• Кузены О'Двайер, #1

Глава 9

 Верхом на Аластаре Айона впервые вела группу самостоятельно. Она не могла бы сказать, заслужила она столь ответственное задание или Бойл просто убрал ее с глаз долой.

 Это было неважно.

 Она с удовольствием провела целый час в седле и, хоть и понимала, что конь с куда большей радостью пустился бы галопом, чувствовала, что ее компания пришлась ему по вкусу. Точно так же, как сама она была довольна прогулкой и непринужденной беседой с парой из штата Мэн, а еще тем, что уверенно знает маршрут и ответ почти на любой вопрос.

 Мы с тобой не зря хлеб едим, подумала она, потрепав Аластара по холке.

 По возвращении Айону и ее группу вышла встречать Мира.

 — Если вы не против, — обратилась она к туристам, — дальше вас провожу я. Айона понадобилась на большой конюшне.

 — Да?

 — Вместе с Аластаром. Дорогу найдешь?

 — Конечно. Ты мне показывала, я даже на карте отметила. Только…

 — Приказ Фина, так что лучше не спорь. Как прошла прогулка? — повернулась она к американцам.

 В недоумении Айона развернула коня и отправилась, куда было велено.

 Неужели Бойл на нее нажаловался? Ее, что же, теперь уволят?

 Чувствуя беспокойство наездницы, Аластар повернул к ней голову.

 — Я дура. Сама себя накручиваю, только и всего. Бойл злится, но не опустится до мелочной мести. — К тому же, добавила она мысленно, Фин ей симпатизирует, по крайней мере немного.

 Доберется до места и все узнает. И с этой мыслью она решила предоставить Аластару самому выбирать путь.

 — Вперед! — приказала она и не успела пришпорить коня, а он уже полетел как птица. — Господи, как хорошо! — Смеясь, она подставила лицо ветру, а Аластар мчал по тропе.

 Ее возбуждение, его возбуждение — все слилось воедино. Восхитительный симбиоз. Она почувствовала, как обоюдная энергия придает им ускорения, и вдруг они взмыли над землей. Это был настоящий полет, и ветер трепал ее волосы и гриву коня.

 Она засмеялась, Аластар победно заржал.

 Вот для чего он был рожден! И она тоже.

 — Тише, — прошептала Айона. — Мы должны скакать по земле. Пока.

 Ощущение полета, а теперь — наслаждение от быстрой езды на таком красавце скакуне отодвинули на задний план все ее тревоги. Она позволила коню самому выбирать темп, дорога повернула вместе с рекой, потом чуть ушла в сторону, превратилась в узкую тропку между могучих деревьев и наконец вывела их на поляну, где за просторным плацем с барьерами виднелись конюшни.

 Айона перевела коня на рысь — тише, тише, — чтобы и самой восстановить дыхание и оглядеться.

 Перед ними выросло здание из серого камня, с двумя красивыми башенками и множеством сверкающих окон. От гаража и расположенного над ним жилья Бойла конюшни отделял красивый мощеный двор, сзади подпертый садовой стенкой.

 С правой стороны находился еще один плац. У ограды стояли три лошади, словно в глубоком раздумье повернувшись в сторону леса.

 Много людей, трейлеров, грузовиков, мощный черный внедорожник.

 Процветающее хозяйство, практичное и замысловатое. Пустив Аластара неспешной рысью, Айона направила его к конюшне. Ее окликнули, и она остановилась.

 Это был Фин — джинсы, сапоги, все то же кожаное пальто — источник зависти. Он махал ей в сторону манежа с препятствиями, куда шел сам.

 Распахнув ворота, он жестом пригласил ее следовать за ним.

 — Мира сказала, ты хотел меня видеть?

 — Хотел. — Он наклонил голову набок и остановил на ней пронзительный взгляд зеленых глаз. — Насладилась, а?

 — Я… Что?

 — Да вижу, ты разрумянилась. Да и мальчик наш тоже в радостном возбуждении.

 — А-а. Да. Прошлись хорошим галопом.

 — Так я и понял, и еще бы не прочь, да? Но как бы то ни было, — не дал он ей ответить, — я хочу посмотреть, как вы с Аластаром справитесь с прыжками.

 Мало что могло удивить ее сильнее.

 — Хочешь, чтобы я провела его по барьерам?

 — Я же сказал. — Он открыл ворота и сунул руки в карманы. — Прошу.

 Айона немного посидела в седле, изучая поле. По сложности вроде бы среднее. Пара оксеров — ничего хитрого, и для подхода места достаточно.

 — Как скажешь. — Она легонько подтолкнула скакуна вперед, провела его по кругу и ударом каблуков пустила размашистым галопом.

 Она в нем не сомневалась — в конце концов, они уже вместе летали. Она почувствовала, как конь подобрался к первому прыжку. Они легко перелетели через барьер, подошли к следующему и так же без труда преодолели и его.

 — Что это ты удумал? — пробурчал подошедший Бойл. Руки он тоже держал в карманах, но сжатыми в кулаки.

 Фин едва повел головой в сторону друга.

 — Я тебе уже говорил: хочу посмотреть, на что она способна. Мне надо знать. Давай-ка разверни его и повтори в обратную сторону! — прокричал он.

 Взглядом он скользил по опушке леса. Пока никаких теней не видно, одни деревья, но в любой момент все может перемениться. И этот момент нельзя проглядеть.

 — Ну, тут я тебе не нужен, — заговорил Бойл.

 — Как ты знаешь, мне надо по делам в Гэлоуэй. Одному из нас придется остаться и убедиться, что она в состоянии вести тренировку.

 — Какая необходимость задействовать ее в этом?

 — А почему нет? Господи, да они просто боги, эта парочка. Этот конь уже принадлежит ей. Меня прямо ревность одолела. Он меня тоже жалует, но до такого обожания мне далеко. Опять мне сердце разбили.

 Фин похлопал Бойла по плечу.

 — Увидимся в пабе, к восьми я освобожусь и буду. Пива выпьем, поедим, и ты мне расскажешь, как она справилась. А потом мы выпьем по второй, и, может, это развяжет тебе язык настолько, что ты расскажешь, что у тебя с этой белокурой бестией произошло, что ты весь день такой мрачный.

 — От двух пинт у меня язык не развязывается, приятель.

 — Значит, возьмем по третьей. Молодец, Айона! Прекрасно смотритесь в паре.

 — Он просто рожден для этого. — Она погладила Аластару холку и подвела к краю поля. — Я всего лишь балласт.

 — Ты — неотъемлемая часть. У нас тут через несколько минут новая ученица явится. Ей одиннадцать лет, она уже уверенно ездит, но вот решила поучиться прыжкам. Возьмешь ее.

 — Куда?

 — Заниматься. Будешь ее инструктором. Часть гонорара за урок — тебе. Если вы поладите. Для первого раза Бойл останется подстраховать, а меня ждут в другом месте.

 Фин видел, как она посмотрела на Бойла и быстро отвела глаза.

 — Ладно. Как ее зовут? И на кого сажать?

 — Зовут Сара Хэнниган, мать ее тоже будет присутствовать, зовут Молли. Она будет на Уинифред — мы зовем ее Уинни. Старая лошадка. Сегодня урок всего тридцать минут. Посмотрим, как ей понравится. Если решит продолжать, график для тебя потом подкорректируем.

 — Звучит недурно. Для первого раза сойдет, но в дальнейшем я бы хотела для этой цели иметь конкурное седло.

 — Конечно. Мы тебе подберем. Ну, я пошел. Увидимся в пабе, Бойл.

 И Фин зашагал по своим делам. Айона посмотрела на Бойла. Тот переминался с ноги на ногу.

 — И?

 — Пойду посмотрю, как Уинни седлают.

 Стоило ему повернуться к выходу, как Аластар с силой боднул его головой.

 — Аластар! Извини его, — быстро проговорила Айона и постаралась подавить смех. — Не груби, — сказала она коню и, нагнувшись к самому его уху, добавила: — Даже в шутку.

 Она спешилась и накинула поводья на столб ограды.

 — Стой здесь. Можно мне на твою Дарлинг посмотреть? — обратилась она к Бойлу.

 — На кого?

 — На кобылу, Дарлинг. Ту, что ты у того подонка выиграл.

 — А-а. — Он нахмурился и пожал плечами. — Она в деннике.

 — Просто покажи, куда идти. Заодно взгляну на Уинни, мне же с ней сейчас работать.

 — Идет.

 Бойл зашагал вперед, а Айона, скорчив Аластару недоуменную гримасу, двинулась следом. Но рот держала на замке.

 Он не представил ее ни работникам конюшни, ни черно-белому песику, повиливающему хвостом, так что ей пришлось это сделать самой. И, не обращая внимания на явное нетерпение Бойла, она обменялась рукопожатиями с Кевином и Муни, а Багса почесала между ушей.

 Эта конюшня раза в полтора превышала первую, но общий вид, запах и звуки в ней были те же.

 У одного денника Бойл задержался, там стояла красивая гнедая лошадь.

 — Вот Уинни.

 — Она умная, да? Ты же умная девочка, правда, Уинни?

 Аккуратненькая, прикинула Айона, гладя кобылу по щеке. То, что надо для девочки, и спокойный взгляд тоже не предвещает неожиданностей новичку на конкурном поле.

 — Если покажешь, где у вас сбруя, я могу сама оседлать ее к уроку.

 — Кевин все сделает. Кевин! У малышки Сары сегодня первый прыжковый урок. Уинни как раз для нее.

 — Сейчас займусь.

 Айона повернулась. И увидела белую кобылку.

 — Бог мой, вы только посмотрите на нее!

 Почти чисто белая, блестящая, горделивая — молодая, определила Айона, подойдя поближе, — кобыла следила за ней золотисто-карими глазами.

 — А это…

 — Анья, — закончила Айона. — Принцесса, которую Фин привез. Пока еще принцесса, но однажды… — Айона подняла руку, и Анья с видом величайшей милости отпустила поклон.

 — Невероятно красивая. И отлично это знает. Гордая лошадка. Так и ждет своего часа. И он придет.

 — С годик, наверное, подождем, прежде чем дадим ей размножаться.

 Не об этом времени речь, подумала Айона, но кивнула.

 Ты будешь летать, подумалось ей. И любить.

 — Фин в лошадях знает толк, — проговорила Айона вслух и отошла.

 — Это точно.

 Она шла дальше по наклонному бетонному проходу и знакомилась с другими лошадьми. Хорошие, здоровые животные, заключила она, и среди них есть подлинные красавцы — хотя до Аластара и Аньи всем было далеко. И содержатся в чистых просторных стойлах. Потом она подошла к чалой кобыле с большими трогательными глазами и длинной белой отметиной на носу и без объяснений догадалась, кто это.

 — Ты — Дарлинг, и это имя тебе очень подходит.

 Бойл еще не успел подойти ближе, а кобыла уже повернула голову, взгляд ее потеплел, тело затрепетало. Не от страха, быстро подумала Айона, а от восторга.

 Она учуяла его носом, почувствовала, прежде чем он появился в поле ее зрения. И, преисполненная любви вперемешку с безграничной преданностью, кобыла вытянула шею, так чтобы головой ткнуться ему в плечо, легонько, будто поцеловала.

 — Хорошая девочка, — проворковал он, и Дарлинг ответила ржанием и ткнулась мордой ему в ладонь.

 Он открыл ворота денника и вошел.

 — Раз уж я здесь, посмотрю переднюю ногу.

 — Сейчас лучше, — сказала Айона. — Но она еще помнит, как было больно. И чувство голода помнит. И страх. Пока ты ее не забрал.

 Ничего не говоря, Бойл наклонился и прощупал больную ногу снизу вверх и обратно, а Дарлинг тем временем игриво покусывала его шевелюру.

 — У тебя случайно яблока в кармане не найдется? Она уверена, что оно там есть.

 Его приводило в замешательство, что мысли его лошади переводит ему другой человек, но он поднялся и погладил кобыле бок.

 Айона подумала, что если бы кони умели мурлыкать, она бы сейчас это услышала.

 Если Анья поразила ее грацией и красотой, то Дарлинг завоевала сердце бесхитростной и бескорыстной преданностью.

 Они с Дарлинг обе знали, что такое тоска по любви. Или хотя бы по настоящему взаимопониманию и готовности принять другого таким, как есть. Желание во что бы то ни стало найти себя и свое место в жизни.

 Теперь это желание у обеих как будто осуществилось.

 Бойл полез в карман за яблоком, из другого достал перочинный нож. Айона чувствовала, как Дарлинг радуется угощению, а еще больше — тому, что о ней не забыли.

 — Что ж, моя девочка, ты неплохо округляешься, но кусочек яблочка все равно не повредит, а? — Кобыла взяла отрезанную половинку аккуратно, не сводя глаз со второго куска.

 — А это для Уинни, если она хорошо проявит себя со своей ученицей.

 — Ты ее спас. — Айона подождала, пока он выйдет из стойла, и закрыла ворота. — Она твоя безраздельно, и это навсегда.

 Айона протянула руку, чтобы погладить Дарлинг. Та с готовностью вытянула шею.

 — Смотри-ка, тебя она не дичится. Это прогресс. Обычно с чужими она нервничает.

 — Мы с ней друг друга хорошо понимаем.

 Когда лошадь наклонила голову и прижалась к щеке Бойла, а тот достал из кармана вторую половинку яблока и скормил ей, сердце Айоны растаяло.

 — Для Уинни я другое добуду. А тебе в твоей жизни они редко перепадали.

 — Ну, все, — пробурчала Айона. — Я хорошо умею злиться и главным образом — по делу. Во всяком случае, мне так кажется. Но я ненавижу сердиться долго. Я просто не в силах долго находиться в этом состоянии, это слишком тяжело. Потом еще стоять здесь и смотреть, как вы друг друга обожаете… Все, не могу больше. Так что я на тебя больше не сержусь, если это имеет для тебя какое-то значение.

 Бойл смерил ее задумчивым взглядом.

 — И день, и работа проходят легче, когда на тебя ничто не давит.

 — Согласна. Значит, — она протянула руку, — мир?

 При виде протянутой руки он насупился, но взял ее. Хотел сразу же и отпустить, но задержал в своей ладони.

 — Ты у меня работаешь.

 Айона кивнула.

 — Это правда.

 — Ты сестра моих самых близких друзей.

 Сердце ее забилось быстрее.

 — Да.

 — И мы с тобой знакомы меньше недели.

 — Не спорю.

 — И еще кое-что.

 Она нахмурилась.

 — Как тебя понимать?

 — Так и понимай. В тебе есть кое-что еще, что ты сама только-только начинаешь познавать.

 — О’кей. А это для тебя проблема?

 — Я не говорил «проблема».

 — Ты на дух не переносишь ведьм?

 Его глаза обиженно вспыхнули, сверкнув зеленым.

 — Весьма глупое предположение, учитывая, что я дружу с тремя из этого племени, а один из них мне еще и партнер.

 — Тогда зачем говорить об этом как об одной из причин, почему ты не можешь — или не должен, я еще не разобралась, — проявлять ко мне интерес?

 — Потому что это факт. Он существует. И хотел бы я посмотреть на того мужика, — с жаром продолжил он, — который не стал бы придавать этому значения.

 — Если так дальше пойдет, я опять рассержусь. — Она задумалась. — Только это не так просто сделать, когда Дарлинг смотрит на тебя с таким обожанием. Плюс к тому — все, что ты сказал, правда, отрицать невозможно. И если все это для тебя проблема, то так тому и быть. Для меня — нет.

 — Но мы с тобой не в равном положении.

 — Это верно. Ладно. Мир восстановлен. Мы молодцы?

 — Все же кое-что должно быть для тебя проблемой.

 — Почему? Люди то и дело заводят романы с начальниками и подчиненными, и в этом, на мой взгляд, нет ничего дурного, если только субординация не используется для давления. И с родственниками друзей много кто встречается. А то, что я есть, изменить не могу и не хочу.

 — Логично. Только это ничего не меняет.

 Она рассмеялась.

 — А если бы не логично — меняло бы?

 — Да не… Черт!

 Во второй раз за этот день он резко дернул ее к себе, с такой же досадой, как и утром. И поскольку она продолжала смеяться, то теперь поцелуем он оборвал ее смех.

 На вкус она была светлой, теплой и прозрачной — со сгустком энергии в глубине, во всяком случае, так он себе представлял. Его притягивал этот вкус, возбуждал новый и новый аппетит. Она его одурманила, вот в чем дело, своим теплом и светом в полумраке конюшни, наполненной знакомым запахом лошадей. Это был его мир, и Айона теперь была его частью.

 Девушка обвила его руками с таким видом, будто готова была остаться в этой позе навечно.

 Что может больше воспламенить мужчину?

 Он дернулся было назад.

 — Это неразумно.

 — А я не думала, разумно или нет. Поцелуй меня еще, тогда я подумаю.

 Ей пришлось встать на цыпочки и притянуть к себе его голову, и тогда их губы встретились. Подумалось, что это все равно что приникнуть к вулкану перед самым его извержением, или лететь на облаке, которое вот-вот закрутится в смерч.

 Что же будет, когда пламя вспыхнет и разразится буря?

 Ей очень хотелось это узнать.

 Но он опять отпрянул.

 — Ни о чем ты не думаешь!

 — А, верно, я забыла. Давай еще попробуем.

 Теперь он тоже засмеялся и уже готов был принять предложение, если бы не прозвучавший за спиной многозначительный кашель.

 — Прошу прощения, но Сара с мамой уже здесь. — Кевин улыбался им во весь рот. — Уинни оседлана и готова — если вы тоже.

 — Уже иду. — Она посмотрела на Бойла. — Что-то где-то записывать надо?

 — Только чтобы мать расписалась. Я сделаю.

 — Ладно. Пойду начинать.

 Дарлинг легонько заржала, глядя в спину Айоне, что можно было интерпретировать как лошадиный смешок. Кевин сунул руки в брюки и начал насвистывать мотивчик.

 — Никому ни слова! — прорычал Бойл. — Вы, оба!

 

 День во всех отношениях прошел удачно, и сейчас Айона шагала домой через лес. Она с удовольствием освежила свои тренерские навыки, тем более что ученица оказалась способной. Теперь, когда начало положено, может быть, Фин с Бойлом доверят ей еще пару учеников?

 Начало положено. Эта мысль вызвала в памяти невыразимо приятный момент в конюшне, после которого у нее резко поднялось и настроение, и самооценка.

 И перспектива тут намечалась очень даже интересная…

 Бойл Макграт. Резкий, неразговорчивый, взрывной. И мягкий, как мармелад, когда дело касается красивой, настрадавшейся лошадки, которая его обожает. Ей и впрямь захотелось узнать его получше, выяснить, означают ли эти приступы возбуждения и трепета примитивное физическое влечение или же это нечто большее.

 Всю жизнь она надеялась на это «большее».

 Кроме того, градус накала повышался еще оттого, что он внутренне ему сопротивлялся, был не в ладу с собой и до некоторой степени раздражен. Он просто не мог удержаться, и это было так эротично…

 Может быть, предложить ему что-нибудь нейтральное? Сходить в паб? В кино. Но сперва придется выяснить, куда здесь люди ходят в кино.

 Если бы она умела готовить, навязалась бы к нему в гости и приготовила ужин. Но это будет катастрофа. Или лучше…

 Айона остановилась, с недоумением озираясь по сторонам. Она ведь не сворачивала с дорожки? Возможно, невнимательно смотрела? Но этой дорогой она не первый день ходит, уже почти на автопилоте.

 И все же что-то было не так, как будто она свернула в сторону.

 Она повернулась на триста шестьдесят градусов и потерла внезапно замерзшие руки.

 По земле пополз туман.

 — Ух… ох…

 Айона сделала шаг назад в отчаянной попытке сориентироваться. Импульсивно она повернула направо и трусцой припустила по узкой тропке. Но уже через несколько секунд поняла, что выбрала направление неправильно и еще дальше углубляется в чащу.

 Когда же она повернула назад, путь ей преградили деревья в два обхвата. Меж их корявых стволов сочился туман.

 Она силилась бежать. Лучше бежать куда угодно, в любую сторону, чем дать себя поймать. Но справа от нее деревья вырастали из земли прямо на глазах, с треском и хрустом продираясь сквозь почву. И заставляя ее менять направление.

 Освещение тоже изменилось и сделалось серым, как туман. Ледяной ветер свистел в кронах деревьев, которые смыкались все плотнее и закрывали солнце.

 Воздух, судорожно соображала она. Земля — из нее вырастают деревья. Вода — в форме тумана.

 Он использовал против нее три стихии из четырех.

 Она заставила себя остановиться и, перебарывая нарастающий страх, попробовала сфокусировать энергию. Выставив вперед руки, она зажгла на ладонях два огненных шара.

 Раздался приглушенный смех, от которого по спине побежали мурашки, словно паук прошуршал лапками. Айона содрогнулась, услышав свое имя. Потом раздался хруст и рычание. Каждый мускул в ее теле напрягся.

 — Катл.

 Однако из сумерек вышел волк из ее ночного кошмара.

 Только на сей раз это был не сон. Все было наяву — и волк, и объявший ее ужас, и бешеное сердцебиение.

 Волк крадучись приближался к ней. На шее зверя она заметила мерцающий красный камень.

 — Не подходи! — предупредила Айона, и волк оскалил клыки.

 Она снова шагнула назад, понимая, что убежать от него не удастся. И взгляд его поблескивающих глаз говорил, что он это тоже знает.

 Она метнула в него огонь, сначала один шар, потом второй, но они превратились в дым, даже не долетев до наступающего на нее зверя. В отчаянии она попыталась зажечь еще шары, но руки тряслись, а в голове от ужаса помутилось.

 «Успокой сознание», — приказала она себе. Но ей хотелось кричать.

 Все по-настоящему! А казалось таким сказочным, таким таинственным — колдуны, заклятия, борьба со злом, прячущимся в тени.

 И это зло оказалось очень и очень реальным. Оно-то ее и убьет.

 Волк изготовился к прыжку. Но тут с пронзительным гортанным криком с неба обрушился ястреб. Он вцепился когтями волку в бок и начал безжалостно драть его. Черная кровь из раны залила шкуру зверя. Птица снова взмыла в небо.

 На мгновение как будто полегчало, но сзади раздался новый рык. Айона резко развернулась — все в порядке. Перед ней, оскалив пасть, стоял Катл. Она шагнула к нему, положила руку на его теплую мохнатую голову и почувствовала, как страх отступает и его место занимает покой. Сквозь туман к ней уже спешили Коннор и Брэнна.

 Коннор поднял затянутую в перчатку руку, и птица, расправив крылья, спустилась к нему.

 — Возьми меня за руку, — сказал он Айоне, не спуская спокойного и холодного взгляда с волка.

 — И меня.

 Коннор и Брэнна встали от нее с двух сторон, и когда их руки сомкнулись, Айона ощутила горячий прилив энергии, наполняющей ее жизненной силой.

 — Что, не хочешь нас здесь испытать? — крикнула Брэнна волку. — Вот здесь и прямо сейчас, а?

 Из ее вытянутой руки вылетела ломаная молния и, описав дугу, стрелой вошла в землю у самых лап зверя. Волк попятился. Камень продолжал светиться красным, зверь свирепо и оглушительно ревел, но отступал назад.

 Туман стал сгущаться в клубок, который делался все меньше и меньше. Не размыкая рук с Айоной, Коннор поднял их вверх. От ладоней заструился свет, он разливался и становился все ярче, пока туман не рассеялся и не исчез совсем.

 А вместе с ним исчез и волк.

 — Я… Боже мой, я просто…

 — Не здесь, — оборвала ее Брэнна. — Здесь говорить не станем.

 — Отведи ее домой. А мы с Ройбирдом немного оглядимся и тоже придем.

 Брэнна кивнула.

 — Будь осторожен.

 — Я всегда осторожен. Ступай с Брэнной. — Он выпустил руку Айоны из своей, ободряюще пожав ее на прощание. — Глотнешь немножко виски, и все будет в порядке.

 Энергичным шагом Брэнна повела Айону через лес, держа за руку. На кончиках пальцев до сих пор пульсировала энергия. Имея лишь одно желание — оказаться дома, Айона на неверных ногах ступала рядом.

 — Я не смогла…

 — До-ма. Здесь — ни слова!

 Пес показывал дорогу и все время был на виду. Когда наконец за деревьями показался дом, Айона увидела, что высоко в небе кружит ястреб.

 Едва они ступили на порог, как у Айоны застучали зубы. В глазах помутилось, она прижала руки к коленям и опустила голову.

 — Прости. Голова кружится.

 — А ну-ка, возьми себя в руки! — В словах прозвучало нетерпение, но прикосновение руки, которую Брэнна положила Айоне на затылок, было ласковым, и головокружение прошло так же быстро, как появилось.

 — Сядь, — последовал приказ. Брэнна повела Айону в гостиную, щелчком пальцев превратила тлеющие в очаге угли в пылающий огонь, отчего в комнате сразу стало тепло. — У тебя легкий шок, только и всего. Так что сядь и глубоко дыши.

 Она, не мешкая, взяла графин и налила в широкий стакан виски на два пальца.

 — Выпей-ка.

 Айона глотнула, ойкнула и выпила еще.

 — Разве чуточку… — Она вздохнула. — Испугалась до смерти.

 — Как получилось, что ты свернула с тропы, да еще оказалась так далеко?

 — Сама не знаю. Как-то само вышло. Я никуда не сворачивала, во всяком случае, я такого не помню. Шла себе домой, думала про разное. Про Бойла, — призналась она. — Мы, кстати, помирились.

 — Ну и прекрасно. — Брэнна выдернула из прически две шпильки и бросила их на стол, распустив волосы. — Все хорошо.

 — Я не сходила с тропы. Осознанно — нет. А когда поняла, что забрела не туда, повернула назад. Но… тут уже был туман.

 Айона взглянула на пустой стакан и поставила его на стол.

 — Я сразу поняла, что этот туман означает.

 — И не кликнула нас или Аластара? Ты ведь никого не позвала!

 — Все произошло так быстро! Деревья двигались, туман наступал. Потом выскочил волк. А как вы там оказались? Как узнали?

 — Коннор был в лесу с Ройбирдом, тот и увидел — он же высоко летает. Можешь сказать ему спасибо, что он позвал нас с Коннором.

 — Скажу. Действительно, спасибо. Брэнна… — Айона не договорила, так как дверь отворилась и вошел Коннор.

 — Сейчас все чисто. Убрался в свою нору. — Он подошел и налил себе виски. — Как ты, сестренка?

 — Нормально. Все в порядке. Спасибо тебе! Извини, что я…

 — Не надо никаких извинений! — перебила Брэнна. — Надо, чтобы ты прониклась. Амулет твой где?

 — Я… — Айона подняла руку к шее, но тут же вспомнила. — Утром в комнате оставила. Я забыла, что…

 — Нельзя забывать! Никогда его не снимай.

 — Давай-ка чуть полегче, сестра. — Коннор тронул Брэнну за руку и подошел к Айоне. — Ты нас здорово напугала. — Он погладил ее по руке, и от этого жеста она быстро наполнилась покоем. — Ты не виновата. Она не виновата! — повторил он специально для Брэнны, не дав той возразить. — Она тут всего неделю. А мы с тобой — всю жизнь.

 — Ни времени, ни шансов может вообще не остаться, если так небрежно обращаться с талисманом и не звать при необходимости Аластара или нас на помощь, — ответила ему Брэнна. И повысила голос, специально для Айоны: — Талисман тебе дан для защиты, а конь — твой первый советчик.

 — А кто ее учит? Не ты ли? — огрызнулся Коннор.

 — Ах, так это я виновата, что у нее мозгов, как у младенца в колыбели!

 — Не надо из-за меня ссориться, пожалуйста! И не говорите обо мне так, будто меня здесь нет. Конечно, я сама виновата. — Айона поднялась и встала поближе к огню и теплу, уже более уверенно. — Это я сняла амулет, и это я была невнимательна. Больше такого не повторится. Простите, что я…

 — Честное слово, еще раз извинишься — я тебе на неделю рот зашью.

 Айона бросилась Брэнне на шею.

 — Я просто не знаю, что еще сказать!

 — Ты лучше расскажи, что было, пока мы тебя не нашли, да поподробнее! — попросила Брэнна. — Нет, давай лучше на кухне. Я только чай заварю.

 Айона последовала за сестрой, потом нагнулась и с благодарностью потрепала Катла по холке.

 — Я шла домой из большой конюшни…

 — А там-то ты как оказалась?

 — А… за мной Фин прислал. Мне дали ученицу. По конкуру. Я была на Аластаре. Мы с ним немного даже полетали.

 — Боже правый…

 — Я вообще-то не собиралась, поэтому быстро его угомонила. Потом Фину потребовалось уходить, но Бойл остался посмотреть, убедиться, что я не напортачу, так сказать. Я попросила его познакомить меня с Дарлинг, но сначала увидела Анью. Бог ты мой, какая она красивая!

 — Я тебя не о лошадях спрашиваю, — напомнила Брэнна.

 — Я знаю, просто стараюсь объяснить поподробнее. Потом меня познакомили с Дарлинг, и я видела, как Бойл с ней обращается, и не могла больше на него дуться. Ну… дальше — больше… Я ведь уже на него не сердилась…

 — А с чего вы вообще ссорились? — удивился Коннор.

 — Ну… утром, когда он за мной заезжал, у нас кое-что произошло.

 — Он ее поцеловал — так, что у нее мозги из ушей полезли, — хмыкнула Брэнна. — Это ее собственные слова.

 Коннор заулыбался.

 — Бойл? Правда?

 — А после этого повел себя грубо и мерзко, вот я и разозлилась. Но потом, как посмотрела на них с Дарлинг, я просто не могла больше обижаться. Я ему так и сказала. Ну… тут опять же одно за другим… Он меня схватил и сделал это снова. Теперь у меня мозгов процентов на двадцать меньше. А урок прошел замечательно, мне так понравилось, что у меня снова есть ученица! Я была в прекрасном настроении, витала в облаках и раздумывала, не вытащить ли мне Бойла в бар, или в киношку, или еще куда-нибудь. День вышел такой замечательный — хотя начинался не очень-то, — и я была вся поглощена этими мыслями. А потом вдруг очутилась совсем не там, где должна была быть.

 Она рассказала в деталях все, что запомнила.

 — Ты не сфокусировалась, — прокомментировала Брэнна ее рассказ. — Когда хочешь применить огонь для защиты или нападения, надо по-настоящему этого захотеть.

 — Послушай, ей же ни разу этого делать не приходилось! — вступился за нее Коннор. — Но у нее хватило смекалки и силы вызвать огонь. В следующий раз она этого гада поджарит, правда, Айона?

 — Да уж постараюсь. — Она больше не позволит ввергнуть себя в такой ужас и такую растерянность. — Я хотела еще раз попробовать, но, конечно, испугалась. А тут и Ройбирд с неба свалился. Ничего красивее этой птицы не видела!

 — Да, он у меня красавец, — улыбнулся Коннор.

 — А потом прибежал Катл, а за ним и вы оба. Я просто впала в ступор, — созналась она. — Будто в сон попала. Туман, черный волк с красным камнем на шее…

 — В нем источник всей его силы, в этом камне, — пояснила Брэнна. — И твоего страха. Будем работать больше. Ты не будешь снимать амулет. Коннор по утрам будет провожать тебя до конюшни, а после работы попросим, чтобы тебя кто-нибудь подвозил.

 — Да, но…

 — Брэнна права. Всего неделя — а он уже являлся к тебе и во сне, и — вот, пожалуйста — наяву. Мы все будем предельно осторожны. Пока не решим, что делать. Иди сейчас надень амулет — и за работу.

 Айона поднялась.

 — Спасибо, что выручили меня.

 — Ты же наша, — с готовностью, открыто ответил Коннор. — А мы твои.

 От этих слов, от прозвучавшей в них неподдельной любви и преданности у Айоны защипало в глазах, и она поспешила к себе в комнату.

 — За такое короткое время на нее вон сколько всего свалилось, — заговорил Коннор.

 — Да знаю я. Знаю отлично.

 — А почему тогда так строга? За девочку испугалась?

 Брэнна помолчала и занялась успокаивающим нервы делом — стала заваривать чай.

 — Это ведь я ее учу.

 — Твоей вины тут ничуть не больше, чем ее. А для всех нас это был урок. С тех пор как она здесь появилась, он осмелел.

 — Понимает, что теперь, когда мы все вместе, время подходит. И если ему удастся причинить ей вред, или обратить ее…

 — Ее не обратишь.

 — Нет, конечно. Но неосознанно… Мне кажется, она уже доказала свою верность и благодарность — особенно если вспомнить, что она еще так мало успела получить.

 — Не имея ничего, будешь благодарить и за малую толику. Мы с тобой всегда друг другу помогали. И нас всегда любили. Ей хочется любви, хочется давать и получать. Я не совал нос в чужие дела, — поспешил он добавить. — Но это в ней настолько естественно, что не заметить просто невозможно.

 — Я и сама вижу. Ладно, теперь у нее, как-никак, есть мы.

 Коннор взял из рук сестры чашку.

 — Бойл, говорите… Хватает нашу сестренку и целует до умопомрачения, если верить ее словам. Не успела ступить через порог, а мой приятель уже запрыгивает на нее, как кролик.

 — Ой, оставь это мальчишество.

 Он засмеялся, глотнул чаю.

 — С чего это? Мне это нравится.