25

 Роскошный фасад отеля «Беверли-Хиллз» приятно поразил Дору.

 – Ну-ну, Скиммерхорн, тебе удалось удивить меня. Компенсируешь несостоявшуюся ночь в «Плаза-Нью-Йорк»?

 – Номер заказан на твое имя. Расплатишься своей кредиткой.

 Дора протянула руку открывшему дверцу швейцару с таким изяществом, будто всю свою жизнь выскальзывала из шикарных лимузинов, и бросила через плечо испепеляющий взгляд.

 – Огромное спасибо, великий транжира.

 – Ты хочешь, чтобы все знали о том, что ты путешествуешь с приятелем? С полицейским?

 – Ты забыл слово «бывший».

 – Ну, забыл, – пробормотал Джед, следуя за ней. Элегантный вестибюль отеля казался не самым подходящим местом для объяснений.

 Регистрируясь, Дора исподтишка оглядела вестибюль, надеясь увидеть хоть одну кинозвезду.

 – Я выставлю тебе счет, Скиммерхорн.

 – Это была твоя идея.

 Справедливо, но Дора не собиралась сдаваться.

 – Тогда ты заплатишь половину. – Она забрала у портье свою кредитную карточку, два ключа и передала один ключ поджидавшему служащему. – Не все из нас независимо богаты.

 – Но кое-кто заплатил за авиабилеты, – парировал Джед, обнимая ее за талию.

 Тронутая его неосознанной нежностью, Дора проследовала за служащим к лифту.

 Войдя в номер, она сразу скинула туфли и босиком прошлепала к окну взглянуть на зеленые лужайки, царственные пальмы и уютные виллы.

 – Нет ничего красивее Калифорнии. Я не бывала в Лос-Анджелесе с тех пор, как мне было пятнадцать. Папа снимался в каком-то ерундовом фильме, и мы жили в ужасном отеле.

 Дора потянулась, повела плечами.

 – Наверное, я сноб. Считаю, что нет ничего лучше Восточного побережья. Лос-Анджелес мне просто не подходит.

 Она обернулась и увидела, что Джед пристально смотрит на нее.

 – В чем дело?

 – Мне иногда нравится просто смотреть на тебя, вот и все.

 – О!

 Джед увидел, как она обрадовалась его словам, и улыбнулся.

 – Ты красивая, Конрой. Даже с этим острым подбородком.

 Дора немедленно бросилась на защиту своего подбородка:

 – Он не острый. Он изящно вылепленный. Знаешь, может, надо было заказать люкс. Эта комната чуть больше стенного шкафа. Или давай просто уйдем отсюда, поедим, подышим смогом.

 – Ты нервничаешь.

 – Ничего подобного. – Дора швырнула свою сумку на кровать и раскрыла «молнию».

 – Нервничаешь, – повторил Джед. – Когда ты нервничаешь, ты очень много говоришь. Конечно, ты всегда болтаешь почти без умолку, но, когда нервничаешь, немножко иначе. И не знаешь, куда девать руки.

 Он ласково сжал ее пальцы.

 – Кажется, я становлюсь слишком прозрачной – первый предвестник конца любых отношений.

 Джед просто повернул ее лицом к себе.

 – Ты имеешь полное право нервничать. Я больше тревожился бы, если бы ты была спокойна.

 – Не надо тревожиться. Все пройдет замечательно. Это самое обычное волнение, как перед премьерой.

 – Я могу пойти на встречу вместо тебя.

 – Я никогда не уступала и не уступлю свою роль дублеру. – Дора дважды глубоко вдохнула и выдохнула. – Я в порядке. Вот увидишь, какие будут рецензии.

 Джед почувствовал себя обязанным подыграть ей.

 – Что ты обычно делала перед премьерой?

 Дора задумалась, присела на край кровати.

 – Ну, много ходила взад-вперед. Это помогает. И повторяла роль. Я надевала халат, вроде как меняла кожу. И громко декламировала. И повторяла скороговорки. Чтобы размять язык.

 – Твой язык кажется мне достаточно гибким.

 Дора рассмеялась.

 – Хорошая работа, Скиммерхорн. Мне уже лучше. Спасибо.

 – На здоровье. – Он по-братски взъерошил ее волосы, затем повернулся к телефону. – Закажу еду в номер, и мы еще раз пройдем твою роль.

 Дора со стоном повалилась на кровать.

 – Ненавижу деспотичных режиссеров.

 

 Через дверь ванной Джед прислушивался к ее скороговоркам. После еды они репетировали два часа: спорили, пытались предусмотреть все непредвиденные обстоятельства, но он все равно остался недоволен. Он чувствовал бы себя спокойнее, если бы мог закрепить на Доре микрофон с радиопередатчиком. Глупо, конечно. Ведь она идет в полное персонала административное здание среди бела дня. Если бы он не боялся, что охранники Финли обнаружат микрофон, он настоял бы на своем.

 Это простая работа, напомнил себе Джед. Он уже предпринял меры предосторожности, чтобы исключить почти весь риск.

 Но его мучило это «почти».

 Дверь открылась, и появилась Дора в красном костюме, подчеркивающем все изгибы ее соблазнительной фигуры и открывающем ноги так, что у любого мужчины по эту сторону могилы непременно должны были потечь слюнки.

 – Что ты посоветуешь? – Дора держала у каждой мочки разные серьги. – Подвески или клипсы?

 – Откуда мне знать, черт побери?

 – Клипсы, – решила она. – Так скромнее. Я забыла, насколько лучше чувствуешь себя в костюме. Осталась только легкая нервозность, которая поддерживает необходимый уровень адреналина.

 Она потянулась к флакончику с духами, побрызгала горло, запястья, под коленками. Джед нахмурился. От этого женского ритуала почему-то занервничал он. Когда Дора медленно провела по волосам серебряной щеткой, он понял, в чем дело: он не привык к роли пассивного наблюдателя.

 – Ты выглядишь великолепно. – Ему пришлось откашляться. – И хватит прихорашиваться.

 – Я причесываюсь, а не прихорашиваюсь. Просто привожу себя в порядок. – Проводя щеткой по волосам еще раз, она перехватила его взгляд в зеркале. – Клянусь, ты психуешь больше меня.

 – Просто придерживайся нашего плана и запоминай все, что увидишь. И не поднимай сама разговор о картине. Ты понятия не имеешь ни о какой картине. Постарайся увидеть Уайнсэпа. Мы проверяем его, но я хочу узнать твои впечатления… не твои выводы, а твои впечатления.

 Дора проявила удивительное терпение.

 – Джед, я в точности знаю, что и как делать. Это просто. Еще проще потому, что я сделала бы точно то же самое, если бы действительно не знала о картине. Это очень логичный шаг.

 – Просто береги свою задницу.

 – Дорогой, я рассчитывала, что это будешь делать ты.

 

 Обстановка приемной Финли произвела на Дору колоссальное впечатление. Как Дора и подозревала, Финли оказался коллекционером, а следовательно, у их разговора будет хорошая база – общие интересы. Ее руки были холодными. И это хорошо. Искренняя нервозность сделает причины ее визита более убедительными.

 Однако очень сложно сохранять нервозность, когда так хочется получше рассмотреть сокровища Финли. Дора не могла плохо думать о человеке, украсившем свою приемную малахитовыми вазами и английским диваном начала XVIII века. Она ни на секунду не усомнилась, что сидит на подлинном раннем чиппендейле[22], а о чистом рококо она могла думать только с благоговением.

 Как ей хотелось надеяться, что Финли ни в чем не виноват! Она с удовольствием завела бы с ним деловые отношения.

 Но если он…

 При этой мысли Дора снова занервничала, затеребила золотую булавку-лилию на лацкане пиджака, провела рукой по юбке, взглянула на часы.

 Проклятье! Уже десять минут пятого. Сколько еще он заставит ее ждать?

 

 – Изумительно. Изумительно, – прошептал Финли, глядя на экран.

 Она оправдала его ожидания. Даже еще прелестнее, чем на нечетких фотографиях театральных рецензий, которые раскопал Уайнсэп в старых газетах. И как безупречно одета. Финли уважал женщин, которые умеют показать себя в самом выгодном свете.

 Он с удовольствием смотрел, как ее ладони беспокойно скользят по волосам, по телу. Нервничает. Паукам больше нравятся испуганные мухи. И несмотря на нервозность, как он заметил, ее взгляд снова и снова притягивается к его сокровищам. Это польстило ему.

 Они прекрасно поладят, решил Финли. Прекрасно поладят.

 Он нажал на кнопку вызова секретарши. Пора начинать представление.

 Когда Дора вошла, Финли встал и радушно улыбнулся:

 – Мисс Конрой, простите, что заставил вас ждать.

 – Я счастлива, что вы вообще смогли принять меня.

 Дора пересекла кабинет, устланный огромным белым ковром, и пожала протянутую руку. Первое впечатление от Финли – здоровье и хорошо контролируемая энергия.

 – Мне показалось, что для вас эта встреча очень важна. Что будете пить? Кофе, чай или, может, вино?

 – Вина, пожалуй.

 И ей будет чем занять руки, рассказывая свою историю.

 – Барбара, «Пуи-Фюме». Пожалуйста, садитесь, мисс Конрой. – Рассчитывая обезоружить ее, он вышел из-за стола и сел в кресло рядом с ней. – Как прошел полет?

 – Утомительно. – Дора позволила себе мимолетную улыбку. – Но я не должна жаловаться. Дома такая отвратительная погода. Правда, завтра мне придется вернуться.

 – Так скоро? – В зеленых глазах сверкнуло подобающее моменту легкое любопытство. – Я польщен, что такая красивая молодая женщина проделала весь этот путь только для того, чтобы увидеться со мной.

 С ловкостью квалифицированной официантки секретарша откупорила бутылку, передала Финли пробку и налила чуть-чуть вина в его бокал на пробу.

 Финли покатал вино во рту, проглотил.

 – Да, прекрасно. – Когда секретарша наполнила оба бокала и бесшумно вышла, он поднял свой бокал. – За ваше здоровье, мисс Конрой, и за благополучное возвращение домой.

 – Благодарю вас. – Вино оказалось изумительным, нежным и с едва заметным привкусом дыма. – Я понимаю, вам кажется глупым, что я прилетела только для того, чтобы встретиться с вами, но у меня не было другого выхода. – Словно не в силах справиться с волнением, Дора опустила взгляд на бледно-золотистое вино и крепче сжала ножку бокала. – И вот теперь, когда я здесь, я даже не знаю, с чего начать.

 – Вы расстроены, – ласково произнес Финли. – Не торопитесь. По телефону вы сказали, что это связано с Энтони Ди Карло. Вы… – Он деликатно умолк. – Вы его друг?

 – О нет. – Вспомнив угрожающий шепот Ди Карло, Дора без труда вложила в свой возглас необходимую нотку ужаса и отвращения. – Нет. Он… Мистер Финли, я должна спросить, хорошо ли вы его знаете.

 – Лично? – Финли задумчиво поджал губы. – Боюсь, что я не знаю большинство своих служащих так хорошо, как следовало бы. Компания сильно разрослась, столько филиалов. К сожалению, это очень обезличивает персонал. Я видел его здесь на совещании перед Рождеством и не заметил ничего необычного.

 – Он давно работает на вас?

 – Шесть лет, полагаю. Около шести лет. – Финли изящно отпил вина. – После его странного исчезновения я изучил его досье, чтобы освежить память. У мистера Ди Карло отличный послужной список в компании. Будучи честолюбивым и инициативным, он довольно быстро продвигался по служебной лестнице. Я верю в справедливое вознаграждение этих качеств. Видите ли, он из бедной семьи.

 Дора только покачала головой, и Финли продолжил с улыбкой:

 – Как и я сам. Я уважаю в подчиненных именно желание повысить свой статус. Ди Карло был одним из самых надежных и проницательных руководителей филиалов на Восточном побережье. – Финли опять улыбнулся. – В моем бизнесе проницательность необходима. Я очень сильно опасаюсь нечестной игры. Как доказывает послужной список мистера Ди Карло, он не пренебрегал своими обязанностями.

 – Я думаю… мне кажется… я знаю, где он.

 – Неужели?

 – Я думаю, он в Филадельфии. – Будто собираясь с духом, Дора быстро глотнула вина. – Я думаю, он… следит за мной.

 – О, моя дорогая. – Финли положил ладонь на ее дрожащие пальцы. – Следит за вами? Что вы имеете в виду?

 – Простите, может, это кажется глупым. Позвольте мне начать с начала.

 Дора прекрасно рассказала всю историю: с несколькими душераздирающими паузами и с одним очень искренним срывом – когда описывала нападение.

 – И я не понимаю, – закончила она, глядя на Финли блестящими от навернувшихся слез глазами. – Я не понимаю почему.

 – Дорогая, как это было ужасно для вас. – Финли изобразил искреннее недоумение и сочувствие, хотя его мозг работал очень быстро и четко. Ди Карло явно опустил несколько существенных деталей: он не упомянул о попытке изнасилования и несколько иначе представил драку с соседом. – Вы утверждаете, что мужчина, вломившийся в ваш магазин… и напавший на вас, – Энтони Ди Карло?

 – Я видела его лицо. – Дора закрыла собственное лицо ладонью. – Я никогда его не забуду. Я опознала его в полиции. О, мистер Финли, он убил полицейского офицера и женщину. И оставил умирать другую женщину… одну из моих покупательниц. – При мысли о миссис Лайл настоящая слеза скатилась по ее щеке. – Простите. Я так расстроена, так напугана… Благодарю вас, – выдавила она, когда Финли галантно предложил ей свой носовой платок. – Все это кажется таким бессмысленным. У меня он украл несколько безделушек, а у миссис Лайл, моей клиентки, он не взял ничего ценного. Только фарфоровую собачку, статуэтку, которую она купила у меня накануне. Должно быть, он сумасшедший, – прошептала Дора, опуская руку. – Я думаю, он сумасшедший.

 – Дорогая, надеюсь, вы понимаете мое замешательство. Мистер Ди Карло работал на меня годами. Мне трудно поверить, что один из моих служащих нападает на женщин, убивает полицейских. Мисс Конрой… Айседора. – Финли снова ласково сжал ее руку, как отец, утешающий проснувшегося от кошмара ребенка. – Вы абсолютно уверены в том, что это был Энтони Ди Карло?

 – Я видела его лицо, – упрямо повторила Дора. – В полиции сказали, что у него были судимости. Ничего… ничего подобного, он отсидел всего пару лет, но…

 – Я знал о его неприятностях с законом. – С глубоким вздохом Финли откинулся на спинку кресла. – И я хотел помочь ему искупить ошибки прошлого. Но мне и в голову не приходило… Похоже, я сильно ошибался в нем, очень сильно. Так чем я могу помочь вам?

 – Я не знаю, – прошептала Дора, комкая платок. – Я надеялась, вы подскажете мне, что делать… где полиция могла бы найти его. Если бы он связался с вами…

 – Дорогая, уверяю вас, если он свяжется со мной, я сделаю все, что в моих силах, чтобы навести на него полицию. Вероятно, его семья что-нибудь знает?

 Дора вытерла слезы и отрицательно покачала головой.

 – Кажется, полицейские допрашивали их. Я даже сама хотела повидаться с его матерью, но не смогла. Я бы этого не выдержала.

 – Я наведу справки. Я сделаю все, чтобы помочь вам.

 – Благодарю вас. – Дора всхлипнула и неуверенно улыбнулась. – Я чувствую себя лучше, когда что-то делаю. Самое страшное – ждать и не знать, где он и что планирует. Мне страшно. Я не могу спать. Если он вернется… – Она содрогнулась совершенно искренне.

 – У вас нет никаких оснований думать, что он вернется. Вы действительно не представляете, почему он выбрал ваш магазин?

 – Совершенно не представляю. И это самое ужасное. Оказаться невольной жертвой вот так, наобум. И миссис Лайл. Он застрелил экономку и оставил миссис Лайл умирать. И все из-за какой-то маленькой статуэтки! – Глаза Доры, еще полные слез, смотрели на Финли так жалобно, так простодушно. – Ведь за это не убивают, не правда ли?

 – Хотел бы я знать, – вздохнул Финли. – Вероятно, как вы и сказали, он сошел с ума. Но я всецело доверяю властям. И я абсолютно уверен, что мистер Ди Карло вас больше не потревожит.

 – Я пытаюсь верить в это. Вы очень добры, мистер Финли.

 – Эдмунд.

 – Эдмунд. – Дора улыбнулась несколько смелее. – Простой разговор об этом помог мне. Я только хотела бы попросить вас… если вы что-то выясните, даже самую малость, пожалуйста, позвоните мне. Полиция очень скупа на информацию.

 – Понимаю. Конечно, я свяжусь с вами. У нас отличная служба безопасности. Я поручу им это дело. Если Ди Карло оставил хоть какой-то след, они его найдут.

 Дора с притворным облегчением прикрыла глаза.

 – Я чувствовала, что правильно поступила, прилетев сюда. Благодарю вас. – Когда она встала, Финли взял ее руки в свои. – Спасибо, что выслушали меня.

 – Я только сожалею, что не могу сделать большего. Я был бы счастлив, если бы вы согласились поужинать со мной сегодня.

 – Поужинать? – озадаченно спросила Дора. Такого поворота событий они с Джедом не предвидели.

 – Я не хочу, чтобы вы провели вечер в одиночестве. Вы так расстроены. Я чувствую свою ответственность. В конце концов, Ди Карло – мой служащий. Или был им, – поправил себя Финли с легкой улыбкой.

 – Вы очень любезны.

 – Тогда доставьте мне удовольствие. Успокойте мою совесть. И признаю, что был бы счастлив провести вечер с прелестной молодой женщиной, разделяющей некоторые из моих интересов.

 – Ваших интересов?

 – Коллекционирование. – Финли указал на старинный шкафчик. – Поскольку вы владеете антикварным магазином, думаю, вас заинтересуют мои сокровища.

 – Да, конечно. Но я уверена, что вы гораздо лучше меня разбираетесь в искусстве. Вот эта лошадиная голова, например. – Дора кивнула на каменную скульптуру. – Период китайской династии Хань, третий век нашей эры.

 – У вас изумительные знания и вкус! – воскликнул Финли. Так профессор мог бы похвалить свою лучшую студентку.

 – Я люблю красивые вещи, – призналась Дора. – Люблю владеть ими.

 – О да, я понимаю. – Финли коснулся золотой булавки на лацкане ее пиджака. – Начало нашего века.

 Дора ослепительно улыбнулась.

 – Вы – знаток.

 – У меня есть одна брошь. Я бы очень хотел показать ее вам. – Он подумал о сапфире и о том, с каким удовольствием подразнит ее этим чудом. – Я приобрел ее совсем недавно и уверен, что вы по достоинству ее оцените. Итак, решено. Я пришлю за вами машину в отель. Скажем, в семь тридцать.

 – Я…

 – Пожалуйста, не поймите меня превратно. В моем доме полно слуг, так что вы будете в полной безопасности. Нечасто мне представляется возможность показать свои сокровища истинному ценителю. Я бы хотел услышать ваше мнение о моей коллекции футляров для ароматических шариков.

 – О боже. – Дора восхищенно вздохнула. Она не смогла бы устоять, даже если бы не выполняла секретное задание. – С удовольствием.

 

 Дора вернулась в номер гостиницы, воодушевленная успехом. Джед метался из угла в угол в облаке сигаретного дыма, не обращая внимания на работающий телевизор, хотя сизый воздух дрожал от грохота сражений старого военного фильма.

 – Какого черта ты так задержалась?

 – Меня не было какой-то час. – Дора скинула туфли, подошла к нему и обняла. – Я сыграла великолепно.

 – Об этом я буду судить. – Джед толкнул ее в кресло, затем схватил пульт и одним нажатием кнопки прекратил войну. – Рассказывай о Финли. Все и с самого начала.

 – У нас остался кофе? – Дора схватила кофейник и понюхала содержимое. – Позволь мне насладиться моментом. Я хочу творожный пудинг. Закажи нам творожный пудинг, пожалуйста.

 – Конрой, ты злоупотребляешь моим терпением.

 – Ну, ты умеешь лишить человека радости. Ладно.

 Дора выпила тепловатый кофе, поудобнее устроилась в кресле и все ему рассказала.

 – Финли был очень мил, – закончила она свой монолог. – Очень чуток и надлежащим образом шокирован. Я, конечно, безукоризненно сыграла роль нервной, шарахающейся от собственной тени простушки. И поскольку полиция не в состоянии меня успокоить, он очень любезно предложил сделать все, что в его силах, чтобы найти Ди Карло. Даже нанять частную охранную фирму.

 – Что с Уайнсэпом?

 – Его там не было. Я первым делом о нем спросила, но секретарша сказала, что у него выходной.

 – Если он собирается встретиться с тобой в следующий четверг, то, естественно, не мог показаться тебе на глаза.

 – Я подумала об этом и на обратном пути остановилась поговорить с охранником в вестибюле. Я сказала ему, что увидела на справочном табло имя Эйбела Уайнсэпа и что мой отец когда-то работал с Эйбелом Уайнсэпом, а потом потерял его из виду. Я сказала, что тот Уайнсэп был высоким и рыжеволосым. Как оказалось, этот Уайнсэп маленький, костлявый, сутулый и лысый.

 – Умница, Нэнси.

 – Спасибо, Нэд. Как ты думаешь, Нэнси и Нэд когда-нибудь занимались любовью? На заднем сиденье ее седана после особенно успешного дела?

 – Мне нравится так думать. Ближе к делу, Конрой.

 – Хорошо. – Однако ей предстояло самое сложное. Всю дорогу она тщательно продумывала, как сообщит это Джеду. – У Финли потрясающий кабинет… ах да, я забыла упомянуть о телеэкранах. У него их целая стена. Знаешь, довольно жутко. Звук выключен, и на всех экранах телепрограммы и разные его офисы. Наверное, у него повсюду расставлены видеокамеры. Но не это самое невероятное. В его кабинете стоит лампа самого Галле. Я чуть не бросилась на колени, чтобы вымолить ее. И китайская скульптура, которой больше полутора тысяч лет, лошадиная голова. Но это мелочи. Сегодня за ужином я увижу его личную коллекцию.

 Джед схватил ее за запястье.

 – Еще раз, Конрой, и помедленнее.

 – Я сегодня ужинаю с ним.

 – С чего ты взяла?

 – Он пригласил меня, а я согласилась. И прежде чем ты начнешь перечислять, почему мне не следует с ним ужинать, я скажу тебе, почему это необходимо. Он был очень любезен со мной, очень чутко отреагировал на мою беду. Он думает, что я одна в городе, что я в ужасном настроении. Он знает, что я безумно интересуюсь антиквариатом. Если бы я отказалась, то все испортила бы.

 – Если он замешан в контрабанде, последнее, что тебе следует делать, – это оставаться с ним наедине в его доме.

 – Если он замешан, – возразила Дора, – последнее, что ему придет в голову, это разделаться со мной в своем собственном доме. Особенно если я скажу ему, что позвонила родителям и рассказала об ужине с ним.

 – Глупая идея.

 – Ничего глупого. Я смогу поближе познакомиться с ним. Я ему нравлюсь. – Дора вынула из шкафа привезенные на всякий случай маленькое черное платье с блестящим коротким жакетом-болеро в красную и золотую полоску и, приложив их к себе, повернулась к зеркалу. – Он не хочет, чтобы одинокая расстроенная женщина скучала вечером в Лос-Анджелесе.

 Джед, прищурившись, смотрел на ослепительные блестки.

 – Он приставал к тебе?

 Дора с подчеркнутой медлительностью расстегнула жакет и рассмеялась.

 – Ты ревнуешь, Скиммерхорн? Как мило!

 – Я не ревную. – Джед никогда в своей жизни не ревновал ни одну женщину. Никогда. И не собирался признаваться в этом сейчас. – Я задал простой вопрос и хотел бы услышать ответ.

 Дора сняла жакет, оставшись в кремовой шелковой комбинации с кружевами.

 – Ты сам ставишь себя в неловкое положение, заставляя повторить, что я люблю тебя. Но ведь мы этого не хотим, не так ли?

 У него все сжалось внутри, и, тихо выругавшись, он выхватил из пачки еще одну сигарету.

 – Может быть, мне просто надоело смотреть, как ты наряжаешься для другого мужчины.

 – Но ведь именно за этим я сюда приехала, правда? Чтобы познакомиться с ним, завоевать его сочувствие и доверие, чтобы узнать как можно больше. – Склонив голову, Дора вгляделась в застывшее лицо Джеда. – Тебе будет легче, если я скажу, что не собираюсь спать с ним?

 – Да, мне будет намного легче. – Он раздраженно выдохнул дым. – Мне не нравится, что ты едешь туда одна. Я слишком мало знаю о нем, и мне это не нравится.

 – Ты будешь знать больше, когда я вернусь. – Дора отвернулась, чтобы повесить жакет, и вздрогнула, потому что не слышала, как Джед подошел к ней и положил ладони на ее плечи.

 – Я не привык стоять в стороне и ждать.

 Дора тщательно расправила жакет на вешалке.

 – Это я могу понять.

 – Я никогда ни о ком так не волновался. Мне это не нравится.

 – И это я могу понять. – Дора стянула юбку и аккуратно закрепила ее на другой вешалке. – Со мной все будет хорошо.

 – Конечно. – Джед прижался щекой к ее макушке. – Дора… – Но что он мог сказать? Ничто из того, что бурлило в нем, не казалось правильным. – Я буду очень скучать по тебе вечером. Наверное, я привык к тебе.

 Необыкновенно тронутая его словами, она улыбнулась и сжала его руку.

 – Ты такой сентиментальный парень, Скиммерхорн. Сплошные нежные чувства и цветы.

 – И тебе это нравится? Именно это ты ищешь?

 Дора погладила его щеку и улыбнулась, но улыбка не достигла ее глаз.

 – У меня есть свои чувства, и я могу покупать себе цветы, когда захочу. – Она провела губами по его губам. – У меня также есть свободный час. Почему бы тебе не пригласить меня в постель?

 Он был бы счастлив…

 – Нам надо работать, Конрой. Надевай халат, и разберем основные правила твоего вечернего поведения.

 Надувшись, она отодвинулась от него.

 – Я стою перед тобой, можно сказать, в одном кружевном поясе, а ты велишь мне надеть халат?

 – Совершенно верно.

 – Ты действительно привык ко мне.