- Следствие ведет Ева Даллас, #50
20
Связавшись с Пибоди, Ева сказала:
— Тебе не обязательно в этом участвовать. О Надин позаботятся. В доме Джейми и его матери находятся копы.
— Нашлись заботливые! — возмутилась Надин. — Сама справлюсь!
— Закрой рот и пошевеливайся! Транспорт уже ждет.
— Мне надо кое-что собрать. — И Надин принялась складывать диски и бумаги в сумку таких размеров, что в ней легко уместился бы слоненок. Чемодан размером со штат Монтана уже был упакован и ждал у двери.
— Я могла бы допросить свидетелей, — предложила по коммуникатору Пибоди.
— Этим уже занимаются. Если тебе не спится, поработай удаленно. Пусть твой гений программирования повозится с уточнениями, внесенными Рорком. Если случится еще что-нибудь, я тебе сообщу.
— Но…
— Она сбежала, Пибоди. В этот раз нам ее не поймать. Ты можешь обзвонить больницы, пункты неотложной помощи, медицинские пункты. Вдруг у нее такой сильный ожог, что нужны медикаменты? Вдруг она рискнет обратиться к врачам? Начни со своего района. Предположим, что она живет неподалеку от моего прежнего адреса. Сообщай обо всем, что привлечет твое внимание, остальное — побоку. До завтра! — И Ева отключила связь.
— Что у вас? — обратилась она к подошедшему полицейскому.
— Двумя этажами ниже, в квартире семь двенадцать, я говорил с двумя девушками шестнадцати лет, Саванной Бокко и Тэа Росси. Они ехали с ней в лифте. — Он подал Еве два диска в пакетике для вещдоков. — Это записи камер перед подъездом и в лифте. В холле камеры нет.
— Хорошо. Побудьте здесь, пока не уберется мисс Фертс. Займитесь обзвоном местных центров неотложной помощи и клиник. У нее ожог правой кисти и запястья. Проверьте аптеки, торгующие средствами от ожогов и болеутоляющими.
— Слушаюсь.
— Надин!
— Иду, иду! — Она уже переоделась в черные обтягивающие брюки, сапоги, свитер, успела позаботиться о косметике и о прическе.
Ева силой вытолкала ее из квартиры.
— Позаботьтесь о ее безопасности, — приказала она полицейским, которым предстояло ехать с Надин. — Водворите ее на место и хорошенько заприте.
— Я ценю твое гостеприимство, — сказала Надин. — Хотя предложено оно грубовато.
— Выметайся!
Выгнав Надин, Ева повернулась к Рорку:
— Пойду побеседую с девушками. Боже, будь к нам милостив! Ты можешь заменить Пибоди, только не забывай дуться.
— Лучше я буду скрывать свои оскорбленные чувства. Зря ты ее отшила: она хочет помогать и быть в гуще событий.
— Она и так в гуще. А особых событий я не жду.
Он погладил ее по спине и произнес: «Седьмой этаж».
— Хорошо все-таки, что Надин не открыла свою, как ты выразилась, долбаную дверь.
Ева привалилась к стенке кабины.
— Если бы эта гадина точнее направила свой шокер в щели, Надин погибла бы. Цепочка ее не остановила бы. Камер вокруг нет, в соседних квартирках хорошая звукоизоляция. Ты заметил, что цепочка еле удержалась на штыре? Пара хороших пинков по двери — и она слетела бы к чертям.
— Здесь сработало «если бы», с которого ты начала.
— Главное то, что Надин не хватает мозгов. — Она вышла из лифта на седьмом этаже. — Я понимаю, как рассуждает наша подружка. Обычное дело, посылка от продюсера, о которой заранее сообщено письмом с работы. Она неглупа. Она может добраться до кого угодно. Луиза помчится на экстренный вызов. Мэвис любит принимать в своей гардеробной поздравления поклонников. Рео тоже может получить от курьера присланный боссом пакет. Опасность грозит всем. Она возбуждена, ей надо выплеснуть энергию, восторжествовать. Она будет сильно рисковать.
— Риск сопряжен с ошибками.
— Так-то оно так, только мне не хочется воспользоваться ее ошибкой уже после того, как она завалит кого-нибудь из моих друзей. — Она нажала на звонок у двери квартиры Бокко и поднесла к глазку свой жетон.
Дверь приоткрылась на пару дюймов, дальше не пускала цепочка. Еву так и подмывало врезать по двери ногой, чтобы проверить, на что годна эта мера защиты.
— Мистер Бокко? Я лейтенант нью-йоркской полиции Даллас, со мной штатский консультант. Мы хотели бы поговорить с Саванной и с Тэа Росси.
— Можно еще раз взглянуть на ваш жетон?
— Конечно. — Ева показала жетон через щель. Будь она сумасшедшей убийцей, ей бы ничего не стоило влепить Бокко в лоб разряд из шокера.
— Извините, мы немного нервничаем. — Он закрыл дверь, снял цепочку, распахнул дверь. Ушастая коротконогая собака сначала обнюхала обувь Евы, потом занялась Рорком. Наконец, она завиляла хвостом, да так, что в приветствии приняло участие все ее туловище.
Рорк не выдержал и, нагнувшись, погладил собаку, вызвав у нее новый приступ восторга.
— Полицейский Осгуд предупредил, что вы придете поговорить с девочками. — Хозяин дома попятился, приглашая их в гостиную, где царил живописный беспорядок и где перед окном вращалась мерцающая огоньками новогодняя елка.
— Хватит, Тинк, лежать!
Собака со вздохом плюхнулась на фиолетовую подушку, не переставая довольно повизгивать.
— Она уже старушка, но еще веселая. Я Ник Бокко, отец Саванны. Извините, у нас все еще кавардак после Рождества. — Он откинул со лба волосы и окинул красочный беспорядок недовольным взглядом. — До второго января школьники бездельничают. Второе число я обвел красным на всех календарях. Почти всю эту неделю я работаю дома.
Он осекся и потер ладонями лицо.
— Вы уж меня извините, я никак не могу опомниться: девочки ехали в лифте вместе с подозреваемой в убийстве!
— Это Осгуд назвал ее подозреваемой?
— Мог бы и не называть. Он показал мне рисунок, тот самый, который весь день не сходит с экрана. Это не паранойя: ясно же, что девочки вошли в лифт вместе с человеком, которого полиция с Рождества разыскивает по подозрению в двух убийствах. Полицейский сказал, что Надин почти не пострадала. Это так?
— Так, — подтвердила Ева. — Вы знакомы?
— Нет, просто я смотрю ее передачи. Не пропускаю программу «Сейчас» и слежу за ее репортажами. Так что она здесь присутствует — виртуально. — Он застенчиво улыбнулся. — Возникает чувство, что мы знакомы. В общем, я рад, что она спаслась. Ой, извините! Садитесь же! Хотите кофе? Предупреждаю, он плохой. В последний раз за покупками ходила Саванна, а она вечно выбирает всякую ерунду. По крайней мере кофе будет горячий.
— Ничего, не беспокойтесь. Где Саванна?
— У себя в комнате с Тэа, наверное, болтают по коммуникатору с Фло-ло. Так они прозвали свою подружку Флоренс Луизу. Та еще троица! — Он сцепил пальцы. — Я им задам!
— Ее мать не дома?
— Что? Нет, мы… мы не вместе. Она уехала на несколько недель со своим… Даже не знаю, кто он. Неважно. Я остался с Ванной. Тэа переехала к нам на несколько дней, потому что не захотела плыть с родителями в круиз. Сейчас я их позову. Что-то я разнервничался.
Он побрел в глубь квартиры, свернул влево и постучал в одну из дверей.
— Ванна? Иди сюда вместе с Тэа.
— ПАПА! У нас мегаважный разговор с Фло-ло!
— Сейчас же, Саванна. Вас требует полиция.
До слуха Евы донеслись удрученные вопли. Бокко, массируя себе глаза, вернулся к Еве и Рорку.
— Я специально снял звукоизоляцию в ее комнате. Вдруг им что-то понадобится? Теперь мирюсь с недостатками такой ситуации. Может, колы? Что-что, а колу Саванна приносит исправно.
— Это то, что надо, — согласилась Ева, чтобы хоть чем-то его занять.
Бокко удалился в кухню, а в гостиную явились, держась за руки, две девушки. У Саванны оливковая кожа, как у ее отца, такие же, как у него, каштановые волосы — правда, у нее нормальные пряди перемежались с фиолетовыми, его маленькая фигура.
У Тэа в ее 16 лет уже фигура сирены. Неужели родители позволяют ей принимать специальные препараты?
Обе миленькие. Ева никогда не понимала эту юную самоуверенную красоту. Обе в толстых цветастых носках, в мешковатых пижамных штанах и в ярких полосатых фуфайках.
— Вот это да! Настоящие Рорк и Даллас! Мы видели вас на экране миллион раз. Или два миллиона, Ванн? Мэтью Занк такая душка, хоть и женился на Марло Дурн. Она, конечно, ничего, но зачем это? Фу! Мы с катушек послетали!
— Тэа! — Бокко вернулся с двумя бокалами с колой и льдом. — Что за тарабарщину ты несешь?
— Папа! — прошептала Саванна. — Это же Рорк и Даллас! Не тупи! Вспомни «Icove»!
— Действительно. Как-то я оплошал. Я забыл, когда в последний раз был в видеозале. В свободное время я читаю книгу. Хотя книг здесь маловато.
— Над нами живет Надин Ферст, — сказала Саванна. — Я пару раз с ней болтала. Ее пытались убить. Мы ехали с ним в лифте. С убийцей! — объяснила Саванна драматическим тоном.
— С ней, — поправила ее Ева. Тэа победно улыбнулась Саванне.
— Говорила я тебе, что это женщина! Вся замотанная, но все равно я распознала в ней женщину. Прикинулась мужиком, вот тоска!
— Она вам что-нибудь сказала?
— Ни словечка. Мы помирали от смеха из-за Ризз. Она такая скучная, что даже смешно!
— Она посмотрела на нас, как треска.
— Как кто?
— Наверное, это значит «косо», — весело подсказал Рорк.
— Ага, вот так. — Саванна поджала губы и свела вместе брови. — Я еще подумала: да пошел ты! Вы же сами так говорите в фильме. Пошел ты, мистер, нам весело! Так, значит, это была женщина? Не в том дело, что теперь мы знаем, что она плохая, честно, не в том! Я такая стою и думаю: злобный же у нее вид! Наверное, она злилась на нас.
— Так и было.
— Я на нее особо не смотрела, больно надо! — Саванна изобразила озноб. — А Тэа говорит — это еще до того, как коп пришел, и все такое, Тэа говорит: этот, в лифте — мы еще не знали, что это она, — какой-то псих. Мол, если бы не я, она, Тэа, сбежала бы от него — от нее — куда подальше.
— Точно, — подтвердила Тэа.
— Тэа очень чуткая, — поддакнул Бокко.
— Мистер Би! Я вас попрошу!
— Ну, скажем, у тебя есть чувства и инстинкты.
— Так-то лучше. С головой-то у меня все в порядке. Просто у меня было неприятное чувство, и я рада была смыться. И потом, от нее странно пахло.
— Как? — насторожилась Ева.
— Я ничего не почуяла, — сказала Саванна. — Это у нашей Тэа чуткий носик.
— Запах был странный, — повторила Тэа и пожала плечами.
Чувствительная девушка-подросток, не желающая признаваться в своей чувствительности и отличаться от сверстниц! Как найти верные кнопки и как на них нажать?
— А у меня племянник с чутким слухом, — надавил Рорк на свою ирландскую родственную клавишу и сопроводил этот коварный ход очаровательной улыбкой.
Ева буквально услышала, как трепещут два юных сердечка.
— Скажешь что-нибудь за две комнаты от него, а он слышит каждое слово. Думаю, так же и с твоим носом, Тэа. Что это был, по-твоему, за запах?
— Как в школьном туалете после того, как кого-нибудь вырвет. Не то что она портила воздух, но все равно запах такой, что хотелось заткнуть нос.
— Фу! — Саванна махнула рукой и захихикала.
— Вспомнила: как после уборки в туалете. Ну, или как в больнице. Стерильность и химия.
— Уже лучше. Это полезная информация, — подбодрила ее Ева. — Что-нибудь еще? Какие-нибудь еще подробности?
Девушки дружно пожали плечами.
— Вы не видели ее раньше? В доме, на улице?
— Вряд ли. — Саванна посмотрела на Тэа, та покачала головой. — Она из тех, на кого во второй раз не взглянешь. Нам интереснее было болтать с Фло-ло про Ризз.
— Фло-ло никуда не пускают, — объяснил Бокка.
— Ничего, завтра уже выпустят, ее мать обещала. Можно нам на «Болл дроп», пап? Пожалуйста!
— Можно. Когда тебе исполнится двадцать один год.
— Ну, пап!!!
— Категорически нет. — Он улыбнулся улыбкой усталого снисходительного папаши. — Родители Тэа уже закрыли вопрос, так что это пустой разговор.
— Можно тогда Фло-ло у нас переночевать?
— Почему нет? — Бокко опять потер глаза. — Чем вас больше, тем веселее.
В лифте, ехавшем вниз, Ева пихнула Рорка локтем.
— У твоего ирландского племянника уши, как у двухголовой мыши.
— Слышала бы ты свой ирландский акцент, лейтенант!
— Твой тоже был не идеальный. Но, главное, трюк сработал.
— Она хочет быть, как все. Типично для ее возраста.
— Ну, не знаю. В ее возрасте мне как раз не хотелось быть, как все. Я считала дни, когда наконец вырвусь на свободу.
— А я в этом возрасте угонял машины, взламывал замки и шарил по карманам. Все люди разные, правда? — Он схватил и поцеловал ее руку.
— Она может сливаться с толпой, вести себя, как все, но она другая. И хочет быть другой.
— Полагаю, ты говоришь об убийце, а не о Тэа.
— Она хочет быть важной, особенной, заметной. — Выйдя на холод, она достала коммуникатор и нахмурилась. — Хочу проверить, как там Джейми и его мать.
— Лучше к ним съездить. Это не займет много времени.
— Необязательно, но можно. Одной заботой будет меньше. Запах, — проговорила она, садясь в машину. — Может, герметик? Облила себя с ног до головы герметиком?
— Да, у него химический запах, если у тебя чуткий нос, но когда убирают блевотину, герметиком не пользуются.
— Дезинфекция. Обработка пальто? Какое-то средство у нее в сумке? Антисептик? Запах был слабый, иначе вторая девчонка тоже его учуяла бы. Тут сработало не пятое, а шестое чувство, то, что подсказало, что в лифте женщина, причем злобная. При этом Саванна увидела только скучное мужиковатое существо, раздраженное их смехом.
Рорк повел машину, Ева стала разглядывать улицы.
— Ей больно, ей нужна врачебная помощь, но пока что нигде не отмечают появления пациентки с ее приметами. Она потрясена. Злость, боль, былой самоуверенности уже нет. Три неудачи за два дня! Что ей теперь делать? Забиться в свою нору и зализывать раны? Или искать способ восторжествовать?
— Если боль серьезная, то первым делом надо позаботиться о лечении.
— Возможно. Но злоба и жажда мести — неплохие болеутоляющие.
На главном жилом этаже в доме Джейми горел яркий свет, в окне дерзко красовалась новогодняя елка. В другом окне виден экран с красочным мельтешением.
Открывший дверь полицейский имел сконфуженный вид. Ева не удивилась: на экране в разгаре баскетбольный матч, второй полицейский поддерживает игроков криками, Джейми залихватски свистит.
— Мы решили его развлечь, — виновато объяснил полицейский в двери.
Джейми, молодой стройный блондин, еще больше вытянувшийся после их последней встречи, соскочил с дивана и властно заключил Еву в объятия. Это было сделано из снисхождения к двоим рядовым копам, которых лейтенант застала за едой и просмотром спортивных программ.
Так же Джейми обошелся с Рорком.
— Хорошо, что заглянули, — сказал он, откинув назад волосы. — Хотя это было необязательно. Мы тут сидим и в ус не дуем. Полицейская охрана — это хорошо, но чужие сюда все равно не попадут. Хотя маме так, конечно, спокойнее.
— Где она?
— Минут двадцать назад я все-таки уговорил ее лечь.
— Она сможет уснуть?
— Я дал ей успокоительного и затычки для ушей. — Он усмехнулся. — Хорошо, что в критический момент я оказался дома, хотя сюда все равно никто не проник бы. Сигнализация сработала бы даже от универсального ключа. Я сам так настроил систему, — стал он объяснять Рорку. — Она охватывает весь дом, реагирует на движение, перемещение веса, чувствительна к свету и так далее. Он тоньше вашей. Пока что это экспериментальный прототип. Я возился с ним вместе с вашими людьми в зимние каникулы, как обещал.
— Молодец!
Рорк оплачивал учебу Джейми в колледже в обмен на работу, так как считал парня многообещающим дарованием в электронике.
— Правда, есть одна загвоздка, — продолжил он, — о которой я раньше не подумал. Что будет, если использовать неподходящий мастер-код? Надо будет с этим повозиться. Если бы система сработала, то замкнулась бы вторая линия замков и прозвучала бы сирена. Но вы сами об этом позаботились.
— Как насчет камер? — спросила Ева.
— Все тут. — Он достал из кармана микродиск в запечатанном пакетике. — Я просмотрел запись. Лицо толком не разглядеть, но вам есть с чем поработать. Она щадит правую руку, а левая, с ключом, дрожит. Она дважды его засовывала и дважды била по двери кулаком. Это меня и насторожило — еще до вашего звонка маме. Я как раз работал, когда от прикосновения к двери сработал сигнал тревоги. Вообще-то я ждал друзей. Включаю камеру — никого. Что-нибудь выпьете? Мама собрала запасы на праздники. Чего тут только нет!
Ева видела это по убранству кофейного столика.
— Спасибо, ничего не нужно.
— Я уже собирался вниз, чтобы проверить систему, а тут ваш звонок матери. Слышу, она говорит, что чем-то напугана. Тут я смекнул, что надо как следует запереться и включить весь свет. Соседи могут быть недовольны, но если снова появятся желающие вломиться, это их отпугнет.
— Покажешь свою систему? — спросил Рорк.
— С удовольствием.
— Позже. — Ева подняла руку, останавливая двоих энтузиастов. — Я оставлю у вас полицейских, чтобы твоя мама чувствовала себя в безопасности. Могу даже добавить патруль, хотя к вам вряд ли снова наведаются гости. За сегодняшний вечер у нее целых две неудачи, так что новую попытку она не предпримет в месте, защищенном не хуже Пентагона.
— Целых две?
— Она рвалась к Надин.
— Надин? — Парень помрачнел. — Она в порядке? Не пострадала?
— Морально, но не физически. Теперь она в полной безопасности.
— Первыми жертвами были Баствик и Ледо, — сказал Джейми Еве. — Я слежу за расследованием. Баствик была с вами на ножах. Ледо вы пару раз приложили.
— Было дело.
Джейми кивнул. Его глаза уже не были вопиюще юными. Она увидела в нем копа, хотя Рорк считал его прирожденным компьютерщиком.
— Надин, теперь мы с мамой. Она переключилась на людей, которые вам небезразличны.
— Мы придерживаемся той же версии. Позаботьтесь о безопасности, не впускайте незнакомцев. Не вздумайте открыть дверь тем, кого не знаете. И чтобы никаких исключений! Даже полицейским, которым не дам добро я сама, не говоря о муниципальных рабочих, которым приспичит проверить утечку газа, или о каких-нибудь разносчиках.
— Понятно. Я не стану подвергать риску мать. Можете не сомневаться.
Она и не сомневалась: он хороший сын, единственная отрада своей матери. Но полицейские в доме все равно не помешают.
Домой Ева вернулась с чувством, что отсутствовала не один день. Ей нужно посидеть в своем кабинете как минимум час, чтобы все разложить по полочкам и прочистить себе мозги.
На столике в холле их ждал кубик с записью. Из него раздался голос Соммерсета:
«Мисс Ферст в своих любимых Золотых апартаментах. Я уговорил ее принять легкое успокоительное и позволить мне перевязать ей раненую руку и икру. Она твердила, что вы застанете ее за работой, но я считаю, что успокоительное нарушит этот ее план. Надеюсь, вы оба последуете ее примеру и посвятите ночь отдыху».
Ева небрежно повесила пальто на вешалку.
— Хорошо, что она уснула — если он, конечно, не ошибся. Не хочу сейчас с ней сталкиваться. У нее будут вопросы, которые я не желаю слышать.
Рорк повесил свое пальто поверх Евиного.
— Я проверю результаты поиска и запущу новый с учетом сегодняшних поправок.
— А мне надо посмотреть записи камер из домов Надин и Джейми.
— Мне тоже любопытно. Начнем с этого. — Он протянул руку. — Дай мне диски. А ты свари кофе. Но сначала одно условие.
— Не люблю условий.
— Жаль. Тем не менее мое условие таково: прежде чем лечь, ты примешь успокоительное. Ты бледная, Ева, ты утомлена морально и телесно. Заставить тебя не работать я не могу, лучше помочь. Но после этого ты примешь успокоительное.
— Только вместе с тобой.
— Договорились. — Шагая следом за ней в кабинет, он наградил ее шлепком. — Сворачивай в кухню, милая. Нам нужен кофе.
— Что еще за замашки?
— В самый раз в это время суток!
Но даже в этот поздний час ее ждала работа. Она сварила кофе и положила на тарелку печенье из своего секретного запаса. Увидев все это, Рорк удивленно приподнял брови.
— Похоже на любовь: ты делишься бисквитами!
— Печеньем! Бисквиты — это горячий хлеб, который мажут маслом или соусом. Не забывай, по какую сторону Атлантики ты живешь!
— Неважно, как это называется, главное, что вкусно! — Он взял и надкусил печенье. — Компьютер, первый диск!
Прихлебывая кофе, Ева смотрела, как их неизвестная подходит к двери Надин. Отворачивается, но уже не закрывается. Не прячет волосы. Записи звука снова не было, поэтому голоса она не услышала. А жаль.
— На одежде ничего заметного: ни ярлыков, ни эмблем, ни надписей. Но Надин права: в ней нет пяти футов десяти дюймов. Скорее, пять и восемь. Она знакома с домом. Знает, как встать, чтобы лицо не попало в камеру. Придется искать того, кто видел ее там. Кто-то ведь должен был ее увидеть!
— А вот и девочки! — Наслаждаясь кофе, Рорк разглядывал Саванну и Тэа. — Вот как выглядело их веселье!
Скорее, они смахивают на двух пьянчужек, подумала Ева, глядя, как две дурочки валятся друг на дружку, сияя глазами и безумно хохоча.
— Видишь ее руки? — спросила Ева. — Она сжимает кулаки! Злится. На девчонок? На жизнь? Девчонки раздражают: смеются, болтают. Они ее бесят. Господи, она лезет в карман! В правый. Рука действительно немного дрожит.
— Она с трудом держит себя в руках.
Девушки рванулись в открывшуюся дверь лифта. Тэа на бегу оглянулась.
— Этой Тэа хватило чутья, чтобы уловить что-то темное и опасное, — прокомментировал Рорк. — Для нее стало облегчением вырваться.
— А наша клиентка пытается расслабиться. Медленно сгибает и разгибает пальцы, восстанавливает дыхание, трясет руками.
При выходе подозреваемой из лифта Ева выругалась: отсутствие камер в коридоре сильно усложняет задачу.
— Промотай вперед. Посмотрим на нее на обратном пути.
— Компьютер, пропустить до нового появления объекта.
«Объект больше не появляется на записи камерой лифта, только на внешней камере».
— Запустить.
Подозреваемая пулей вылетела из двери. Ева увидела только ее спину, приподнятые плечи, придерживаемую правую руку.
— Еще раз, только медленно.
Верх головы, спина. Дрожь во всем теле, раненая правая рука.
— Тут ничем не разживешься. Переключи на камеру в доме Джейми.
Рорк так и сделал, а потом по-мальчишески улыбнулся, показывая на экран чашкой с кофе.
— Как тебе разрешение? Кристальная четкость! А ведь он собрал эту систему на коленке!
— Пусть четкость и кристальная, но подозреваемая умна и достаточно владеет собой, чтобы не показывать камере свое лицо. Проклятье! Но она ранена, это видно. Надин устроила ей проблему какой-то жалкой зажигалкой! Возможно, она останавливалась по пути, чтобы приложить лед или принять болеутоляющее. Откуда иначе взялся разрыв во времени?
— Вдруг она просто приходила в себя? — предположил Рорк.
— Тоже не исключено. Только она по-прежнему дрожит и пышет злобой. Останови кадр! Вот тут она теряет самообладание! Мастер-код не сработал, и ей худо. Лицо по-прежнему в тени, но хотя бы частично виднеется. Можешь улучшить изображение?
— Постараюсь. Но потребуется время.
— Назови свою цену.
— Я задешево не продаюсь. — Он обнял ее за талию и провел пальцем по ее ребрам.
— Возьмешь долговую расписку?
— Пожалуй.
— Мы увидели еще один ее кусочек, — сказала Ева. — Крохотный, но полезно и это. Она раскисла, а нам только этого и надо.
Она рыдала, не в силах остановиться. Все, чего она желала в этом мире, все ее надежды, мечты, потребности — все разлетается вдребезги.
Откуда такое невезение? Она все предусмотрела, была так осторожна, так терпелива. Все делала правильно. И все зря.
Больше у нее нет цели, пропал смысл, а вместе с ним радость.
Кожа у нее на кисти и выше сильно обожжена, боль такая, словно в руку вонзили сто раскаленных ножей.
С этим она может сладить, но что толку? Жизни-то пришел конец. Жизнь лишилась цели. Она выдумала себе фальшивое предназначение, раз единственный человек, который был ей небезразличен, оказался пустышкой.
Все вранье, подумала она. Сплошная ложь.
Она положит этому конец. Всем все равно — так всегда было, так и останется. Теперь у нее нет никого и ничего. Она знает, как поставить точку: умереть можно дюжиной способов. Остается выбрать один и погрузиться в окончательное забытье.
Пустая смерть после пустой жизни.
Она вскинула голову. На нее снова смотрела Ева. Ей послышался ее голос. Цель никуда не делась.
Утри сопли! Действуй! Ты знаешь, что делать. И всегда знала. Все остальное было игрой. У нас есть единственный способ быть партнерами, друзьями, быть вместе. У тебя хватит сил? Или ты по-прежнему трусишь?
— Не говори так! Не называй меня трусихой. Ради тебя я убивала. Посмотри, что она натворила!
Она поднесла к фотографии обожженную руку и увидела, что Ева презрительно кривит губы.
Ты зря потратила время на нее и на парня. Все дело в нас. Часы тикают. Шар вот-вот упадет. Год кончается, со старым пора кончать, дорогу новому.
В сердце опять затеплились лучики надежды.
— Вот чего ты хочешь!
Это должно случиться. Ты меня убедила. Ты сделаешь то, что лучше всего для нас. Пора начинать.
— Да, пора. Я знаю, что делать.
Не обращая внимания на боль, она встала и достала из шкафа свои доспехи.
У нее получится. Она знает, как ей быть.
Она знает, как все закончить. Чтобы было начало, требуется конец. Так затухает один год, чтобы взошел новый.
Вместе они кончатся и начнутся.
