• Следствие ведет Ева Даллас, #48

Глава 16

 Ева начала поднимать дополнительные данные на племянника, а Пибоди занялась ориентировкой.

 – Баннер, у Хэнкса есть племянник, Кёртис Монро Хэнкс, двадцать восемь лет, фермер. Отправляю вам инфу на карманный комп. Поиграйте еще раз в хорошего дядечку. Уточните, где он, прощупайте. По-моему, не наш, но надо убедиться.

 – Ясно. Что у него за тачка?

 – Тачка?

 – Скажем, у нас в Сибилс-Понд виновник ДТП скрылся, и его авто попадает под описание.

 – Ага… Пикап «Торо» пятьдесят шестого года, травянисто-зеленый, номерные знаки выданы в Оклахоме, пятьсот семьдесят два эхо-папа-альфа. И мотоцикл, «Хокер Миднайт Райдер», шестидесятого года, цвет темно-серый, именные номера: БУМ, бета…

 – Записал. Возьму мотоцикл.

 Когда он вышел, Ева встала, чтобы добавить данные на доску.

 – Пибоди, составь подробный отчет, отправь Уитни, Мира, Кармайкл и Сантьяго. И Бакстера с Трухартом привлеки. Если у них нет вызовов, пусть займутся магазинами и ресторанами из списка Баннера.

 – У Трухарта через час экзамен.

 – Ну да…

 А чтоб тебе! Черт! Вот дерьмо!

 – Хорошо, тогда одного Бакстера. Могут вместе с Баннером пройтись по сектору. Передай Бакстеру, что через час мы с Баннером будем в управлении.

 Она добавляла материалы на доску, перетасовывала их, изучала.

 Хэнкс равняется пикап, который преступники бросили на месте убийства Дженсена.

 Это переносит их в Оклахому. И, черт возьми, как-то связывает с Хэнксом. Почему он не заявил об угоне? Скорее всего, продал из-под полы или дал на время.

 Наверно, продал. Кто же одолжит машину на столько месяцев?

 Но чертов пикап все еще зарегистрирован на него. Неужели не переписал бы?

 Снова вгляделась в фото племянника. Не похоже, и все! Но раз есть племянник, должны быть двоюродные братья или сестры, тети, дяди и так далее. Хорошие приятели или просто некто, перед кем у Хэнкса солидный должок.

 Помоложе, думала она, обводя взглядом доску. Не ровесник. Кто-то, кто годится ему в сыновья или дочери.

 Подружка? Может, седина в бороду… С помощью секса уломала отдать пикап? Или у подруги есть сын или дочь…

 – Племянник на ферме, – объявил Баннер. – Хороший парень. И честный, если на то пошло. Огорчился, что виновник ДТП сбежал, спрашивал, есть ли пострадавшие. Оказал полное содействие. Я наврал, что это случилось в ночь, когда похитили Кемпбелл. Он играл в покер до часу. С десяток человек могут подтвердить. Пригласил приехать и осмотреть мотоцикл.

 – Значит, вычеркиваем. Пока не поговорят с Хэнксом, с места не сдвинемся.

 А вот в других направлениях давно пора действовать, подумала Ева.

 – Пибоди, закругляйся, едем в центр. Баннер, приставлю вас к детективу Бакстеру. Начнете опрос по магазинам и ресторанам из вашего списка. Возьмете изображение преступников. Добавляйте, что это пара, указывайте возраст, акцент. Может, повезет. Когда установим имена и узнаем, как выглядят – а мы это узнаем, черт дери! – отправим вам информацию.

 – Если вы готовы, я готов, лейтенант!

 – Встретимся внизу. Я на минуту в лабораторию.

 Трое обожаемых ею компьютерных фриков трудились в поте лица. На одном экране работала программа идентификации, на другом увеличивали изображение с камеры на погрузочном доке.

 Первым повернулся Рорк.

 – Запись – хлам! Можно колупаться полдня, а толку чуть. Нельзя увеличить то, чего нет.

 – Ладно. Макнаб, перешли изображение Баннеру и Бакстеру. Можно заодно и остальным. Наша ниточка – Хэнкс, и мы из него, так или иначе, информацию вытянем. Все, я ушла.

 – Хочешь мое мнение? – спросил вдогонку Фини.

 – Давай.

 – Этому вашему парню, – он махнул рукой на зернистое темное изображение, – едва ли стукнуло тридцать. Рост метр восемьдесят – метр восемьдесят три. Куртка делает более мешковатым, но не сильно. Ему надо двигаться быстро. И, скорее всего, белый.

 – Дополнительные данные для Бакстера с Баннером. А женщина?

 – Ее видно лучше, выступала приманкой для мальчишки, – отозвался Рорк, поднимаясь. – Рост метр шестьдесят три, вес пятьдесят пять – шестьдесят. Хорошие ноги. Волосы длинные и светлые, хотя, возможно, парик. Опять же ставим на белую расу. Возраст, судя по телу и голосу, – между двадцатью пятью и тридцатью. Проверил по программе определения диалекта. Северо-запад Оклахомы.

 – Хорошо. Уже что-то. А будет и еще больше. – Секунду она смотрела на изображение, словно надеясь силой воли сделать его четким. – Брешь увеличивается… Подбросить в управление, Фини?

 – Я на своей. Макнаб тебе нужен?

 – Возьму, если обойдешься.

 – Бери. Звони, если что. – Фини салютнул Рорку. – С вами приятно работать!

 – Взаимно! Поковыряюсь еще полчаса и оставлю доступ открытым, если вдруг захотите прислать дополнительную информацию.

 – Спасибо.

 Сколько еще таких компьютерных чудес он сегодня покажет, подумала Ева и прогнала прочь эти мысли, ибо все равно не могла преставить такое количество.

 – За дело, Макнаб! Пибоди с Баннером уже работают.

 – Иду. Прикольные игрушки… – бросил он Рорку, выходя вслед за Фини.

 Ева сунула руки в карманы.

 – Закроем дело – и в доме останется только один коп.

 Рорк подошел и положил руки ей на плечи.

 – Мне твои копы нравятся. – Легко ее чмокнул. – Кажется, Баннер – тоже, теперь, когда я к нему присмотрелся. И, кстати, плащ Фини готов, внизу у Соммерсета. Зная вас обоих, я предположил, что ты предпочтешь отдать его без свидетелей.

 – Да…

 Подарки всегда были для Евы делом малоприятным.

 – И вообще, лучше ты.

 Прекрасно понимая жену, Рорк сжал ей плечи.

 – Идея была твоя, и идея хорошая. Он твой коллега. Как-нибудь переживете. Иди. И будь осторожна. Я совершенно точно хочу увидеть копа вечером в своей постели!

 – Ха-ха, до чего ты дожил! – На этот раз уже она его поцеловала. – Спасибо за помощь! Если хочешь, буду держать тебя в курсе.

 – Хочу.

 – По рукам!

 Она широким шагом вышла из лаборатории.

 Он посмотрел ей вслед и, потрогав серую пуговицу, которую всегда носил в кармане, вернулся к экранам, чтобы продолжить работу, пока есть время.

 Ева сбежала вниз по лестнице, где шумно переговаривались у двери ее копы. Схватив плащ со стойки перил, заметила словно из воздуха возникшего Соммерсета с коробкой, завернутой в простую коричневую бумагу. Не успела ничего предпринять, и он сунул ее ей в руки.

 – Как вы просили!

 Не теперь, хотела сказать Ева, но коробка уже привлекла внимание Пибоди.

 – Что это у тебя?

 – Так… – пробормотала Ева, не зная, как уклониться от вручения подарка.

 Решила покончить с этим поскорее и сердито зыркнула на Соммерсета.

 – Машины поданы?

 – Разумеется.

 Она еще больше сощурилась, и Соммерсет растаял, как дым.

 – Залезайте в машину. Фини, задержись на минутку!

 Баннер встал с корточек, распрямляя длинное тело, и напоследок погладил Галахада. Пибоди, выходя, чуть не свернула шею.

 – Кое-что, тут… – Ева протянула Фини коробку. – Тебе.

 Его руки живо спрятались в карманы, лицо опасливо нахмурилось.

 – С чего вдруг?

 Когда ей дарили подарки, она часто думала то же самое, и потому только пожала плечами.

 – Просто…

 Фини озадаченно и застенчиво сорвал бумагу. Чтобы не затягивать процедуру, она выхватила у него обертку, скомкала и швырнула на ближайший столик. Принялась надевать собственный плащ.

 – Ни хрена себе!

 Смущение, ошеломленность и радость. Ева вытянула из кармана шарф. Фини бросил коробку и разворачивал плащ.

 – Вот сукин сын!

 Поднял на вытянутых руках и ухмыльнулся. Цвета грязи – она выбрала его любимый, – с защитной подкладкой, до середины бедра.

 Рорк, отвечавший за дизайн, остановился на свободном простом покрое, а декоративным элементом сделал пуговицы в виде капитанских нашивок.

 – Сварганила мне чертов волшебный плащ!

 – Э-э, Рорк…

 – Сукин сын! – Продолжая ухмыляться, он ткнул ее кулаком в плечо, немедленно скинул старое пальто, тоже цвета грязи, и швырнул на пол. – И по размеру подходит, проклятое… – Перевернул обновку и, качая головой, обозрел подкладку. – Гениальный плащ, мать вашу за ногу!

 Чувствуя себя увереннее в обсуждении нательной брони, Ева расслабилась.

 – Не топорщится, легкая и надежная. Отражает прямой удар парализатора – подтверждаю. Нож – тоже, хотя я лично не проверяла.

 – Сукин сын!.. – повторил Фини в третий раз и посмотрел ей в глаза. Его уши едва заметно порозовели. – Спасибо.

 – Пожалуйста.

 Он наклонился за старым пальто и коробкой и снова посмотрел на Еву.

 – Большое спасибо.

 – Большое пожалуйста.

 – Представляю, что будет, когда жена увидит! – Провел рукой по коже плаща. – В погоню за негодяями, детка!

 – Этим и занимаемся…

 Когда расходились по машинам, Ева в четвертый раз услышала, как он бормочет «сукин сын».

 Пибоди устроилась с Макнабом на заднем сиденье.

 – Волшебный плащ? – затараторила она. – Ты подарила Фини волшебный плащ? О-о-о!

 – Что за плащ? – осведомился Баннер. – Почему волшебный?

 – Это полный улет! Смотрите! – Пибоди распахнула розовое пальто и показала подкладку.

 С некоторым облегчением Ева завела мотор и предоставила им трепаться о броне.

 Макнаб приподнялся и прошептал ей на ухо:

 – Для него это очень ценный подарок! Из ваших рук…

 Тронул ее за плечо, снова сел и произнес громко:

 – Кому горячего шоколада?

 Или понимает, что она будет рада, если их внимание переключится, или хочет такой же, подумала Ева.

 Она высадила Баннера с Макнабом в управлении и подождала, пока Пибоди перелезет на переднее сиденье, чтобы ехать в лабораторию.

 

 По дороге позвонил Сантьяго.

 – Мы в мастерской. Хэнкс уехал по вызову, скоро вернется. Прощупали пока его механика, только из него слова не вытянешь. Можно обработать парочку других – у тетки, которая сидит в конторе, при виде нас глаза на лоб полезли. Нажмешь – все выложит!

 – Если Хэнкс не вернется, нажмите. Хотя лучше, чтобы все тихо да гладко.

 – Микроавтобус не засветился?

 – Пока нет. Я сообщу. Узнай имя, Сантьяго. Имя!

 – Работаем. О, Хэнкс подъехал! Перезвоню!

 – Рушится стена, – заметила Пибоди. – Кусок за куском.

 – Для тех двоих все равно медленно.

 Что угодно, лишь бы это ускорить, подумала Ева, торопливо шагая на нужный ей этаж по «муравейнику», в котором работала Девинтер.

 Трое врачей в халатах сгрудились вокруг стола. У Девинтер – халат цвета бронзы, почти того же оттенка, что и прямые волосы, которые зализаны назад, открывая эффектное лицо.

 Как и Мира, она в туфлях на тонких, словно скальпель, каблуках. Только темно-зеленых, в тон облегающему платью, которое выглядывает из-под халата.

 У Девинтер их, наверно, сотня, подумала Ева, – платьев и лабораторных халатов.

 Моррис сегодня предпочел мышино-серый халат поверх пиджака и брюк того же цвета, а косичку перевязал маково-красным шнурком. Мира облачилась в синий, как ее глаза, костюм и традиционный белый халат.

 Интересная троица вокруг костей покойного.

 – Чистенькие! – заметила Ева.

 – Поступил сильно разложившимся, – пояснила Девинтер. – Моррис поработал с тем, что осталось от мягких тканей.

 – Разумеется, провели реконструкцию, – вступил Моррис, прежде чем коллега углубилась в детали. – И кое-какие анализы, про которые я лучше рассказывать не стану. Заключение тамошнего судмедэксперта не подтверждаем. Умер не в результате падения – явные следы пыток.

 – Налицо вопиющая профессиональная халатность! – В голосе Девинтер звучал металл, глаза светились презрением. – Есть раны, которые, безусловно, нанесены с помощью инструментов, несколько пальцев на руках раздроблены тупым предметом, вероятно, молотком. Найдешь орудие – могу провести сравнение.

 – Кроме того, он был обезвожен, – добавила Мира. – Не пил минимум тридцать шесть часов до смерти. Если бы получил все эти повреждения в результате падения, умер бы мгновенно.

 – Хорошо, это я и хотела услышать. – Ева опустила взгляд на останки Малыша Мела и подумала, что правосудие все-таки свершится. – Что по второму?

 – В соседнем кабинете. Провели с доктором Мира визуальный осмотр и приступили к анализам. – Моррис посмотрел на Мира. – Для окончательных результатов и выводов рано, но мы оба считаем, что история похожая.

 Обдумывая услышанное, Ева обошла вокруг стола. Малыш Мелвин, ветеран войны, заплутавшая безобидная душа…

 – Вот что я сделаю: дождусь от вас окончательных выводов и подробного отчета и только потом поставлю в известность ФБР. Иначе они сунут свой нос и замучают нас проволочками. В бумагах можно потонуть, поэтому мы лучше сами их напишем.

 Подняла глаза. Моррис едва заметно улыбался, Девинтер хмурилась.

 – Если б под их руководством дело двигалось быстрее и помогло тем двоим, кто еще, возможно, жив, я бы слова не сказала. Но будет по-другому. Возражения?

 Мира скрестила руки.

 – Природа зверя – бюрократия, вмешательство еще одной структуры замедлит ход. Но как только окончательные выводы будут сделаны, выводы для суда, ты обязана поставить их в известность.

 – Обязательно, ничего не скрывая. Дело здесь не в лаврах, а в том, как скоро у нас будет все необходимое, чтобы упечь этих говнюков до конца их поганой жизни. Согласны?

 – Хотелось бы закончить начатое без перерывов на бесконечные отчеты, – отозвался Моррис. – Так что согласен.

 Когда Девинтер, все еще колеблясь, хмуро посмотрела на стол, Ева слегка наклонила голову.

 – Ты, между прочим, украла собаку…

 – Перестанешь ты меня когда-нибудь этим попрекать?! Согласна. Но следуем правилам во всем, до мелочей!

 – Я не против. Держите меня в курсе. У ФБР нет специалистов вашего уровня – помогут вам только останки тех, кого мы не спасли. А я сделаю все, чтобы спасти тех, кого еще можно. И вместе засадим ублюдков за решетку.

 – Кстати, – добавила Мира, – отчет я прочитала. Да, могли перейти на двоих, и тогда Кемпбелл с Маллиганом оба живы. Эскалация жестокости. Чем дольше не находим труп Кемпбелл, тем выше шансы. Сомневаюсь, что они изменят тактику и станут прятать тело, веских причин нет.

 – В таком случае, если не всплывет ничего нового, буду считать, что оба живы.

 Ева направилась к выходу, и Пибоди прибавила шаг, чтобы не отстать.

 – Что скажешь Уитни?

 – Все. Если он прикажет вмешать федералов, так тому и быть. Хотя думаю, согласится со мной. Они не сделают с останками больше, чем Мира, Моррис и Девинтер, особенно учитывая, что уже однажды от них отказались. Что до оперативных мероприятий, передам агенту все, что имеем: про пикап, микроавтобус, тех, кого вычеркнули из списка. Чтобы спасти Кемпбелл и Маллигана, важна любая помощь.

 – Я полностью за.

 Eва решила сэкономить время и позвонила Уитни по дороге, из машины. Он выслушал, почти не прерывая.

 – Сегодня утром детектив Пибоди не отправила ФБР копию отчета.

 – Нет, сэр, я сама дала ей список. Хотела, чтобы сначала с ходом дела ознакомились вы.

 – Что у Кармайкл и Сантьяго с этим Хэнксом?

 – Сейчас с ним разговаривают, сэр. Пока не перезванивали.

 – Сразу мне сообщите. Независимо от результата я информирую ФБР о текущем состоянии дел. Что до лаборатории, ФБР отказались включать те жертвы в данное расследование и потому подождут.

 Ева удовлетворенно припарковалась на стоянке в управлении.

 – Спасибо, сэр! Иду в отдел. Если через десять минут из Оклахомы не будет новостей, сама позвоню Кармайкл.

 Она вылезла из машины и стремительно направилась к лифту.

 – Не будем сбавлять темп. Дай Баннеру в помощь патрульных, пусть поделится списком. Охватим, что можно. Иногда везет.

 Шагнули в лифт, и сразу зазвонил телефон.

 – Есть новости, Сантьяго?

 – А может, сразу имя, босс? Дэррил Рой Джеймс!

 – Пибоди!

 – Пробиваю.

 – Кто такой?

 – Сын женщины Хэнкса. Как официальная сожительница не зарегистрирована, но вместе почти десять лет. Парень работал у Хэнкса в мастерской. Хороший механик и ленивый говнюк – так Хэнкс его охарактеризовал. Уехал, когда стукнуло шестнадцать, отсидел в техасской колонии для несовершеннолетних за угоны, вернулся домой, снова устроился к Хэнксу. В июле пятьдесят седьмого опять исчез, на этот раз на «Бобкэте», который спер из гаража, заодно прихватив шесть тысяч наличными, инструменты, старинный охотничий нож и прочее. Мать умоляла не заявлять в полицию, и Хэнкс не стал ссориться. Потом Джеймс отмотал срок в Оклахоме. Четыре года за попытку вооруженного ограбления – хотел стащить в магазине обручальное кольцо с брильянтом. При нем был тот самый охотничий нож.

 – Кольцо для женщины. Истинная любовь у извращенцев…

 – Возможно. Сел в декабре пятьдесят седьмого, вышел в начале августа прошлого года. Скостили за хорошее поведение.

 – По времени совпадает. Знают, где он?

 Двери лифта открылись, хотели войти трое патрульных.

 Ева набычилась и положила руку на парализатор.

 Троица попятилась.

 – Хэнкс говорит, нет, и я верю. Он по нему не скучает, лейтенант. Смирился с потерей пикапа и ножа из-за любовницы, но, когда мы упомянули про сукина сына, взорвался, как вулкан! Кармайкл сейчас разговаривает с матерью. Она, кажется, тоже ничего не знает. Божится, что не говорила с сыном с середины лета, еще до того, как он уехал, и, видимо, не врет. Упоминала про какую-то женщину, что все из-за нее.

 Сантьяго умудрился одновременно закатить глаза и ухмыльнуться.

 – Кармайкл сейчас разбирается.

 – Узнайте все, что можно, и возвращайтесь.

 – Жду не дождусь. Йо-хо-хо, черт возьми!

 – Пибоди! – Ева дала отбой и на этот раз вышла, когда открылись двери и в лифт повалили копы.

 – Джеймс, Дэррил Рой, двадцать пять лет, не женат, ребенок.

 Ева резко обернулась.

 – Ребенок?!

 – Значится отцом Дарры Луиз Джеймс, рожденной в апреле прошлого года. Мать – Элла-Лу Парсенс, двадцать шесть лет.

 – Это она! Точно! – Ева взбежала по эскалатору. – Как, скажи на милость, они проделывают все это с ребенком на руках?

 – Господи, бедная девочка! И года нет…

 Ева вытащила телефон.

 – Кармайкл, спроси мать, знает ли она про ребенка! Знает, что она бабушка?

 – Мать честная! Наверняка нет! Минутку…

 Ева пробивалась в отдел. На экране снова возникла Кармайкл, стали слышны причитания.

 – Про ребенка слышит впервые и имени той женщины тоже не знает. Дэррил только сказал, что влюбился, встретил родственную душу. Называл своей Джульеттой – поклонник Шекспира. Ромео, злосчастные любовники и все такое. Это когда она навещала его в тюрьме.

 – Успокой ее и еще порасспроси. Оставайтесь с Сантьяго там, пока не перезвоню. Возможно, задержитесь.

 – Тогда куплю себе чертовы ковбойские сапоги!

 – Только не розовые, Кармайкл, не то сверну тебе шею! Поработай с матерью. Она может знать больше, чем сама думает… Пибоди!

 Та зачитала с карманного компьютера:

 – Парсенс, Элла-Лу, уроженка Элк-Сити, Оклахома. Задерживалась пару раз за хранение наркотиков. По-моему, дешевка. Не замужем, официальных сожителей нет. Часто меняла место работы, последнее, самое продолжительное, – с января пятьдесят восьмого по август прошлого года. Бар «У Ринго», Мак-Алестер, Оклахома. Послушай, Даллас, это же там тюрьма!

 – Хотела быть рядом со своим мужчиной, ждала его. Почти четыре года – преданность. Что еще по работе?

 – С марта по июль пятьдесят седьмого – «Ковбой и лассо», Драй-Крик, Оклахома.

 – А Дэррил угнал пикап, прихватил наличные, инструменты и нож в июле, выехал оттуда и, чует моя задница, направился в «Ковбой и лассо»!

 Ева вошла в отдел, подняла руку, жестом прося ничего у нее не спрашивать, и снова позвонила Сантьяго:

 – Закругляйтесь и срочно дуйте в Драй-Крик!

 – Вот те на…

 – Бар «Ковбой и лассо». Покажите фотографии, узнайте, что можно, о Джеймсе и Элле-Лу Парсенс, она там работала. Оттуда – в Элк-Сити к матери Парсенс.

 Ева повернулась к Пибоди.

 – Джейнлин, – подсказала та.

 – Джейнлин. Пибоди скинет вам инфу. И последняя, пока, остановка – Мак-Алестер. Поговорите с начальником тюрьмы и наведайтесь в бар «У Ринго», где Парсенс работала, пока Джеймс мотал срок. Разузнайте, кто что слышал. Я этих двоих, Сантьяго, посажу в мешок, а то, что вы с Кармайкл нароете в Оклахоме, поможет завязать его покрепче.

 – Поставьте за меня свечку, лейтенант!

 – Что?

 – Я проиграл Кармайкл пари, и теперь она поведет. Вы бы видели, как она лихачит! Душа в пятки уходит!

 – Зато доберетесь быстро. Как только что-то узнаете, сразу докладывай. Рушится стена, трещит по швам…

 – Шандарахнем молотком! За дело берется западное отделение полиции Нью-Йорка!

 – Пибоди, скинь им все необходимое… Если что-то срочное, говорите сейчас, – обратилась она ко всем сразу. – Если не горит, дайте мне десять минут.

 Подождала пять секунд, развернулась и ушла в кабинет, закрыв за собой дверь. Сбросила плащ и все записала.

 Добавила материал на доску.

 Села, закинула ноги на стол и погрузилась в мысли.

 Парень входит в бар… Как в начале анекдота, только не смешно…

 Между ними двумя, без цели в жизни – дешевками, как выразилась Пибоди, – пробегает искра. Без этой встречи и этой искры, возможно, они так и остались бы бесцельными дешевками. Но от искры затлело что-то порочное.

 Их тянет к пороку, отчасти из-за этого они и вместе.

 Ева внимательно посмотрела на доску, где на переднем плане красовались Дэррил и Элла-Лу.

 Из них двоих она – с мозгами. Насколько тут вообще можно говорить о мозгах… А он романтик. Замели, когда попятил банальное обручальное кольцо.

 «Спорим, Элла-Лу, тебя эта глупая выходка тронула! Он не предупредил, хотел сделать сюрприз. И ты нашла себе очередную дерьмовую работенку и принялась ждать. Три с половиной года – своего рода любовь, преданность! Залетела, наверно, на тюремном свидании. Еще один связующий компонент. Нарочно подгадала, да?»

 Ева встала и прошлась по кабинету.

 Черт, как они катаются, похищают, пытают и убивают с ребенком на руках? Или кинули где-то? Но не просто же у кого-то на пороге – какой смысл рожать, если собираешься бросить на произвол судьбы?

 Покрутила мысль в голове. Может, Элла-Лу – последовательница Стеллиной школы материнства? Рожаешь, потому что выгодно или удерживает мужчину…

 Прогнала эти мысли, поскольку не видела, как они в данном случае помогут следствию.

 Итак, Элла-Лу ждала Дэррила. Когда он откинулся, рванули на восток. В том самом угнанном у Хэнкса пикапе. Староватеньком уже – не ремонтированном три с половиной года.

 Дэррил чинит, но машина все равно подыхает на глухой дороге на границе с Арканзасом.

 Тут-то и началось. Искра взлетела, словно ракета.

 – Теперь я вас знаю, – бормотала Ева. – Нароем и еще, но я вас уже знаю. И я вас найду!

 Скорее, думала она, как можно скорее, иначе Джейлу Кемпбелл не спасти.