• Следствие ведет Ева Даллас, #48

Глава 14

 Договорилась, чтобы записи с камер переслали ей на домашний, рабочий и даже карманный компьютер, чтобы уж было везде.

 Пока дорожная полиция суетилась, дошли до Бенджа Фриббета с приятелями. Разбудили.

 Первоначальное раздражение сменилось растерянными улыбками, а потом и искренней озабоченностью.

 – Да ладно, что могло стрястись… – Бендж, красивый накачанный мулат, почесал грудь, на которой красовалась футболка с призывно улыбающейся Мэвис Фристоун.

 Было несколько неприятно увидеть лицо подруги на груди какого-то чувака.

 – Да все с ним в порядке! Он точно не дома?

 – Я бы сюда не пришла. Когда вы в последний раз виделись или говорили?

 – Видел вчера, зашел к нему на работу потрепаться. Решили вечером, вчера то есть, собраться здесь и порепетировать. А по телефону говорил – не знаю – около двенадцати, что ли. Наверно, чуть позже. Он как раз шел сюда. Сказал, что уже почти на месте, и…

 – Покажите телефон!

 – Ах да. Я тогда завелся на него… – Он кинул взгляд на товарищей: толстенького коротышку с копной фиолетовых волос и второго, жилистого, с руками в татуировках и полувыбритой головой.

 В гостиной помещался продавленный диван, стол с контейнерами из-под еды и пивными бутылками, а также всевозможное музыкальное оборудование.

 Бендж откопал телефон в корзине с мусором, понажимал кнопки, проиграл запись.

 – Ты идешь или как? Рокси здесь, все здесь…

 – Да-да, сейчас буду. Черт, как на Южном полюсе! Уже почти на месте. Начинайте!

 И дальше чуть слышно чей-то голос.

 – Стоп, еще раз сначала, погромче!

 – Сейчас, только сильно громче не получится. Дерьмовая трубка.

 Ева выхватила телефон и прижала к уху.

 – Эй, красавчик… – пробормотала она.

 На всю мощь прогремел голос Рида:

 Я перезвоню.

 – Вот и все, – сказал Бендж. – Видите, я пробовал еще пару раз, оставил голосовое сообщение на мобильном и домашнем. И Рокси тоже…

 Не слушая Бенджа, Ева снова проиграла запись и отметила время: пять минут сорок восемь секунд с момента выхода из дома до прерывания связи.

 – Мне нужен этот телефон!

 – У меня другого нет… – начал было Бендж, но тут же тряхнул головой. – Берите. Господи, берите, конечно! Вы правда думаете… Может, он к Мэдди зарулил? У них не тип-топ, но вдруг…

 – Мать ей звонила. К кому-нибудь еще?

 – Да нет, мы его компания. – Снова оглянулся на друзей. – Его команда, понимаете? Мы все завелись, что он так нас кинул. Чем можно помочь? Хотите, прочешем район?

 Особого смысла Ева не видела, но и останавливать их не хотела.

 – Это ее голос. – Сунула телефон Бенджа в карман. «Эй, красавчик»… Сука! Прямо в погрузочной зоне, на полдороге.

 – Оказался не в том месте не в то время, – заметил Рорк и похлопал ее по спине.

 – Кончилось их везение! Есть чертова камера и голос на этом дерьмовом телефоне. Мы с точностью до минуты знаем, когда его схватили. И, елки-палки, они где-то совсем рядом! Рядом…

 Будет много беготни, подумала она и по пути обратно отдала распоряжение отправить на участок по квартирам патрульных и роботов.

 Начнет с погрузочной зоны, велит Макнабу увеличить все, что снимут с камеры, и усилить голос на телефоне.

 Вряд ли установят личность по спектрограмме речи, но попытаться надо.

 Оказавшись в машине, вытащила свой телефон.

 – Кому это ты звонишь в такой час?

 – Кармайкл. Они с Сантьяго уже могут начинать.

 – Ева, там еще и пяти утра нет!

 – Почему это?

 – Потому что волшебный слон, который несет на массивной спине широкое блюдо нашей планеты, неторопливо ступает по тропе вокруг солнца.

 – Да пошел ты!

 Образ, однако, показался ей не менее логичным, чем научное объяснение. Она решила дать подчиненным поваляться еще полчаса.

 – Без предварительного плана, как и в прошлые два раза. Его быть просто не могло, жертву не выбирали специально. Почему снова вышли на охоту? Первый вариант – убили Джейлу Кемпбелл с опережением графика. Или ее организм неожиданно не выдержал, а они еще мало покуражились.

 – В таком случае быстро избавятся от тела, и, как только рассветет, ты найдешь труп.

 – Да, держать его у себя нет смысла. Может, поехали выбрасывать и парень попался по дороге. Хотя зачем избавляться от трупа в полночь? Не рановато? Подождали бы час-другой – меньше риска.

 – А если риск нужен для куража?

 – Да, чтобы поднять планку… Второй сценарий – она жива, но решили взять второго. Им комфортно, места достаточно, так почему не заготовить заранее?

 – Или…

 – Дуэт. – Ева кивнула. – Двое сразу. Схема определена как нападение на одну жертву, но кто знает… Взяли и устроили себе «два по цене одного».

 – Можно заставить одного терроризировать другого. Или работать параллельно, у каждого – своя жертва в полном распоряжении.

 – Куча омерзительных вариантов. Пока не найден труп, придерживаемся сценария, что специально захватили второго. Или поддались порыву. Погрузочная зона – явный косяк. Хотя если не жили в больших городах, про камеры, может, и не знают.

 – Даже горожане, у которых нет машины, часто не знают про камеры. И даже те, кто водит, не всегда о них задумываются. Чтобы активировать камеру, надо заехать в определенный квадрат, плюс они исключительно дрянного качества. – Рорк улыбнулся. – Мне вот, помню, бывало нужно удобное местечко, чтобы… припарковаться. Добавлю, лейтенант: вывести из строя такую камеру под силу даже ребенку.

 – Надеюсь, эти двое в детстве не играли в те же игры, что и ты.

 По мере удаления от центра машин на улицах прибавлялось. Максибусы с работниками ночной и утренней смены тарахтели и плевались выхлопными газами. Вверху сновали трамваи.

 Изредка проносились мимо такси – мало кто из тружеников этого часа мог позволить себе подобную роскошь. И все-таки кому-то надо на утренний шаттл. Или дорогая проститутка с шиком возвращается домой после богатого клиента.

 – Они должны иногда выбираться в люди, – пробормотала Ева. – Приехать в Нью-Йорк и не посмотреть достопримечательности?! Магазины, каток в Рокфеллеровском центре, парк. Захочется увидеть Эмпайр-стейт-билдинг, потусить на Таймс-сквер…

 Повернулась к мужу:

 – Нельзя же не повеселиться? Нельзя вечно сидеть в своей норе, даже если тебе в ней очень клево. Сидеть дома можно и в деревне!

 – Логично. И что это нам дает?

 – Погоди. Мы имеем дело с парой. Мира считает, они влюблены, хоть это и извращенная, больная любовь. Следовательно, будет романтический ужин в каком-нибудь модном местечке. А значит, нужны деньги, если только они не расплачиваются картой жертвы, но в таком случае мы бы их уже сцапали, как крысы – сыр. И сувениры. Куда без них!

 По дороге Ева так и эдак крутила в голове эту мысль.

 Дома они прямиком направились в кабинет и уже на подходе уловили запах бекона.

 Если бы не аромат кофе, Ева бы, наверно, покусала своих копов.

 Вошли, как раз когда Пибоди протягивала от сервированного фуршетного стола тарелку Баннеру.

 – А вот и вы! Мы решили не ждать и накрыть завтрак… Куда-то ходили?

 Ева отбросила плащ.

 – У нас еще одна жертва!

 – Еще? Кемпбелл…

 – Не установлено. Рид Аарон Маллиган, двадцать один год, захвачен в полночь с небольшим, двигался на юг по Седьмой авеню, между Уэверли и Чарльз-стрит.

 – Есть свидетели? – спросил Макнаб.

 – Запись телефонного разговора и, возможно, запись с камеры. Рорк, выведи на экран, а я проверю, что там у дорожной полиции.

 – Маллиган, – повторил Рорк. – Рид Аарон. Об исчезновении сообщила мать.

 Пока Рорк излагал обстоятельства, Ева в конце концов связалась с кем-то из дорожной полиции, кто был не окончательным дебилом.

 – Отправили запись с камеры. Сейчас покажу… А чтоб тебя!.. – произнесла она несколько секунд спустя, когда замигало смазанное изображение, и повернулась к Макнабу: – Можно подчистить?

 – Посмотрим. Ну-ка…

 Ева встала, уступая ему место за столом.

 – Еще и ракурс неудачный!.. Высоко, номер не видно. Хотя бы разобрать марку и модель. Где… А вот, кто-то вылезает со стороны тротуара! Или показалось? Макнаб!

 – Работаю. В лаборатории или в управлении вышло бы ловчее.

 – Сделай сначала тут.

 Рорк подошел и наклонился к Макнабу. Заговорили на своем тарабарском компьютерном языке.

 – Дверцы со стороны дороги не видно. Камера – полное дерьмо, и все-таки это баба. Вот, мини-юбка, короткий жакет, – указала Ева.

 – Что тут поймешь-то! – Баннер напряженно всматривался. – Только рост. С учетом высоты машины, а это все-таки микроавтобус… Метр семьдесят или около того. Волос не видно, лицо отвернула, на руках перчатки. Негусто…

 – А это не угол номерных знаков? – ткнула пальцем Пибоди. – И на заднем стекле вроде стикер. Треугольничек.

 – Уже лучше, – заметила Ева, когда изображение чуть прояснилось. – Да, женщина. Видно по движениям. Охотится, напялила эти шлюшьи чулки.

 – Сеточки, – подсказала Пибоди.

 – Оглядывается, открывает заднюю дверцу. Можно увеличить?

 Изображение дрогнуло, сумасшедше помигало несколько мгновений и выровнялось.

 Женщина наполовину вытащила большое мягкое кресло. Справилась без особого труда. Не слабого десятка, подумала Ева, да и опыт сказывается.

 В кузове, кажется, открытая сумка вроде спортивной. На заднем плане что-то шевельнулось.

 – Отмотай! Вот, в тени, мужик – вылезает со стороны улицы… Твою мать! Рассадил чем-то фонарь!

 – Может, рогаткой.

 Ева хмуро воззрилась на Баннера:

 – Рогаткой?

 – Почему нет? У нас ребятишки развлекаются. Исчез…

 – Прячется за машиной или в подворотне. На жертв нападают сзади. Пибоди, нужны записи со всех камер на этой стороне улицы.

 – Есть!

 – Баба оглядывается. Профиль. Кого-то увидела? Смотрите, сигналит партнеру. Сейчас начнется. Да, стягивает шапку, откидывает волосы, чтобы Маллиган ее хорошенько разглядел. Длинные светлые волосы. Вероятно, белая.

 – Господи, Даллас, как по таким крохам установить личность?! – воскликнул Баннер.

 Ева, не отрывая взгляда от экрана, ответила:

 – Установим. А вот и Маллиган! Темно-зеленая куртка, поднят капюшон, загородил ее от камеры. Ничего, установим… «Помоги, пожалуйста!» – прошептала Ева. – «Никак не подниму… Спасибо тебе огромное!» И вот он, естественно, приседает, берется за кресло…

 Все произошло стремительно, но, несмотря на темноту, мигание и размытость, Ева увидела достаточно. Дубинка – да, какая-то дубинка, – быстрый сильный удар. Грузят в машину, женщина забирается следом. Дверца хлопает, и секунду спустя их и след простыл.

 – На все про все меньше десяти минут! Ничего, теперь вы от нас не уйдете… Отправь запись в лабораторию и сам подчисти, – велела Ева Макнабу. – Мне нужна каждая мелочь: преступники, стикер на стекле, марка и модель…

 – И край номерного знака, – добавила Пибоди.

 – Если реально что-то с этим сделать, вперед!

 – С этим я помогу, Макнаб, – вызвался Рорк. – А ты, Ева, наложи-ка тарелку. Мужчина не должен голодать.

 – Отлично. От Фини будет польза?

 – Еще какая! Разделимся: кто-то займется идентификацией, кто-то подчистит, а кто-то увеличит.

 – Сейчас с ним свяжусь. Пибоди, поднимай Кармайкл с Сантьяго. Пусть работают. Подгони их!

 – А мне чем заняться? Болтаюсь тут мертвым грузом, – подал голос Баннер.

 Ева включила карту.

 – Вот тут похитили жертв, а тут выбросили тело. Я думаю, Маллигана взяли, повинуясь импульсу, а значит, логово где-то рядом. Нужен список сувенирных магазинов района.

 – Сувенирных?

 – А вы домой собираетесь с пустыми руками?

 Он конфузливо улыбнулся.

 – Пибоди обещала раздобыть свитер с логотипом департамента полиции Нью-Йорка и толстовку с капюшоном. А матушка собирает стеклянные шары со «снегом». Не спрашивайте почему – нравятся они ей, и все тут! Хотел купить до отъезда. – Он кивнул. – Если преступники – приезжие, захотят сувениров.

 – И когда установим их личность, покажем фото в лавках из вашего списка. Добавьте кафе, где продают на вынос. Заказывать на дом рискованно, а самому накупить и притащить – пожалуйста. Держу пари, ни один из них не любит готовить. И, как правильно заметил Рорк, мужчина не может голодать. Да и женщины тоже.

 – Тогда начинаю.

 – Могу еще подкинуть работы.

 – Да-да!

 – Ломбарды, секонд-хенды. На жратву и сувениры нужны деньги. Легче всего, конечно, пошла бы электроника… У нас есть данные, во что были одеты Купер и Кемпбелл. А теперь и Маллиган. Если тряпки понравились, оставят себе, нет – продадут. Возьмите тарелку. Можно работать и жевать.

 Она вернулась к столу и вызвала Фини.

 Его виноватое лицо показалось ей более опухшим, чем обычно, а рыжие с проседью волосы – чересчур всколоченными. Однако видео он не отключил, и она сделала вывод, что все-таки его не разбудила.

 – Погоди… – Отхлебнул из ярко-красной кружки. Ева знала, что это кофе. – Ну что у тебя?

 – Наконец повезло с нашими душегубами. Есть запись с камеры погрузочного дока.

 – Камеры там обычно дерьмо.

 – Ага, потому и прошу, чтобы ты ею занялся. Рорк с Макнабом уже колдуют в нашей лаборатории. Более или менее видна машина и частично – подозреваемые. Возможно, край номерного знака и стикер на заднем стекле. Заснято, как хватают последнюю жертву.

 – Ту девушку?

 – Она не последняя. Сегодня ночью. Парень, едва исполнилось двадцать один. Выбросили тело Кемпбелл или нет, пока не знаем. Еще рано.

 – Да уж, рановато. – Потер сонный глаз. – Подъеду через полчаса. Ставь кофе!

 – По рукам! Спасибо! – Ева дала отбой. – Пибоди, докладывай.

 – Кармайкл и Сантьяго проверят пару ниточек. Они кое-что прослышали, но вчера решили, что пора на боковую. Сегодня займутся. – Пибоди положила себе яичницы. – «Автомастерская Буббы, эвакуатор и пироги».

 Ева уже открыла рот, но помотала головой.

 – Не ври!

 – Вот как на духу! – Пибоди торжественно подняла руку, другую прижала к груди. – Кармайкл говорит, жена Буббы печет пироги, а на Буббе с сыном – остальное. Они с Сантьяго считают, что у сына рыльце в пушку.

 – Надо потолковать с ним один на один.

 – Так и хотят.

 Хмыкнув, Ева повернулась к компьютеру, чтобы набрать и разослать кому следует отчет по Маллигану. Потом проверит на вероятность, жива ли Кемпбелл. Надо посоветоваться с Мира…

 Вот-вот что-то прояснится, уже скоро. Ева это чувствовала, почти слышала, как начинает трещать стена.

 Хватит ли времени?

 

 Насилуя ее, он плакал.

 Нет, подумала Джейла, неверное слово. Нельзя назвать это изнасилованием, если его предварительно избили и изрезали.

 Как и ее.

 Если накачали возбуждающим препаратом и приставили к горлу нож… Она пыталась сказать ему глазами: просто делай, что говорят, мне все равно.

 На нее капали его слезы. Удивительно, как она только не захлебнулась.

 Ей к горлу тоже приставили нож, потому что изнасилования показалось недостаточно. А Элла-Лу вытащила кляп.

 – Умоляй его, умоляй! Кричи!

 И Джейла кричала, хотя голос был сиплым и слабым. Кричала и умоляла. А глазами говорила плачущему мальчику: ничего страшного, ты не виноват.

 Когда-то она была абсолютно уверена, что изнасилование – худшее, что может случиться с женщиной. Высшее надругательство. Теперь понимала, что ошибалась. То, что они заставили сделать Рида (его зовут Рид, повторяла она про себя, она будет звать его Рид), – ничто в сравнении с предыдущими мучениями. И с будущими. С тем, что они непременно сделают…

 Принято считать, что насильнику важен не секс, а проявление власти над жертвой, ее подчиненное положение. Может, и так, но Дэррилу и Элле-Лу сексуальный компонент был тоже нужен.

 Они лапали друг друга свободными руками, пока этот мальчик ее насиловал, и в подробностях описывали, как будут трахаться.

 Так спешили, что оттянули Рида, наскоро связали и смылись – Элла-Лу заявила, что хочет на постели.

 Забыли вставить кляп. Джейла сообразила это лишь спустя минуту. Поняла, что невнятные звуки, которые у нее вырываются, – на самом деле слова.

 – Слышишь меня? Рид! Слышишь?

 Он лежал ничком и плакал. Руки за спиной, ноги связаны скотчем от икры до щиколотки.

 – Я Джейла. Джейла Кемпбелл.

 – Простите! Простите!

 – Ты не виноват. Мне все равно.

 Возможно, потом будет не все равно и она больше никого никогда к себе не подпустит. Или ее убьют, и тогда действительно…

 – Послушай! Я Джейла. Можешь говорить?

 – Простите… – Он наконец повернул голову и посмотрел на нее распухшими подбитыми глазами. – Они заставили…

 – Знаю. Не важно. Если бы не подчинился, меня, может, уже убили бы. Или нас обоих. Если заставят снова, помни, что мне плевать. Какой сегодня день? Я сбилась.

 – Кажется, четверг… или среда. Не соображу. Почему они это делают?

 – Не знаю. Они чокнутые. Можешь двигаться? Надо нож или что-то острое…

 – Не знаю. Все болит. Кажется, рука сломана… – Он приподнялся. – Кто они?

 – Дэррил и Элла-Лу.

 Слова царапали горло, как гвозди сухое дерево.

 – Запомни имена! Надо бежать. Будут издеваться еще сильнее – их это заводит.

 – Где мы?

 – Не знаю. Наверно, в квартире. Нижний этаж – когда открывают дверь, шумят машины. Постарайся открыть дверь или окно. Или найди что-то острое. Я привязана.

 Он старался. Пыхтел, охал от боли и сдавленно всхлипывал, дюйм за дюймом двигаясь в ее сторону.

 Ему удалось встать на колени, и Джейла снова увидела серое от натуги лицо и глаза, затуманенные болью и наркотиком.

 Кожа Рида блестела от пота и крови на местах порезов. Он трясся, как человек во льду.

 – На том столе нож, попробую скинуть…

 – Давай, Рид, давай!

 Он полз на коленях. Джейла видела его руку, белую, словно кость, и сильно распухшую, видела кровь от порезов и содранной кожи на спине.

 Глубоко в душе у нее шевельнулось сочувствие, но его заглушала отчаянная, горячая надежда. Если получится…

 Он качнулся, чуть не упал.

 – Мутит. Надо…

 – Отдышись.

 Поздно… Он накренился, не удержал равновесие и рухнул навзничь на сломанную руку.

 Тоненько вскрикнул и потерял сознание.