15

 Дом Финли возвышался над Лос-Анджелесом великолепным памятником честолюбивым замыслам своего хозяина. Начал строительство один кинорежиссер, чья любовь к архитектурной роскоши вскоре исчерпала его финансовые возможности, а Финли перекупил дом вместе с участком в момент затишья на рынке недвижимости. Естественно, он немедленно установил более сложную сигнализацию, построил крытый бассейн – хотя в Лос-Анджелесе редко шли дожди – и обнес свою собственность высокой каменной стеной, охранявшей ее, как ров – старинный замок.

 Будучи прирожденным наблюдателем, Финли не желал выступать в роли наблюдаемого.

 Он несколько переделал кинозал, занимавший третий этаж его крепости: добавил целую батарею телеэкранов и мощный телескоп, а вместо широких кресел с подголовниками заказал огромный угловой диван, обтянутый вишневым бархатом. Чаще всего он развлекался здесь в одиночестве, наслаждаясь домашними фильмами, в которых главную роль играл сам.

 Естественно, Финли не обошелся без декораторов. Чтобы отделать дом точно по своему вкусу, он потратил шесть месяцев и перебрал три фирмы.

 Стены во всех помещениях были белыми: оклеенные обоями, покрытые лаком или крашеные, но обязательно белые, девственно-белые, как и ковры, и плитка, и полы из ценных пород дерева, особым образом обесцвеченных.

 Цветными были лишь его сокровища: картины, скульптуры, антикварные безделушки.

 Повсюду море стекла – огромные окна, зеркала, застекленные горки и шкафчики – и шелка: шторы, обивка, подушки и гобелены.

 Каждый столик, каждая полка, каждая ниша хранили ценности, которые Финли с такой жадностью собирал. Когда какое-то сокровище начинало надоедать ему, а обычно со временем так и случалось, он задвигал его подальше и начинал искать новые.

 И никогда не бывал удовлетворен, никогда не останавливался на достигнутом.

 Личные апартаменты Финли состояли из гардеробной и спальни.

 Две стены гардеробной были сплошь зеркальными. Огромный гардероб в стиле рококо хранил в своих недрах вечернюю одежду. На пристенном столике красовалась лампа от «Тиффани» в форме бабочки. Перед столиком – овальное кресло, рядом – на случай, если у хозяина в процессе одевания пересохнет в горле, – маленький бар.

 В стенном шкафу в три ряда висели костюмы: шерстяные и шелковые, льняные и габардиновые. Все – консервативного покроя и строгих цветов: темно-синие, черные, серые и лишь несколько – более легкомысленного светло-синего цвета. Никаких джинсов или слаксов, никаких теннисок или футболок; только один тренировочный костюм и единственная пара белоснежных кроссовок фирмы «Найк», которые каждые две недели слуга менял на другую белоснежную пару.

 Галстуки висели в тщательно подобранной цветовой гамме: от черных – к серым, от серых – к синим.

 На полках шкафа аккуратными стопками лежали накрахмаленные белые рубашки с монограммами на манжетах, черные носки с вывязанным узором ромбиками, белые шелковые трусы и носовые платки из лучшего ирландского льна. Все это слегка пахло лавандой благодаря саше[13], которые еженедельно меняла домоправительница.

 Гардеробная соединялась с хозяйской спальней.

 Подлинники Писсарро, Берты Моризо и Эдуарда Мане украшали обитые белым шелком стены. Каждая картина – с собственной подсветкой. Вычурная резная мебель: от пузатого бюро, подлинника эпохи Людовика XVI, до двух венецианских торшеров в виде негров с факелами в руках, словно охранявших золоченое канапе. Над всем этим великолепием сверкала трехъярусная люстра из уотерфордского хрусталя.

 Но настоящей гордостью Финли была массивная дубовая кровать с четырьмя столбиками и балдахином, с изголовьем и изножьем, щедро украшенными резьбой: головками херувимов, цветами и фруктами – произведение известного мастера XVI века.

 Финли хотел укрепить в балдахине зеркало, но вовремя образумился, поняв, что подобное вмешательство обесценит шедевр.

 Вместо зеркала Финли спрятал в резном потолочном карнизе видеокамеру, нацеленную прямо на постель и управляемую с помощью пульта дистанционного управления, который он хранил в ящике прикроватной тумбочки.

 Финли закончил одеваться, включил один из телеэкранов и некоторое время следил за поваром и его помощницей, затем переключил монитор на гостиную и уставился на Ди Карло, посасывающего лимонный сок пополам с содовой… Ди Карло взболтал лед в стакане, дернул узел галстука.

 Отлично. Парень нервничает. Самоуверенность всегда раздражала Финли. Подчиненный должен быть предупредительным и расторопным. Все ошибки – от самоуверенности… Пожалуй, скоро можно будет снять парня с крючка. В конце концов, он привез все ценности на два дня раньше срока.

 Инициатива заслуживает награды. Может, он и не станет ломать парню руку.

 

 Ди Карло не мог отделаться от ощущения, что за ним наблюдают, и поэтому снова одернул галстук, пригладил волосы, проверил костюм, ширинку, еще раз нервно глотнул из стакана, мысленно посмеиваясь над самим собой.

 В комнате, набитой сотнями статуй и картин, любой бы решил, что за ним наблюдают. Столько глаз: нарисованные, стеклянные, мраморные… Как только Финли это выдерживает!

 И необходима целая армия слуг, чтобы стирать пыль с этого хлама.

 Отставив стакан, Ди Карло поднялся и прошелся по комнате. Он прекрасно знал, как фанатично относится Финли к своим вещам, а потому держал руки при себе.

 Финли пригласил его в дом, а не в рабочий кабинет в городе. Это хороший признак. И по телефону Финли разговаривал приветливо.

 Ди Карло решил, что сможет умаслить босса, сможет убедить его в том, что возвращение пропавшей картины – всего лишь дело времени, очень скорого времени… В общем, Ди Карло почти не сомневался, что после дружеской встречи вернется в «Беверли-Хиллз-отель», найдет себе женщину и весело встретит Новый год. А завтра – солнечная Мексика… Он улыбнулся.

 – Мистер Ди Карло, надеюсь, я не слишком долго заставил вас ждать.

 – Нет, сэр. Я восхищался вашим домом.

 – Понимаю. – Финли прошел к бару и достал хрустальный графин в форме попугая. – Не хотите ли кларета? Отличный «Шато Латур».

 Ди Карло почувствовал себя гораздо увереннее.

 – Благодарю вас.

 Взглянув на побитое лицо гостя, Финли удивленно приподнял брови.

 – Боже мой. Вы попали в аварию?

 – Да. В некотором роде. – Ди Карло коснулся повязки на загривке и вспыхнул от злобы при воспоминании о впившихся в него зубах Доры. – Ничего серьезного.

 – Рад это слышать. Надеюсь, не останется шрамов. – Финли наполнил бокалы кларетом. – И надеюсь, это путешествие не нарушило ваших планов. Я не ждал вас раньше, чем через два дня.

 – Хотел привезти ваши ценности как можно скорее.

 – Похвальное чувство ответственности. Ваше здоровье. – Финли чокнулся с Ди Карло и улыбнулся, услышав звон дверного колокольчика вдали. – Ах, это, должно быть, мистер Уайнсэп. Он проверит товар вместе с нами. Как вы знаете, мистер Уайнсэп очень детально ведет документацию. А теперь прошу вас обоих простить мое нетерпение, – сказал Финли, когда Уайнсэп вошел. – Я должен увидеть свои сокровища. Кажется, они в библиотеке. Прошу вас, джентльмены.

 Они вышли в коридор, выложенный белыми мраморными плитами и достаточно широкий, чтобы все трое могли идти рядом, несмотря на резные деревянные скамьи у стен.

 Библиотека оказалась просторным помещением с глубокими кожаными креслами и диваном. На каминной полке в двух высоких дрезденских вазах благоухали розы. Сотни, нет, тысячи книг размещались не на стеллажах, а в шкафах, открытых и застекленных. Очаровательный вращающийся книжный шкафчик начала девятнадцатого века, и еще один, украденный из старинного замка в Девоншире. Коллекция курительных трубок. На стене – портрет мужчины в охотничьем костюме кисти Гейнсборо…

 Финли хотел воссоздать атмосферу библиотеки английского сквайра, и ему это прекрасно удалось. А чтобы не нарушать столь любовно созданный уют, он спрятал неизменные телеэкраны за деревянной панелью.

 Финли пружинистым шагом подошел к письменному столу.

 По его приказу дворецкий оставил в библиотеке молоток, нож и большую мусорную корзину. Финли схватил молоток и аккуратно обезглавил одну из русалок.

 – В таких случаях аккуратность никогда не мешает, – тихо сказал он, продолжая осторожно отбивать дешевый гипс. – Это было сделано на Тайване, – объяснил он своим гостям. – На одной из моих фабрик. Оттуда мы – с небольшой, но постоянной прибылью – переправляем изделия, в основном в Северную и Южную Америку. Некоторые предметы – отличные копии известных шедевров, выполненные так безупречно, что могут одурачить даже экспертов.

 Финли вынул пакетик из пузырчатого целлофана и отбросил остатки русалки, затем вскрыл ножом упаковку, развернул кусочек замши и достал очень маленькую, очень древнюю нэцке из слоновой кости.

 И восхищенно замер. Женщина стояла на четвереньках. Пузатый мужчина за ее спиной по-хозяйски обхватил ее груди. Она слегка повернула голову, чтобы видеть его лицо, когда он войдет в нее.

 – Изумительно, изумительно.

 Отложив нэцке, Финли аккуратно разбил вторую русалку.

 Появившаяся нэцке продолжила тему первой. Женщина стояла на коленях у ног мужчины, обхватив руками его вздыбленный пенис, и, откинув голову, улыбалась.

 – Потрясающее мастерство! – дрожащим от волнения голосом воскликнул Финли. – Прошло больше двухсот лет, но никакие современные технологии не смогли бы ничего улучшить. Японцы понимали и высоко ценили эротику в искусстве, когда европейцы стыдливо прикрывали ножки роялей и уверяли детей, что их находят в капусте.

 Не теряя времени даром, Финли схватил нож, вспорол чучело попугая и открыл бархатный мешочек.

 – А здесь, о, здесь у нас настоящее чудо.

 Он задрожал, когда на ладонь выскользнула сапфировая брошь.

 В тончайшей золотой филиграни, усыпанной бриллиантами, сверкал квадратный ярко-синий сапфир не менее восьми карат весом.

 – Эту брошь носила сама Мария, королева Шотландская, в то время, когда плела интриги и устраивала свои любовные делишки… Из трофеев, доставшихся доброй королеве Елизавете, после того как она приказала обезглавить свою хорошенькую кузину.

 Поглаживая камень и оправу, Финли словно ощущал запах крови и предательства.

 – О, сколько же трудов и денег стоила мне эта безделушка. Она займет достойное место в моей коллекции.

 Как избалованный ребенок в рождественское утро, он недолго наслаждался своим подарком.

 Ваза, появившаяся из недр статуи Свободы, восхитила его. Он мгновенно забыл о своих гостях, воркуя над новым сокровищем, лаская гибкие женственные формы стеклянного чуда в стиле модерн.

 Его глаза засверкали так чувственно, что Уайнсэп смущенно отвел взгляд.

 Из пустотелого постамента бронзового орла Финли вынул обернутую войлоком коробочку. Пока он разрывал войлок, его рот наполнился слюной. Маленькая шкатулочка была сделана из красного дерева и любовно отполирована, но настоящее сокровище – крохотная мозаика на крышечке, изображавшая царский дворец. И, конечно, история – снова кровь, снова предательство. Этот подарок заказал для русской императрицы Екатерины Великой ее любовник, коварный граф Орлов… после того как убил мужа возлюбленной и возвел ее на престол.

 – Вам случалось видеть что-нибудь более изысканное? Ею гордились цари, короли, императоры, а потом она оказалась за стеклом в музее, где на нее пялились немытые туристы. Теперь она моя. Только моя.

 – Действительно, она изумительна. – Ди Карло не хотел бы прерывать поток восхищенных излияний, но настало время сказать свое слово. – Мистер Финли, вы – настоящий ценитель искусства. Какой смысл в обладании сокровищем, если любое ничтожество с улицы может его увидеть?

 – Вы правы. Истинными шедеврами необходимо владеть тайно. Музеи покупают для последующих поколений, бездушные богачи – ради капиталовложения. Мне омерзительно и то, и другое. – Его глаза стали очень яркими, очень зелеными… с сумасшедшинкой. – Наивысшая цель – обладание.

 – Я понимаю вас и счастлив, что сыграл некоторую роль в возвращении ваших сокровищ. Конечно, возникли кое-какие трудности…

 – Конечно. – Финли небрежно взмахнул рукой, не позволяя испортить свое радужное настроение. – Но прежде, чем мы обсудим ваши злоключения… – Он вдребезги разнес молотком фарфоровый животик бассета. Песик родил золотую кошку. – Прекрасная вещь, – объяснил Финли, – но главная ценность в том, что это дар Цезаря Клеопатре. Доказать эту версию невозможно, хотя исторические периоды совпадают. Однако мне достаточно и мифа, – нежно добавил он. – Вполне достаточно.

 Трясущимися от возбуждения руками он отложил кошку.

 – А теперь картина.

 – Я, ах… – Ди Карло вскочил. – С картиной вышло некоторое недоразумение, мистер Финли.

 – Недоразумение? – Улыбка Финли не дрогнула. Он обвел взглядом комнату, но не заметил никаких признаков своего последнего приобретения. – Я не ослышался? Вы что-то сказали о недоразумении, мистер Ди Карло?

 – Я хотел доставить вам эти ценности без дальнейших задержек. Ведь вы потратили столько времени и денег.

 – Сейчас мы говорим о картине, мистер Ди Карло. – Финли уже забыл и о Клеопатре, и о Екатерине Великой, и о Марии Шотландской. Только картина интересовала его. – Я не вижу ее. Может, мое зрение помутилось? Может, у меня галлюцинации?

 Ди Карло почувствовал сарказм и покраснел.

 – В этот раз я не смог привезти ее, мистер Финли. Как я пытался рассказать вам, возникла проблема.

 – Проблема? – Финли продолжал мило улыбаться, хотя чувствовал, как к горлу поднимается желчь. – Какого свойства?

 Воодушевленный его улыбкой, Ди Карло снова уселся и быстро рассказал о трех взломах, напомнил, что первый увенчался возвращением фарфорового бассета, подчеркнул собственный риск в поисках картины.

 – Итак, сэр, я уверен, вы согласитесь с тем, что мое возвращение в Филадельфию в данный момент опасно для всех нас. У меня есть человек, которому можно поручить это дело, за мой счет, разумеется. Поскольку вы получили шесть из семи ценностей, то, несомненно, проявите терпение. Не вижу причин, по которым картина не вернулась бы к вам, скажем, через полтора месяца.

 – Шесть недель. – Финли кивнул, похлопал указательным пальцем по своим губам. – Вы сказали, что застрелили полицейского офицера.

 – Этого нельзя было избежать. Он следил за зданием.

 – М-м-м. И как вы полагаете, почему он это делал?

 – Точно не знаю. – Ди Карло подался вперед, излучая искренность всеми порами своего существа. – Я не оставил абсолютно никаких следов взлома. Я слышал спор между Конрой и ее жильцом. Он был в бешенстве. Может, она обратилась в полицию за защитой.

 – Интересно, почему она просто не выселила его, – вкрадчиво заметил Финли. – Вы, кажется, сказали, что лицо вам разбил этот жилец.

 Ди Карло окаменел. Его самолюбие было уязвлено.

 – Вероятно, это была ссора любовников, – резко сказал он. – Полагаю, что парень получает от красотки не только крышу над головой.

 – Полагаете? – Финли решил пропустить пока грубость мимо ушей. – Мы обсудим это позже, мистер Ди Карло. После ленча.

 – Согласен. – Ди Карло с облегчением откинулся на спинку кресла.

 – Ну и отлично. Тогда к столу, джентльмены.

 В обставленной викторианской мебелью столовой с видом на сад мужчины наслаждались салатом из фазана, запивая его охлажденным «Пуи-Фюме», которое Финли собственными руками наливал гостям. Целый час Финли безупречно играл роль радушного хозяина и ни словом не обмолвился о делах: как объяснил он Ди Карло, это испортило бы вкус еды.

 Когда последняя капля вина была выпита, а последний кусочек фазана съеден, Финли резко встал из-за стола.

 – Эйбел, надеюсь, вы простите нас, но, как ни прискорбно, нам необходимо закончить наше дело. Мистер Ди Карло, не возражаете против прогулки по саду?

 Испытывая легкое приятное головокружение, навеянное вкусной едой, вином и успехом, Ди Карло погладил свой живот.

 – После такого ленча прогулка не помешает.

 – Отлично. Видите ли, я фанат физических упражнений. И люблю хорошую компанию. Эйбел, мы ненадолго.

 Финли вывел Ди Карло в сад через солярий с музыкальным фонтаном, уставленный пальмами в горшках.

 – Не могу не сказать, как восхищаюсь вами, – начал Ди Карло. – Вы умеете жить, мистер Финли.

 – Хотелось бы так думать. – Туфли Финли тихо хрустели по гладким белым камешкам садовой дорожки. – Вы разбираетесь в цветах, мистер Ди Карло?

 – Только знаю, что женщины обычно клюют на них.

 Одобрительно посмеиваясь, Финли наконец остановился, уставился на котловину Лос-Анджелеса, глубоко вдохнул ароматы сада: ранних роз и жасмина с примесью запаха влажной мульчи[14] и подстриженной травы.

 – Итак, каковы ваши планы, мистер Ди Карло?

 Ди Карло не ожидал такого резкого перехода.

 – Что? О, очень простые. Я поручу своему человеку позаботиться об этой Конрой. Поверьте, она все ему расскажет. – Ди Карло поджал губы, сожалея, что лишается удовольствия выбить информацию самолично. – Как я уже сказал, ему придется подождать недельку-другую, пока шум не уляжется. Но он не отстанет, пока она не приведет его к картине.

 – А дальше?

 – Он ее прикончит, не волнуйтесь, сэр. – Ди Карло улыбнулся многозначительно, как профессионал профессионалу. – И не оставит никаких следов.

 – Ах да, следы. В высшей степени неприятно. А вы сами?

 – Я… ну, я полагал провести несколько месяцев в Мексике. Есть вероятность, что они меня разглядели. Конечно, было темно, но я бы не хотел рисковать. Если им удастся опознать меня, то лучше мне находиться за границей.

 – Разумно, очень разумно. – Финли наклонился к розовому кусту, понюхал бледно-розовый, только начавший распускаться бутон. – Мне пришло в голову, мистер Ди Карло, что если вас опознают, то может выплыть мое имя… косвенно, конечно.

 – Никоим образом. Не волнуйтесь, мистер Финли, полиция никогда не свяжет такого человека, как вы, с парой взломов в сувенирной лавке в Филадельфии.

 – Следы. – Финли вздохнул, а когда выпрямился, то в его руке сверкнул револьвер с инкрустированной перламутром рукояткой. – Необходимо как следует замести следы.

 Он выстрелил в живот Ди Карло, прямо над пряжкой его брючного ремня. Испуганные выстрелом, в небо взметнулись птицы.

 Глаза Ди Карло удивленно распахнулись и тут же потускнели от боли. Он тупо уставился на свой живот, прижал руку к быстро распространяющемуся красному пятну, колени его подогнулись.

 – Вы разочаровываете меня, мистер Ди Карло. – Финли не повысил голос, но склонился над раненым, чтобы тот лучше слышал его. – Неужели вы считаете меня идиотом? Неужели вы так много возомнили о себе, что решили, будто я приму ваши жалкие оправдания и пожелаю вам счастливого пути?

 Финли выпрямился и злобно лягнул Ди Карло в ребра.

 – Вы не оправдали ожиданий! – Он лягнул извивающееся тело снова и снова. Его крики заглушали жалобные стоны и мольбы о пощаде, слюна брызгала изо рта. – Я хочу свою картину. Я хочу то, что принадлежит мне. По вашей вине… по вашей вине у меня ее нет.

 Он прострелил Ди Карло левую коленную чашечку, затем правую. Ди Карло тонко завизжал от боли, затем заскулил, как умирающее животное.

 – Я убил бы вас быстро, если бы вы не нанесли оскорбление моему интеллекту. Теперь вас ждут долгие часы агонии. И все равно этого мало, чтобы искупить вину передо мной.

 Огромным усилием воли он заставил себя убрать револьвер в карман, затем вынул носовой платок и аккуратно промокнул выступивший на лбу пот.

 – Слишком мало. – Финли наклонился так низко, что его лицо оказалось совсем рядом с лицом Ди Карло. – У вас был приказ. Вы забыли, кому подчиняетесь?

 – Пожалуйста, – простонал Ди Карло, не сознавая, что мольбы его тщетны и он уже практически мертвец. – Пожалуйста, помогите мне.

 – Я дал вам уйму времени, более чем достаточно, чтобы искупить вашу вину. Я даже подумывал дать вам отпущение грехов. Я умею быть щедрым, но вы подвели меня. А провал, мистер Ди Карло, непростителен.

 Все еще трясясь от ярости, Финли выпрямился. Он знал, что потребуется не менее часа медитаций, чтобы вновь обрести самообладание и приготовиться к официальному вечернему приему.

 Некомпетентность! Это невозможно воспринимать спокойно. Возвращаясь в столовую, он стряхнул пыль с рукава. Невыносимо!

 – Уайнсэп!

 – Сэр. – Уайнсэп вытянулся, сцепив дрожащие пальцы. Он слышал выстрелы и очень боялся того, что последует дальше.

 – Избавьтесь от мистера Ди Карло.

 Уайнсэп сгорбился.

 – Слушаюсь, мистер Финли.

 – Не сейчас. – Финли пригладил растрепавшиеся волосы расческой из панциря черепахи. – Пусть умрет от потери крови.

 Сквозь стеклянную стену Уайнсэп видел лежащего на спине, жалующегося небесам Ди Карло.

 – Мне подождать здесь?

 – Конечно. Как еще вы узнаете, когда он умрет? – Финли вздохнул, убрал расческу. – Завтра праздник, Эйбел, и я не хочу нарушать ваши планы. Так что начнете собирать информацию об этой Айседоре Конрой из Филадельфии послезавтра. – Финли понюхал свои пальцы, сморщился от запаха пороха. – Нет. Боюсь, мне самому придется заняться этим делом.