- Знак Семи, #2
15
В тот вечер они читали дневник, и впервые после стольких страниц, после стольких месяцев, которые прошли в жизни Энн, она писала о Джайлзе и Твиссе.
Наступил новый год. Прошлое сменилось настоящим, потом будущим. Джайлз просил, чтобы я подождала следующего года, прежде чем рассказала о событиях прошедшего. Неужели течение времени действительно ставит преграду перед тьмой?
Джайлз отослал меня еще до начала родовых схваток. Он не смог бы сделать то, что задумал, будь я рядом с ним. Мне стыдно, что я плакала, умоляла, что мучила его своими слезами и просьбами. Он был тверд, но утешил меня. Утер мне слезы и сказал, что если богам будет угодно, мы снова найдем друг друга.
В ту минуту мне не было дела до богов с их требованиями, капризами и холодными сердцами. Но мой любимый обращался сначала к ним, а потом ко мне, и я должна была подчиниться их воле. Он сказал, что у него своя война, свое дело, а у меня — он прижал ладони к моему животу и новым жизням внутри — мое. Без меня его дело становится бессмысленным, а война проиграна.
Я не плакала, а поцеловала его, когда уходила, и мы оба почувствовали, как шевелятся во мне наши сыновья. Я ушла с мужем кузины — от любимого, от хижины, от камня. Я уходила тихой июньской ночью, и он крикнул мне вслед эти слова.
«Это не смерть»
В доме кузины ко мне были добры, очень добры, и я уже писала об этом. Они приняли меня и сохранили тайну, даже когда пришел он. Зверь, воплощение тьмы. Твисс. Охваченная страхом и болью, я лежала в кровати на тесном чердаке их дома. Он пришел в облике человека, когда мои сыновья начали прокладывать себе путь на свет.
Я почувствовала огромную тяжесть на сердце. Словно невидимые пальцы протягивались ко мне по воздуху, высматривали, как ястреб высматривает кролика. Он меня не нашел. А когда муж кузины отказался брать факел и идти к моему возлюбленному, к хижине и камню, я почувствовала ярость. И растерянность. Здесь его сила не действовала.
И Флетчера, моего дорогого Флетчера, минует участь тех, кто сегодня отправится к камню.
Сегодня ночью. Я поняла это, как только почувствовала боль. И это будет не конец, а начало. Все должно случиться одновременно — так хотел и так устроил Джайлз. Пусть демон верит, что это его работа, его воля, но ключ повернул Джайлз. Именно он открыл замок.
Милая кузина вытирала мне лицо. Мы не могли позвать повитуху или мою мать, которой мне очень не хватало. В комнате внизу взволнованно ходил не мой возлюбленный, а Флетчер, такой надежный и искренний. Боль усиливалась, и я уже не могла сдержать крики. Я видела, как мой любимый стоит рядом с камнем, видела факелы, видела все, что там произошло.
Была ли это родовая горячка или проявление моей силы, хоть и небольшой. Наверное, все вместе — первое усилило второе. Он знал, что я была там. Надеюсь, это не просто желание страдающего сердца, а правда. Он знал, что я с ним, потому что я слышала, как его мысли достигают моих и на одно благословенное мгновение смешиваются с ними.
«Любимая, береги себя и будь сильной».
На нем был амулет из гелиотропа, и кроваво-красные крапинки сверкали в свете пламени и факелов, с которыми они приближались к нему.
Я запомнила его слова, заклинание, обращенные к амулету.
«Наша кровь, его кровь, их кровь. Один из трех. Три в одном»
Я тужилась, тужилась, и это была моя кровавая битва за жизнь. Я видела лица тех, кто пришел за ним. И оплакивала их судьбу. Я слышала, как юная Эстер обвиняет его и меня. И тужилась, тужилась. Вся в поту, в крови, наполовину обезумевшая от всего этого. Смотрела, как бежит Эстер, отпущенная Джайлзом.
Я видела демона в глазах человека, ненависть мужчин и женщин, носивших на себе печать проклятия, словно чуму.
Она явилась в пламени, сила моего любимого. Его жертва стала огнем и светом, стала кровью, которая пузырилась вокруг камня. Пока я была ослеплена этим светом, родился мой первый сын. Мои крики смешались с криками проклятых.
Когда огонь взметнулся вверх и опалил землю, раздался первый крик моего сына. В нем и в криках его братьев, покинувших утробу, я услышала надежду. Услышала любовь.
—Вот подтверждение многого из того, что нам уже известно, — сказал Кэл, когда Куин закрыла тетрадь. — И появились новые вопросы. То, что роды Энн совпали со схваткой Дента и Твисса, не может быть совпадением.
—Сила жизни. Невинной жизни. — Сибил барабанила по столу кончиками пальцев. — Мистической жизни. Боль и кровь — самой Энн, Дента, демона и людей, которых привел с собой Твисс. Интересно также, что Твисс приходил в дом, где пряталась Энн, но ничего не добился. Даже тогда он не мог заразить безумием людей в этом доме или на этой земле.
—Наверное, Дент должен был об этом позаботиться? — предположила Лейла. — Он не отослал бы Энн, не убедившись, что ей ничего не грозит. Энн и ее сыновьям. — Она бросила взгляд на Фокса. — И их потомкам.
—Она знала, что произойдет. — Фоксу не хотелось ни пива, ни вина, ни даже колы, и он пил воду. — Знала, что все, кто пришел за Дентом, погибнут. Будут принесены в жертву.
—Но кто виноват? — спросил Гейдж. — Их всех привел Твисс. И если бы Дент не сделал этого, они бы его сожгли.
—Тем не менее они были людьми. Невинными. Но, — продолжила Сибил, предупреждая его возражения. — В основном я с тобой согласна. Можно добавить, что если бы Джайлз ничего не предпринял или его план не сработал, безумие распространилось бы дальше, пока они все не поубивали бы друг другу на потребу зверю. Энн это понимала, по всей видимости. Я тоже.
—Она пишет о гелиотропе. — Куин взяла бокал с вином, о котором совсем забыла. — Три в одном, один из трех — все это легко понять. Три части камня, для каждого из вас. Вопрос в том, как соединить их в одно целое.
—Кровь. — Сибил обвела взглядом лица трех мужчин. — Он говорил Энн о крови. Вы пробовали использовать свою кровь? Смешанную?
—Мы не так глупы. — Гейдж с размаху опустился на стул. — Пробовали, и не раз.
—А мы нет. — Лейла передернула плечами. — Его, наша и их кровь. У нас — Куин, Сибил и меня — его кровь. Фокс, Кэл, Гейдж — «наша». Похоже, если все смешать, получится «их кровь».
—Остроумно и логично, но немного неприятно, — заметила Куин. — Давайте попробуем.
—Не сегодня. — Взмахом руки Сибил заставила Куин сесть. — Нельзя же просто так проливать кровь. Даже в десять лет эти трое знали, что необходим ритуал. Дайте мне немного времени на поиски. Если я должна пролить свою кровь, то позабочусь, чтобы она не пропала даром — или того хуже, не помогла бы врагу.
—Разумно, — согласилась Куин. — Очень разумно. Но, господи, как же тяжело просто сидеть и ждать. С последней выходки Большого Злого Ублюдка прошло пять дней.
—Не так много, — сухо заметил Гейдж, — по сравнению с семилетними перерывами.
—Он потратил много энергии — сначала пожар на ферме, потом Блок. — Кэл перевел взгляд на окно, за которым сгустилась тьма. — И теперь восстанавливает силы. Чем больше пройдет времени, тем сильнее будет следующий удар.
—На этой оптимистичной ноте я удаляюсь. — Гейдж поднялся. — Дайте знать, когда снова нужно будет резать запястье.
—Я пришлю тебе записку. — Сибил тоже встала. — Пора за работу. Увидимся завтра у О'Деллов. Жду с нетерпением. — Проходя мимо, она погладила Фокса по плечу.
—Кэл, мне нужно, чтобы ты взглянул на тостер.
Брови Кэла поползли вверх.
—На тостер? — удивленно переспросил он Куин. — Зачем?
—Там что-то не в порядке. — Интересно, подумала она, почему умные мужчины бывают такими бестолковыми. Разве Кэл не видит, что нужно очистить помещение и оставить Лейлу и Фокса вдвоем? Куин схватила его за руку, дернула и закатила глаза. — Пойдем, посмотришь.
—Пожалуй, мне тоже пора, — произнес Фокс, когда они остались одни.
—Может, останешься? Нам не обязательно... Можно просто спать.
—Я так скверно выгляжу?
—У тебя немного усталый вид.
—Слишком много спал.
И усталый тоже, подумала Лейла. Даже когда он улыбался, глаза оставались грустными.
—Можно куда-нибудь сходить. Я знаю один милый маленький бар на той стороне реки.
Он обхватил ладонями ее лицо, ласково поцеловал в губы.
—Сегодня из меня плохой компаньон, Лейла, даже для самого себя. Пойду домой, займусь одним расследованием. Из тех, что приносят деньги. Спасибо за предложение. Завтра заеду за тобой.
—Позвони, если передумаешь.
Фокс не позвонил, и она провела беспокойную ночь, волнуясь за него и ругая себя. А если ему опять приснится кошмар, а ее не будет рядом, чтобы утешить и помочь?
Хотя все эти двадцать лет без нее он как-то переживал и гораздо худшие кошмары.
Нет, он не похож на себя. Лейла перевернулась на спину и уставилась в потолок. Это не Фокс. Сон, воспоминания, рассказ о Карли — все это погасило огонь, горевший в его душе. Ни утешение, ни гнев, ни сочувствие, ни отдых не смогли снова зажечь его. Но когда огонь вернется — Лейла нисколько не сомневалась, — не погасит ли она его снова, сказав о возможной причастности Карли? Если догадка окажется верна, не станет ли Фоксу только хуже?
Мысли и тревоги не отпускали, и Лейла встала. Спустилась на кухню, заварила чай, что обычно пила Сибил, принесла чашку в кабинет. Пока дом спал, она достала картотеку с цветными карточками и принялась заносить в них ключевые слова и фразы из дневника Энн. Изучала таблицы, графики и карту в надежде найти что-то новое, в надежде на озарение.
Нахмурившись, Лейла пролистала записи Сибил, но даже после нескольких недель совместной работы ей не удавалось расшифровать странные сокращение, которые Куин называла «сибиллографией». Все уже знали подробности, но Лейла занесла в компьютер рассказ о сне Фокса, а затем еще один, более длинный, о смерти Карли.
Закончив, она выглянула в окно: ночь была пуста. Лейла вернулась в постель и наконец заснула, но сны тоже были пусты.
Фокс умел скрывать свои чувства. В конце концов, его профессия не очень отличалась от профессии Гейджа. У юриспруденции и игры много общего. Много раз ему приходилось обращаться к судье, присяжным, клиенту и адвокату противной стороны, тщательно следя, чтобы на лице не отражались мысли, чувства и намерения.
Когда они с Лейлой приехали на ферму, его брат Ридж с семьей были уже на месте; Спэрроу со своим парнем тоже. При таком количестве народа в доме проще отвлечь внимание.
Фокс представил всем Лейлу, пощекотал племянника. Потом немного подразнил Спэрроу и принялся за ее сожителя, который был строгим вегетарианцем, играл на концертино и страстно увлекался бейсболом.
Лейла выглядела задумчивой, и Фокс, чувствовавший, что она пытается оценить его настроение, ускользнул на кухню.
—М-м, пахнет тофу. — Он подошел к стоящей у плиты матери и обнял. — Что еще у нас в меню?
—Все твои любимые блюда.
—Не издевайся.
—В противном случае, как бы я передала эту привычку тебе? — Она повернулась и выполнила обычный ритуал из четырех поцелуев, заглянула в глаза, нахмурилась. — Что случилось?
—Ничего. Просто работал допоздна.
Кто-то уговорил Спэрроу принести скрипку из музыкальной комнаты, и Фокс воспользовался музыкой, чтобы закружить мать в танце. Он знал, что ее не обманешь, но настаивать Джо не станет.
—Где папа?
—В винном погребе. — Так пафосно называли часть подвала, где хранилось домашнее вино. — Я приготовила фаршированные яйца.
—Значит, не все потеряно.
Он развернул мать, заставил откинуться назад, и в этот момент в кухню вошла Лейла.
—Я подумала, что могла бы вам помочь.
—Обязательно. — Джо выпрямилась и потрепала Фокса по щеке. — Что ты знаешь об артишоках? — спросила она Лейлу.
—Это овощи.
Джо хитро улыбнулась и поманила ее пальцем.
—Ты со мной.
Занявшись делом, Лейла расслабилась, а когда на кухне появился Брайан О'Делл, вручил ей стакан яблочного вина и поцеловал в щеку, почувствовала себя совсем как дома.
Люди приходили и уходили. Появилась Сибил с миниатюрным трилистником, потом Кэл с упаковкой любимого пива Брайана. На кухне звучали громкие голоса, снаружи доносилась музыка. Лейла увидела Спэрроу, маленькую, милую и хрупкую, которой как нельзя лучше подходило ее имя[16]. Девушка вывела маленького племянника во двор, чтобы он мог побегать за курами. Там же был Ридж, младший брат Фокса, с мечтательными глазами и большими руками. Он тут же принялся подбрасывать мальчика в воздух.
Счастливый дом, подумала Лейла, слушая доносившиеся из окна крики и смех малыша. Даже Энн нашла здесь счастье.
—Ты не знаешь, что с Фоксом? — тихо спросила Джо стоявшую рядом Лейлу.
—Знаю.
—Поделишься?
Лейла оглянулась. Фокс снова вышел. Никак не может успокоиться, подумала она. Не может, и все.
—Он рассказал мне о Карли. Что-то заставило его вспомнить, и он очень расстроился. И рассказал мне.
Джо молча кивнула и продолжила резать овощи.
—Фокс ее очень любил.
—Да, знаю.
—Хорошо, что знаешь, понимаешь это. И хорошо, что он тебе рассказал, смог рассказать. Она сделала его счастливым, потом разбила ему сердце. А если бы осталась жива, тоже разбила бы ему сердце, но по-другому.
—Я не понимаю, о чем вы.
Джо внимательно посмотрела на нее.
—Она никогда, никогда не понимала его — полностью, до конца. И никогда бы не приняла таким, какой он есть.
Лейла не успела ответить, потому что в кухню влетел Фокс, на спине которого, словно обезьянка, висел маленький племянник.
—Кто-нибудь, освободите меня!
В кухню набился народ. Пили вино, таскали разложенные на блюдах закуски, которыми был уставлен массивный кухонный стол. Среди шума и гама появилась Сейдж, держа за руку симпатичную брюнетку с ясными карими глазами — это могла быть только Паула.
—Дайте-ка мне. — Сейдж взяла бутылку вина и налила большой стакан. — Паула не будет. — Она радостно засмеялась. — Мы ждем ребенка.
Она с улыбкой повернулась к Пауле, и та погладила ее по щеке. Они поцеловались. Кухня старого деревенского дома огласилась приветственными возгласами и поздравлениями.
—Мы ждем ребенка, — повторила Сейдж и повернулась к Фоксу. — Отличная работа. — Она бросилась к нему в объятия. — Мама. — Сейдж повернулась к матери, а на лице Фокса застыло изумление.
Лейла смотрела, как взволнованная Паула подходит к Фоксу. Она погладила его по щеке, как раньше Сейдж.
—Спасибо. — Она обняла его. — Спасибо, Фокс.
И Лейла увидела, как в его глазах вновь загорается свет. Печаль ушла, и ее место заняла радость. С увлажнившимися глазами она смотрела, как он целует Паулу и обнимает сестру. На мгновение они застыли, словно скрепленные невидимыми узами.
Затем перед ней появилась Джо. Поцеловала в лоб, в обе щеки, коснулась губами ее губ.
—Вот ты и ответила на мой вопрос.
Выходные сменились рабочей неделей, а в Хол-лоу по-прежнему все было тихо. Моросил дождь, и температура была ниже, чем обычно в апреле. Но почки на деревьях уже распустились, и фермеры вышли на поля. Магнолия за конторой Фокса покрылась розовыми бутонами, а на клумбе легкий ветерок раскачивал стрелки тюльпанов, готовые раскрыться бледно-желтыми цветами. На Хай-стрит вовсю цвели декоративные груши. Окна сверкали — домохозяйки и владельцы магазинов смыли зимнюю грязь и скуку. Дождь прошел, и любимый город Фокса засверкал, словно бриллиант у подножия гор. Фокс ждал солнечного дня. Воспользовавшись случаем, он вытащил Лейлу из-за письменного стола.
—Мы идем гулять.
—Я только...
—Закончишь, когда вернемся. Я сверился с расписанием — мы свободны. Ты видела, что творится на улице? Странный, незнакомый свет? Это называется солнце. Давай немного пройдемся.
Он разрешил спор, подтащив Лейлу к двери, вытолкнув на улицу и заперев дверь.
—Что у тебя на уме?
—Секс и бейсбол. Весенние увлечения молодого человека.
Лейла, прищурившись, посмотрела на него; ветер теребил кончики ее волос.
—Мы не занимаемся сексом и не играем в бейсбол в среду посреди дня.
—Тогда, пожалуй, я ограничусь прогулкой. До посадки цветов еще недели две.
—Ты сам сажаешь цветы?
—Можно, конечно, пригласить какого-нибудь парнишку с фермы. Несколько ящиков с цветами перед конторой. Обычно, я сажаю, а миссис Хоубекер дает советы.
—Пожалуй, с советами и я справлюсь.
—На это я и рассчитывал. А вы, девочки, можете разбить грядку с травами на заднем дворе дома и клумбы на улице.
—Правда?
Не останавливаясь, Фокс взял ее за руку и слегка покачал.
—Не любишь пачкать руки?
—Наверное. Не привыкла копаться в земле. Мама иногда возилась с цветами, а у меня в квартире есть несколько комнатных растений.
—У тебя получится. Цвет, форма, оттенки, текстура. Тебе нравится делать то, в чем ты сильна. — Он свернул с тротуара к дому, в котором был магазин подарков. Теперь витрина опустела. Грустное зрелище.
—Выглядит каким-то заброшенным, — заметила Лейла.
—Точно. Но нельзя, чтобы он таким оставался.
Удивленными глазами она смотрела, как Фокс достает ключи и отпирает входную дверь.
—Что ты делаешь?
—Демонстрирую возможности. — Он вошел, включил свет.
Как и многие магазины на Мейн-стрит, этот дом раньше был жилым. Широкий вход, старые деревянные полы, чистые и некрашеные. С одной стороны винтовая лестница на второй этаж, массивные перила которой отполированы ладонями нескольких поколений. Дверь напротив ведет в три другие комнаты, расположенные в ряд. В средней — дверь черного хода, с аккуратным крылечком, выходящим на узкий задний дворик, где уже начинали распускаться лилии.
—Даже не догадаешься, что он был здесь. — Лейла кончиками пальцев провела по перилам лестницы. — Магазин подарков. Ничего не осталось, кроме нескольких стеллажей и дырок в стенах, где висели полки.
—Люблю пустые дома за их потенциал. У этого — богатые возможности. Прочный фундамент, надежные коммуникации — современные, как и электропроводка — удобное расположение. И просторный. В магазине подарков второй этаж использовался как склад и офис. Наверное, удачное решение. Заставляя клиентов подниматься и спускаться по лестнице, рискуешь, что кто-нибудь свалится, а потом подаст на тебя в суд.
—Взгляд адвоката.
—Нужно заделать дырки от гвоздей, все заново покрасить. Столярная работа превосходная. — Он провел пальцами по деревянному цоколю. — Оригинальная. Этим панелям лет сто. Добавляет индивидуальности, демонстрирует уважение к истории. Как думаешь?
—Деревянные панели? Великолепно.
—Весь дом.
—Ну... — Она медленно прошлась по комнате, как обычно поступают люди в пустых помещениях. — Светло, просторно, ухоженно. Слегка поскрипывают полы, добавляя, как ты выразился, индивидуальности.
—Ты могла бы его преобразить.
Лейла резко повернулась к нему.
—Я?
—Умеренная арендная плата. Превосходное местоположение. Просторно. Достаточно места, чтобы отгородить пару примерочных. Наверное, тебе понадобятся полки, витрины, вешалки для одежды. — Оглянувшись, он сунул руки в карманы. — Кстати, у меня есть пара знакомых парней, которые умеют обращаться с инструментами.
—Ты предлагаешь мне открыть тут магазин?
—Заняться тем, что ты умеешь. В городе ничего подобного нет. И на много миль в округе. Ты сможешь тут развернуться, Лейла.
—Фокс, это даже... не подлежит обсуждению. Потому что я... — Нужно собраться с мыслями, подумала она. — Мне этого не потянуть, даже если...
—Для таких случаев существуют ссуды на развитие бизнеса.
—Послушай, я уже много лет как распрощалась с серьезными мыслями о том, чтобы открыть собственный магазин. А если и решилась бы, то не могу сказать, где именно следует начинать свое дело. Ради всего святого, Фокс, я не уверена в завтрашнем дне, не говоря уже о том, что будет через месяц. Или через полгода.
—А что тебе нужно теперь? — Он придвинулся к Лейле. — Лично я знаю. Мне нужна ты. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Здесь, со мной. Джим Хоукинс сдаст тебе дом в аренду, а со ссудой проблем не будет. Я поговорил с Джо из банка...
—Ты говорил с ними об этом? Обо мне?
—Не конкретно. Без имен. Просто общая информация. Прикинул, что тебе потребуется для начала стоимость лицензии. У меня есть папка. Ты любишь порядок, и поэтому я собрал все в специальную папку.
—Не посоветовавшись со мной.
—Я собрал информацию, чтобы посоветоваться с тобой, чтобы у тебя под рукой имелось нечто осязаемое, когда ты будешь все обдумывать.
Лейла отодвинулась.
—Ты не должен был этого делать.
—Такая уж у меня работа. А это... — Он взмахнул рукой. — Твоя. Только не говори, что мечтаешь всю оставшуюся жизнь просидеть в офисе.
—Не мечтаю. — Она отвернулась. — Но и не собираюсь открывать дело — в первую очередь я не уверена, что хочу в городе, который может не протянуть и нескольких месяцев. А если бы я и хотела открыть собственное дело, то уж точно не здесь. Как я могу думать обо всех этих подробностях среди безумия, которое нас окружает?
Фокс молчал. Тишина была такая, что Лейле показалась, что она слышит дыхание старого дома.
—А мне кажется, главное — идти своим путем, несмотря на окружающее безумие. Я прошу тебя подумать. И еще я прошу тебя подумать о том, что никогда не приходило тебе в голову. Остаться, открыть магазин, распоряжаться в моей конторе, основать общество нудистов, вязать макраме — все, что угодно, лишь бы ты была счастлива. Я прошу, чтобы ты подумала, Лейла. Останься — не только для победы над этим проклятым демоном, но и для того, чтобы жить. Со мной.
Она смотрела на него во все глаза. Фокс шагнул к ней.
—Помести это на одну из своих полочек. Я тебя люблю. Окончательно, бесповоротно, на всю жизнь. Мы могли бы построить нечто хорошее, прочное, настоящее. В котором важен будет каждый день. Вот чего я хочу. Подумай об этом, а когда поймешь, скажи, чего хочешь ты.
Он вернулся к двери, открыл, подождал Лейлу.
—Фокс...
—Теперь я не желаю ничего слушать. Не надо. Скажи, когда поймешь. Ты расстроена и немного рассержена, я это чувствую, — прибавил он, запирая дверь. — После обеда можешь не приходить в контору.
Она хотела возразить — Фокс видел по ее лицу. Но передумала.
—Хорошо. У меня есть кое-какие дела.
—Тогда до скорого. — Фокс отступил, затем остановился. — Дом не единственный, у кого есть потенциал.
Он повернулся и медленно пошел по освещенному апрельским солнцем тротуару.
