Глава 20

 Эли дважды за ночь поднимался и проходил по дому, сопровождаемый верной Барби. Он проверил двери, окна и систему сигнализации, даже вышел на террасу, чтобы понаблюдать за берегом.

 Все, кто был ему дорог, сейчас безмятежно спали, и он считал своим долгом убедиться в том, что им ничего не угрожает. Те факты, которые неожиданно вспомнила Эстер, существенно изменили его понимание случившегося. Дело даже не в преступнике – теперь Эли не сомневался, что бабушку умышленно столкнули с лестницы. Дело в том, где это случилось. Эстер утверждает, что видела незнакомца наверху, он находился наверху и бежал вниз. Получается, что кто-то поднялся наверх из подвала. Из этого напрашиваются три вывода.

 Возможно, Эстер путается в воспоминаниях. В этом нет ничего удивительного по причине полученной ею травмы. Однако такой вывод казался Эли сомнительным. Второй вариант – появление в доме двух разных людей, либо связанных друг с другом, либо действовавших поодиночке, – исключать не следовало.

 И последний вывод. Тот, кто забрался в дом и напал на Эйбру, несомненно, занимался поиском сокровищ в подвале. В таком случае возникали вопросы. Что незнакомец искал наверху? Зачем ему это было нужно?

 Как только родственники вернутся в Бостон, он обойдет весь дом, обследует комнату за комнатой и постарается найти ответы на эти вопросы. Но до того на них с Барби ложится задача по охране Блафф-Хауса.

 Эли лежал рядом со спящей Эйброй, пытаясь собрать воедино известные факты. Могли злоумышленник быть сообщником Дункана? Если придерживаться теории «среди воров нет чести», то можно заключить, что незнакомец убивает Дункана и уничтожает в офисе убитого детектива все компрометирующие документы. Что ж, вполне возможно.

 Клиент Дункана, этот самый злоумышленник, нанял его для слежки. Дункан узнает, что его клиент тайно проникает в дом и нападает на женщин. Ссорится с ним и угрожает заявить в полицию или начинает шантажировать. Клиент убивает Дункана и похищает документы из бостонского офиса.

 Все может быть. Злоумышленник или злоумышленники могли не иметь никакого отношения к Кирби Дункану. Ведя наблюдение за Блафф-Хаусом, последний мог наткнуться на кладоискателей и был убит. Такое тоже возможно, но маловероятно. Во всяком случае, такой кажется эта версия в четыре часа утра.

 Эли попытался думать о книге. Вдруг удастся придумать новые повороты сюжета? Он мысленно окружил главного героя людьми – друзьями, врагами, женщинами, представителями власти. В собственной бурной жизни герой сталкивался с конфликтами и последствиями случившихся с ним событий на самых разных уровнях. Все они сводились к необходимости принимать решения. Повернуть налево или направо? Стоять или идти? Действовать или ждать?

 Вскоре мысли начали путаться в голове, и он незаметно уснул. И где-то далеко в лабиринтах подсознания переплелись вымысел и реальность. Эли открыл входную дверь, ведущую в его бостонский дом. Он знал каждую ступеньку, каждый звук, каждую мысль, но по-прежнему чувствовал себя не в силах что-либо изменить. Всего лишь сверни за угол. Всего лишь уезжай прочь. Вместо этого он, как и в ночь убийства Линдси, описал круг, который с тех пор преследовал его во сне.

 Он не мог ничего изменить и все-таки изменил. Он открыл входную дверь дома в Блэк Бэй и шагнул в подвал дома на Виски Бич. Затем, сжав в руке фонарик, принялся пробираться в темноте. Электричества нет, машинально подумалось ему. Электричества снова нет. Нужно включить генератор.

 Он шел мимо полок, уставленных банками, на каждой – аккуратный ярлык. Клубничный компот, виноградный джем, консервированные персики, спаржевая фасоль, помидоры. Да, кто-то славно потрудился, подумал он, обходя груду картофеля. В Блафф-Хаусе много голодных ртов. В его доме сейчас все спали, каждый в своей кровати, Эйбра – рядом с ним. Сколько ртов нужно накормить, скольких защитить.

 Он пообещал себе, что присмотрит за домом. Лэндоны – хозяева своего слова. Ему придется восстановить подачу электричества, обеспечить тепло, безопасность, защиту всего того, что принадлежит ему, и тех, кого он любит и кто не способен сам за себя постоять.

 И вновь сквозь невнятный гул до него донесся стук металла о камень. Метроном, отбивающий время. Кто-то находится в его доме, кто-то стучит по стенам. Угрожает тем, кого он должен защитить. Сжав в руке пистолет, он посмотрел вниз и увидел блеск дуэльного пистолета. Его вороненая сталь на свету кажется синей и зловещей, как море.

 Он шел вперед до тех пор, пока гул не превратился в громкий рокот.

 Но когда он вошел в старую часть подвала, то не заметил там ничего, кроме ямы, вспоровшей землю глубоким швом. Он подошел к ней ближе и, заглянув вглубь, увидел ее.

 Это была не Линдси. На дне ямы лежала Эйбра в намокшей от крови рубашке, ее буйная грива волос была в бурых пятнах.

 Из тени вышел Вулф и остался стоять в лучах голубого света. Помоги мне. Помоги ей. Откликаясь на этот зов, Эли рухнул на колени и потянулся к Эйбре. Холодно. Слишком холодно. Руки испачкались в крови Эйбры, и ему вспомнилась Линдси.

 Слишком поздно. Нет, этого не может быть. Он не мог опоздать. Только не повторение того ужаса. Только не с Эйброй. Вулф поднял пистолет. Ты виноват. Их кровь – на твоих руках. На этот раз тебе не уйти от ответственности.

 Грохот и эхо выстрела вернули Эли из сна в реальность. Отчаянно хватая ртом воздух, он прижал руку к груди, в которую выстрелил приснившийся ему Вулф. Он опустил голову, ожидая увидеть на себе кровь. Его сердце гулко стучало в груди, первобытный страх не спешил уходить.

 Он потянулся к тому месту, где должна была лежать Эйбра, но оно оказалось пустым. Уже утро, успокоил он себя. Это был всего лишь страшный сон, а сейчас утро и солнце проникает через стеклянные двери террасы. В доме все спокойно, никакой опасности нет. Эйбра уже встала и занялась делами.

 Все прекрасно. Эли поднялся в постели, увидел свернувшуюся в клубочек собаку у двери, прижимавшую лапой игрушечную косточку, подарок Эйбры. По какой-то причине вид спящей Барби улучшил его настроение, напомнил о том, что на свете есть такие прекрасные вещи, как добрая собака и солнечное воскресное утро.

 Он будет наслаждаться этой незамысловатой красотой окружающего мира до тех пор, пока та будет существовать, несмотря на все сложности жизни и неприятные сны.

 В ту минуту, когда ноги Эли коснулись пола, Барби подняла голову и вильнула хвостом.

 – Все отлично, – произнес он вслух. Затем, натянув джинсы и толстовку, отправился на поиски Эйбры.

 Он не очень удивился, застав ее в комнате с тренажерами. Его поразило другое – вместе с ней там находилась и Эстер. Неукротимая Эстер Лэндон сидела, скрестив ноги, на красном коврике, одетая в черные коротенькие брючки и сиреневый топик, оставлявший руки и плечи голыми.

 На ее левой руке был хорошо виден глубокий шрам, оставшийся после хирургической операции. Этот шрам почему-то напомнил Эли длинную яму, вырытую в подвале дома неизвестными кладоискателями. Он в очередной раз подумал, что любимую бабушку и родной дом будет защищать, не щадя собственной жизни.

 – Делай вдох и тянись влево. Тянись, Эстер, но не слишком сильно!

 – Похоже, ты жалеешь меня, заставляешь делать упражнения для дряхлых старушек.

 Раздражение, прозвучавшее в голосе старой леди, придавало происходящему довольно комичный характер.

 – Успокойся. Мы просто делаем все медленно, как нужно. Дышим. Вдох. Обе руки вверх, ладони соприкасаются. Повторим дважды.

 С этими словами Эйбра встала и, опустившись на колени позади Эстер, помассировала ей плечи.

 – Ты хорошо знаешь, какие мышцы следует размять, девочка.

 – У тебя здесь все сильно напряжено. Расслабься, Эстер. Плечи опусти и отведи назад. Мы всего лишь разминаемся.

 – Одному богу ведомо, зачем мне это нужно. Утром я просыпаюсь и чувствую, что все тело напряглось. Теряю гибкость. Я даже не знаю, смогу ли нагнуться и дотронуться до пола.

 – Успокойся. Гибкость вернется к тебе. Кстати, что сказали врачи? Все могло быть хуже…

 – …и я могла умереть, – закончила фразу Эстер.

 Эли видел профиль Эйбры и потому заметил, что та на миг закрыла глаза.

 – Скажи спасибо, что у тебя крепкие кости и сильное сердце.

 – И крепкая голова.

 – Спору нет. Ты всегда заботилась о своем здоровье и вела активный образ жизни. Сейчас ты идешь на поправку, и тебе нужно проявлять терпение. Надеюсь, к лету ты уже будешь принимать позу «полумесяца» и садиться на шпагат.

 – К стыду своему, я не знала таких поз в ту пору, когда мой муж – тоже Эли – был жив. А жаль.

 До Эли не сразу дошел смысл слов бабушки, но когда он понял, то от удивления разинул рот. Эйбра, в отличие от него, все поняла сразу и, не удержавшись, расхохоталась.

 – В память о любимом муже сделай выдох, так, чтобы пупок прилип к позвоночнику, и наклонись вперед. Нежно. Нежно.

 – Надеюсь, Эйбра, молодой Эли по достоинству оценил твою гибкость.

 – Готова это подтвердить.

 Услышав такое признание, молодой Эли поспешил удалиться.

 Он заварит кофе, возьмет с собой кружку и пойдет с собаками на прогулку. Когда он вернется, Эстер закончит делать упражнения и оденется, как подобает бабушке взрослого внука. И, возможно, намек на секс Эстер с дедом отодвинется на дальние закоулки памяти. Направившись в кухню, Эли уловил доносившийся оттуда аромат. Его сестра, одетая в розовую пижаму, уже наслаждалась бодрящим напитком.

 Лежавшая на полу Сэди зашевелилась, привстала, и они с Барби обнюхали друг друга.

 – Где малышка?

 – Здесь, – ответила Триша и погладила себя по уже обозначившемуся животу. – Большая сестренка наверху, вместе со своим папочкой нежится в постельке. Сейчас у меня самые приятные десять минут, когда я могу тихонько посидеть с чашечкой кофе. Ты тоже можешь выпить чашечку, а потом помочь мне спрятать пасхальные яйца.

 – Я помогу тебе после того, как выгуляю собак.

 – Договорились, – ответила Триша и, наклонившись, погладила Барби по голове. – Она такая милашка и хороший товарищ для Сэди. Будь у Барби сестренка или братишка, я бы охотно взяла их себе. Да и с Сэлли она прекрасно себя ведет, такая ласковая и терпеливая.

 – Точно, – согласился Эли, наливая себе кофе. Настоящая сторожевая собака, подумал он.

 – Извини, Эли, у меня почти не было времени поговорить с тобой наедине. Я хотела тебе сказать, что ты прекрасно выглядишь. Выглядишь, как прежний Эли.

 – А как я выглядел до сегодняшнего дня?

 – Честно? Я тебе скажу. Ты был худой, с нездоровой бледностью и какой-то заторможенный.

 – Ну, спасибо.

 – Не за что. Ты спросил, я ответила. Ты слегка поправился, но не сильно, в меру, так, как надо. Вот за это я люблю Эйбру. Ой как люблю.

 Заметив его косой взгляд, Триша нагнула голову.

 – Неужели ты хочешь возразить, сказать, что она не имеет к этому никакого отношения?

 – Нет, я другое хочу сказать. Хочу сказать, что не понимаю, как я жил раньше, не зная, что все мои родственники зациклены на сексе. Я только что случайно подслушал, как бабуля намекнула Эйбре на то, как они с дедом занимались этим самым.

 – Правда?

 – Точно тебе говорю. Теперь мне придется выжигать это каленым железом из памяти. Пойдем, Барби. Возьмем с собой Сэди на прогулку.

 В ответ на это Сэди снова легла и широко зевнула.

 – Я бы сказала, что Сэди не желает участвовать в этом мероприятии, – прокомментировала Триша.

 – Отлично. Тогда мы, Барби, погуляем вдвоем. Мы скоро вернемся.

 – Ну и хорошо. Знаешь, это не я только что говорила о сексе, – бросила в спину брата Триша.

 – Я помню, – ответил ей Эли, направляясь в прачечную, где оставил поводок.

 Он вышел из дома, радуясь, что не придется ходить медленно, неторопливо выгуливая степенную Сэди. Кроме того, как замечательно, что в этот час берег абсолютно пуст. Допив кофе, он оставил чашку на песке возле лестницы и перешел на быструю ходьбу, близкую к бегу трусцой.

 Барби этот темп пришелся по душе. Причем настолько, что она помчалась еще быстрее, и ее новый хозяин был вынужден перейти на настоящий бег. За такую нагрузку позднее придется серьезно расплачиваться, но у него, слава богу, есть под рукой прекрасный специалист по массажу.

 В его сне Эйбра возникла всего лишь на мгновение, бледная, вся в крови, лежащая на дне холодной ямы в подвале. Воспоминание об этом вынудило его сердце забиться еще сильнее.

 Спустя какое-то время он заставил Барби вновь перейти на шаг и немного отдышался. Похоже, тайные проникновения преступника в дом тревожат его больше, чем он готов признаться самому себе. Ему тревожно за всю их семью, за Эйбру, причем больше, чем он готов признаться самому себе в этот светлый холодный день.

 – Мы придумаем кое-что посерьезнее твоего лая, – произнес Эли, обращаясь к собаке. Затем развернулся и зашагал к дому. – Но прежде нам нужно прожить сегодняшний день и завтрашнее утро.

 Он посмотрел на Блафф-Хаус и удивился тому, как далеко отошел от дома.

 – Господи!

 Всего два месяца назад он тяжело бы дышал и весь бы истекал потом, пробежав всего полмили. Сегодня он без особого труда преодолел в два раза большее расстояние. Вдруг он и вправду становится таким, каким был раньше?

 – Отлично, Барби, давай попробуем сделать круг.

 Он побежал обратно. Обрадованная собака мчалась рядом. Снова бросив взгляд в сторону Блафф-Хауса, Эли увидел на террасе Эйбру. Заметив его, она помахала рукой.

 Эли пообещал себе, что постарается запомнить этот образ. Эйбра с развевающимися на ветру волосами на фоне огромного старинного дома.

 Подойдя к крыльцу, он поднял с песка чашку. К тому времени когда Эли поднялся на террасу, его дыхание было частым и глубоким, зато настроение прекрасным.

 – Человек и его собака, – сказал Эйбра, приветствуя их обоих.

 – Человек, его собака и музыкальная тема из фильма «Рокки», – поправил ее Эли и, обняв, приподнял над землей и покрутил.

 – Что ты там такого подлил себе в кофе? – рассмеялась она. – У тебя еще осталось? Угостишь?

 – Сегодня будет прекрасный день.

 – Неужели?

 – Точно тебе говорю. Любой день, начинающийся шоколадными зайцами и конфетами на завтрак, будет хорошим. Нам нужно припрятать пасхальные яйца.

 – Уже сделано, Рокки. Ты все пропустил.

 – Это хорошо. С удовольствием возьмусь за поиски. Хотя бы намекни, где искать? – потребовал он.

 – Ты, может быть, не знаешь, но Роберт Эдвин Лэндон, глава компании «Лэндон виски», председатель и член советов бесчисленного количества благотворительных организаций и прочего, глава знаменитого семейства Лэндонов, никому не даст их найти, даже своей маленькой внучке.

 – Он не посмеет.

 – Ну, может, ей он и даст, но своему единственному сыну – ни за что.

 – Может быть, но от меня никаких подсказок тоже пусть не ждет. И все-таки давай зайдем в дом и возьмем пасхальную корзинку, прежде чем отец проснется и соберет все пасхальные яйца.

 Это был хороший день. Правда, он переел конфет, так что при мысли о том, что на завтрак будут вафли, ему стало муторно. Тем не менее он их съел и постарался забыть обо всем, чтобы сполна насладиться этими приятными минутами.

 Отец, желая развеселить Селину, нацепил заячьи уши, и та смеялась до упаду. А радостное лицо Эстер, когда она взяла из его рук вазу с благоуханными весенними луковицами! А перестрелка из водяных пистолетов, завершившаяся как бы случайным попаданием в Тришу, когда та открыла дверь на террасу! А как удивилась Эйбра, когда он вручил ей зеленую орхидею, якобы так на нее похожую!

 Затем они перешли в гостиную, где за большим столом отведали окорок с печеным картофелем, молодой спаржей и испеченный Эйброй хлеб с пряными травками, крутыми яйцами, лишившимися красочной скорлупы. Мерцали свечи, сверкал хрусталь, море, бившееся о берег, казалось, услаждало слух сладкозвучными песнями сирен – все это создавало идеальный фон для прекрасного дня, который Эли напророчил Эйбре.

 Как ни старался, он не мог вспомнить прошлую Пасху, так как незадолго до нее убили Линдси. Вспоминались лишь долгие часы допросов, нескончаемый страх, вызванный тем, что полиция может в любую минуту снова постучать в его дверь и, надев наручники, увести с собой. Теперь все это забылось, превратилось в смутные обрывки – бледные от переживаний лица родителей, постепенно и неуклонно сужающийся круг тех, кого он раньше считал друзьями, потеря работы, шепот за спиной и косые взгляды.

 Он пережил все это и к этому привык. И все то, что сейчас преследует его, он тоже переживет. Но он никогда не откажется от удивительного ощущения, которое дарит ему родной дом, ни за что не расстанется с надеждой на лучшее. Пью за процветание Виски Бич, подумал Эли, подняв бокал, и, перехватив взгляд Эйбры, заметил ее улыбку. Он выпил за родной дом и за любимую женщину.

 

* * *

 

 Когда Эли провожал родных в понедельник утром, надежда по-прежнему была жива в его душе. Он обнял и поцеловал на прощание Эстер.

 – Я помню, – шепнула она ему на ухо. – Береги себя.

 – Обязательно. И ты тоже.

 – Скажи Эйбре, что ей недолго осталось проводить занятия йогой без меня.

 – Конечно, скажу.

 – Давай, мам, садись в машину, – сказал Роб и, обняв сына одной рукой, похлопал другой по спине. – Скоро увидимся, парень.

 – Верно, до лета уже недолго, – ответил Эли, помогая бабушке сесть в машину. – Буду ждать вас.

 – Будет замечательно, если все Лэндоны снова соберутся в Блафф-Хаусе, – сказал Роб, открывая дверцу водительского сиденья. – Жди нас. Мы вернемся.

 Эли помахал на прощание рукой и смотрел им вслед до тех пор, пока автомобиль не скрылся за поворотом. Стоявшая рядом с ним Барби тихонько заскулила.

 – Ты слышала, что он сказал? – повернулся к ней Эли и посмотрел на громаду Блафф-Хауса. – Они вернутся. Но до этого нас ждет большая работа. Мы узнаем, что тут ищет этот засранец. Для этого нужно хорошенько прибраться во всем доме. Согласна?

 Барби послушно вильнула хвостом.

 – Считаю это знаком согласия. Тогда приступим к делу.

 

* * *

 

 Вернувшись в дом, Эли поднялся наверх. Третий этаж, в былые дни считавшийся территорией прислуги, теперь служил своего рода кладовой для мебели и бесчисленных коробок и чемоданов, где хранились старая одежда и памятные вещи, с которыми предыдущим поколениям сентиментальных Лэндонов было жалко расстаться.

 После обыска полицейские не удосужились снова накрыть мебель чехлами, и теперь те лежали разбросанными по всему полу, напоминая сугробы.

 – Будь я безумным искателем сокровищ, что бы я стал здесь искать?

 Эли решил, что наверняка стал бы искать не само сокровище. Как известно, если вам нужно что-то спрятать – лучше всего положить вещь на видное место. Но такая стратегия далеко не всегда верна. Вряд ли прежние обитатели дома засунули шкатулку с драгоценностями в продавленный диван или за старое зеркало, засиженное мухами.

 Эли прошелся по комнатам, заглянул в коробки и чемоданы, снова положил на стулья пыльные чехлы. В окна проникали солнечные лучи, в которых плясали пылинки. Из-за тишины, стоявшей в доме, рокот прибоя казался громче.

 Эли с трудом представлял, каково было жить в окружении целой армии слуг, когда-то спавших в этих тесных комнатах или собиравшихся в комнате попросторней, чтобы поесть и посплетничать. Здесь никогда не было настоящего одиночества, настоящей тишины. Об истинном уединении тоже следовало забыть.

 Тут дело в компромиссе, решил Эли. Для того чтобы поддерживать в нормальном состоянии такой огромный дом, жить в нем и развлекаться, как жили и развлекались его предки, требовалась целая армия прислуги. Деды и прадеды Эли предпочитали менее замысловатый образ жизни.

 В любом случае дни развлечений в духе «Великого Гэтсби» давно прошли, а для Блафф-Хауса – тем более. И все же как-то нехорошо, не по-хозяйски использовать целый этаж под хранилище зачехленной мебели, коробок с книгами, чемоданов, набитых платьями с кружевами и мешочками с лавандой.

 – Здесь можно устроить превосходную мастерскую для занятий живописью, верно? – спросил он у Барби. – Эх, если бы я мог рисовать. Вот бабуля умеет, но подниматься ей сюда тяжело, и поэтому она предпочитает рисовать в гостиной или на террасе.

 Устроив перерыв, Эли сделал несколько круговых вращений плечами, как его учила Эйбра, и прошелся по гостиной, в которой когда-то собирались слуги.

 – Помещение светлое. Так, а это что тут у нас? Маленькая кухонька. Отлично. Заменим раковину, поставим микроволновую печь, заново переоборудуем ванную, – произнес он, заглянув в комнатку с ванной и старомодным унитазом. – Или, пожалуй, все тут восстановим. Воспользуемся мебелью, которая здесь находится, приведем ее в порядок, что нужно – отремонтируем.

 Затем он подошел к окнам, из которых открывался вид на море. Огромные окна, превосходный вид. Делалось это в соответствии с общим архитектурным планом, а не для удобства проживавшей здесь прислуги.

 Да, здесь вполне можно работать, подумал он. Ремонт не займет много времени. Ему нужен здесь лишь самый минимум. Перенести сюда письменный стол, пару канцелярских шкафов и книжные полки. Ну, и переоборудовать ванную комнату.

 – Разве писателю не нужен чердак? Пожалуй, нужен. К приезду Эстер я наведу здесь полный порядок, но надо все хорошо продумать.

 Произнеся эти слова вслух, Эли снова прошелся по помещениям. Он представил себе, как служанки по утрам поднимались с массивных металлических кроватей, как ступали босыми ногами на холодный пол. Как лакеи надевали белые накрахмаленные рубашки, как управляющий проверял список назначенных на день дел.

 Здесь когда-то существовал свой особый мир, о котором его предки мало что знали. Но в те давние годы ни дом, ни его обитатели понятия не имели о том, что такое взлом и тайное проникновение, равно как и представить себе не могли, что старую женщину можно по какой-то злокозненной причине столкнуть с лестницы.

 Эли вернулся в просторный холл и принялся изучать огромный шкаф у стены, обклеенной обоями в цветочек. Увы, он так и не обнаружил никаких свидетельств того, что за последнее десятилетие кто-то пытался сдвинуть его с места.

 Эли попробовал сделать это сам, но ему не удалось. Тогда он сунул руку в узкое пространство позади шкафа и понял, что отодвинуть его не смог бы даже взрослый мужчина, не говоря уже о шаловливых подростках. Так что в одиночку ему точно не справиться.

 Он достал телефон и, просмотрев номера, которые ввела в память Эйбра, позвонил Майку О'Малли.

 – Привет, Майк, это Эли Лэндон… Да, да… Спасибо, – произнес он и прислонился спиной к шкафу. Наверно, это красное дерево, решил Эли. Вот почему он такой тяжелый. – Послушай, Майк, у тебя сегодня найдется свободное время? Правда? Ну, если у тебя выходной, я не хотел бы нарушать твои планы… В таком случае попрошу тебя помочь мне. Надеюсь на твою руку, в которой кое-что есть. Мускул. – Он рассмеялся, когда Майк поинтересовался, какой мускул имеется в виду. – Да, все. Буду тебе признателен.

 Он отключил телефон и посмотрел на Барби.

 – Наверно, это глупо, как ты думаешь? Но разве кто-нибудь устоит перед возможностью найти потайную дверцу?

 Эли спустился вниз и вернулся в свой кабинет, мысленно представляя себе, как ему будет работаться на новом месте. Не такая уж и безумная идея, решил он. Скорее… эксцентричная. Обои придется поменять, и, пожалуй, нужно заменить сантехнику, электропроводку и систему отопления. Нужно все это тщательно продумать, а также решить, что делать с остальными помещениями третьего этажа.

 Неожиданно Барби подняла голову и несколько раз пролаяла. В следующую секунду зазвонил звонок.

 – Ну и слух у тебя, – восхитился Эли и вместе с собакой спустился вниз.

 – Ты быстро пришел.

 – Ты отвлек меня от работы во дворе, но это не страшно. Привет! – сказал Майк и, наклонившись, погладил Барби по голове. – Я слышал, что у тебя появилась собака. Как зовут?

 – Это она. Барби.

 – Ну, ты даешь! Серьезно?

 – Ее так назвал прежний хозяин.

 – Если найдешь ей в пару кобелька, назови его Кеном. Давно я здесь не был, – добавил Майк, пройдясь по фойе. – Шикарный у тебя дом. Морин говорила, что вся ваша семья собиралась здесь на Пасху. Как поживает миссис Лэндон? Как чувствует себя?

 – Лучше. Намного лучше. Надеюсь, что в конце лета она вернется в Блафф-Хаус.

 – Здорово. Мы будем ей рады. А как твои планы?

 – Я остаюсь здесь, в Виски Бич.

 – Точно? – расплылся в улыбке Майк и шутливо ткнул кулаком Эли в плечо. – Рад слышать. Будет с кем играть в покер. Примем тебя в наш покерный клуб. Мы собираемся раз в месяц. Можно будет для шика и у тебя играть.

 – Какой у вас взнос?

 – Пятьдесят. Мы не настолько крутые.

 – Скажи мне, когда соберетесь играть в следующий раз. Пойдем наверх, покажу тебе кое-что, – сказал Эли и указал на лестницу. – Это на третьем этаже.

 – Отлично. Никогда там не был.

 – В дни моего детства этот этаж был нежилым. Мы любили играть там в плохую погоду. Рассказывали страшные истории про привидения. Сейчас это, по сути, огромная кладовка, хранилище всякого хлама.

 – Что-то нужно перенести оттуда вниз?

 – Нет, только подвинуть одну штуку. Огромный шкаф. Огромный двойной шкаф, – добавил он, когда они оказались на верхней лестничной площадке. – Вот здесь.

 – Прекрасное место, но скверные обои.

 – Сам знаю.

 Майк осмотрел комнату, и его взгляд остановился на шкафе.

 – Господи, красота-то какая! – Он подошел ближе и провел рукой по резной дверце. – Настоящее чудо. Красное дерево, я угадал?

 – Наверно.

 – Мой кузен торгует антиквариатом. Он бы обделался от восторга, случись ему купить такую замечательную вещь. Так куда его нужно передвинуть?

 – Вот сюда, всего на пару футов. – Перехватив недоуменный взгляд Майка, Эли пожал плечами. – За ним находится потайная дверь. Точнее, панель, которая отодвигается.

 – Панель?

 – Да, а за ней вход в коридор.

 – Вот это да, мать твою! – Лицо Майка осветилось радостной улыбкой. – Потайной ход? И куда он ведет?

 – Насколько мне известно, вниз, в подвал. Мне так сказали. Я сам представления не имел. Здесь раньше были проходы для прислуги, – пояснил Эли. – Бабушку они сильно беспокоили, и она велела их замуровать. Оставили только этот и еще один, в подвале.

 – Круто! – восхитился Майк, с довольным видом потирая руки. – Давай подвинем этого монстра.

 На деле все оказалось труднее, чем на словах. Поскольку поднять шкаф было невозможно, его пришлось тянуть то с одной, то с другой стороны, сдвигая за один раз всего на пару дюймов.

 – В следующий раз возьмем подъемный кран, – сострил Майк, разминая натруженные плечи.

 – Как, черт побери, они его в свое время сюда затащили?

 – Тащили десять мужиков, а одна женщина говорила им, что мол, не туда и он будет лучше смотреться у другой стены. И если ты, Эли, передашь Морин мои слова, то буду считать тебя лжецом.

 – Ты только что помог мне сдвинуть с места десятитонную махину, так что я твой вечный должник. Безобразные обои, по идее, должны что-то скрывать, но когда тебе известно, что именно…

 С этими словами Эли нащупал рейку для защиты стен от повреждения спинками стульев, провел по ней пальцами и коснулся защелки. Услышав слабый щелчок, он посмотрел на Майка.

 – Ну что, сыграем в эту игру?

 – Ты еще спрашиваешь! Было бы глупо упустить такую возможность. Открывай!

 Эли сдвинул панель в сторону и, почувствовав, что она поддалась, приоткрыл ее примерно на дюйм.

 – Ходит свободно, – сообщил он и полностью отодвинул панель.

 Его взгляду предстала узкая площадка и крутые ступеньки, уходящие во тьму. Эли машинально провел рукой по стене в поисках выключателя и, к своему удивлению, отыскал его. Увы, когда он им щелкнул, ничего не произошло. Свет не зажегся.

 – Там или нет электропроводки, или перегорела лампочка. Пойду принесу пару фонариков.

 – И большой каравай хлеба, чтобы оставлять крошки, – пошутил Майк. – И какую-нибудь палку покрепче, чтобы отбиваться от крыс. Ну ладно, обойдемся одним фонариком, – добавил он, заметив каменное выражение лица Эли. – Возвращайся поскорее.

 Эли вернулся с двумя банками пива и фонариками.

 – Это будет лучше, чем хлеб, – произнес Майк, беря пиво и фонарик. Включив его, он посветил в темное пространство коридора. – Верно, лампочки здесь нет.

 – Я потом проведу здесь свет, – пообещал Эли и, включив фонарик, шагнул в коридор. – Очень узко, однако шире, чем я предполагал. Наверное, требовалось пространство, чтобы можно было свободно идти, неся поднос с едой. Ступеньки вроде бы крепкие, но все равно, будь осторожен.

 – Здесь могут быть змеи. Иди-ка ты первым.

 Эли усмехнулся и шагнул вперед.

 – Сомневаюсь, что мы найдем скелет лакея или запись на стене, оставленную служанкой, которую заперли и обрекли на верную смерть.

 – Но привидения здесь точно водятся. Место вон какое зловещее.

 И пыльное. Ступени подозрительно скрипели под ногами, но светящихся в темноте красных, как угли, крысиных глаз они не заметили. Вскоре луч фонарика упал на новую панель, и Эли остановился.

 – Надо подумать, что делать дальше. – И сориентировался, подумал он. – По всей видимости, это вход на площадку второго этажа. Видишь, как коридор развивается здесь? Вот так, должно быть, можно пройти в спальню моей бабушки. Если бы мы в детстве полезли сюда, запросто свернули бы себе шею.

 – Вот поэтому твоя бабушка и приказала закрыть эти проходы.

 – Точно.

 – Хочешь снова их открыть, Эли?

 – Угу. В этом нет особого смысла, но все равно я это сделаю.

 – Главное – спокойствие.

 Они прошли по коридору, спускаясь вниз и делая повороты. Мысленно представляя себе план дома, Эли отметил, что панели открывали вход в стратегически важные места дома: в фойе, гостиные, на кухню, в прихожую и вниз, в глубины подвала.

 – Черт! Как же я забыл? Нужно было отодвинуть стеллаж. Так мы в подвал не попадем.

 На его счастье, ему удалось найти рычаг и слегка отодвинуть панель. Они с Майком заглянули внутрь подвала.

 – Этот вход стоит открыть, Эли. Подумай о вечеринках на Хэллоуин.

 Но Эли думал совсем о другом.

 – Я мог бы устроить для него ловушку, – пробормотал он себе под нос.

 – Что?

 – Этот подонок, который тайком залезал в мой дом, копал землю в подвале. Нужно что-то придумать, чтобы поймать его.

 – Ты можешь спрятаться в подвале и подкараулить его. Устрой классическую западню, – посоветовал Майк. – Как тебе такая мыслишка?

 – Надо подумать, – ответил Эли. Он закрыл дверь и мысленно пообещал себе сдвинуть стеллаж и продумать план поимки злоумышленника.

 – Когда надумаешь, дай мне знать. Охотно помогу тебе изловить этого ублюдка. Моя Морин тоже изрядно напугана случившимся, – сказал Майк, когда они отправились в обратный путь. – Даже не знаю, успокоится ли она, когда поймают этого типа, которого большинство людей в Виски Бич считают убийцей бостонского детектива. Так что я не хочу остаться в стороне.

 – Ты все правильно говоришь.

 – Она еще испугалась за Эйбру, когда в ее доме нашли пистолет.

 – Отлично ее понимаю… Что?! Какой пистолет? О чем ты говоришь?

 – Пистолет, который Эйбра нашла в своем… – Майк виновато улыбнулся и сунул руки в карманы. – Черт, так она не рассказала тебе об этом?

 – В том-то и дело, что нет. Раз проговорился, давай выкладывай.

 – Давай возьмем еще по пиву, и приготовься слушать.