• Квартет невест, #4

19

 Мэлу хотелось думать, что он разобрался. Что касается женщин, он всегда держал себя в руках, а тут сорвался, причем два раза подряд… Правда, такой женщины, как Паркер, у него никогда не было.

 Он понимал, что пару серьезных промахов необходимо загладить чем-нибудь ароматным или блестящим. Подарок, символизирующий покаяние, мол, «Да, я был идиотом», нужен любой девушке, даже той, которая сама может купить себе все, что понравится.

 Может, цветы? Но ее дом и так всегда полон цветов. И цветы наверняка находятся в самом низу «идиотской» шкалы.

 Тогда дорогую побрякушку? Ну, нет, это уж слишком.

 И тут он подумал о ее слабости.

 А что? Мама все равно будет пилить, пока он не обзаведется новым костюмом, так что хочешь не хочешь, а в магазин ехать придется.

 Мэл ненавидел магазины, поэтому сам процесс покупки уже воспринимался как наказание.

 Хуже того, раскошелиться пришлось на такую одежду, в которой он чувствовал себя ряженым.

 Правда, в конце концов он стал обладателем костюма и коробки в красивой подарочной упаковке… и торжественно пообещал себе, что никогда, никогда, ни в этой, ни в какой другой жизни не повторит подобный опыт.

 Он дважды посылал Паркер эсэмэски, а он никогда никому не посылал эсэмэсок. У него были слишком большие пальцы для крохотных кнопочек, и он чувствовал себя неуклюжим и глупым. Однако, хотя его стратегия подразумевала некоторую отстраненность, базовый контакт был необходим.

 В понедельник Мэл решил, что отстранялся достаточно долго, и позвонил ей. Включилась голосовая почта — еще одна ненавистная ему технология, хотя и позволившая услышать ее невозмутимый голос:

 — Привет, Классные Ножки. Просто хотел узнать, нет ли у тебя настроения прокатиться сегодня вечером. Мы могли бы заглянуть в пиццерию. Я соскучился по твоему лицу. — Последние слова сорвались помимо его воли. — Так что перезвони мне.

 Он лег на тележку, закатился под латаный-перелатаный драндулет и принялся отдирать дырявый глушитель.

 Установка нового глушителя приближалась к концу, когда зазвонил телефон. Мэл дернулся, ободрал костяшки пальцев, выругался, увидев кровь, выковырял телефон из кармана. И снова выругался, когда понял, что это всего лишь эсэмэска.

 

 «Соблазнительное предложение, но сегодня вечером мне не вырваться. Мы заняты под завязку до самого Дня благодарения. В этот день я буду рада увидеть твое лицо и твою маму. ПБ».

 

 ПБ? Это еще что за чушь?

 

 — Ты отфутболила его эсэмской? Жестко. — Лорел распрямилась. — Уважаю.

 — Я его не отфутболила. У нас важная консультация. — «Которая уже закончилась и, между прочим, прошла очень успешно, — мысленно добавила она. — Поэтому можно расслабиться и выпить с подругами по бокалу вина».

 — Судя по тому, что ты рассказала, он просто пытался справиться с трудной ситуацией. — В огромных карих глазах Эммы засветилось сочувствие. — Некоторым для этого требуется уединение.

 — Да, конечно. Поэтому я даю ему время и пространство, что он так недвусмысленно потребовал.

 — Ну, он уже справился, а ты злишься, — сказала Мак.

 — Вовсе нет. Ну, немножко. Я бы предпочла, чтобы он… кто угодно… сразу излил свою ярость, даже если бы меня зацепило шрапнелью. А он замкнулся. Он не желает принимать искренне предложенную поддержку, и это меня злит. Немного.

 — Ладно, я вот что должна сказать. Только не перебивайте. — Мак вдохнула побольше воздуха. — Моя мать редко поднимала на меня руку, так что в жестоком обращении я ее обвинить не могу, но она унижала и оскорбляла меня. — Мак благодарно улыбнулась Эмме, погладившей ее ногу. — Я всегда могла поговорить с вами, но даже с вами я не всегда могла быть откровенной до конца. И даже сейчас, когда рядом и вы, и миссис Грейди, и Картер, мне иногда необходимо побыть одной. Может, сказывается привычка.

 — Мне очень жаль, — тихо сказала Эмма.

 — Я знаю и поэтому чувствую себя виноватой. Я прекрасно понимаю, с чем столкнулся Мэл. Мой отец не умер, но он меня бросил, и с тех пор его никогда не было рядом, когда я в нем нуждалась. Я осталась с человеком, не таким жестоким, как Задница Арти, но унижавшим меня.

 Мак отпила воды, чтобы смочить пересохшее горло.

 — Иногда, хотя я прекрасно понимаю, как это глупо, на меня накатывает. Я смотрю на Эм с ее потрясающей семьей, на Лорел, которая может послать к чертям собачьим и больше не заморачиваться, на чертовски цельную Паркер и думаю: «Вы не понимаете». Как вы можете понять, черт побери? И плюс ко всему прочему, меня одолевает чувство вины. В общем, иногда я не желаю говорить о дерьме, ну, потому что это мое дерьмо.

 — Ты так ловко управляешься со словами. — Лорел отсалютовала Мак своим бокалом. — Однако мы знаем способы разговорить тебя.

 — Да, и после этого мне всегда становится лучше. Вы знаете, на какие кнопки нажать, и я сама открываюсь, так как знаю, что вы меня любите и поэтому примете все мое дерьмо.

 — Это не обо мне, — улыбнулась Лорел. — Я просто жалею тебя, потому что обладаю бесконечным запасом сочувствия.

 Мак кивнула.

 — Мать Тереза по сравнению с тобой — злая ведьма.

 — Я сказала ему, что люблю его, — пробормотала Паркер, и Лорел резко вскинула голову.

 — Что? И ты до сих пор молчала? Когда?

 — Когда разозлилась. Когда он заявил, что я ничего не понимаю и что все это не имеет ко мне никакого отношения. Я обозвала его идиотом и сказала, что это имеет ко мне отношение, поскольку я его люблю. А потом я вернулась к своим обязанностям, от которых вообще не имела права отвлекаться.

 — А что он ответил? — спросила Эмма, прижимая руку к сердцу. — Что он сделал?

 — Ничего он не ответил, и ничего он не сделал. Он был слишком занят. Таращился на меня так, будто я врезала ему по яйцам. Наверное, лучше действительно было врезать ему по яйцам.

 — В пятницу? Ты сказала ему в пятницу! — воскликнула Эмма. — Мы пахали вместе весь уикэнд, а ты и словом не обмолвилась?

 — Она молчала, потому что это ее дерьмо.

 Паркер строго посмотрела на Мак.

 — Если вы решили развивать эту тему, то да, наверное, Мак права. Я должна была подумать. Тем более что все происходит совсем не так, как я планировала. Я предполагала, что полюблю красивого, умного мужчину с хорошим чувством юмоpa, разбирающегося в искусстве. Лорел, прекрати закатывать глаза.

 — У меня хорошее чувство юмора.

 — Что бы это ни было, прекрати. Я составила долгосрочный план… на десять лет.

 — Серьезно?

 — Мак, заткнись. — Правда, Паркер чуть заметно улыбнулась. — По-моему, очень разумно встречаться с красивым, умным мужчиной несколько месяцев, прежде чем отправиться в романтическое путешествие… куда-нибудь. Это могли бы быть апартаменты в нью-йоркском отеле, коттедж на взморье, пансиончик где-нибудь в живописной сельской местности. Мы бы поужинали при свечах… или на свежем воздухе. А потом занялись бы сексом, и это было бы очень мило.

 — А как насчет траханья в кладовке? — поинтересовалась Лорел.

 — И ты заткнись или не услышишь конец плана.

 Лорел обиженно провела двумя пальцами по губам, будто застегивая их на молнию. Паркер сбросила туфли, поджала под себя ноги.

 — Мы стали бы любовниками и путешествовали бы, когда позволяли бы наши рабочие графики. Иногда, мы, разумеется, спорили бы, но всегда все улаживали… разумно, рационально. — Она стрельнула глазами на Эмму. — Ты молчишь, но я слышу, как ты думаешь: «Скууучно». Ладно, следующий пункт тебе понравится. Он сказал бы, что любит меня. Он сжал бы мои руки обеими руками, заглянул бы в мои глаза и сказал бы мне это. И однажды мы вернулись бы в те прекрасные апартаменты, или в тот коттедж, или в тот пансион, и во время ужина при свечах он снова сказал бы, что любит меня, что я — все, о чем он мечтал, и попросил бы выйти за него замуж. Я бы сказала «да», и мы жили бы долго и счастливо и умерли в один день.

 — Надеюсь, в твоих планах фигурирует кольцо с квадратным бриллиантом, — не выдержала Лорел. — Как минимум в пять карат.

 — Доверяюсь твоему опыту. — Мак еле подавила смешок.

 — А по-моему, мило. — Эмма бросила на Лорел предостерегающий взгляд.

 — Мило. И даже если смешно, это мой план. — Паркер ударила себя в грудь. — Я способна менять планы и подгонять их под обстоятельства.

 — Умница, — похвалила Мак.

 — Но Малком абсолютно не вписывается ни в один из моих сценариев, а я все равно в него влюбилась. И сказала ему об этом, и порвала в клочья еще одну страницу своего красивого сценария.

 — Паркер, мы все прекрасно знаем, что любовь никогда не вписывается ни в какой сценарий. Иначе я сейчас нежилась бы с сексапильным художником по имени Люк в нашей съемной парижской квартирке, а не выходила бы замуж за твоего брата, сексапильного адвоката по имени Делани.

 — Я все понимаю, Лор, но это не значит, что я должна визжать от восторга.

 — Паркер, милая, ты не просто дала Мэлу возможность хорошенько подумать, ты сама взяла тайм-аут, — сделала вывод Мак.

 — Разумеется. Потому что в любом сценарии есть момент, который нельзя ни отредактировать, ни переписать. Тот, кого ты любишь, тоже должен тебя любить, или все закончится очень печально.

 — Если он тебя не любит, он самый настоящий идиот.

 — Спасибо, Эм.

 — Я серьезно. Ты безупречная… в хорошем смысле, а не в смысле «я-ненавижу-эту-безупречную-стерву».

 — Иногда мы ее ненавидим, — улыбнулась Лорел. — Но наша ненависть основана на любви.

 Паркер подняла свой бокал:

 — Спасибо. Я тоже вас ненавижу.

 — Все мои любимые женщины в сборе! — воскликнул Дел, входя в комнату. — И если это одна из дискуссий «только для девчонок», вам придется ее прервать. Миссис Грейди не устояла перед моим обаянием и сейчас готовит бараньи отбивные под розмариновым соусом. Она приказала мне объявить двухминутное предупреждение. Джек и Картер уже бегут сюда.

 — Мы ужинаем здесь? — Мак запрыгала, замахала руками. — Ура! Мы придумали самую лучшую систему в мире.

 — Я, пожалуй, помогу миссис Грейди. Эм, ты со мной? — Лорел встала и многозначительно взглянула на Дела. Он вопросительно приподнял брови, едва заметно кивнул.

 Когда девушки вышли, Дел присел на край кофейного столика, преградив дорогу сестре.

 — Итак, что там случилось у вас с Мэлом? Я должен его приструнить? — Следя за выражением ее лица, он похлопал ее по коленке. — Думаю, я с ним справлюсь, но на всякий случай позову Джека с Картером.

 — Спасибо, это лишнее.

 — Что-то явно случилось. В воскресенье он пропустил матч «Гигантов» и здесь уже несколько дней не появляется.

 — Мы… анализируем ситуацию.

 — Другими словами, вы поссорились?

 — Нет, мы не ссорились. А если и так, ты прекрасно знаешь, что я могу за себя постоять.

 — Вне сомнений, но если парень — пусть даже мой друг, особенно мой друг, — тебя обидел, я просто должен спустить с него шкуру. Одно из Правил Старшего Брата.

 — Ты всегда меняешь Правила Старшего Брата.

 — Не меняю, вношу поправки, добавления.

 — Мы не ссорились. И если я обиделась, это вовсе не значит, что разбираться должен ты… Я его люблю.

 — Уф. — Дел встряхнулся. — Дай мне минутку.

 — Не спеши. Мне тоже нужно подумать. Нам всем придется как-то привыкать. Тебе, мне, Малкому. — Паркер подвинула его ноги, встала. — Идем, пока миссис Грейди не выслала поисковый отряд.

 — Паркер, я хочу, чтобы ты была счастлива.

 Паркер взяла его за руку.

 — Дел, я тоже хочу быть счастливой.

 

 Малком остановил машину перед домиком Эммы, чтобы забрать букет для миссис Грейди.

 — Ма, я сейчас вернусь.

 — Уж постарайся. Опаздывать невежливо.

 — Паркер сказала, часам к четырем, понимаешь? Не в четыре, а часам к четырем. И хватит меня пилить.

 Мэл выскочил из машины, распахнул дверь и вошел в дом. И нашел на столике в прихожей, как Эмма и обещала, роскошные подсолнечники в медном кувшине. Он схватил цветы, вернулся в машину и сунул букет маме.

 — Подержи, пожалуйста.

 — Какие красивые. Ты хороший мальчик, Малком, по меньшей мере, половину времени.

 — Я же послушал тебя и надел костюм.

 — И отлично в нем выглядишь. Потрясающий дом, — добавила Кей, когда Малком повернул к особняку. — Господи, я помню, как впервые увидела его вблизи, когда подъезжала сюда в накрахмаленной форме официантки. Перепугалась до смерти.

 Кей погладила дорогую ткань платья своего любимого ярко-зеленого цвета, которое купила специально к этому дню, и с радостью подумала, что больше никакой формы и никакого крахмала.

 — А потом я присмотрелась и подумала, что он просто прекрасный и вовсе не жуткий. Старая миссис Браун, вот она наводила ужас, уж поверь мне. Зато я увидела дом внутри, обошла его весь, подавая изысканную еду утонченным людям. И тогдашняя экономка, как ее звали? Ну, неважно. Она и повариха покормили нас на кухне.

 Когда Мэл припарковался, Кей с ухмылкой повернулась к нему:

 — Похоже, я поднимаюсь по общественной лестнице. Как моя прическа?

 — Точно, как я люблю.

 Он достал с заднего сиденья сладкий пирог и красиво упакованную коробку.

 Не успели они подойти к двери, как она распахнулась.

 — С Днем благодарения! — Дел поцеловал Кей в щеку, взглянул на коробку под мышкой Малкома. — О, не стоило беспокоиться.

 — Я и не беспокоился.

 — Пирог выглядит аппетитно. Вы сами его пекли, Ма Кей?

 — Конечно. Если Морин на кухне, я ей отнесу.

 — Все женщины на кухне, как и полагается. — Дел подмигнул ей. — Мужчины, по семейной традиции Браунов, развалились на диване и смотрят телевизор. Я провожу вас, налью вина.

 — Ваш дом — самый красивый в Гринвиче, — сказала Кей. — Я так подумала, когда впервые его увидела, и с тех пор своего мнения не изменила.

 — Спасибо. Он нам очень дорог.

 — Естественно. У него есть история. Я здесь помогала иногда на приемах еще во времена твоей бабушки. Но твоя мама мне нравилась больше.

 Рассмеявшись, Дел обнял Кей и повел в дом.

 — Наша Бабушка Браун была тираном.

 Из кухни струились ароматы и доносились женские голоса. Малком узнал среди них голос Паркер и почувствовал, как нервное напряжение, о котором он и не подозревал, ослабляется.

 Паркер сидела за рабочей стойкой и лущила бобы. Мэл попытался вспомнить, когда в последний раз видел, чтобы кто-то лущил бобы… и все мысли вылетели из головы, когда он встретился взглядом с Паркер.

 Боже, как он скучал по ней, скучал до боли. Пока он пытался справиться с этой болью, Паркер улыбнулась, соскользнула с высокого табурета.

 — С Днем благодарения! — Сначала она точно как Дел поцеловала в щеку его мать, затем легко коснулась губами его губ, и ему стало еще чуточку легче.

 Все заговорили одновременно, кто-то забрал у него пирог, но он никого не слышал и ничего не соображал, просто как зачарованный смотрел на Паркер и видел в цветном водовороте только ее, слышал только ее голос.

 Дел сунул ему в руку бутылку пива.

 — Пойдем к мужчинам, пока нас не заставили работать. Поверь мне, они на это способны.

 — Хорошо. Через минуту.

 — Рискуй в одиночку, хотя, может, ты неплохо смотришься в фартуке.

 — Пошел ты, — сказал Мэл и заработал увесистый материнский подзатыльник.

 — Веди себя прилично. А я не откажусь от фартука. Главная радость Дня благодарения в подготовке обеда.

 Паркер стала забираться обратно на табурет, но Малком взял ее за руку и потащил из кухни.

 — Я хотел поговорить.

 — У меня задание.

 — Бобы никуда не убегут. — Он свернул в музыкальную комнату. — Я кое-что привез тебе.

 — Обожаю сюрпризы.

 Мэл вручил ей коробку.

 — Если парень облажался, он должен заплатить.

 — Не собираюсь спорить. Я люблю подарки. И, как я вижу, твоя мама победила в сражении за костюм.

 — Моя мама всегда побеждает.

 — Красивый костюм. — Паркер положила коробку на маленький столик, развязала ленту. — Как бизнес?

 — Нормально. Получил по наводке Чэннинга заказ на восстановление «Кадиллака» шестьдесят второго года.

 — Потрясающе.

 Мэл без удивления смотрел, как она аккуратно разворачивает бумагу. Паркер Браун никогда ничего не стала бы рвать или дергать. Он вполне мог представить, как она, точно как его мама, аккуратно складывает и убирает красивую упаковку для каких-то таинственных целей.

 — А как у вас?

 — До и после праздников мы всегда заняты. К свадьбам добавляются вечеринки. И всего через две недели свадьба Мак. Поверить не могу. Мы не сможем вздохнуть до самого Нового года, а потом…

 Паркер осеклась, увидев обувную коробку, и осторожно ее открыла.

 У нее буквально отвисла челюсть. Мэл решил, что лучшую реакцию и придумать невозможно.

 — Туфли? Ты купил мне туфли? Ты купил мне потрясающие туфли. — Она вынула из коробки очаровательные лодочки на высоченных, тончайших шпильках, как другая женщина вынула бы хрупкую драгоценность.

 — Тебе нравятся туфли.

 — Это слово не выражает и десятой доли моих чувств к туфлям. О, они роскошные. Посмотри, какие богатые переливы, а какая текстура. — Паркер сбросила свои туфельки, надела новые и села, подняв ноги и восхищаясь обновкой. — Как ты узнал мой размер?

 — Я бывал в твоей гардеробной.

 Паркер внимательно посмотрела на него.

 — Я должна сказать, Малком, ты меня удивляешь. Ты купил мне туфли.

 — Только не надейся на повторение. Это было… мучительно. Я подумывал купить сексуальное бельишко, но это было бы эгоистично, как будто подарок самому себе. Хотя гораздо легче и не так странно. В обувном отделе женщины превращаются в мстительных ведьм.

 — Ну, я влюбилась в твой подарок. — Паркер встала, прошлась, как по подиуму. Покрутилась. Улыбнулась. — Как они на мне смотрятся?

 — Я не могу оторвать глаз от твоего лица. Я скучал по твоему лицу.

 — Хорошо. — Паркер подошла к нему, прижалась, когда он обнял ее. — Ты меня обезоруживаешь. А я скучала по твоему.

 — У нас все будет хорошо. Я безумно злился, что из-за Арти мы чуть не поссорились.

 — Задница Арти больше никогда нам не подгадит.

 Малком чуть отстранился.

 — Задница Арти?

 — Так мы его тут называем.

 — Мне нравится, — ухмыльнулся Мэл. — Паркер, я хочу быть с тобой.

 — Хорошо. Ты со мной.

 Он прижался лбом к ее лбу.

 — Послушай, я… — Он не смог найти слова, не решился на следующий шаг. — Черт. Давай просто скажем, что ты первая женщина, которой я купил туфли. — Он снова отстранился и посмотрел ей в глаза. — И последняя.

 — Это много для меня значит. — Паркер обхватила ладонями его щеки, поцеловала в губы. — Итак, сегодня у нас все хорошо, и мы счастливы.

 

 Неделя перед свадьбой Мак была заполнена процедурами в салоне красоты: маникюрами, педикюрами, массажами и косметическими масками. Непосредственно в церемонию вносились дополнения и поправки, высказывались последние пожелания, совершенствовалась рассадка гостей за столами. Проводились последние примерки, открывались подарки, заполнялась разработанная Паркер таблица. В графах указывался подарок, даритель, родственная или дружеская связь дарителя с женихом или невестой и обратный адрес, по которому следовало отправить благодарственное письмо.

 Все эти возникающие в последний момент дела требовали бесконечных поездок, телефонных звонков, консультаций и подтверждений, а если учесть, что планирование и проведение текущих мероприятий никто не отменял, ситуацию можно было охарактеризовать одним словом — Безумие. Именно так, с большой буквы.

 — Почему мы решили, что декабрь самый подходящий месяц? — в очередной раз взвыла Мак с диковатым блеском в глазах. — Работы по горло, я уже ничего не соображаю. Мы с Картером укатим в свадебное путешествие только через месяц, так почему я не выбрала более тихое время? Господи, я выхожу замуж. Завтра!

 — У тебя будет идеальная свадьба, — с мрачной решимостью заявила Паркер, стуча по клавиатуре ноутбука. — Ха! Прогноз идеальный. Холодно, утром легкий снежок, один-два дюйма. Днем ясно, ветер слабый. Температура чуть ниже нуля по Цельсию. Как по заказу.

 — Сколько раз обещали легкий снежок, а нас заваливало сугробами! Что, если…

 — Не завалит. — Слова Паркер прозвучали, как вызов богам, управляющим погодой. — Утром выпадет пушистый снежок высотой в пару дюймов. То, что надо для роскошной декабрьской вечерней свадьбы. Беги, готовься к репетиции.

 — Я боюсь репетиции. Я боюсь сорваться на писк. Кажется, у меня зреет прыщ прямо в центре подбородка. Я споткнусь и растянусь в проходе. Ладно, если Картер споткнется. Никто не удивится. Но…

 — Ты не запищишь, у тебя не выскочит прыщ, ты не споткнешься и не упадешь. — Паркер выковыряла из пластинки «Тамз» пару таблеток, одну для себя и одну для Мак. — Ты мне не веришь?

 — Тебе я верю, но я…

 — Доверься мне. Завтра будет самый идеальный, самый прекрасный, самый счастливый день твоей жизни.

 — О, я заноза в заднице.

 — Нет, милая, ты невеста. Теперь иди, прими теплую ванну. В твоем распоряжении час.

 — Картер не нервничает. — Мак грозно сощурилась. — Я могла бы возненавидеть его за это.

 Паркер оторвалась от компьютера.

 — Макензи, я была утром на кухне, когда миссис Грейди заставляла его сесть и позавтракать. Он налил кленовый сироп в кофе.

 — Правда? — Мак оживилась. — Он нервничает. Мне уже лучше. Я хочу, чтобы он тоже нервничал, и я хочу, чтобы у него краснели уши, и я хочу… Я же невеста, значит, я могу хотеть, хотеть и хотеть что угодно.

 — Правильно.

 — Ладно. Паркер, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты временно вернула из ссылки мою маман.

 — Мак…

 — Нет, я правда безумно тебе благодарна. Дай мне выговориться, и покончим с этим.

 — Хорошо. Выговаривайся.

 — Очень важно, чтобы завтра она была здесь, хотя от нее одни неприятности.

 — Но она твоя мать.

 — Да, родителей не выбирают. И я знаю, что ты разговаривала с ней, поставила условия, определила правила поведения.

 — Потребовался один короткий телефонный звонок. Ерунда.

 — Один короткий неприятный телефонный звонок.

 — Не для меня… Неужели она отыгралась на тебе?

 — Попыталась. Ничего у нее не вышло. Она потеряла власть надо мной и злится до смерти. — Мак заулыбалась, сверкая ямочками на щеках. — А мне это доставляет удовольствие. Вот такая я мелочная!

 — Если бы ты не получала удовольствия, я назвала бы тебя глупой.

 — Хорошо. Значит, я не глупая. — Мак вздохнула. — Я хочу, чтобы она приехала. Я не хочу оглядываться на самый главный день своей жизни и испытывать хотя бы одно, даже самое крохотное, сожаление. Черт побери, раз уж мой папочка, бороздя Ионическое море, не смог втиснуть мою свадьбу в свой плотный график, пусть у меня здесь будет хоть один родитель.

 — Мы знаем, что свадьба — это не только фонарики, музыка, цветы и торты, хотя наша работа все это обеспечивать. Свадьба — это чувства. Твоя семья будет с тобой, Мак.

 — Да. — Мак сжала руки Паркер. — Моя единственная семья.

 — А главное, здесь будет Картер. Он будет ждать тебя, смотреть на тебя, давать тебе обещания.

 — Боже мой. Да. Я готова. Я нервничаю, но я готова.

 — Иди прими ванну. Успокой свои нервы.

 — Иду. — Мак встала, направилась к двери. — Парке? Я так сильно его люблю, мне кажется, любовь сделала меня лучше. Я столько хочу ему дать. Я нервничаю не потому, что выхожу за него замуж. Я нервничаю из-за… ну, из-за шоу. Я боюсь забыть реплики или не попасть в такт.

 — Все это оставь мне. Просто думай о том, что ты выходишь замуж за Картера.

 — Это я могу. — Мак бросилась назад, крепко обняла Паркер. — Я тебя тоже безумно люблю.

 Стиснутая в объятиях, Паркер умудрилась дотянуться до коробки с салфетками и сунула одну в руку Мак.

 — Спасибо. Я не собираюсь плакать завтра, поэтому отревусь сегодня ночью.

 — Отличный план. Не забудь водостойкую косметику, чтобы ничего не растеклось.

 Двадцать минут спустя Паркер сбежала по лестнице, ворвалась в кухню Лорел и замерла, на несколько секунд потеряв дар речи.

 — … О, Лорел.

 — Она требует, чтобы ее называли Супер-Лорел, — сообщил Дел. Он сидел рядом и жевал печенье.

 — И кто стал бы ее попрекать? Она и есть Супер-Лорел. Это самый прекрасный торт на свете.

 — Пока нет, — пробормотала Лорел, продолжая выкладывать цветы из сахарной пасты.

 — Торт Картера уже готов. — Дел дернул большим пальцем в сторону новой кладовки Лорел.

 Паркер вошла, открыла холодильную камеру.

 — Потрясающе. Он еще лучше, чем на рисунке. Открытая книга, сцена из «Как вам это понравится». Так и хочется перевернуть страницу.

 — Только попробуй, и ты умрешь. — Лорел покрутила затекшими плечами и оглянулась на вернувшуюся Паркер. — О боже, только не плачь.

 — Я работаю по плану Мак. — Паркер вытащила из кармана салфетки. — Отреветься сегодня и держаться завтра. Я положила в холодильник гелевые маски для всех нас. Чтобы завтра не ходить с опухшими глазами.

 — Слава богу. А я так тревожился, что завтра у всех будут опухшие глаза, — съязвил Дел.

 — Забирай свое печенье и проведай Картера, — приказала Паркер. — И позвони или сбегай к Эмме. Скажи ей, никаких опозданий. Пусть, если понадобится, Джек притащит ее сюда.

 — Отлично. Я могу понять, когда меня выгоняют.

 — Я подумывала пустить тебя сегодня в свою комнату, — вкрадчиво сказала Лорел, — но ты не купил мне роскошные новые туфли.

 — Мэл за это заплатит. Он подставил нас всех.

 Дел удалился. Лорел взглянула на ноги Паркер.

 — Туфли действительно потрясающие. А все остальное?

 — Прекрасно. Я посмотрела завтрашний прогноз, и…

 — Я не о свадьбе Мак, что редкость для последней недели. Я спрашиваю о тебе и Малкоме.

 — Тоже прекрасно. — Паркер открыла холодильник, взяла бутылку воды, повернулась и вздохнула, увидев, что Лорел пристально смотрит на нее. — Нет он никак не отреагировал на мои слова, и нет, он не сказал, что любит меня. Но и я помалкиваю. Меня все устраивает.

 — Лгунья.

 — Пытаюсь не переживать, и, по большей части, получается. К тому же совершенно некогда об этом думать. — Паркер провела ладонью по волосам, уложенным в затейливый узел. — У нас все хорошо… прекрасно. Не заставляй меня твердить: «Прекрасно, прекрасно». Просто сфокусируемся на Мак и Картере.

 — Ладно. Где наша скромница-невеста?

 — Принимает ванну, чтобы успокоить разгулявшиеся нервы. — Паркер взглянула на часы. — Ой, ей уже пора одеваться. Мы начинаем через…

 — Паркер, расслабься. Предсвадебный ужин здесь. Ты вполне можешь сбавить обороты. Мак знает, что сегодня Линды не будет?

 — Да и, думаю, испытывает облегчение. Мы говорили с ней о завтрашнем дне, и она рада, что ее мать приглашена. Так что Линда — завтра.

 — А как насчет… — Лорел осеклась, увидев Малкома. — Привет. У меня седьмой размер, как у Паркер. Просто на всякий случай.

 — Я покупаю туфли только женщинам, с которыми сплю. — Мэл прихватил с блюда печенье. — Если бы я спал с тобой, Дел разозлился бы.

 — Он так узко мыслит.

 — Ты…

 — Забрал и доставил к Картеру точно по инструкции.

 Паркер вздохнула с облегчением, подошла и поцеловала его.

 — Хорошо, спасибо. Огромное тебе спасибо.

 — Он здесь. — Лорел отступила от торта, внимательно разглядывая его. — Надо же, у тебя получилось.

 Паркер подбоченилась.

 — Ты во мне сомневалась?

 — Мне так стыдно. Ты Супер-Паркер. Я должна переобуться и, к сожалению, не в такие туфли, как у тебя. — Лорел снова с завистью взглянула на туфли Паркер. — Освежу макияж и все такое. Потороплю Мак. Паркс, ты умница. — Лорел обняла подругу и звонко чмокнула ее в губы.

 — Ты могла бы повторить? — спросил Мэл. — Помедленнее.

 — Извращенец. — Но когда Лорел повернулась и чмокнула его, в ее глазах блестели слезы. — Она не раз говорила, что ей все равно, но ей не все равно. — Лорел всхлипнула, улыбнулась Паркер. — Мы знаем, что ей не все равно. Я вернусь через пятнадцать минут.

 — Все сегодня ревут, — тихо сказала Паркер.

 — Слава богу, я держусь, но из последних сил.

 — Забавный ты парень. — Паркер ткнула его пальцем в живот. — Я должна проверить поставщиков, и гостиную, и Большой зал, и…

 Мэл схватил еще одно печенье и последовал за ней.

 

 «Перед приемами всегда бывает шумно, — думал Мэл, — но не так, как сейчас». Сейчас прямо мороз по коже. Девушка, которой Мак доверила свою свадьбу, уже вместе с помощницей фотографировала непринужденно общающихся гостей. Уровень шума заметно повысился, когда появилось многочисленное семейство Картера.

 Мэл смотрел, как Паркер скользит между гостями, предлагает напитки, говорит с детьми. Вскоре большой вестибюль и парадная гостиная уже кишели веселыми нарядными людьми. Цветы — наверняка лишь скромная прелюдия к завтрашнему торжеству — наполняли воздух чудесными ароматами.

 Мэл взял бокал с шампанским и оглянулся на Паркер, беседующую с тем, кого он встретил в аэропорту. Не успел Мэл направиться к ним, как по лестнице сбежала Мак.

 — Я не опоздала! — Она рассмеялась, взглядом отыскала в толпе Картера, и ее глаза заблестели еще ярче. — Я только хотела…

 Малком увидел, как изменилось ее лицо, и на мгновение испугался, что Паркер ошиблась. Глаза Мак налились слезами:

 — Папа?

 Джеффри Эллиот, красивый, обаятельный и практически не принимавший никакого участия в жизни своей дочери, шагнул вперед и раскинул руки.

 — Деточка.

 Мак вбежала в его объятия, прижалась лицом к его плечу.

 — Я думала, ты не сможешь приехать.

 — Как я мог пропустить свадьбу моей малышки? — Он чуть отступил, расцеловал ее мокрые от слез щеки. — Какая ты красавица!

 — Папа. — Мак положила голову на его плечо, нашла взглядом Паркер, заморгала, смахивая слезы, и беззвучно прошептала: — Спасибо.

 «Не ошиблась», — понял Малком и, ухватив с подноса второй бокал шампанского, протянул ей.

 — Отличная работа, Классные Ножки.

 Паркер взяла бокал, вытащила из кармана салфетку, чтобы промокнуть глаза.

 — Как всегда.