты сказал, что подоспел Уэйн. Что он сделал?
—Сначала я был в отключке. Когда пришел в себя, Блок уже сидел в его машине, в наручниках. Уэйн сказал, что ему пришлось вырубить Блока, чтобы оторвать от меня. Он — сам Уэйн — был в порядке. Озабочен, немного раздражен и здорово озадачен. Его это не коснулось.
—Наверное, и не могло коснуться. — Лейла встала и поспешно вылила воду с кровью, чтобы спрятать руки в раковине — никто не должен видеть, что они дрожат. — Мне кажется, демон не мог этого сделать. Ты говорил, что Блок собирался тебя убить. Демон не хотел, чтобы ему помешали, — ни полиция, ни кто-либо другой.
—Поодиночке. — Сибил, уже взявшая себя в руки, прикусила губу. — Нельзя сказать, что это хорошая новость, но и не такая уж плохая. — Она пригладила мокрые, взъерошенные волосы Фокса. — Глаз заживает. Скоро ты опять станешь красавчиком.
—Что ты собираешься делать с Блоком? — спросила Куин.
—Пойду и поговорю с ним и с Уэйном. Потом. А теперь я хотел бы принять душ — если дамы не возражают.
—Я провожу. — Лейла протянула ему руку.
—Тебе нужно поспать, — сказал Кэл.
—Хватит и душа.
—Заживление ран здорово выматывает. Ты же знаешь.
—Начну с душа. — Он вышел вслед за Лейлой. Боль еще чувствовалась, но зубы зверя уже стерлись, когти затупились.
—Я постираю твою одежду, пока ты моешься. Здесь есть вещи Кэла, можешь надеть. Твои джинсы все равно никуда не годятся.
Фокс окинул взглядом грязные, разорванные и окровавленные джинсы.
—Не годятся? Да от них остались одни ошметки.
Лейла попыталась улыбнуться, но безуспешно.
—Еще болит? — спросила она, когда они поднимались по лестнице.
—Скорее, ноет.
—Тогда. — Она остановилась на верхней площадке, повернулась, обвила его руками и крепко прижала к себе. — Вот теперь порядок.
—Нет, неправда. Никакой не порядок. И поэтому я буду держаться за тебя, пока ко мне не вернется мужество.
—Ты молодец. — Фокс погладил ее по волосам. — Во всех отношениях.
Чувствуя, что не имеет права расклеиваться, Лейла слегка отстранилась и обхватила ладонями его лицо. Левый глаз Фокса был еще красным, но припухлость почти прошла. Лейла поцеловала глаз, щеки, виски.
—Я до смерти напугалась.
—Знаю. Но ведь это и есть героизм, правда? Делать то, что должен, хотя до смерти напуган.
—Фокс, — она нежно поцеловала его в губы, — раздевайся.
—Я ждал этих слов несколько недель.
Теперь Лейла уже смогла улыбнуться.
—И иди в душ.
—Все лучше и лучше.
—А если тебе нужно потереть спину... я пришлю Кэла.
—Ну вот, все мои мечты разбились вдребезги.
В конечном счете Фокс присел на край ванны, а Лейла развязала ему шнурки и с сестринской — к сожалению — заботой помогла снять рубашку и джинсы.
—Ой, Фокс, — не удержалась Лейла, когда он остался в одних трусах. И причиной тому было не восхищение его мускулистым телом, а сплошь покрывавшие это тело синяки.
—Когда много внутренних повреждений, внешние заживают медленнее.
Лейла молча кивнула, собрала одежду и вышла из ванной.
Настоящее блаженство — горячая вода, упругие струи. Как хорошо быть живым. Фокс стоял под струями воды, упираясь руками в стену, пока окончательно не успокоился, а боль не ушла в сливное отверстие вместе с водой. Когда он вышел из ванной, на полочке его ждали аккуратно сложенные джинсы и футболка. Ему удалось самостоятельно одеться, хотя и с перерывами на отдых, пережидая легкие, но неприятные приступы головокружения. Он протер зеркало над раковиной и критическим взглядом окинул свое лицо: бледнеющие синяки, измученные глаза, не до конца затянувшиеся порезы. Пришлось признать — Кэл, как всегда, прав.
Ему нужно поспать.
Фокс побрел — ему казалось, что он плывет — в спальню Лейлы. Забрался на кровать и заснул, окруженный обволакивающими ароматами.
Проснувшись, Фокс обнаружил, что кто-то накрыл его одеялом, опустил шторы и притворил дверь. Он сел и с опаской прислушался к себе. Ни боли, ни ломоты. Даже когда нажимаешь на левый глаз. Усталость больше не давила на него тяжелым грузом. И очень хотелось есть. Хорошие признаки.
Выйдя из спальни, он нашел Лейлу и Куин в кабинете.
—Я немного прилег.
—Пять часов. — Лейла тут же шагнула к нему, всматриваясь в его лицо. — Отлично выглядишь. Сон пошел тебе на пользу.
—Пять часов?
—С гаком, — кивнула Куин. — Рада тебя видеть.
—Нужно было стащить меня с кровати. Мы же хотели дочитать до конца первый дневник — как минимум.
—Мы и дочитали. А теперь систематизируем комментарии. — Лейла указала на ноутбук Куин. — Краткую версию изложим тебе позже, Фокс. Хватит пока.
—Не думаю.
—Нужно давать себе отдых. Ты ведь сам мне говорил. Сибил приготовила потрясающий суп с луком-пореем и картофелем.
—Там что-нибудь осталось?
—Много, даже для тебя. Пойдем, налью тебе тарелку.
Внизу Гейдж стоял у окна в гостиной. Услышав шаги, он оглянулся.
—Дождь перестал. Вижу, ты снова такой же урод, как всегда.
—Все равно красивее тебя. Где Кэл?
—Поехал в свой боулинг несколько минут назад. Просил сообщить, когда ты решишь воскреснуть.
—Я хочу супу.
Гейдж подождал, пока они останутся вдвоем.
—Поешь, потом позвоним Кэлу. Он будет ждать нас в полицейском участке. Куин записывает для тебя резюме того, что мы прочли в дневнике.
—Что-нибудь важное?
—Лично я не нашел там ответов на главные вопросы, но лучше тебе прочесть самому.
Фокс жадно проглотил две тарелки супа с огромным куском хлеба. Когда он закончил, в гостиную спустилась Куин с папкой и дневником в руках.
—Основное ты поймешь из краткого пересказа, а если тебе понадобятся подробности, возьми на вечер дневник. Остальные уже слышали.
—Спасибо. Записи, суп, нежная и любящая забота. — Он обхватил подбородок Лейлы и крепко поцеловал ее в губы. — И на кровать. До завтра.
Когда мужчины ушли, Сибил насмешливо наклонила голову.
—У него очень красивые губы.
—Да, — согласилась Лейла.
—И судя по тому, что я наблюдала на кухне, как он сражался с болью, чтобы выздороветь... Думаю, таких мужественных людей мне еще не приходилось видеть. Тебе очень повезло. И... — Она извлекла из кармана листок бумаги. — Двойное везение — сегодня твоя очередь идти на рынок за продуктами.
Вздохнув, Лейла взяла список.
Когда они появились в полицейском участке, начальник полиции Хоубейкер пристально посмотрел на лицо Фокса. Уэйн уже видел такое. Хотя для большинства людей это непривычно.
Однако большинство жителей Холлоу ничего не замечали — или делали вид, что не замечают.
—Думаю, с тобой все в порядке. Я наведался в дом, который снимает мисс Блэк. Видел, как ты ковылял туда. Дверь открыла некая мисс Кински. Сказала все, что обо мне думает. Но заверила, что о тебе позаботятся.
—Совершенно верно. Как Блок?
—Пришлось вызвать парамедиков, чтобы привести его в порядок. — Уэйн задумчиво поскреб щеку. — Но выглядит он все равно хуже тебя. Знаешь, если бы я не видел, что произошло, то мог бы подумать, что это ты его отделал, а не наоборот. Похоже, он ударился головой. — Хоубекер не отрывал взгляда от Фокса, а по небрежному тону было понятно, что решение он оставляет за Фоксом. — Блок плохо помнит, что случилось. Признает, что напал на тебя и нанес серьезные повреждения, но не очень понимает почему.
—Я могу с ним поговорить?
—Можно устроить. А мне поговорить с Дерриком?
—Он твой заместитель. Только советую держать его подальше от меня. Как можно дальше.
Уэйн молча взял ключи и повел Фокса через все комнаты к камерам, где содержались арестованные.
—Он не требовал адвоката, не просил телефон. Блок? Фокс хочет с тобой поговорить.
Блок сидел на койке в одной из трех камер, обхватив голову руками с ободранными костяшками пальцев. Услышав шаги, он выпрямился и вскочил. Когда Блок приблизился к решетке, Фокс увидел его расцарапанное лицо. Потом с удовлетворением отметил два заплывших глаза и разбитую губу.
—Господи, Фокс. — Заплывшие глаза Блока широко раскрылись; в них застыло растерянное выражение, как у испуганного ребенка. — Господи Иисусе.
—Оставишь нас на минутку, шеф?
—Ты в порядке, Блок?
—Да, да, конечно. Господи Иисусе, Фокс, я думал, что вышиб из тебя дух. А ты целехонький.
—Ты меня здорово отделал, Блок. Чуть не убил — причем именно этого ты и хотел.
—Но...
—Помнишь, как в меня неудачно отскочил мяч, когда в предпоследнем классе школы я играл на второй базе? Он попал мне в лицо. Конец третьего периода, двое в ауте, раннер на первой базе. Все подумали, что у меня сломана скула. Помнишь, как к концу четвертого периода я вернулся на вторую базу? Блок облизнул рассеченную губу; его распухшее лицо отражало испуг и растерянность.
—Кажется, помню. Я думал, может, это все сон. Сидел тут и думал, что ничего этого не было. Похоже, было. Клянусь Богом, Фокс, я сам не знаю, что на меня нашло. Я еще ни на кого так не набрасывался.
—Нэппер сказал тебе, что я сплю с Шелли?
—Да. — Блок с явным отвращением пнул нижнюю часть решетки. — Козел. Я ему не поверил. Он тебя жутко ненавидит, всегда ненавидел. Кроме того, я знаю, что Шелли не бегает на сторону. Но...
—Эта мысль не давала тебе покоя.
—Точно. Понимаешь, Фокс, она выставила меня за дверь и подала на развод, даже не поговорив. — Блок стиснул пальцами решетку и опустил голову. — И я начал думать... ну... может, это потому, что у нее есть ты. А вдруг?
—А не потому, что Шелли застала тебя, когда ты лапал ее сестру?
—Я облажался. Здорово облажался. Мы с Шелли... немного повздорили, а Сэми... — Блок пожал плечами. — Она уже какое-то время подбивала ко мне бабки, а в тот день попросила меня зайти в подсобку и с чем-то помочь. Потом стала ко мне прижиматься — она все время прижимается к мужчинам. Расстегнула блузку. Черт возьми, Фокс, я здорово облажался.
—Это уж точно.
—Мне не нужен развод. Я хочу домой, Фокс. Понимаешь? — В этих словах, обращенных к другому мужчине, сквозило отчаяние. — Шелли даже не поговорила со мной. Я просто хочу все исправить, а она рассказывает всему городу, что в суде ты сдерешь с меня шкуру, и все такое прочее.
—И ты разозлился, — предположил Фокс, наблюдая, как Блок хмуро разглядывает носки своих ботинок.
—Господи, Фокс, конечно, я разозлился, а потом еще эта болтовня Нэппера. Но я в жизни ни на кого так не набрасывался. Никогда не бил лежачего. — Блок поднял голову; лицо его вновь стало растерянным. — Как будто сошел с ума, или что-то в этом роде. Не мог остановиться. Я думал, что убил тебя. Не знаю, как бы я с этим жил.
—Нам обоим повезло, что тебе не придется с этим жить.
—Правда, Фокс. Честное слово. Ты же мой друг. Мы... Я не знаю, что... Должно быть, на меня нашло какое-то помрачение.
Фокс вспомнил мальчишку, смеющегося и проглатывающего самого себя.
—Я не собираюсь выдвигать обвинения, Блок. Мы с тобой никогда не ссорились.
—Отлично ладили.
—И насколько я понимаю, теперь у нас тоже нет друг к другу претензий. Что касается Шелли, то я ее адвокат — и все. Со своим браком разбирайся сам. Но если ты мне скажешь, что хочешь попробовать обратиться к консультанту по семейным отношениям, я могу передать это своей клиентке. Возможно, даже выскажу свое мнение как адвокат и друг — ей стоит пойти этим путем, прежде чем продолжить процедуру развода.
—Я сделаю все, что она захочет. — Адамово яблоко Блока резко дернулось — он с трудом вздохнул. — Я твой должник, Фокс.
—Нет. Я адвокат Шелли, а не твой. Но ты должен пообещать: когда шеф Хоубейкер тебя отпустит, ты пойдешь домой. Посмотришь по телевизору автогонки. Сегодня как раз заезды.
—Я пока переехал к матери. Да, я пойду домой. Даю слово.
Фокс вернулся к Уэйну.
—Обвинений не будет. — Приглушенное ругательство, сорвавшееся с губ Гейджа, он проигнорировал. — Я не пострадал — это очевидно. Мы немного повздорили, и со стороны это выглядело серьезнее, чем было на самом деле. Теперь все разрешилось к удовлетворению обеих сторон.
—Как скажешь, Фокс.
—Именно так. Я тебе благодарен, что ты появился вовремя. — Он протянул руку.
На улице Гейдж снова выругался.
—Для юриста у тебя слишком мягкое сердце.
—Ты бы поступил так же. В точности, — ответил Фокс и, предупреждая возражения Гейджа, прибавил: — Блок не виноват.
—Мы все поступили бы так же, — согласился Кэл. — И поступали. Может, зайдете в клуб, посмотрите игры?
—Соблазнительно, но я пас. Меня ждет увлекательное чтение.
—Отвезу тебя домой, — сказал Гейдж.
Несколько секунд они молча стояли у полицейского участка, глядя на город, над которым уже сгущались тучи.
