• Кузены О'Двайер, #1

Глава 12

 Новый распорядок пришелся ей по вкусу. Утром пешая прогулка вдвоем с Коннором, затем конные маршруты с туристами, верхом на Аластаре, или уроки — учеников у нее уже было несколько, — а вечером пешком с Бойлом или на его машине — домой.

 По вечерам она работала с Брэнной и практиковалась, и еще час оставляла для тренировок перед сном.

 Вновь показалось солнце, и река засверкала в его лучах. Озера превратились в ослепительные зеркала, а зеленый цвет лугов и холмов, освещаемых солнцем сквозь несущиеся по небу кучевые и перистые облака, сделался еще насыщеннее.

 Она почти забыла обо всем, что поставлено на карту, обо всем, что им предстояло. В конце концов, у нее был роман.

 Не роман со стихами и цветами, хотя с ее чувствительностью ей хватило бы и того. Но когда сердце устремлено к такому парню, как Бойл, приходится учиться искать поэзию в отрывистых словах и долгом молчании, а цветы — в неожиданно сунутой тебе чашке чаю или коротком одобрительном кивке.

 Да и кому нужны цветы, когда этот мужчина целовал ее так, что дух захватывало? А он делал это и в зеленом тенистом лесу, и в захламленной кабине пикапа.

 Любовь, дом, стабильный заработок, великолепный конь, которого она могла называть своим, и новое, прекрасное знание своего магического ремесла. Если бы не угроза, исходящая от векового зла, ее жизнь можно было считать абсолютно счастливой.

 Айона провела очередной урок с Сарой. Результатами обе были довольны.

 — Посадка стала намного лучше. Надо еще поработать над переменой шага, тут у нас пока не все гладко.

 — А когда мы сможем добавить новый барьер? Я уже готова, Айона, я это чувствую.

 — Посмотрим, как пройдет следующее занятие. — Айона смотрела в умоляющие глаза девочки и гладила по шее ее лошадь. И вспоминала себя в этом возрасте. — Ну, ладно. Подниму на одну жердь, и только один прыжок — а потом я разрешу тебе отвести Уинни в денник и привести ее в порядок.

 — Правда? Ой, спасибо, спасибо! Здорово!

 — Один барьер и один прыжок, — повторила Айона, оглянулась на мать девочки и зашагала к препятствию. Подняла и закрепила верхнюю жердь.

 Всего-то три фута, подумала она, уверенная, что ее ученица легко с этим справится. Если нет — лошадь сама все сделает.

 После этого она посмотрела на кобылу.

 Она хочет полететь, и хочет, чтобы ты полетела вместе с ней. Не подведи.

 Айона отступила назад и заметила, как мать Сары крутит концы повязанного на шею шарфа.

 — Ладно, Сара. Всего одна жердь, но ты должна дать Уинни почувствовать, что вы преодолеваете барьер как единое целое. Доверься ей и сделай так, чтобы она поняла, что может тебе довериться. Глаза открыты, хороший, уверенный подход к препятствию — и не забывай о посадке!

 Айона знала, как сейчас колотится у девочки сердце. Такое возбуждение! И волнение. Хоть поле и для начинающих, и всего одна лишняя жердь — все равно это новый вызов, новая надежда.

 — Отлично, молодец! — прокричала она, когда Сара пустила Уинни по кругу. — Посадка, Сара! Легче руки! Вы обе знаете, что делать.

 Подход, мысленно одобрила она, уверенный и гладкий. Соберись. Пошла.

 Она и сама слегка взлетела, следя, как ее ученица чисто проходит над барьером и удачно приземляется. После чего победно машет рукой.

 — Это какое-то чудо, честное слово! Можно еще раз, Айона? Всего один разочек?

 — Один раз по кругу, и потом Уинни надо будет растереть.

 Теперь Айона смотрела критическим взглядом, подмечая каждую мелочь, над которой еще предстоит поработать.

 — У меня такое чувство, будто я могу делать это до бесконечности. И прыгать вдвое выше.

 — Не больше одной жерди за раз! — предупредила Айона.

 — Мам, ты видела? Ты меня видела?

 — Видела. Ты была великолепна. А теперь займись лошадкой, и поедем домой, расскажем папе. Можно вас на два слова? — обратилась она к Айоне.

 — Конечно. Сара, иди, я сейчас догоню. И скажи Муни, что Уинни заработала яблочко.

 — Я вас чуть не остановила, — призналась ей миссис Хэнниган. — Почти крикнула, что не надо, рано еще. Перед глазами так и стояло, как Сара падает и лежит на земле со сломанной рукой или ногой.

 — Вам страшно смотреть, как она преодолевает барьеры?

 — Да, действительно страшно, и вы это сами поймете, когда у вас будут дети. Но я знала, нутром чуяла, что вы не подпустите ее туда, к чему она еще не готова. Она с вами так хорошо прогрессирует, так радуется! Ну… вот… Собственно, я всего лишь хотела, чтобы вы это знали…

 — Заниматься с ней — большое удовольствие, — не осталась в долгу Айона.

 — Мне кажется, вы обе его получаете. Я сняла на телефон ее прыжок. — Миссис Хэнниган достала телефон и повернула экран к Айоне. — Боюсь, рука у меня дрожала, и вышло не совсем четко, но так хотелось запечатлеть этот момент!

 Айона вгляделась в экран, в прыжок — девочка верхом на крепком коне, а под ними — барьер. Она легонько нажала на экран и вернула телефон.

 — Отличный кадр, и все вполне резко. Даже выражение лица видно — радостное и сосредоточенное.

 Миссис Хэнниган с удивлением еще раз посмотрела на фото, и складка у нее на лбу разгладилась.

 — Ой, и правда, хорошо вышло. Наверное, у меня, когда я в первый раз смотрела, в глазах был туман.

 — Вы присутствуете на каждом уроке… Мне кажется, это стимулирует ее усердие, ведь она знает, что вы здесь, что вы ее поддерживаете.

 — Конечно, я все время здесь. Я же ее мама. Сейчас вот отцу позвоню, скажу, чтобы захватил клубничного мороженого, это ее любимое. После ужина отметим успехи. Не стану задерживать вас, я только хотела сказать вам спасибо за то, что вы вселили в нее уверенность. И в меня тоже. Им, — она чуть двинула подбородком в сторону административного крыльца, — повезло, что вы к ним устроились на работу.

 После этого разговора Айона чуть не на крыльях полетела в конюшню. Вбежав, она на секунду остановилась, а едва глаза привыкли к темноте — увидела Бойла.

 — Не знала, что ты здесь.

 — Только вошел, и Сара мне уже все рассказала. На седьмом небе от счастья.

 — Мы обе. Жаль, что ты не видел ее! Хочу посмотреть, как она ухаживает за Уинни.

 — Все правильно делает, не бойся. Она просто влюблена в свою лошадь. Да и Муни там за ними приглядывает. Я подумал, не хочешь ли ты прогулять Аластара. Я собираюсь вывести на пробу Дарлинг — посмотреть, как она. Он ей составит отличную компанию. А ты — мне, — добавил Бойл.

 — Я бы с удовольствием, но у меня до конца работы еще полчаса.

 — Поскольку ты будешь помогать в тренировке лошадей — можешь считать это работой, для очистки совести.

 — Идет.

 На самом деле она и мечтать не могла о таком прекрасном завершении рабочего дня — конной прогулке с мужчиной, который заставлял трепетать ее сердце.

 Она следила за Дарлинг, пока Бойл садился в седло, заметила, как дрогнули бока кобылы, вгляделась в глаза животного.

 — Нервничает.

 — Я и сам это чувствую. — Чтобы успокоить лошадь, он наклонился поближе к ее морде и стал гладить ее и шептать что-то ласковое.

 — А знаешь почему?

 — Она не привыкла к такой тяжести, да и вообще давно никого не возила.

 — Дело не в этом. — Айона направила Аластара таким образом, чтобы Бойл с Дарлинг могли идти рядом и подстроиться под его шаг. — Она тебе верит. Любит тебя. Волнуется, что оплошает и ты больше не захочешь на ней ездить.

 — Вот дурочка! День сегодня как будто создан для прогулки верхом. Давай поедем к озеру и немного вокруг, если тебя устраивает.

 — Более чем.

 — Скажешь мне, если ей вдруг станет больно, а я не замечу.

 — Скажу, но пока что она выглядит вполне здоровой. И ей нравится Аластар, — негромко добавила она. — Она считает его очень красивым.

 — Так он красивый и есть.

 — А он делает вид, будто не замечает ее, хотя его разбирает жгучее любопытство.

 — Теперь ты выдумываешь роман между лошадьми?

 — Я знаю, что он предназначен Анье, но такой жеребец, как Аластар, должен давать потомство, и Дарлинг у вас тоже на племя. И кроме того, мне ничего не надо выдумывать. Достаточно присмотреться, чтобы понять, что они друг другу нравятся.

 — Видишь ли, я не рассматривал ее как племенную лошадь.

 — Анья даст великолепное потомство, царских кровей, — сказала Айона. — А Дарлинг? Это будут ласковые и надежные лошадки. Мне так кажется, — добавила она.

 — Аластар твой — тебе и решать.

 — Думаю, решать ему. Как и барышням. Весна совсем скоро. — Она запрокинула голову и сквозь кроны деревьев посмотрела на небо. — Она уже чувствуется.

 — Но пока по-февральски холодно.

 — Возможно, но весна идет. Воздух стал мягче.

 — Это может быть оттого, что надвигается дождь.

 Айона лишь рассмеялась.

 — А утром я видела двух сорок, которые крутили любовь возле кормушки, — Брэнна во дворе расставляет.

 — И как, интересно, крутят любовь сороки?

 — То прилетят, то улетят, снова туда-обратно, потом немного потрещат друг с другом и начинают все заново. Я спросила у Коннора, почему на них не охотятся ястребы, а он говорит — у них уговор. Мне понравилось.

 Тропа сузилась, и кони пошли в затылок, потом дорожка стала виться вдоль реки, где вода бурлила под остатками висячего моста.

 — Собираются его чинить? — поинтересовалась Айона.

 — Сомневаюсь. Народ сдуру начнет здесь шастать и падать в воду. И ты будешь в их числе.

 — А кто сказал, что я упаду? Да даже если и так — я отлично плаваю. — Она получала удовольствие от флирта и сейчас послала ему долгий многозначительный взгляд из-под ресниц. — А ты?

 — Если ты не забыла, я живу на перешейке, и надо быть полным кретином, чтобы не уметь плавать.

 — Надо будет как-нибудь окунуться. — Она опять оглянулась и вспомнила, как впервые увидела Бойла — и каким красивым, каким притягательным он ей сразу показался, могучий, своенравный мужчина на могучем, своенравном скакуне.

 Но сейчас она поняла, что он куда более привлекателен на этой ласковой кобылке, которую он вернул к жизни, когда его руки легко держат поводья, а глаза лошади светятся гордостью.

 — Она успокоилась.

 — Я чувствую. У нее все отлично получается. — Дорожка опять расширилась, и лошади пошли рядом.

 — Вчера вечером я говорила с бабушкой, — сообщила Айона. — Мне стало не хватать электронной почты, и хотелось услышать ее голос. Она шлет тебе привет.

 — И ей от меня поклон.

 — Собирается приехать на несколько недель летом или осенью. Мне хочется, чтобы она приехала, и в то же время…

 — Тебя тревожит, что нам предстоит решающее сражение. Ты хочешь, чтобы она была в безопасности.

 — Она для меня — все. Я подумала, возможно, когда… Ладно, я слишком много болтаю.

 — С этим никак не поспоришь, но я не вижу причины, почему бы тебе не высказать, что тебя беспокоит.

 — Я только хотела рассказать тебе… — Айона слегка помялась, подыскивая слова, покусала губу. — Понимаешь, мама Сары постоянно присутствует на ее уроках, а пару раз и отец приезжал на дочь посмотреть. Моя же мать в лучшем случае меня подвозила, а обычно я ездила с кем-нибудь из ребят. Отец вообще никогда не показывался. Ни разу. Даже на соревнованиях появлялся крайне редко. А бабуля приходила, когда была возможность. Садилась за руль и ехала смотреть, как я выступаю. Бывало, приезжала без предупреждения, и я даже не знала, что она там. Она оплачивала мои уроки, покупала себе билет на трибуну. Я ничего этого не знала, пока однажды, когда была у нее в гостях, не услышала на автоответчике сообщение о продлении контракта со школой верховой езды.

 — Она давала тебе то, что ты любишь.

 — Я хочу, чтобы она мною гордилась. Это, наверное, как у Дарлинг. Хочется все сделать как следует. В моем случае — чтобы бабушке не пришлось жалеть о потраченном времени и усилиях.

 — Тогда ты такая же дурочка, как Дарлинг.

 — Знаю. А что поделаешь?

 Айона посмотрела на озеро, перевела взор на элегантно возвышающийся замок, сады которого еще стояли в зимнем убранстве. Вокруг прогуливался народ — туристы, приехавшие поглазеть на красоты и вкусить немножко местной экзотики.

 Для нее это было как фотография Сары — момент, который хочется запечатлеть. И пока они прогуливали лошадей вдоль кромки воды, она дала себе забыть обо всем на свете и последовала примеру Бойла.

 Она впитывала в себя эту тишину.

 — Пора возвращаться, — наконец произнес он. — Не хочу ее перетрудить. — Он слегка провел ладонью по лошадиной гриве.

 — Конечно. Да и меня Брэнна будет ждать на урок.

 — Продвигаешься, значит?

 — Да. Брэнна, конечно, найдет к чему придраться, но мне кажется, все идет просто… прекрасно.

 Она с улыбкой повернулась к Бойлу и увидела, что он, нахмурясь, смотрит куда-то мимо нее.

 — В чем дело?

 — Ни в чем. Просто… приметил там домик. У них неплохое меню. Может, когда отзанимаешься, поужинаем в заведении?

 Она удивилась:

 — Мы с тобой?

 Бойл нахмурился еще больше.

 — Конечно, мы с тобой. Кто же еще?

 — Да больше вроде никого не наблюдается, — со смешком согласилась она. — Я с удовольствием. Часам к семи, к половине восьмого могу быть готова.

 — Полвосьмого меня устроит. Я закажу столик и за тобой заеду.

 — Отлично.

 Они въехали в лес, сразу сделалось сумрачно. Айона попробовала мысленно перебрать свой гардероб. Что бы такое надеть? Ничего вычурного, но джинсы или брюки тоже не годятся. Может быть, Брэнна выручит? А то и выбирать не из чего.

 Что-нибудь простое, но милое. Каблуки, никаких сапог. Ножки у нее в порядке, она сама это признает. Надо произвести впечатление, хотя бы чуть-чуть…

 Аластар отпрянул, Дарлинг попятилась.

 И посреди тропы возник волк.

 Думая прежде всего о безопасности лошадей, Айона действовала без промедления. Она воздвигла поперек дороги границу из огня.

 — Он не причинит тебе зла. Я этого не допущу.

 Бойл выдернул нож из ножен на поясе, о существовании которого Айона и не подозревала.

 — Он никому не причинит зла, будь я трижды проклят!

 — Не слезай с коня! — крикнула Айона, догадавшись о намерениях Бойла. — Дарлинг в ужасе. Она может понести, и он ее вмиг настигнет. Ты должен удержать ее, Бойл!

 — Бери ее поводья, успокой и уведи их на безопасное расстояние. Я прикрою.

 — Если мы разделимся, то станем для него более легкой добычей. — Это именно то, чего зверь и добивался, — она это чувствовала. — Пожалуйста, положись на меня. Пожалуйста!

 Изо всех сил концентрируя свою энергию, она тихим, но твердым голосом произнесла почерпнутое из книг заклинание.

 Волк метался вдоль линии огня, стараясь его уменьшить. От его усилий языки пламени сделались ниже и не такими яркими.

 Взяв поводья в одну руку, Айона высоко подняла вторую.

 — Со всех сторон, и с севера и с юга, с востока, с запада — приди ко мне, задуй, о ветер вольный и бесстрашный, задуй сильней и рассуди наш спор. Умножь мне силы и зажги огонь, пусть он столбом летит все выше к небу. Дуй яростно и сильно, дуй свободно, и пусть ничто тебя не остановит. Да будет так! — Думаешь, мне это не под силу, — процедила она сквозь зубы. — Ты ошибаешься.

 Небо наверху потемнело, ее воздетая рука сжалась в кулак, словно притягивая закрученный, как вихрь, огненный шар, образовавшийся у нее в пальцах.

 Она выкинула вперед руку, послав сквозь огонь пылающую воздушную воронку.

 Огненный вихрь оторвал волка от земли и подбросил вверх, зверь люто взвыл. И, как она надеялась, испугался. Кувырком, молотя лапами по воздуху, волк полетел прочь.

 Теперь надо было усмирить выпущенную на волю магическую энергию, которая, Айона ощущала это, уже начала выходить из-под контроля. Где-то рядом треснуло и разлетелось в щепки дерево.

 — Убавляй. — Бойл говорил ей прямо в ухо. — Это уже больше, чем нужно. Перебор. Убавляй немедленно, Айона, только тебе это под силу! Пусть уляжется. Хватит!

 Она и сама понимала, что хватит, от усилия по спине у нее побежала струйка пота. Вой ветра начал стихать, неистовый вихрь — замедляться.

 — Все, Айона, теперь отключай совсем.

 — Я пытаюсь! Ну и силища в этом вихре!

 — Твоих рук дело. Это ты такая сильная, а не он.

 Она его породила, проносилось в ее голове, она его и укротит. Усмирит совсем.

 — А ну, тише! — приказала она смерчу. — Мягко. Спокойно и нежно. Развейся!

 В легком дуновении ветра волк камнем грохнулся оземь. Но тут же вскочил и ощерил клыки. Кажется, красный камень на его шее несколько потускнел.

 Свирепо клацнув напоследок зубами, зверь умчался в лесную чащу, распространяя вокруг себя дымовую завесу тумана. Один раз взвыл где-то вдалеке — и опять воцарилась тишина.

 — Он может вернуться. — От давешней ее уверенности в их безопасности не осталось и следа, руки Айоны тряслись, голос срывался. — Он может вернуться! Надо поскорей уводить лошадей. И убедиться, что конюшня в безопасности. Он…

 — Мы так и сделаем. Передохни минутку. Ты бледна, как смерть.

 — Со мной все хорошо. — Аластар под седлом бил копытом. Она поняла, что конь готов был преследовать врага — рвался в бой. И чтобы его успокоить, ей надо самой успокоиться. — Мы достаточно сделали, — тихонько проговорила она. — Пока этого хватит. Мне надо рассказать Брэнне с Коннором. Но кони…

 — Уже едем. Спокойно.

 — Спокойно. — Она несколько раз вдохнула, положила руку Аластару на шею, другой рукой погладила Дарлинг. — Спокойно, — повторила она. — Тебе ничто не угрожает. — И Бойлу: — А я… а я и не знала, что у тебя есть нож. Совсем не игрушечный…

 — Жаль, применить не довелось. — Бойл зачехлил нож, взгляд его золотистых глаз был тяжел. — Но, по-моему, он не помешал. А тебе надо больше брать уроков.

 — Это точно. Того, что сейчас было, у нас даже в учебном плане нет.

 — То есть как?

 — Я сама в книжке вычитала. Можно сказать, добавила к барьеру еще одну жердь. Как раз вовремя!

 — В книжке. Она вычитала это в книжке. Бог ты мой!

 — Сейчас бы выпить…

 — И не одной тебе.

 Она замолчала, надо было успокоиться. И еще обо всем рассказать брату с сестрой, опять подумала Айона. И сесть на что-то твердое, что не колышется под тобой.

 Они уже почти добрались до конюшен, когда к Айоне наконец вернулась ясность мысли. Или почти вернулась.

 — Дарлинг очень испугалась. За себя, но и за тебя тоже. И огонь мой ее тоже напугал. Жаль, ничего другого в голову не пришло.

 — Она была молодцом. Чуть было не понесла, но удержалась. Ты, может быть, не заметила, но этот… Он под тобой стоял, как скала. Ни один мускул не дрогнул! Думаю, что бы ты ни приказала — он все готов был исполнить, даже прыгнуть в огонь и схватить этого зверя за шкирку.

 — И мне не нужно было за него думать. Говорить ему что-то. Он и так все знал. Надо позвонить Брэнне.

 — Сейчас устроим.

 Подъехав к конюшне, Бойл спешился и подошел к Айоне.

 — Спускайся.

 — Не уверена, что смогу.

 — А я на что? — Он подхватил ее и поставил на ноги. — Иди посиди на лавочке пару минут.

 — А лошади?

 — Ими займутся. Что стоим-то? — Слыша нетерпение в его голосе, она повиновалась. На подгибающихся ногах добрела до скамейки и села, от облегчения чуть не плача.

 Когда Бойл вышел, ей даже удалось встать.

 — Мне надо произнести защитное заклинание для конюшни.

 — Думаешь, Фин об этом не позаботился? — Бойл взял ее руку и потянул за собой. — Несколько часов его не будет дома, но, думаю, он знает, что в таких случаях делать. Брэнна знает, где ты. Она передаст Коннору.

 — Куда я иду?

 — Ко мне наверх, где ты выпьешь и посидишь, отдышишься.

 — Да уж, неплохо бы.

 Поддерживаемая Бойлом, она поднялась по лестнице. Не так, конечно, она мечтала впервые войти в его дом, но это она еще наверстает.

 Он распахнул дверь с небольшого приступка.

 — Гостей не ждали.

 Айона заглянула в комнату и заулыбалась.

 — Слава богу, у тебя тоже бедлам, а то мне было бы стыдно. А у тебя симпатично. — Войдя окончательно, она огляделась.

 Пахло Бойлом — лошадьми, кожей, мужчиной. Комната — своеобразное сочетание гостиной, спальни и кухни — была залита неярким предвечерним светом. Возле мойки стояла кружка, на короткой столешнице, отделявшей кухню от остальной части помещения, лежала раскрытая газета.

 По комнате были разбросаны книги, газеты — она успела заметить детективные романы и журналы, связанные с лошадьми и коневодством. Кучей наваленные сапоги в деревянном ящике, на крючках — несколько старых курток. Продавленный посередине диван, два больших кресла и, к ее несказанному удивлению, большой плоский экран на стене.

 Бойл заметил ее недоумение.

 — Очень удобно смотреть футбол и всякое такое. Тебе нужен виски.

 — Еще как! И от кресла я бы тоже не отказалась. После таких упражнений меня обычно начинает колотить.

 — Зато в нужный момент ты сохраняла твердость.

 — Да уж… Еще бы чуть — и никакой твердости. — Бойл тем временем отошел в кухонную часть комнаты и открыл шкафчик с посудой. — Это ты мне помог удержаться.

 Она находилась здесь в безопасности, и все было уже позади, так что он решился на комментарий. Хотя бы попробовать.

 — Ты вся пылала, как огонь. Глаза стали такие бездонные, что в них можно было утонуть. Ты подняла руку и голой ладонью словно вытащила из неба бурю. Невероятно!

 Он налил обоим виски, отнес стаканы туда, где она сидела, утонув в огромном кресле.

 — Я большую часть жизни общался с Фином, Коннором и Брэнной. Я видел немало чудес. Но такого…

 — А я никогда ничего подобного не чувствовала. Буря у меня в руке… — Айона взглянула на ладонь, покрутила так и сяк, словно удивляясь, что ничего не изменилось. Рука как рука. — И во мне тоже бушевала буря. Не знаю, как это объяснить, но она была внутри, такая огромная, и заполняла меня всю. И я чувствовала, что она — за правое дело. — Я, кажется, сломала какое-то дерево? — спросила Айона после паузы.

 Он своими глазами наблюдал, как дерево, подобно хрупкому стеклу, разлетелось на мелкие частички.

 — Могло быть и хуже.

 — Не сомневаюсь. Надо больше заниматься и практиковаться. — Учиться лучше контролировать свою энергию, подумала она, и оттачивать концентрацию, о которой все время твердит Брэнна.

 Она перевела взгляд на Бойла. Суровое, красивое лицо, бровь со шрамом, рыжеватые глаза, в которых еще не остыло возбуждение.

 — А ты собирался напасть на него с ножом, этими вот руками.

 — Но он и без ножа пролил кровь, правда?

 — Думаю, да. — Она сделала глубокий вдох, затем выдох, очищая легкие. — Он пролил кровь. Не ожидал того, что я сделала, и, наверное, не был готов к тому, что у меня может получиться. Да я и сама не ожидала.

 — В следующий раз, думаю, вы с ним уже не сможете этого недооценивать. Пей виски. Ты пока еще очень бледная.

 — Да. — Она отхлебнула.

 — Мне кажется, сегодня неподходящий вечер для выхода в свет — я имею в виду наш ужин.

 — Пожалуй. Но я умираю с голоду. Наверное, это из-за потраченной энергии.

 — Я тебе что-нибудь сооружу. У меня, кажется, есть пара отбивных, и картошки поджарим.

 — Ты обо мне решил позаботиться?

 — Тебе это сейчас не помешает. Виски-то пей! — повторил он и отошел назад в кухню.

 Звон кастрюль, стук ножа по доске, шипение масла. От этих простых домашних звуков нервы начали успокаиваться. Айона хлебнула еще виски, встала и прошла на кухню, где Бойл стоял у плиты и жарил на одной сковороде мясо и нарезанную картошку — на другой.

 Насчет отбивной у нее были некоторые сомнения, но вслух говорить об этом она не стала.

 — Могу помочь. Хоть руки и голову чем-то займу.

 — У меня там пара помидоров, жена Мика угостила из своего парника. Можешь порезать.

 Она занялась делом, и ей действительно стало легче.

 Из оставшегося на сковороде мясного сока Бойл сделал подобие подливки, сдобрил ее приправами и вылил на мясо.

 Устроившись у столешницы, Айона откусила кусочек.

 — Вкусно.

 — А ты чего ожидала?

 — Я ничего не ожидала, но получилось вкусно. Бог мой, умираю с голоду!

 Бойл видел, как по мере насыщения у нее розовеют щеки, а глаза делаются все менее ошарашенными.

 Он помнил, как в лесу жар и ярость на ее лице в один миг уступили место бледности и слабости. И теперь он с облегчением наблюдал, как она становится собой. Вот она, нормальная Айона.

 — А тумана на этот раз не было, — вдруг осенило ее. — До меня только что дошло: он выскочил прямо из чащи. Не знаю, как это трактовать, но нужно обязательно сказать об этом Брэнне и Коннору. И Фину. А еще этот камень, красный камень на его шее… Под конец он уже меньше светился. Мне так показалось. А тебе?

 — Не могу сказать. Мне больше его клыки запомнились. И то, как ты вмиг побелела. Я уж стал бояться, что ты съедешь с седла.

 — Быть такого не может. Никогда! — Она посмеялась, накрыв его руку своей. И замерла, когда он повернул свою ладонь и крепко сжал ей руку.

 — Ты меня до смерти напугала. Просто жуть как!

 — Прости.

 — За что, интересно, ты извиняешься? Эта твоя привычка, между прочим, меня довольно-таки раздражает!

 — Я… я стараюсь исправиться.

 — Нет, ты только задумайся! Мы едем верхом, умиротвоенные, довольные, я даже размечтался: вот сходим поужинать, а там как пойдет. А в следующую минуту ты устраиваешь смерч!

 Он встал, собрал тарелки, о чем она мысленно пожалела: картошечки она бы съела еще.

 — Не хочешь, чтобы я извинялась, не ори на меня.

 — Я на тебя не ору!

 — А кто тогда?

 — Никто! Я просто ору. Человек — что, не может в собственном доме выражать свои эмоции так, как ему нравится?

 — А в моем доме никто никогда не кричал.

 — Да что ты говоришь? Ты, случайно, не в церкви воспитывалась?

 Она опять рассмеялась.

 — Думаю… может — если следовать твоей логике, — никому до меня особенно дела не было, чтобы кричать. А тебе, Бойл, — тебе есть до меня дело?

 — Мне есть дело! Мне не все равно, сидишь ты тут или валяешься в лесу с перекушенным горлом! — Она побледнела, и он тут же стал себя корить: — Теперь ты меня прости. Правда! Я как разойдусь, у меня невесть что с языка слетает. Прости, — повторил он и нежно взял ее лицо в ладони. — Ты была такая грозная! Даже не знаю, из-за кого я больше завелся — из-за волка или из-за тебя.

 — Мы прорвались — вот что самое главное. — Она положила руки поверх его. — А потом ты приготовил мне ужин и не дал мне развалиться на части. Это тоже много значит.

 — Значит, с тобой все в порядке. На данный момент.

 Бойл прикоснулся к ней губами, на этот раз очень нежно. Ее ладони скользнули к его запястьям и напряглись.

 — Теперь я должен доставить тебя домой. — Он подался назад, но Айона продолжала держать его за руки.

 — Я не хочу, чтобы ты вез меня домой. Я хочу остаться у тебя.

 — Ты все еще на взводе.

 — Так заметно?

 Ему удалось чуть отодвинуться от нее.

 — Возможно, это я сам на взводе.

 — Это меня устраивает. — Она встала. — Может быть, мне это как раз и понравится. Бойл, мы с тобой вместе выиграли бой. Я хочу остаться с тобой, хочу побыть здесь, хочу с тобой в постель.

 — Мне кажется… Разумнее было бы немного выждать, поговорить сначала… об этом.

 — Я думала, это я здесь много болтаю. — Она сделала движение к нему.

 — Ты много болтаешь. Очень много! Но, наверное, учитывая обстоятельства… Мы можем поговорить потом, — выдавил он и заключил ее в объятия.

 — Отлично! — сказала она и обняла его.