Глава 22

 Эли нужно было работать. В глубинах сознания он продолжал строить планы засады, но в первую очередь ему нужно было додумать до конца сюжет будущего романа, а затем воплотить его в словах на бумаге.

 От литагента пока не было никаких известий относительно того отрывка текста, что он уже послал ей, но в пасхальную субботу все дела останавливаются. И к тому же, напомнил себе Эли, я у нее не единственный клиент.

 Он не был даже одним из ее важных клиентов.

 Да, сейчас главнее всего продолжить обдумывание сюжета, и тогда у него будет новый материал, который он сможет отправить ей. Если у нее возникнут какие-то вопросы с уже полученными материалами, он, конечно же, решит их. Он может снова вернуться к ним, подчистить еще пяток глав и снова отослать их, чтобы у литагента было более широкое поле для деятельности. Но сюжет как раз вошел в самую острую фазу, и ему не хотелось отвлекаться.

 Он работал, не вставая, несколько часов подряд, когда Барби вывела его из писательского транса, вскочив к нему на колени и уставившись ему в глаза.

 Эли уже научился понимать ее знаки. Данный означал: «Извини за беспокойство, но мне нужно выйти!»

 – Хорошо, хорошо, секундочку.

 Он сохранил написанное и почувствовал, что у него немного кружится голова, как будто он один за другим опрокинул пару бокалов хорошего вина. Как только он встал с кресла, Барби начала скрестись у двери. Затем он услышал, как она вприпрыжку побежала вниз по лестнице.

 Эли знал, теперь собака будет сидеть на кухне, ожидая его и дрожа от нетерпения. Он рассеянно по привычке окликнул Эйбру, проходя мимо кухни, и обнаружил Барби в том самом месте, где и ожидал.

 Кроме нее, он заметил там очень красивый сандвич под прозрачной пищевой пленкой и рядом с ним записку: «Поешь после того, как выведешь Барби на прогулку. Эйбра».

 – Никогда ни одной мелочи не упустит, – пробормотал Эли.

 Он вывел собаку и получил от прогулки не меньшее удовольствие, чем его четвероногая спутница, даже несмотря на начинающийся мелкий холодный дождик. К концу их променада собака промокла, и он тоже, когда, полностью погруженный в мысли о своем романе, стал подниматься по ступенькам, ведущим на пляж. И тут у него в кармане зазвонил телефон.

 – Мистер Лэндон, говорит Шеррилин Берк из бюро расследований «Берк-Мэсси».

 – Рад вас слышать. – Эли ощутил неприятное предчувствие и неосознанный страх.

 – У меня есть для вас сообщение. Я могла бы отослать его вам по электронной почте, но я бы хотела обсудить его с вами лично. Могу зайти к вам завтра, если это удобно.

 – Какие-нибудь неприятные новости?

 – Неприятные? Нет, что вы. Просто мне хотелось бы переговорить с вами с глазу на глаз. Я буду у вас около одиннадцати.

 Коротко, подумал он, весьма профессионально и достаточно твердо.

 – Хорошо. Но вы тем временем скиньте мне сообщение по электронной почте, чтобы во время нашего разговора с глазу на глаз я знал его суть.

 – Отлично. Договорились. Сделаю.

 – Вы знаете, как доехать до Виски Бич?

 – Несколько лет назад я провела там восхитительный уик-энд. Всякий, кто хоть раз бывал в Виски Бич, прекрасно знает, где расположен Блафф-Хаус. Я найду вас. В одиннадцать часов. До встречи.

 – Я буду вас ждать.

 Входя с Барби в дом, он размышлял о телефонном разговоре. Никаких неприятных новостей? Но все, что было связано с убийством Линдси, полицейским расследованием, его собственной ролью во всем этом, было ему неприятно.

 Однако ему нужны ответы на вопросы, связанные с этим преступлением. Жизненно необходимы.

 С айподом в руках и обеденным подносом Эли поднялся в библиотеку. Эйбра, наверное, наверху что-нибудь пылесосит, решил он. После прогулки под холодным дождем ему захотелось посидеть у камина. Эли разжег его и уселся перед ним, не выпуская из рук айпод. Он прочтет сообщение Берк за едой.

 Пропустив все остальные письма, он сразу же загрузил файл, полученный от Шеррилин Берк.

 Она лично еще раз допросила его друзей, соседей и коллег. А также Джастина и Иден Зюскинд и некоторых из их соседей и коллег. Она побеседовала с Вулфом, а так же с помощником прокурора.

 Кроме того, Берк тщательно осмотрела место преступления, хотя со времени убийства его уже успели несколько раз вычистить и вымыть, а дом выставили на продажу. Она попыталась смоделировать убийство Линдси.

 Ну, что ж, очень тщательная работа, подвел итог Эли.

 Он прочел документ, в котором присутствовали и ее личные впечатления и соображения.

 Зюскинды недавно развелись. Неудивительно, подумал Эли, после всего, что произошло. Особенно если к супружеской измене добавить еще убийство и вакханалию прессы, выставившей их совместную жизнь на всеобщее обозрение.

 Удивительно, что они еще целый год продержались.

 Да, кстати, у них двое детей, вспомнил Эли. Ужасная ситуация. Дети страдают больше всех.

 Шеррилин Берк побеседовала с клерками, посыльными, горничными в отелях и на курортах, которые посещала Линдси. То, что ей удалось выяснить, было Эли уже хорошо известно. Большую часть своих путешествий на протяжении последних десяти или одиннадцати месяцев своей жизни его жена совершала в обществе Джастина Зюскинда.

 «Какие эмоции вызывает у меня теперь эта информация? – спрашивал себя Эли. – Практически никаких. Все давно перегорело. Гнев остыл. Даже обида за предательство притупилась, подобно камню у кромки воды – все острые грани стерлись, выровнялись».

 Он чувствовал… сожаление. Со временем озлобление и ожесточение, которые они с Линдси испытывали по отношению друг к другу, прошли. Каждый из них пошел бы своим путем и жил бы уже своей собственной, спокойной и нормальной жизнью. Но судьба не дала им такого шанса, распорядившись иначе. Тот, кто убил ее, об этом позаботился.

 И теперь Эли считал своим долгом, в том числе и по отношению к памяти Линдси, продолжить расследование, что подразумевало чтение отчетов Шеррилин Берк, встречи с ней. Все это необходимо для того, чтобы узнать, кто и почему убил Линдси. Благодаря этому он сможет навсегда покончить с прошлым.

 Он дважды перечитал документ и начал обдумывать прочитанное, потягивая смузи, которое нашел в холодильнике с приклеенной к стакану запиской «Выпей меня».

 Потом решил немного отвлечься, вытащил из стола блокнот и снял с полки еще одну книгу о приданом Эсмеральды.

 Следующий час он внимательно следил за сложной логикой повествования.

 Автор свято придерживался мнения, что спасшийся моряк и дочь владельца дома, Виолетта, полюбили друг друга. Ее брат, Эдвин, застав их, убил любовника. Виолетта, обезумев от горя и отчаяния, бежала в Бостон и больше никогда не возвращалась в родной дом. В результате приданое Эсмеральды оказалось на многие годы утерянным.

 Те сведения из семейной истории, которыми Эли располагал, подтверждали факт бегства Виолетты и лишения ее наследства. Ярость родственников была так велика, что ее имя вычеркнули из всех семейных документов. Чтобы стереть из памяти потомков имя Виолетты, были максимально задействованы богатство и влияние семьи.

 Бесстрастный тон, с которым излагались события в книге, делал ее менее занимательной по сравнению с другими сочинениями, прочитанными Эли за несколько последних недель, но зато и более логичной и убедительной.

 Возможно, настало время нанять профессионального историка, специалиста в области генеалогии, который смог бы отследить дальнейшую судьбу несчастной Виолетты.

 Эли как раз задумался над такой возможностью, когда снова зазвонил телефон.

 На дисплее высветилось имя его агента, и прежде чем ответить, Эли сделал глубокий вдох.

 Ну, вот, наконец-то, подумал он и ответил.

 

* * *

 

 Он сидел с блокнотом, айподом и телефоном в руках, когда в комнату вошла Эйбра.

 – Я закончила наверху, – сказала она. – Ты можешь вернуться в кабинет и поработать там, если хочешь. Мне нужно постирать еще одну партию белья. У меня много времени уходит на то, чтобы ходить вверх и вниз с ведрами, когда я мою лестницу. И еще я подумала, что, если я буду делать это обнаженной, работа у меня пойдет веселее.

 – Что?!

 – Ну, вот, кажется, я смогла обратить на меня твое внимание. Ты сейчас работаешь? Ведешь свои изыскания? – спросила она и наклонила голову набок, чтобы прочесть название книги, которая лежала перед ним. «Виски Бич. Наследие тайны и безумия». – В самом деле? Интересно?

 – В основном, конечно, ерунда, но в ней есть несколько любопытных фактов. Например, имеется раздел с занимательным описанием здешней местности и история Лэндонов в эпоху «сухого закона». Моя прапрабабушка помогала доставлять виски в местные заведения, пряча бутылки под юбку, чтобы скрыть товар от полицейских, которым, конечно же, никогда бы не пришло в голову обыскать ее.

 – Очень разумно с ее стороны.

 – Я слышал эту историю и раньше, значит, скорее всего, она правдива. Что же касается приданого Эсмеральды, то здесь выдвигается теория, что спасшийся моряк сумел его надежно спрятать. После чего он похитил сердце прекрасной и своенравной Виолетты и прихватил несколько ее драгоценностей, особо ему приглянувшихся. Все закончилось романтическим бегством с погоней в грозовую ночь, в ходе которой он, по-видимому, не без помощи Эдвина Лэндона, жестокого брата Виолетты, свалился со скалы, на которой и поныне стоит маяк. Не исключено, что и «приданое» ушло вместе с ним на дно ненасытного моря.

 – Где оно хранится в сундук Дэви Джонса [12].

 – Как пишет автор книги, разбойник, и сундук с драгоценностями разбились о скалы. Содержимое рассыпалось по камням и потом сияло под водой, подобно светящимся морским звездам. Или медузам. Кому что больше по душе.

 – Если бы это на самом деле было так, я думаю, что какую-то часть сокровищ удалось бы спасти, о чем обязательно распространился бы слух.

 – Вряд ли. Те, кто сумел подобрать там брильянтовое ожерелье или что-то подобное, наверняка стали бы держать рот на замке. По мнению автора книги, такое вполне вероятно. Ну, конечно, все это не так существенно как то, что… – начал Эли.

 Эйбра лукаво улыбнулась, взглянув на него:

 – Как что?

 – Как то, что он ей понравился.

 – Кому? Своенравной Виолетте?

 – Э-э-э… Нет. Моему агенту. Мой роман. Главы, которые я ей послал. Они ей понравились. Или… она просто щадит мое самолюбие и обманывает меня.

 – Неужели она стала бы лгать тебе?

 – Нет, думаю, роман ей на самом деле понравился.

 Эйбра присела на кофейный столик, повернувшись лицом к Эли.

 – Ты боялся, что он ей не понравится?

 – Я не был уверен.

 – Но теперь-то ты уверен.

 – Она считает, что может продать его издателям, даже располагая всего пятью главами.

 – Эли, ну, это же просто великолепно!

 – Но она считает, что могла бы заключить более выгодную сделку, если бы у нее была на руках целая книга.

 – Сколько же тебе потребуется времени, чтобы ее закончить?

 – Я практически закончил черновой вариант. На обработку уйдет, наверное, еще пара недель. – Даже меньше, подумал Эли, если ничего не случится. – Кроме того, роман придется немного сократить. Ну, в общем, я пока не могу назвать точной даты.

 – Это очень важное решение, которое ты можешь принять только сам лично, но… Эли! Ты должен привлечь к себе внимание.

 Он улыбнулся, увидев, как Эйбра соскочила со стола.

 – Да, она тоже так думает.

 – А ты?

 – Привлечь к себе внимание? Я бы чувствовал себя более уверенно, если бы полностью закончил текст, прежде чем он попадет к издателям. Ведь она может ошибаться, и я побью новый мировой рекорд по количеству отказов от издательств, но у меня будет на руках законченный текст романа.

 – Но она может оказаться права, и тогда у тебя уже будет один роман, права на который купит какое-нибудь издательство. Не заставляй меня зажигать ароматические палочки, чтобы изгнать из тебя отрицательные мысли и энергию.

 – А не можем мы вместо таких разговоров и твоих ритуалов просто заняться любовью? – спросил он, широко улыбнувшись. – Секс всегда вызывает у меня только положительные эмоции.

 – Пожалуй, я подумаю. Но когда ты мне дашь почитать своя роман?

 Эли только пожал плечами в ответ. Эйбра сделала возмущенную гримасу.

 – Хорошо, давай вернемся к моей просьбе, которую я высказала некоторое время назад. Дай мне почитать хотя бы один эпизод. Всего лишь один эпизод.

 – Да, это возможно. Один эпизод.

 – Ну, вот. Это следует отпраздновать.

 – Разве я только что не предлагал заняться любовью?

 Рассмеявшись, она хлопнула его по колену.

 – Существует масса других способов.

 – Ну, в таком случае мы сможем отпраздновать окончание работы над романом.

 – Вполне разумно. Ладно, я возвращаюсь к своим делам.

 – Я мог бы тебе помочь.

 – Конечно, мог бы, но мог бы и вернуться к своей работе.

 Эйбра взмах нуда рукой, сделав жест, которым знаменитость приветствует публику.

 – Представь, что тебя окружает толпа поклонников.

 Эли улыбнулся ей:

 – Ну, что ж, наверное, еще пару часов поработаю. Завтра у меня будет меньше времени. Приезжаем женщина-детектив, которую я нанял.

 – Есть какие-то новости? – спросила Эйбра и снова села.

 – Не знаю. Я прочитал ее отчет. Ничего особенно нового нет, но она очень много всего перекопала. Зюскинды развелись.

 – Очень трудно пережить супружескую измену, тем более когда она стала всеобщим достоянием. У них ведь есть дети?

 – Да, двое.

 – Ужас. – Несколько мгновений Эйбра задумчиво молчала, потом покачала головой. Я не хочу повторить своей ошибки и должна тебе сказать, что пару часов назад звонил Винни. Пули, которые извлекли из тела Дункана, были выпущены из того самого пистолета, который я нашла у себя дома.

 Эли накрыл ее руку своей.

 – Я бы удивился, если бы все было иначе.

 – Знаю. Но то, что я позвонила Винни, когда нашла пистолет, говорит в мою пользу. Анонимный звонок, поступивший Вулфу с одноразового сотового телефона, представляется довольно сомнительным свидетельством. Но Винни хотел, чтобы я знала о том, что Вулф копается в моем прошлом, отслеживает мои передвижения, пытается найти какую-то связь между нами еще до убийства Линдси.

 – Но мы не были никак связаны, поэтому ему ничего не удастся найти.

 – Согласна. Не удастся.

 – Пусть всем этим занимается твой адвокат.

 – Он и занимается. За мной ничего нет, и Вулфу я интересна только с точки зрения подходов к тебе. Если ему каким-то образом удастся связать нас с убийством Кирби Дункана, твоя причастность к гибели Линдси станет более вероятной.

 – Но верно и противоположное, – напомнил ей Эли. – Если мы не причастны к убийству Дункана, значит, моя причастность к гибели Линдси становится еще менее вероятной.

 – Наши выводы сходятся в главном: оба убийцы каким-то образом связаны друг с другом.

 – Я не могу поверить, чтобы бросившие на меня тень преступления – два убийства, несчастный случай, едва не закончившийся фатальным исходом, серии взломов и нападение на тебя – не были бы как-то связаны между собой.

 – Не могу не согласиться с тобой, но, знаешь, все на свете в каком-то смысле связано.

 Эйбра снова встала.

 – Возможно, нам удастся стать героями нашего собственного романа, и мы сможем помочь полиции поймать негодяя.

 – Мне кажется, нам стоит сегодня сходить куда-нибудь поужинать.

 Брови Эйбры удивленно изогнулись.

 – Кажется? Неужели?

 – Барби останется сторожить дом, а мы прогуляемся и где-нибудь хорошо поужинаем. Ты можешь надеть что-нибудь очень сексуальное.

 – Неужели у нас сегодня свидание, Эли?

 – Именно. Пусть будет свидание. Выбери место, в которое мы пойдем. Ведь случай-то не рядовой.

 – Хорошо. – Эйбра наклонилась и поцеловала его. – Тогда тебе придется надеть галстук из твоей замечательной коллекции.

 – Да, конечно. Согласен.

 Хорошие новости или не очень хорошие новости, подумал Эли, когда Эйбра вышла. Вопросы, которые будут задаваться и на которые придется отвечать. Но вес это будет завтра, а сегодня он проведет чудесный вечер с восхитительной женщиной, которая помогла ему снова ощутить вкус жизни.

 – Я еще немного поработаю, – сказал он, обращаясь к Барби, – а потом ты поможешь мне выбрать галстук.

 

 Он не мог день и ночь следить за домом. Но мог время от времени осуществлять плотное наблюдение. Он знал, что может проникнуть внутрь даже в том случае, если Лэндон снова сменит код. Конечно, было бы предпочтительнее продолжить поиски в пустом доме, но в последнее время Лэндон почти не выходит на улицу. Вероятно, придется рискнуть и войти в дом ночью, когда Лэндон ляжет спать.

 Ему стало казаться, что, начав поиски в подвале, он выбрал неправильное направление, по крайней мере, не ту часть его огромной общей площади. Но, чтобы быть до конца уверенным, нужно непременно закончить начатое. Он потратил так много времени, усилий и денег, что теперь уже просто обязан довести дело до конца.

 Ему необходимо снова подняться на третий этаж. Где-то там, в одном из сундуков, под какой-нибудь подушкой, за какой-нибудь картиной он обязательно найдет ключ к разгадке.

 Дневник, карту или координаты.

 Он заходил в библиотеку Блафф-Хауса, когда старая леди спала, но ничего существенного там не нашел. Не нашел ничего, что могло бы соперничать с его собственными познаниями, с его собственным тщательным и скрупулезным исследованием истории приданого Эсмеральды.

 Он знал правду. Ту правду, которая скрывалась за легендой, за рассказами о той бурной ночи в Виски Бич. Он знал…

 Ветер, скалы, бурное море и только один выживший человек.

 Один человек и бесценное сокровище.

 Пиратская добыча, захваченная благодаря силе, мужеству и крови. Она принадлежит ему по праву, по праву крови. Крови Натаниэля Брума, которая течет в его жилах.

 Он был потомком Брума обладателя сокровища, и Виолетты Лэндон, подарившей пирату свое сердце, свое тело и своего сына.

 У него имелось и доказательство его прав на сокровище, написанное рукой самой Виолетты. Ему хотелось думать, что это послание из могилы было адресовано непосредственно ему. Ему предназначались отрывки из писем, из дневника, из документов; все, что было обнаружено после смерти его двоюродного деда. Глупого и безалаберного человека.

 Теперь наследником сокровищ является он. У кого может быть больше прав на приданое Эсмеральды, чем у него?

 Конечно же, не у Эли Лэндона.

 И он обязательно вернет себе свое. Если потребуется, то не остановится и перед убийством.

 Он ведь уже убивал и знает, что может пойти на это снова, когда потребуется. По мере того как день шел за днем и проникновение в Блафф-Хаус становилось все более трудным для него, он понимал, что убьет Эли Лэндона прежде, чем все закончится. Прежде, чем все по-настоящему закончится.

 Когда он вернет то, что ему принадлежит по праву наследования, он убьет Лэндона так же, как Лэндон убил Линдси.

 Таким образом, справедливость восторжествует, говорил он себе, жестокая справедливость, но та, которую Лэндоны заслуживали. Та, которую одобрил бы Натаниэль Брум.

 Его сердце забилось от радости, когда он увидел, что парочка вышла из дома. Лэндон в шикарном костюме и его женщина в коротком красном платье. Держатся за руки, смеются, глядя друг другу в лицо.

 Такие веселые, такие беззаботные.

 Интересно, трахался он с ней, когда жил с Линдси? Самоуверенный идиот. Лэндон заслужил смерть. Как же он жалел, что не может расправиться с ними обоими прямо сейчас.

 Нет, нужно набраться терпения. Сначала следует получить свое наследство, а затем уже вершить правосудие.

 Он видел, как они сели в машину, как женщина наклонилась для поцелуя, как после этого Лэндон завел машину и они отъехали.

 В моем распоряжении примерно два часа, решил он. Если бы он мог позволить себе, как раньше, нанять человека для слежки за ними, то знал бы более точно. Но на два часа спокойной работы рассчитывать можно.

 Он заплатил кругленькую сумму за устройство для взлома электронных кодовых замков. Скоро ему придется экономить, ведь свободных денег у него все меньше и меньше. С другой стороны, напомнил он себе, припарковывая машину и вытаскивая из нее сумку, эти траты – своего рода инвестиции, которые должны окупиться.

 Он знал, что полиция патрулирует Блафф-Хаус, и видел, как патрульная машина объехала вокруг дома. Он подождал и выбрал самый удобный момент. Из меня вышел бы неплохой пират, подумал он. Это еще одно свидетельство моей кровной связи с Натаниэлем Брумом и права на приданое Эсмеральды.

 Он прекрасно умел выжидать, избегать излишнего внимания; умел планировать дела и хватать добычу.

 Серый весенний дождик создавал удобное прикрытие. Он перебежал дорожку по направлению к боковой двери, самое подходящее место для проникновения внутрь, самое незаметное. Не торопясь, он сделает слепок с ключа женщины. Естественно, она не стала брать с собой в ресторан тяжелую связку ключей. Он найдет ее ключ и скопирует его.

 В следующий раз он просто воспользуется им, чтобы войти в дом.

 Но в данный момент у него не было другого выхода, как вытащить из сумки отмычку на шнурке и повесить ее на шею, чтобы было удобнее ею действовать.

 Однако стоило ему подойти к двери, как изнутри донесся лай собаки.

 Он отшатнулся, его сердце бешено застучало в груди.

 Он как-то раз видел Лэндона на пляже с собакой, которая показалась ему вполне дружелюбной и игривой. Совсем безобидной, такай, с которой можно разрешить играть своим детям.

 У него в сумке было припасено специальное собачье угощение.

 Однако громкий лай свидетельствовал о том, что пса не так-то легко будет утихомирить. Он подумал об острых клыках, о крепких челюстях, способных перекусить руку.

 Выругавшись, готовый расплакаться он отступил. В следующий раз… в следующий раз он принесет мясо. Отравленное.

 Ничто не сможет помешать ему проникнуть в Блафф-Хаус и забрать то, что принадлежит по праву.

 Нужно успокоиться и подумать. Больше всего его злило то, что ему придется вернуться на работу, по крайней мере, на несколько дней. Но это позволит хорошенько поразмыслить и все тщательно взвесить. Может быть, удастся найти еще какой-то способ навлечь на Лэндона и его женщину новые подозрения. Возможно, добиться того, чтобы их взяли под арест и таким образом хотя бы на короткое время проникнуть в Блафф-Хаус. Да, времени на раздумья у него будет достаточно. Может быть, устроить кому-то из бостонских Лэндонов несчастный случай? В таком случае удастся выманить этого подонка из дома.

 Да, есть о чем подумать.

 Теперь ему надо вернуться в Бостон и кое-чем заняться. Появиться в нужных местах, сделать так, чтобы его увидели там, где должны видеть, побеседовать с теми, с кем нужно побеседовать.

 И все будут принимать его за обычного человека, живущего обычной жизнью и самым обычным образом проводящего время. Никому и в голову не придет, какие исключительные и жуткие дела он творит.

 Я еду слишком быстро, подумал он, проверив скорость. Скорость ни в коем случае нельзя превышать. Из-за понимания того, что удалось довольно близко подобраться к цели, он и рискнул форсировать события. Нет, ему во всем нужно сбавить скорость, дать всем и всему время успокоиться.

 Когда он в следующий раз вернется в Виски Бич, то будет готов нанести решительный удар, будет готов к победе. Он вернет свое наследство. И свершит правосудие.

 И тогда будет жить так, как заслуживает. Как главарь пиратской армии.

 Он осторожно проехал рядом с рестораном, расположенным у самого пляжа, в котором Эли и Эйбра сидели за столиком, взявшись за руки.

 – Мне нравятся такие свидания, – заметила Эйбра. – Но я почти успела о них забыть.

 – Я тоже.

 – Знаешь, мне нравятся первые свидания. – Она подняла свой бокал и улыбнулась ему. – И особенно те первые свидания, где мне не приходится думать о том, не попытается ли мой кавалер сегодня завлечь меня в постель.

 – Признаюсь тебе, мне как раз вот это последнее очень нравится.

 – Ты наконец обрел дом. Виски Бич ты чувствуешь себя как дома. Это заметно. Я знаю, что значит чувствовать себя как дома, расскажи мне о своих планах относительно Блафф-Хауса. У тебя ведь они есть, – добавила она, поставив бокал. – Ты же любишь строить планы.

 – Точнее сказать, любил. В течение довольно долгого времени, слишком долгого, мне было тяжело спланировать даже то, как прожить очередной день. Но ты права, у меня теперь есть планы относительно дома.

 Эйбра подвинулась ближе. Мерцание свечей отражалось у нее в глазах, шум моря доносился даже сквозь толстое стекло, отделявшее их от берега.

 – Расскажи мне обо всем, что ты придумал.

 – Начнем с самых прозаических, самых практических вещей. Бабушке нужно вернуться. Она останется в Бостоне и продолжит лечение до тех пор, пока не будет готова к переезду, после этого вернется в Блафф-Хаус. Поэтому я подумываю об установке лифта. Я знаю одного архитектора, который может приехать и взглянуть на дом. Ведь какое-то время она не сможет самостоятельно подниматься по лестнице, так что лифт станет хорошим подспорьем. Если с лифтом ничего не выйдет, тогда, возможно, придется большую гостиную переделать под спальню для нее.

 – Мне по душе затея с лифтом. Эстер нравится ее спальня, и она любит прогуливаться по дому. Благодаря лифту она сохранит все, что ей было привычно в прошлом. Думаю, на это уйдет масса времени, но спланировать надо. Что еще?

 – Нужно заменить старый генератор, сделать что-то с подвалом. Я пока еще не решил, что именно. Это не вопрос первостепенной важности. Больше всего меня заботит третий этаж.

 – Пусть там будет новый шикарный кабинет для известного писателя.

 Эли улыбнулся и покачал головой.

 – Первым в моем списке стоит лифт… и потом я хочу снова устраивать вечеринки в Блафф-Хаусе.

 – Вечеринки?

 – Мне они когда-то очень нравились. Приятные люди, добрые друзья, любимые родственники, хорошая еда, музыка. Мне хочется проверить, не окончательно ли я утратил вкус к жизни.

 От этой мысли у Эйбры слегка закружилась голова.

 – Давай устроим вечеринку, настоящую большую вечеринку в честь продажи прав на твою книгу.

 – Ну, об этом пока еще рано говорить.

 – Нет, я оптимистка, об этом нужно не только говорить, но уже и строить точные планы.

 Когда к ним подошел официант с салатами, Эйбра даже нетерпеливо поерзала на стуле, ожидая, когда тот отойдет и оставит их вдвоем. Из-за распространенного суеверия или по каким-то другим причинам Эли не хочет устраивать вечеринку в честь книги, на которую не только не были проданы права, но которая даже еще не закончена.

 Нужно найти компромисс, подумал он.

 – Почему бы нам не устроить вечеринку в честь возвращения бабушки домой?

 – Превосходная идея! – Перед тем как взять вилку, она восторженно пожала руку Эли. – Ей это страшно понравится. Я знаю одну неплохую группу, играющую свинг.

 – Свинг?

 – Да. Будет чудесно. Немного ретро. Женщины в красивых вечерних нарядах, мужчины в летних костюмах, ведь я уверена, что Эстер вернется в Блафф-Хаус еще до конца лета. Китайские фонарики на террасе, шампанское и повсюду цветы. Серебряные подносы с изящно сервированными угощениями на белых столах.

 – Вы зачислены в штат.

 Эйбра рассмеялась.

 – Я действительно иногда занимаюсь организацией вечеринок.

 – Признаюсь, я почему-то не удивлен.

 Она помахала вилкой в воздухе.

 – Я знаю очень многих полезных в таком деле людей.

 – Нисколько не сомневаюсь. А твои собственные планы? Что ты скажешь, например, о студии йоги?

 – Она внесена в список.

 – Я готов тебя немного профинансировать.

 Она чуть-чуть отодвинулась от него совсем немного.

 – Я люблю сама себя финансировать.

 – Значит, никакие инвестиции не принимаются?

 – Нет, по крайней мере пока. Мне нужно большое пространство. Удобное, спокойное место. Хорошее освещение. Зеркальная стена, может быть, небольшой красивый фонтан. Хорошая акустическая система, которой в церкви, к примеру, нет. Освещение, которое можно было бы легко менять. Разноцветные коврики, разнообразные мелочи, очень много всего. Со временем можно взять на работу еще пару тренеров. Но ничего грандиозного. Совсем небольшая комната для массажа. Пока что я довольна и тем, что имею и чем занимаюсь.

 – То есть всем.

 – Всем, что мне нравится. Разве мы с тобой не счастливы?

 – В данный момент я чувствую себя предельно счастливым.

 – Я имею в виду, что мы должны быть счастливы от того, что имеем возможность заниматься тем, что нам нравится. Мы сидим здесь, за этим столиком. У нас первое свидание, которое мне очень-очень нравится. Мы обсуждаем планы относительно разных вещей, которые нам тоже очень нравятся. Благодаря этому необходимость иногда заниматься вещами не слишком приятными становится не такой уж страшной.

 – И что же тебе не нравится?

 – Вот прямо здесь и прямо сейчас я не могу ничего вспомнить, – улыбнулась Эйбра.

 

 Позже, лежа в постели рядом с ним и погружаясь в темные глубины сна, она поняла, что в самом Эли и в окружающих его людях и вещах ей нравится абсолютно все. И, думая о завтрашнем дне, Эйбра думала о нем.

 Она понимала, прислушиваясь к шуму прибоя за окном, что, чуть-чуть ослабив свойственную ей внутреннюю дисциплину, она влюбится по уши в него. Ей оставалось лишь надеяться на то, что она готова к приходу этого восхитительного чувства.