• Ирландская трилогия, #3

11

 Дарси казалось, что она стоит на сцене, не зная, как играть свою роль. Должна ли она встретить Тревора в гостиной за чаем или коктейлем? Или лучше устроиться с книжкой в кресле у камина?

 Или пойти прогуляться, чтобы он не застал ее дома?

 В конце концов, не совсем уверенная в правильности избранной линии поведении своего персонажа, Дарси решила подготовиться к вечернему выходу, наслаждаясь предоставленной роскошью. У нее полно времени, чтобы понежиться в душистой ванне, воспользоваться ароматными кремами и лосьонами из антикварных склянок.

 Секс, насколько она понимает, станет заключительным актом сегодняшней пьесы, и — чего уж греха таить — она ждет его с нетерпением, хоть и нервничает. В общем, лучше избежать неловкости совместных сборов в ресторан. Да, гораздо разумнее встретить Тревора во всем блеске искушенности, то есть в маленьком черном платье. Итак, решено, она будет ждать его в устрашающе величественной парадной гостиной внизу и пить коктейль, как светская дама.

 Уинтрэп, наверное, подаст маленькие канапе… или это должен сделать дворецкий? Неважно. Главное, будет что предложить с беспечной улыбкой Тревору, словно она каждый день только этим и занимается.

 Вот так и нужно сыграть эту роль.

 Разнеженная и благоухающая, Дарси выплыла из ванной комнаты в спальню в то самое мгновение, когда Тревор появился из коридора. Она вздрогнула, разумеется, внутренне, и, быстренько перестроившись, растянула губы в своей самой сногсшибательной улыбке.

 — О, привет! Я думала, тебя не будет еще час или больше.

 — Закруглился пораньше. — Закрывая за собой дверь, Тревор не сводил с Дарси глаз. — А как прошел твой день?

 — Чудесно, спасибо. — Дарси понимала, что нужно подойти к нему, но ноги не слушались ее. — Надеюсь, и твой день был удачным.

 — Я не зря прилетел в Лондон.

 Дарси наконец отлипнула от двери и подошла к столику, на котором оставила браслет.

 — Я хочу поблагодарить тебя. Подарок прекрасный и, я думаю, потрясающе дорогой, что почти так же важно. Мы оба понимаем, что я не могу его принять.

 Тревор приблизился, взял со столика браслет, обхватил им ее запястье.

 — И мы оба понимаем, что ты его примешь. — Щелчок замка эхом отозвался в ее затуманенном мозгу.

 — Возможно. Мне трудно сопротивляться прекрасному и потрясающе дорогому.

 — Зачем сопротивляться? — Тревор властно взял ее за плечи, провел ладонями по прикрытым халатом рукам. — Лично я не собираюсь.

 Совсем не так он это себе представлял. Ему виделся очень цивилизованный вечер. Коктейли, изысканный ужин, спокойное возвращение домой в лимузине, чтобы получила удовольствие она, и неторопливое, отработанное соблазнение в удовольствие им обоим.

 Однако Дарси стояла перед ним в длинном халате, теплая и ароматная после ванны, и смотрела на него настороженно и вопросительно.

 Так зачем сопротивляться?

 Развязывая пояс ее халата, он будто тонул в ее глазах. Заметил разгорающиеся в них синие искры, услышал тихий судорожный вздох. Опустив голову, Тревор поймал этот вздох, распахнул халат и провел ладонями по ее телу.

 — Сейчас, — прошептал он, удивляясь, что чуть не вздрогнул, как от электрического разряда, прикоснувшись к ней.

 — Ну, хорошо. — Дарси подалась к нему, вскинула руки, обняла его за шею.

 Тревор не хотел спешить, хотел наслаждаться каждым мгновением, каждым прикосновением, но, как только ее губы раскрылись ему навстречу, алчность вспыхнула в нем и поглотила все благие намерения. Словно всю свою жизнь он ждал только эту женщину, мечтал только о ней.

 Сбросив халат с ее плеч, он приник к ее атласной коже, пробуя ее на вкус, наслаждаясь запахом.

 Дарси приглушенно вскрикнула и вмиг забыла о ролях, линии поведения, последствиях. Она отчаянно вцепилась обеими руками в его пиджак, стянула и отбросила ненавистную помеху, попыталась развязать галстук. Не отрывая друг от друга жадных губ, натыкаясь на столики, они добрались до кровати и упали на нее.

 В высокие окна лился медленно тускнеющий вечерний свет, где-то внизу шуршали автомобильные шины, тихо рокотали моторы. Старинные часы в холле пробили пять раз. И вдруг все эти звуки словно растворились, оставив в комнате лишь вздохи и шепот.

 Как обезумевшие, они катались по покрывалу. Ее пальцы боролись с пуговками его сорочки, его руки нетерпеливо блуждали по ее телу. Ей казалось, что она то плывет по шелковым облакам, то погружается в них под тяжестью его тела, но тут он накрыл губами ее сосок, и все мысли вылетели из ее головы.

 Осталось одно обжигающее желание, неукротимое пламя чистой похоти, бурно вспыхнувшее и вырвавшееся из горла восторженным криком.

 — Скорее. Скорее, скорее, скорее! — Она подумала, что умрет, если немедленно не почувствует его в себе, и нетерпеливо затеребила его брючный ремень, расстегнула молнию.

 Он задрожал. Голова чуть не лопнула от грохота, будто тысяча волн ударилась о тысячу утесов. Он успел подумать, что еще одна секунда ожидания уничтожит его.

 Дарси выгнулась ему навстречу, и он вонзился в нее. Их стоны всколыхнули раскалившийся воздух, их взгляды встретились. Одно бесконечное мгновение, второе. Замерев, они смотрели друг другу в глаза и видели в них одно и то же: шок, оторопь, потрясение. И бросились в бурный омут, подгоняемые вскипевшей кровью.

 Плоть, схлестнувшаяся с плотью, напряженное судорожное дыхание и, наконец, тихий вскрик женщины, потрясенной оргазмом. И продолжение первобытной схватки мужчины и женщины.

 Новый оргазм настиг ее, и она испугалась, что не выдержит, что тело разобьется на тысячи осколков, и, когда ее руки бессильно упали на скомканное покрывало, Тревор обмяк вместе с ней, прижался лицом к ее волосам, и ей послышалось, что он произнес ее имя.

 Она лежала неподвижная, упоительно обессиленная, чувствуя всем телом тяжесть его совершенного тела, и только одна мысль шевелилась в ее мозгу: вот что бывает, когда теряешь самоконтроль. Оказывается, это изумительно.

 С бешено бьющимся сердцем, все еще паря на волнах немыслимого наслаждения, Дарси чуть повернула голову, скользнула губами по его плечу.

 Тревор очнулся от этого прикосновения, открыл глаза, пытаясь прояснить сознание. Ее тело словно переливалось под ним, как вода или подтаявший воск, и ничем не напоминало обезумевшую женщину, только что так нетерпеливо подгонявшую его. Но он помнил, что, если бы она и не торопила его, он все равно не смог бы сдерживаться. Ни в ком и никогда он не нуждался так сильно, так отчаянно, как нуждался в Дарси в тот момент. Как будто сама его жизнь зависела от нее.

 «Опасная женщина», — подумал он. И понял, что ему наплевать на риск. Он хочет ее снова. И снова.

 — Не засыпай, — прошептал он.

 — Хорошо. — Ее голос прозвучал так хрипло и соблазнительно, что его кровь снова вскипела. — Я просто разомлела. — Она открыла глаза и задумчиво уставилась на гипсовые завитушки и звезды на потолке. — Прекрасный вид.

 — Конец восемнадцатого века.

 — Интересно, не правда ли? — Дарси потянулась под ним, как довольная кошка, провела рукой по его спине, больше для собственного, чем для его удовольствия. — Это георгианский стиль или рококо? Я вечно путаю исторические периоды.

 Тревор ухмыльнулся, приподнял голову.

 — Если хочешь, я устрою тебе обзорную экскурсию с лекцией. Позже… — Он снова начал двигаться.

 — Ну, ладно, — прошептала она. — Похоже, на здоровье ты не жалуешься.

 — Если нет здоровья, — Тревор опустил голову, коснулся ее губ… — нет ничего.

 

 Тревор сдержал данное слово. Вечером они отправились во французский ресторан с изысканной едой, коллекционным вином и первоклассным обслуживанием.

 Интерьер в пастельных тонах, море зеркал в позолоченных рамах, сверкание хрусталя — все это безумно идет Дарси, думал Тревор. Глядя на ослепительную женщину в элегантном черном платье, никто бы не поверил, что она обслуживает столики, в ирландском пабе.

 Еще один ее талант. Она, как хамелеон, меняется под любое окружение. Бойкая официантка, потрясающая певица, непревзойденная любовница, светская дама.

 А какая же настоящая Дарси Галлахер?

 Тревор перешел к делу, только когда Дарси увлеклась десертом и французским шампанским.

 — Одно из моих сегодняшних совещаний касалось тебя.

 Дарси, размышлявшая, прилично ли уничтожить восхитительное сооружение на своей тарелке до последней крошки, рассеянно взглянула на него:

 — Меня? А, ты имеешь в виду свой театр.

 — Нет, хотя и театр мы обсуждали.

 Дарси решила, что можно съесть половину десерта без риска выглядеть провинциалкой, и зачерпнула крохотной ложечкой изумительный шоколадный крем.

 — Не представляю, в чем еще могу быть замешана.

 — «Кельтская музыка». — Тревор не стал торопить ее с ответом. Кроме всего прочего, Дарси была деловой женщиной, и не стоило недооценивать эту ее сторону.

 Дарси слегка нахмурилась, поднесла к губам бокал.

 — Студийная запись музыки Шона и выступление на открытии театра. Это семейный бизнес и семейное решение. Думаю, мы придем к соглашению, которое всех нас устроит.

 — Надеюсь. — Тревор непринужденно попробовал ее десерт. — Но я не это имел в виду. Я говорю о тебе, Дарси, исключительно о тебе.

 Дарси насторожилась и, чтобы потянуть время, сделала пару глотков.

 — И в чем же заключается моя исключительность?

 — Мне нужен твой голос.

 Дарси подавила разочарование, напомнив себе о его неуместности в этой ситуации.

 — Ты поэтому привез меня в Лондон?

 — Отчасти. Но это не имеет никакого отношения к тому, что сегодня произошло между нами.

 Тревор накрыл ладонью ее пальцы. Дарси посмотрела на их соединенные руки, решила, что для ее душевного спокойствия это слишком романтично, и перевела взгляд на его лицо.

 — Разумеется, иначе получится такая путаница, что вовек не распутать. Ты не похож на человека, который пользуется подобными методами для убеждения своих… как ты их называешь? Клиенток?

 Тревор отстранился, его глаза стали холодными как лед.

 — Я не использую секс для убеждения кого бы то ни было, если ты об этом. Наша связь не имеет никакого отношения к нашим делам.

 — Ну конечно. А если бы мы могли получить только одно, что бы это было?

 — Это зависело бы от тебя, — сухо ответил он.

 — Понимаю. — Дарси через силу улыбнулась. Ей было просто необходимо успокоиться. — Приятно слышать. Извини, я покину тебя на минутку.

 Дарси грациозно поднялась и удалилась, провожаемая хмурым взглядом Тревора. Войдя в дамскую комнату, она оперлась обеими руками о мраморную столешницу, сделала медленный глубокий вдох.

 В чем дело, черт побери? Парень предлагает шанс, который выпадает раз в жизни и далеко не всем. Почему же ей так больно? Почему она не взволнована, что легко можно было бы объяснить, а чувствует себя несчастной?

 Как-то незаметно она оплела Тревора Маги романтической паутиной. Почему-то ей стало казаться, что он не просто хочет переспать с ней, а она интересна ему как личность, со всеми ее недостатками, что он неравнодушен к ней.

 Дарси закрыла глаза, опустилась на мягкий табурет перед зеркалом.

 Конечно, она сама виновата. Тревор затронул какие-то струны в ее душе, чего до сих пор не удавалось никому. И он подошел очень близко, опасно близко к чему-то так глубоко запрятанному в ее сердце, что она сама не понимала, что там хранит.

 Пожалуй, она могла бы влюбиться в него почти без усилий. И что тогда?

 Она строго посмотрела в глаза своему отражению. Дарси, очнись. Вспомни, кто он и кто ты. Такой человек, как Тревор, не свяжется надолго с женщиной ниже себя по общественному положению. Разумеется, ты можешь притвориться кем угодно и знаешь правила игры, но как бы ты ни старалась, ты навсегда останешься Дарси Галлахер из Ардмора, официанткой из семейного паба.

 Будь Тревор другим, она легко обвела бы его вокруг пальца и заставила забыть о глупых условностях. Как всегда и планировала. Не она ли надеялась найти красивого богатого парня, очаровать его и получить в дар роскошную жизнь? Она постаралась бы в него влюбиться или, по меньшей мере, испытывала благодарность к человеку, отвечающему всем ее требованиям. Она бы уважала его, восхищалась им, платила бы ему искренней привязанностью и преданностью.

 В этом нет ничего постыдного.

 Но Тревор видит в ней не только красивое личико, и он только что это доказал. Делового человека из него не вытравишь. Он ждет обоюдовыгодного соглашения.

 Вспыхнувшая в них страсть погорит и угаснет. Страсть без любви быстротечна. Значит, нельзя терять голову и нужно попытаться как можно лучше использовать оба его предложения.

 Дарси встала с табурета, расправила плечи и вернулась к Тревору.

 Пока ее не было, он заказал кофе и устремил хмурый взгляд на чашку. Он не понимал, как относиться к печали, которую заметил в ее глазах, когда она снова села напротив него. Что он должен чувствовать: облегчение или разочарование?

 — Наверное, я неясно выразился, — начал он, но Дарси покачала головой и улыбнулась.

 — Нет, нет, я все поняла. Но мне нужно было подумать. — Она взяла ложечку, зачерпнула крем. — Расскажи мне о «Кельтской музыке». В самолете ты упомянул, что компании шесть лет.

 — Верно. Я интересовался музыкой, особенно народной. Моя мама ее обожает.

 — Правда?

 — Мама — ирландка до мозга костей. Можно подумать, что она родилась на маленькой ферме в графстве Мейо, хотя до нее три поколения ее семьи не ступали на ирландскую землю.

 — Итак, ты создал компанию ради матери.

 — Нет. — Тревор вдруг понял, что хмурится и с трудом подбирает слова. А ведь Дарси, похоже, права. Почему он не сознавал это раньше? Господи, он даже назвал компанию так, чтобы маме понравилось. — Может, отчасти.

 — По-моему, очень мило. — Ей даже захотелось погладить его по голове. — Почему ты смутился?

 — Это бизнес.

 — Как наш паб. Но и семья тоже. Теперь мне нравится твоя «Кельтская музыка». Она для тебя не только бизнес, и поэтому ты ее больше любишь и больше о ней заботишься. Я предпочитаю иметь дело с компанией, о которой хорошо заботятся.

 — Об этой заботятся. Как и об артистах, с которыми мы заключаем контракты. Компания основана в Нью-Йорке, но мы вышли на международный рынок, поэтому открыли офис и здесь. И в течение года откроем офис в Дублине.

 «Мы», — подумала Дарси. Говоря о делах, он почти никогда не говорит «я». Вряд ли из скромности, скорее потому, что высоко ценит командную работу.

 — Какое соглашение ты хочешь заключить? Я имею в виду бизнес, — добавила Дарси, с удовольствием заметив его насторожившийся взгляд.

 — Стандартный контракт.

 — Ну, поскольку у меня в этой области нет никакого опыта, я понятия не имею, что это значит. — Дарси внимательно посмотрела на него поверх бокала, который держала в руке, и положилась на интуицию. — И потому для обсуждения контракта мне кажется разумным нанять агента. Если я решу, что заинтересована. Откровенно говоря, я еще не знаю, хочу ли петь на сцене или записываться, но я выслушаю твое предложение.

 Он должен был поставить на этом точку. Все его деловые инстинкты просто вопили: кивни и смени тему. Но он наклонился к ней.

 — Я сделаю тебя богатой.

 — Это моя конечная цель. — Дарси зачерпнула ложечкой крем и протянула ему. — И, может быть, в конце концов я позволю тебе помочь мне достичь ее.

 Тревор взял ее за запястье.

 — У тебя будет все, о чем ты мечтала. Гораздо больше, чем ты когда-либо хотела. — Он почувствовал, что ее пульс забился чаще.

 — Боже, ты умеешь возбудить женщину. Но я не опрометчивая.

 Тревор отпустил ее руку, кивнул:

 — Я вижу. И мне это нравится. Черт побери, мне в тебе нравится почти все.

 — Ты сейчас разговариваешь с потенциальным клиентом или своей любовницей?

 Тревор одной рукой обхватил ее шею, наклонил голову и поцеловал ее в губы. И целовал так долго, что на них стали обращать внимание.

 — Ответ достаточно ясный?

 — Не оставляет никаких сомнений. Почему бы тебе не отвезти меня домой и не уложить в кроватку? Все равно мы ни о чем другом сейчас думать не способны.

 — В самом деле, почему бы и нет? — согласился Тревор и подал знак принести счет.

 

 Утром Тревор поднялся, когда она еще спала. Он хотел как можно быстрее покончить с оставшимися делами и провести остаток дня с ней.

 Можно пройтись по магазинам, думал он, одеваясь. Ей понравится. Он заманит ее в какой-нибудь бутик и купит ей все, что она захочет. Чай они выпьют в «Рице», а потом вдвоем пообедают дома.

 И пусть ему не по себе, даже немного стыдно сознавать, что он рисуется перед ней, пытается ослепить ее своими возможностями, придется с этим жить.

 Черт, черт, черт! Он хочет провести с ней еще один день. Или два. Неделю. Где-нибудь, где они останутся одни, где никто не будет отвлекать их, где можно будет забыть о делах.

 Правда, они могут спалить друг друга, но как же повеселятся, прежде чем выгорят дотла.

 Неожиданно для самого себя Тревор выдернул из вазы одну белую розу, быстро набросал записку и положил на свою подушку, но не ушел, а опустился на край кровати, не в силах отвести от Дарси глаз. Идеальное лицо, безмятежное во сне. Роскошные волосы, спутанные ночью его руками. И он точно знает, что на ней ничего нет, кроме подаренного им браслета, подмигивающего сейчас с ее запястья.

 Но он не ощутил прилива похоти. Кровь не взыграла, а словно согрелась. Симпатия, сказал он себе. Она возбуждает в нем не только физическое желание, но и симпатию. Он не врал, когда говорил, что ему нравится в ней почти все. Она привлекает его, забавляет, бросает вызов, раздражает, умиляет. Он понимает ее расчетливость и не винит за это.

 На одно мгновение, одно глупое мгновение он пожелал, чтобы Дарси ответила на его страсть, бросилась к нему, забыв о его возможностях и банковском счете. Однако Дарси с самого начала предупредила: ей нужны деньги, ей нужна роскошь, а потому она готова на честную сделку, на союз с подходящим мужчиной, пока тот хочет и может все это ей обеспечить.

 Тревор никогда бы не допустил, чтобы его любили за деньги. Ни сейчас, ни впредь. Но почему бы не воспользоваться деньгами, чтобы хорошо провести время? Недолгое время.

 Отбросив неприятные мысли, Тревор наклонился, провел губами по ее щеке и вышел из спальни.

 Дарси не шевелилась еще добрый час после его ухода, затем лениво перекатилась на спину и первое, что увидела, приоткрыв глаза, — розу на подушке.

 Она улыбнулась, сразу затосковав по Тревору, погладила лепестки, затем села в постели и развернула записку.

 Я вернусь к двум и заберу тебя. Надеюсь, ты отдашь себя в мои руки на весь остаток дня. Трев.

 Ну, ночью я точно была в его руках, подумала Дарси, блаженно откидываясь на подушки и поглаживая розой щеку. Какое чудесное, чудесное утро, какое чудесное пробуждение. Чего же сейчас хочется больше: спуститься вниз в столовую, или где там они едят, или попросить, чтобы завтрак принесли сюда и позавтракать в постели по-королевски?

 Второй вариант показался столь заманчивым, что Дарси потянулась к телефону, но тот зазвонил сам, и она испуганно отдернула руку, а потом рассмеялась.

 Наверное, она не должна отвечать. Все еще посмеиваясь над собой, Дарси соскочила с кровати за халатом. Стук в дверь раздался, когда она завязывала пояс.

 — Да, войдите.

 — Прошу прощения, мисс Галлахер, мистер Маги на линии. Он хочет с вами поговорить.

 — Конечно. Спасибо. — Дарси подхватила розу и, чувствуя себя необыкновенно счастливой и блаженно ленивой, подняла трубку. — Тревор, привет. Я только что прочитала твою записку и с удовольствием отдамся в твои руки.

 — Я возвращаюсь.

 — Прямо сейчас? Два часа дня еще не скоро.

 — Дарси, я должен немедленно вернуться в Ардмор. Мик О'Тул пострадал на стройке.

 — Пострадал? Боже. Как? Не очень сильно? Что случилось?

 — Упал. Он в больнице. Мне только что сообщили. Подробностей я не знаю.

 — К твоему приезду я буду готова.

 Дарси положила трубку, вытащила чемодан и начала бросать туда вещи.

 

 Обратный перелет показался невыносимо долгим. Дарси молилась и одновременно прислушивалась к отрывистым фразам Тревора, выяснявшего по телефону подробности несчастного случая.

 — Мик был наверху, на лесах, — сказал Тревор, закончив разговор. — Что в точности случилось, мне так и не объяснили. То ли кто-то из рабочих споткнулся и сшиб Мика, то ли он сам поскользнулся. Когда за ним приехала «Скорая», он был без сознания.

 — Но живой? — Дарси с такой силой сжала руки, что костяшки побелели.

 — Да. — Тревор взял ее за руки, ласково расцепил их. — Дарси, врачи подозревают сотрясение мозга и перелом руки. Его обязательно обследуют на наличие внутренних повреждений.

 — Внутренние повреждения. — Ей показалось, что ее собственные внутренности скрутились тугими узлами. — Очень страшные слова. И могут означать что угодно. — Ее голос прервался, она затрясла головой. — Нет, я не расклеюсь. Не бойся.

 — Я не подозревал, что вы так близки.

 — Он мне как второй отец. — Слезы подступили к глазам, но она сдержалась. — Боже, Бренна… все они. Они же с ума сходят. Я должна быть с ними.

 — Обязательно.

 — Я должна сразу поехать в больницу. Ты найдешь мне машину?

 — Мы вместе поедем прямо в больницу.

 — О, я думала, тебе нужно на стройку. Хорошо. — Дарси закрыла глаза, прижала пальцами веки. — Мне страшно. Мне ужасно страшно.

 Тревор обнял ее одной рукой и прижимал к себе, пока они не приземлились.

 По дороге из аэропорта он отчетливо видел, как Дарси постепенно собирается с духом. Ее глаза были сухими, руки неподвижно лежали на коленях. И когда они шли по больничному коридору, она казалась совершенно спокойной.

 — Миссис О'Тул.

 Молли, окруженная всеми пятью дочерьми, оглянулась, вскочила.

 — О, Дарси, ты здесь, ты прервала свое чудесное путешествие.

 — Как он? — Дарси обхватила руки Молли, стараясь не думать, почему плачут Морин и Мэри Кейт.

 — Ну, что сказать, он расшибся. Сейчас врачи проверяют его голову и все остальное. Ты же знаешь, у него очень крепкая голова, так что о ней мы не тревожимся.

 — Ну конечно. — Дарси крепче сжала холодные руки Молли. — А не выпить ли нам всем чаю? Присядьте, дорогая, а я что-нибудь придумаю. Бренна, не хочешь помочь мне? Мы принесем всем горячего чая.

 — Благослови тебя бог, Дарси, это было бы чудесно. Мистер Маги! — Молли выдавила дрожащую улыбку. — Спасибо, что приехали.

 Тревор встретился взглядом с Бренной, кивнул ей, взял Молли за руку, подвел к креслу.

 — Бренна, выкладывай, что случилось, — потребовала Дарси, как только они отошли подальше. — И насколько все плохо.

 — Почему он упал, я не видела. — Голос ее звучал глухо, и Бренна откашлялась. — Похоже, Бобби Фицджералд оступился, когда втаскивал блок на леса. Папа, как я думаю, повернулся, чтобы удержать его, но они оба потеряли равновесие, потому что настил был скользким после дождя. Папа перевалился через ограждение и упал. Наверное, его еще подтолкнул блок, который тащил Бобби. Господи!

 Бренна остановилась, прижала ладони к лицу.

 — Я видела, как он летел вниз. Я услышала крик, обернулась и увидела. Папа ударился о землю и остался лежать. Неподвижно. Господи, Дарси, он не шевелился, а из головы лилась кровь.

 Бренна всхлипнула, потерла глаза.

 — Может, там и не слишком высоко, но ударился он очень сильно. Мне не позволили его перевернуть. Я ничего не соображала, просто хотела его перевернуть, но, слава богу, нашлись холодные головы. Ведь он мог повредить позвоночник или шею. Бедный Бобби… Бобби с ума сходит. Я попросила Шона побыть с ним.

 — Все будет хорошо. — Дарси схватила Бренну за плечи, встряхнула. — Поверь мне, все будет хорошо.

 — Я рада, что ты здесь. Я просто не могу сказать им, как мне страшно. Мэри Кейт вообще истеричка, Морин беременна, а Эллис Мей еще маленькая. Пэтти держится, и мама тоже, хотя не понимаю, как у нее получается, но и им я не могу сказать, как страшно было видеть его падение и как страшно думать, что он может не очнуться.

 Дарси прижала Бренну к себе.

 — Обязательно очнется, и вам скоро разрешат на него взглянуть, и тебе станет легче.

 Поверх головы подруги Дарси увидела Тревора. Он подошел, положил ладонь на плечо Бренны.

 — Я помогу с чаем. Идите к родным.

 — Спасибо, Тревор. А ты, Бренна, умойся. Мы принесем чай и дождемся врача.

 — Я в порядке. — Бренна потерла лицо. — Быстренько умоюсь и пойду посижу с мамой.

 Вернувшись в комнату ожидания, Дарси присела на подлокотник кресла Молли.

 — Чай скоро будет готов.

 — Ну и отлично. — Молли похлопала Дарси по коленке и не сняла руку, будто успокаивая и девушку, и себя. — Тревор хороший человек. Бросил свои дела и вернулся из-за Мика.

 — Конечно, вернулся, а как же иначе?

 Молли покачала головой.

 — Не всякий так поступил бы на его месте. И это многое о нем говорит. Тревор просил меня ни о чем не беспокоиться и думать только о Мике. Он сказал, что оплатит все больничные счета, а Мик получит полную зарплату, хоть и не сможет работать какое-то время. И он надеется, что Мик быстро поправится. — Голос ее задрожал, и Молли помолчала немного. — Он ждет Мика на работе, потому что для успеха ему необходимы оба О'Тула.

 — Он совершенно прав. — Глаза Дарси затуманились слезами, на этот раз слезами благодарности и умиления. Как он умудряется успокаивать людей, которых едва знает?

 Увидев в дверях Тревора, Дарси вскочила и бросилась к нему, обхватила его лицо ладонями и нежно поцеловала в губы.

 — Посиди с ними, — сказала она и подвела его к О'Тулам.

 Только Дарси подготовилась к долгому ожиданию, как вошел врач.

 — Миссис О'Тул!

 — Да. Как мой муж? — С надеждой глядя на врача, Молли поднялась и взяла за руку Эллис Мей, оказавшуюся ближе других.

 — Он крепкий. — Ободряюще улыбаясь, врач подошел к Молли одновременно с подбежавшей Бренной. — Скажу уверенно, он скоро поправится.

 — Слава богу! — Молли сжала руку дочери.

 — У него сотрясение мозга, как мы и предполагали, и перелом руки. — Врач показал место перелома на собственном предплечье. — К счастью, кость не раздроблена и смещения нет. Несколько глубоких рваных ран. Ребра ушиблены, но не сломаны. Мы провели все необходимые обследования и не обнаружили никаких внутренних повреждений. Разумеется, мы понаблюдаем за ним несколько дней здесь.

 — Он в сознании?

 — О да, в полном сознании. Требовал вас и пинту пива. Правда, вы появились первой.

 — Я гораздо полезнее! — воскликнула Молли, проглотив то ли смешок, то ли рыдания. — Я гораздо полезнее, черт побери. Значит, мы можем его увидеть?

 — Я провожу вас в послеоперационную, а остальные смогут заглянуть к нему на минутку, когда мы переведем его в палату. Только не пугайтесь. Со всеми этими ушибами и ссадинами он выглядит жутковато.

 — Невозможно вырастить пятерых детей без ушибов и ссадин, уж я их навидалась.

 — Да, вы правы.

 — Девочки, ждите здесь, пока я поговорю с вашим отцом, — приказала Молли. — А когда придет ваша очередь, не смейте рыдать и заламывать руки. Отревитесь сейчас. Если захочется еще поплакать, мы хорошенько поплачем все вместе дома.

 Когда Молли удалилась с врачом, Дарси повернулась к Бренне:

 — Отлично. А теперь подумаем, как бы пронести ему пинту «Гиннесса».