• Следствие ведет Ева Даллас, #50

19

 Иногда стоит рискнуть. Хотя бы из принципа.

 К одежде посыльного, сослужившей такую полезную службу, теперь требовались кое-какие дополнения. И тогда прежняя система сработает опять.

 Простой бушлат. Не такой громоздкий, как бурый, покороче. Низко надвинутая морская фуражка с ушами и козырьком, из-под нее торчат короткие пряди темно-каштанового парика, приобретенного несколько месяцев назад за наличные. И не забыть о мерах предосторожности перед сниманием фуражки, прежде чем приступить к делу.

 Придется обойтись без темных очков, но сойдет и козырек фуражки. Старые черные сапоги и свисающие на них толстые черные брюки.

 Удачной находкой стал грим, из-за которого кожа лица стала гораздо темнее. Она нанесла его на слой шпаклевки, сделавшей заметно толще переносицу. Еще она скрыла зубы — очень неудобно! — и изменила форму рта, создав заметный глубокий прикус.

 Это и запомнит случайный свидетель: темный цвет кожи, неверный прикус, короткие всклокоченные волосы каштанового оттенка.

 А еще шарф в синюю и серую клетку, прикрывающий подбородок, синие перчатки, огромная, видавшая виды черная сумка курьера.

 Она разглядывала себя в высоком трюмо, поворачиваясь то так, то эдак, не упуская ни одной детали. Сравнивая результат дюйм за дюймом с набросками, распространенными полицейским управлением.

 Без каблуков она стала на пару дюймов ниже, но без бурого пальто выглядела уже не такой коренастой.

 При виде курьера никто не вспомнит про посыльного.

 Похоже на уход в подполье, подумалось ей. Ева оценит. Ева поймет, сколько потребовалось времени и усилий, чтобы выглядеть, как человек, который совершит то, что надлежит совершить.

 Лучше ей не медлить с одобрительной оценкой.

 Прежде чем надеть на плечо сумку курьера, она еще раз проверила ее содержимое. Запас герметика на всякий случай, защитный комбинезон, мощный фонарь для проверки места действия на отсутствие следов, пинцет — на тот маловероятный случай, если следы найдутся и их придется удалять, герметичные пакеты.

 И зажим для языка — хотя в этот раз она задумала кое-что новенькое. Небольшое добавление. И послание иного рода.

 Размышляя об этом, она достала тонкий острый скальпель в чехле.

 Кое-что новенькое, мысленно повторила она и заулыбалась. Творческий подход!

 Она спрятала скальпель и достала свежий маркер — альтернативу скальпелю. Она еще не была уверена, как поступит в этот раз. Не то что в первый — тогда она долго тренировалась. Теперь она надеялась на озарение, которое посетит ее, когда работа будет сделана.

 В этот раз, закончив, она отправит послание Еве напрямую с одного из своих фальшивых аккаунтов.

  «Ты оскорбила меня, — стала она сочинять про себя, — тем, что пренебрегла моей верностью, моей бескорыстной дружбой. Ты погналась за мной, как за вульгарным воришкой, за бешеной собакой, за преступником. Истинное правосудие требует равновесия, поэтому теперь настал мой черед причинить тебе боль, чтобы мы снова стали равны, чтобы поняли, что такое взаимоуважение.

  Я совершала это ради тебя, потому что, боюсь, избыток внимания, власть и слава отвлекли тебя от твоего призвания.

  Для службы правосудию надо быть чистой. Теперь я вижу, что ты не сможешь очиститься, пока виновник этой славы и внимания не будет уничтожен. Это для твоего же блага, Ева. Все, мною сделанное, и все, что еще будет сделано, отвечает моему душевному стремлению служить твоим лучшим интересам.

  Остаюсь

твой единственный истинный друг».

 Да, вот то, что необходимо сказать. Записать прямо сейчас, на свежую голову? От работы мутнеет в голове. Или, наоборот, мысли проясняются?

 Лучше она подождет. Первым делом работа. На первом месте Ева.

 

 Нежась во фланелевых штанах с пушистыми котятами — она надевала их, только когда оставалась одна, — Надин знакомилась с очередной порцией читательской почты. Двое помощников уже рассортировали ее на категории: ежедневная новостная программа «Сейчас», кино, книга, все вместе.

 На экран перед ней были выведены без звука сразу несколько каналов новостей, играла негромкая музыка — без нее ее разморило бы. Увидев на экране что-то примечательное, она убирала музыку и включала звук.

 Перед ней стоял кофейник с настоящим кофе, который она теперь могла себе позволить благодаря «The Icove Agenda». Иными словами, благодаря Даллас.

 А можно сказать и так: спасибо «Icove» — или убившим их клонам.

 Странно испытывать признательность к безумному ученому и его сыну-эгоисту; может, правильнее было бы радоваться, что они убиты?

 Об этом она поразмыслит в другой раз. Втайне она не теряла надежды, что кто-то из клонов в конце концов свяжется с ней и согласится на разговор с глазу на глаз.

 Разумеется, к ней постоянно обращались люди, выдававшие себя за клонов «Icove», но пока все они оказывались обманщиками. По ее мнению, все они тосковали по вниманию. Или попросту были психами.

 Но ее не покидала надежда.

 Каково это — знать, что тебя создали в секретной лаборатории, запрограммировали с определенной внешностью, с некими навыками, для конкретных целей?

 Сколько их выжило, сколько живет теперь среди людей, храня свою тайну? Работает, спит, ест, занимается сексом…

 А вдруг кто-то из этих клонов, исходя из искаженного чувства благодарности и причастности, и есть разыскиваемый Евой Даллас убийца? Как-то сомнительно. Сначала нужно получить письмо, совпадающее с письмом убийцы к Даллас.

 Это было бы любопытным развитием сюжета, однако ей не хочется тратить все свое время и силы на историю с «Icove». Она ушла вперед. Лучше, думала она, зажигая травяную сигарету, чтобы вместе с дымком унеслось ее напряжение, работать над продолжением «Заговора «Красной лошади».

 Название ее не очень устраивает. Не лучше ли «Наследие»? «Наследие «Красной лошади»? Так гораздо ближе к правде.

 Переходя к очередному электронному письму, она дала себе слово обязательно об этом поразмыслить. Название, безусловно, очень важно, но главный залог успеха — сюжет. Массовые убийства как результат заблуждений. Вирус, созданный культовым вождем Городских войн и распространенный его внуком, властолюбивым соципатом.

 Действительно, «Наследие» — самое то.

 Ей необходимо вытянуть из Даллас больше подробностей, но для первоначального наброска их хватает. Еще час, не больше, возни с почтой — и она вернется к своей главной работе.

 Было бы недурно дольше пожариться на солнышке или полюбоваться звездами, согреваясь островным ветром и ласками Бруно. Но работа прежде всего.

 Вот что объединяет их с Даллас — трудовая этика, она же сдвинулась на работе. А также вера в правду и в справедливость. Это и спаяло их дружбу.

 Поймет ли все это убийца? В этом Надин засомневалась. Подобно жертвам «Красной лошади», эта женщина питается иллюзиями.

 Что за вирус ее поразил? Надин ломала над этим голову, выдыхая в потолок одну струйку дыма за другой. Детская травма, трагический роман? Или просто генетическое нарушение? Что-то одно, подумала она, или все сразу плюс еще дюжина причин. Безумие, как мелкое, так и крупное, может вызревать тысячью разных способов.

 Внезапно компьютер выдал сообщение:

 «Мисс Ферст,

 М. Кэботт отправляет вам с курьером набор документов. Просьба обратиться непосредственно к м-ру Кэботту завтра после 8 утра после ознакомления с содержанием документов. До этого времени он останется недоступен.

 Мистик Брэйди,

практикант Деллы Бондс».

 Надин нахмурилась. Недоступен? Ее так и подмывало связаться со своим продюсером прямо сейчас. Предполагалось ведь, что она по-прежнему в отпуске.

 С другой стороны, Бинг Кэботт не почесался бы, если бы речь шла о чем-то малозначительном. Значит, сначала надо посмотреть, что он ей прислал, а уж потом трепыхаться. Или позвонить самой Делле — она наверняка в курсе дела.

 Взглянув на свои штаны с котятами, она решила, что не станет переодеваться ради какого-курьера. Чего требовало самоуважение — так это смыть ярко-красную суперувлажняющую маску. Жаль, маску можно было бы подержать еще часик.

 Она зашаркала в ванную в пушистых синих тапочках — в них тоже не стоило никому показываться — и стала наполнять ванну теплой водой.

 Вода нагревалась слишком медленно, зато у нее появилось время, чтобы оглядеться.

 Устарело, решила она. Все ее жилище устарело, хотя пока она остается криминальным репортером, ее все здесь устраивает. Теперь ее финансовое положение укрепилось, впереди брезжит блестящая карьера, поэтому можно строить планы.

 Она бы не рассталась с криминальной темой, если бы не внезапная тяга к писательству. Можно, конечно, совмещать одно с другим и заодно делать еженедельное шоу; с каждым из этих занятий она бы распрощалась только после кровавой битвы. Зато с этой квартирой она бы простилась без малейшей жалости.

 Не вложить ли деньги в благородный старинный особняк, как поступили Луиза с Чарльзом? Или лучше современный пентхаус с убийственным видом? А как насчет креативного лофта в Виллидж? Бывший склад, где можно закатывать сумасшедшие приемы, — заманчиво!

 Пока она размышляла, не переходя к действиям. Пока.

 Но время решать и действовать уже настало. После 1 января она обратится к риелтору. Или к Рорку? Кто разбирается в недвижимости, как не человек, владеющий почти всем, что не движется?

 Одно она знает точно: где бы она ни осела, там будет сногсшибательная ванная. И еще просторная гардеробная. Пора пожинать плоды упорного труда и удачи, подбросившей ей горячие сюжеты.

 Посмотревшись в зеркало, она хотела было распустить волосы, завязанные в хвост, но решила, что курьер есть курьер: это не оператор с камерой, чтобы прихорашиваться к его приходу.

 Раздался звонок, и она пошла к переговорному устройству в чем была.

 «Спокойнее!» — призвала себя курьер. Нет, лучше напустить на себя скучающее выражение. Поздно, холодно, поскорее все закончить — и домой. Скука и нетерпение — но не спокойствие.

 Она проверила, низко ли опущен козырек плоской фуражки, потом нащупала в кармане шокер.

 Она поняла, что нервничает. Неудивительно: в этот раз все иначе. Хотя… Хотя… Нет, все, в сущности, как раньше.

 Разве Надин Ферст не нажилась на смертях и преступлениях? Разве не извлекла из всего этого доход и славу? Разве на ее счету найдутся хоть какие-то полезные дела?

 Ни одного!

 Она попросту обрела известность, разбогатела, а еще помогла изгадить Евину чистоту.

 Нет, разницы никакой. Истинная справедливость и истинная дружба подсказывают, что она заслужила свою участь не меньше Баствик и Ледо.

 Успокаиваясь и не уступая побуждению позвонить еще раз, она стала ждать.

 Когда из интеркома раздался голос Надин, она не забыла отвернуться и вдобавок загородить лицо коробкой.

 — Надин Ферст?

 — Да.

 — У меня пакет от Кэботта, Канал-стрит, семьдесят пять.

 — Покажите удостоверение.

 К этому она подготовилась, хотя вопрос вызвал раздражение. Она вытащила специально заготовленное удостоверение личности, которое пропустил бы примитивный сканнер: она все проверила и на этот счет была спокойна.

 Так и вышло. У нее радостно забилось сердце.

 — Поднимайтесь.

 Теперь удары сердца раздавались чуть ли не в самой глотке. Она даже глотать не могла, пока шла через маленький вестибюль и вызывала лифт.

 Следом за ней в дом с громким гоготом влетели две девчонки-подростка, болтавшие о какой-то малопостижимой ерунде. Топая башмаками на толстых подошвах и болтая пухлыми помпонами на шапочках, они заполнили кабину лифта запахом сладкой жвачки и клубничного шампуня.

 — Я сейчас описаюсь!

 — А я-то! Фло-ло вообще лопнет со смеху. Но ее точно заперли дома. Вот бы она вышла!

 — Я видела на улице ее мамашу. Кто же ее выпустит?

 Она была готова их прибить. Перебить всех на свете визгливых девчонок с соломенными волосами и сияющими рожицами.

 Оглушить обеих этих дурочек, перерезать им глотки, оставить валяться и вонять кровью пополам с клубникой.

 Вот что происходит с девочками, забывающими об осторожности. С девочками, не ведающими уважения.

 Они что, не видят ее?

 У нее зазвенело в ушах, грудь заболела от напора крови. Помогло прикосновение к шокеру, пусть одними кончиками пальцев: давление сразу упало. Лифт ехал вверх, девчачьи голоса разрывали ей барабанные перепонки, и она уже стала вытягивать из кармана шокер.

 Двери лифта разъехались, и девчонки вывалились наружу, хохоча, как гиены.

 «Следуй плану! — напомнила она себе, злая на свои дрожащие пальцы. — Сосредоточься на Надин».

 Но девчонки слишком ее взбесили, вызвали приступ злобы, отчаяния, даже тоски.

 Сейчас же выбросить всех их из головы! Надо делать дело!

 Вот сделает дело — и снова будет ей счастье.

 Чтобы привести себя в чувство, она стала вспоминать Евино лицо и с облегчением поняла, что делает именно то, что нужно. Нужно Еве и ей самой. Во имя их дружбы.

 Где-то в уголке ее сознания всегда теплился этот план, просто раньше безотчетно. Иначе она не потратила бы столько времени, столько усилий на изучение существующих трудностей и препятствий.

 Их устранение — вот ключ к их партнерству, к их счастью. К их единению.

 Как Еве понять, что она — ее ИСТИННЫЙ друг, если другие толкают ее в сторону?

 Люди всегда только и занимались тем, что ее отпихивали.

 Всю жизнь она чувствовала себя оттесненной, затолканной в угол, вечно ей твердили: будь умницей, помалкивай. Веди себя прилично.

 Довольно!

 Снова обретя твердость и сосредоточенность, она вышла из лифта, отворачиваясь от камер и опуская голову.

 Пряча в кармане правую руку, левой она нажала на звонок. Больше Надин никогда не затмит ее в Евиных глазах.

 Внутри Надин, читая последнее Евино письмо, закатила глаза. Подумать только, суровая полицейская, всегда готовая наградить тебя пинком, обернулась хлопотливой наседкой!

 Последний вариант словесного портрета подозреваемой вызвал у нее интерес. Она уже продумывала свой специальный вечерний выпуск.

 — Иду, иду! — отозвалась она на звонок. — Терпение!

 Она подошла к двери, посмотрела в глазок, увидела краешек профиля под большой зимней шапкой и торчащие из-под нее лохмы.

 Она уже потянулась к замкам, но тут в голове всплыло последнее Евино письмо.

 Ни за что, ни при каких обстоятельствах не открывать дверь незнакомому человеку. Тому, кого не ждешь, тоже не открывать.

 Подумаешь, курьер!

 Но она уже смотрела на мир цепким полицейским взглядом Евы.

 — Я вас слушаю, — сказала она в интерком.

 — «Меркьюри Мессенджерс». Посылка для Надин Ферст.

 — Дайте взглянуть. Поднесите к глазку.

 — Да в чем дело, леди? — Она была готова и к этому: порылась в курьерской сумке и вытащила толстый пакет. — Надин Ферст от Бинга Коботта, Канал-стрит, семьдесят пять. Или вам не надо? Я и так перерабатываю.

 Из-за Даллас она, того и гляди, выставит себя перебдевшей дурой. С этой мыслью Надин потянулась к замкам. Есть компромиссный вариант: оставить накинутой толстую цепочку и приоткрыть дверь совсем чуть-чуть, только чтобы забрать пакет от продюсера.

 Она так и сделала: устроила в двери двухдюймовую щель. И из опасения еще раз заглянула в глазок.

 — Вам надо расписаться, — раздалось из-за двери.

 — Просуньте, — ответила она, теперь уже дрожа от страха.

 Увидев в щели пакет, она, обозвав себя трусливой дурой, потянулась за ним — и отшатнулась при виде шокера.

 От удара током озноб сменился волной жара, левая рука онемела. Она пошатнулась и навалилась на дверь. Стрелявший выпустил новый заряд и надавил на дверь со своей стороны.

 Следующий заряд был выпущен по нисходящей траектории и угодил Надин в икру. Она рухнула на колени.

 Она успокаивала себя: цепочка выдержит, она отползет от двери и на недосягаемом для шокера расстояния дотянется до коммуникатора и вызовет подмогу.

 Но так ли надежна цепочка?

 И почему ей так трудно шевелиться?

 Ее тело содрогалось не только от страха, но и от последствий ударов током. Она подперла дверь спиной и подтянула ноги, чтобы не схлопотать новый разряд, даже вскользь, от которого она уже точно лишится чувств.

 «Оружие! — сказала она себе, чувствуя, как трясется дверь, и боясь, что цепочка не выдержит и сорвется с крючка. — Иметь бы хоть какое-то оружие!»

 Она в отчаянии запустила руку в карман своих дурацких штанов и нащупала там зажигалку, рождественский подарок Коботта. Надо же чем-то зажигать свои травяные цигарки.

 Она щелкнула зажигалкой и, глядя на огонек, стала ждать следующего электрического разряда.

 Когда он последовал, ей осталось только поднести горящую зажигалку к щели в двери.

 Раздавшийся из-за двери вопль придал Надин храбрости и сил. Она навалилась на дверь всей своей тяжестью и, всхлипывая, сумела ее захлопнуть. Осталось защелкнуть замки — это удалось только с третьей попытки.

 Когда она набралась смелости и снова прильнула к глазку, с той стороны уже никого не было.

 Зажигалка выпала из дрожащих пальцев. Шаткой походкой она преодолела комнату, и, когда она снова рухнула на колени, в здоровой руке у нее уже был домашний коммуникатор.

 — Даллас. Я работаю, Надин.

 — Она была здесь, Даллас. У моей двери. Но ее уже нет.

 — Ты цела?

 — Мне досталось, но несильно. Пока что не пойму толком. Приезжай-ка ты сюда. Мне нужна помощь.

 — Еду. Отправляю к тебе ближайшие наряды. Не открывай дверь, Надин, пока я не объясню, кому можно открыть. Поняла?

 — Я все поняла с первого раза, потому и не погибла, а легко отделалась. Но ты поторопись, сможешь? Меня сейчас вырвет.

 — Мы уже выезжаем. Поведет Рорк. Поговори со мной. Куда она тебя ранила?

 Ей с трудом давался каждый вдох, болела грудь, как будто в нее давило что-то тяжелое и рваное. В животе перекатывалось что-то мерзкое, масляное.

 Реакция на удар током, попыталась успокоить себя Надин.

 — В руку, в ногу. В мягкие ткани. — Она попыталась усмехнуться, но получилось визгливо, она даже испугалась.

 — Это и есть шок? Мне трудно дышать. Кажется, я сейчас отключусь. У нее были твои глаза.

 — Что?!

 — Твои глаза. Извини, я уже отключаюсь.

 И она растянулась на полу, вцепившись в коммуникатор.

 

 Рорк подрулил к дому Надин, но еще не затормозил, а Ева уже выскочила из машины. Прежде чем убежать, она указала Рорку пальцем на уже стоявшую во втором ряду черно-белую машину полиции.

 Универсальный ключ позволил ей не задерживаться у дверей. Она предпочла бы лестницу, но лифтом быстрее. Она прыгнула в кабину и назвала этаж.

 Надин, сидевшая в кресле цвета лепестков раздавленной розы и сжимавшая в руке стакан с водой, уже была окружена полицейскими. Еву она встретила кривой улыбкой.

 — Только что очухалась. Какая ты шустрая!

 — Тебе оказали медицинскую помощь?

 Надин покрутила головой.

 — Мисс Ферст отказалась от укола, — доложил один из полицейских. — Она в сознании, признаки серьезных телесных повреждений отсутствуют.

 — Опиши ее! — потребовала Ева, уставившись на бледную Надин, хлопавшую расширенными глазами. Через минуту-другую ей все-таки понадобится медицинское вмешательство.

 Надин глубоко вздохнула.

 — Темная кожа, темная, коротко стриженная шатенка, из-под большой шапки с ушами торчали кончики волос. Я видела последние рисунки — не очень-то похоже. Заметный неправильный прикус, кривой нос. И глаза, Даллас. — Надин пришлось прерваться, чтобы хлебнуть воды — это останавливало головокружение. — Такого же цвета, как у тебя. Как нарочно! Вряд ли в ней есть пять футов десять дюймов. Она выше меня, но ниже тебя. Явно ниже, чем в прежней ориентировке. На ней бушлат, — продолжила вспоминать Надин. — Темный бушлат, темный шарф, шапка с ушами и с козырьком.

 — Все слышали? — обратилась Ева к полицейским. — Приступайте к опросу соседей. И добудьте мне записи камер безопасности за вечер. Вперед!

 Она придвинулась к Надин и, нагнувшись, заглянула ей в лицо. Все еще бледная, но бледность уже не такая мертвенная. Описание преступницы получилось у нее таким четким, что Ева отказалась от мысли передать Надин в лапы врачей против ее воли.

 — Что еще за кошки у тебя на штанах?

 — Не кошки, а котята. Штаны пижамные. По-моему, очень мило.

 — Позорище!

 — Как скажешь. — Надин потянулась к Еве, сжала ее руку и тяжело вздохнула. — Но мне они по душе.

 — Пускай. Рассказывай, как все было. В подробностях.

 — Я работала. Читала письма. Я… Здравствуй, Рорк.

 Он, войдя, шагнул к ней, нагнулся, взял ее за подбородок. Потом кивнул и дотронулся губами до ее лба.

 — Хочешь что-нибудь выпить?

 — Не откажусь. У меня есть бутылка бурбона. В кухонном буфете слева, на верхней полке. Двойную дозу, без всего.

 — Сейчас принесу.

 — Надин!

 — Извини. — Ей все еще была нужна Евина рука. — Поступило письмо, как будто от стажера из телекомпании: дескать, мой продюсер направил ко мне курьера с пакетом.

 — Ты, надеюсь, удостоверилась, что это правда?

 Надин поморщилась, услышав в Евином тоне недовольство и сарказм.

 — Бинг часто общается со мной таким способом.

 — И ты открыла долбаную дверь!

 — Не совсем. — Она засопела. — Сейчас я понимаю, что была готова открыть, и страшно на себя зла. Открыла бы, если бы не твой мейл с приказом никому не открывать. Она позвонила в дверь как раз в тот момент, когда я читала этот мейл и закатывала глаза.

 Она вытерла слезящиеся глаза.

 — Ну и кретинка я! Ненавижу себя за глупость! Она правильно оттарабанила все имена: продюсера, ассистента продюсера, стажера, даже название курьерской компании, которой мы обычно пользуемся. Говорю же, Бинг то и дело что-нибудь присылает в неурочное время. Я потребовала, чтобы она показала свое удостоверение, она подчинилась, и сканер в здании не возражал. Она не соответствует описанию, Даллас: ниже, худее, видны волосы. Я уже собиралась открыть ей дверь, но вдруг представила, как ты на меня за это бранишься.

 Надин снова вытерла слезы и подняла глаза на подошедшего с виски Рорка.

 — Держи, милая. Опасность миновала.

 — Почему «Icove» не клонировали тебя? Я бы нашла тебе применение. Прошу прощения, я сама не знаю, что несу! Эти удары током такие болезненные! Теперь я в этом разбираюсь. Даже удары вскользь!

 — Ты открыла дверь, — повторила Ева.

 — Да, но не сняла цепочку. Не сердись на меня, я сама себя кляну. Я придумала компромисс: открыла, но не совсем, просто чтобы забрать пакет от Бинга. Я велела ей показать мне пакет в глазок и, не снимая цепочку, просунуть его в щель.

 Облегченно переведя дух, Надин пригубила виски.

 — Она заколебалась, и это меня насторожило, а потом. Смотрю в глазок и вижу твои глаза, Даллас. Одного цвета с этим бурбоном. — Она сделала новый глоток, в этот раз большой.

 — Мне надо было прислушаться к интуиции и сразу захлопнуть дверь, но она уже просунула в щель свой шокер, и разряд угодил мне в руку. Онемение все еще не прошло, дергает, но боль стала гораздо слабее. Она навалилась на дверь, просунула чертов шокер дальше и шарахнула мне в ногу. От этого я грохнулась.

 Она поднесла стакан ко рту дрожащей рукой, потом усилием воли остановила дрожь пальцев.

 — Не зря я планировала переехать в более безопасное место. Просто не успела разобраться, куда мне больше хочется. Не надо было тянуть с переездом: если бы не выдержала цепочка, то…

 Она задержала дыхание, потом шумно выдохнула и сосредоточилась на мерном дыхании, чтобы прошло ощущение, что ей раздавили грудь.

 — Я вспомнила про зажигалку в кармане — перед этим я выкурила две травяные сигаретки. В отпуске я могу себе это позволить. Ну, я ее и подпалила. Пламя обожгло ей кисть, а может, и руку повыше, точно не знаю. Она шарахнулась назад с криком, поэтому я знаю, что у нее ожог. После этого я захлопнула дверь, защелкнула замки и позвонила тебе.

 — Какую руку тебе ударило разрядом?

 Надин потерла себе левую руку.

 — Теперь уже лучше.

 Ева ущипнула Надин за правый бицепс. Та ойкнула.

 — Разве «не открывай долбаную дверь» значит «открывай долбаную дверь, накинув бесполезную цепочку»?

 Надин сузила глаза и сделал глоток побольше.

 — Ты стерва. — Еще один медленный глоток. — Прости, но ты стерва. Притом, что ты права, а я кретинка и мне нет прощения. Все, переезжаю! Ищи мне новую конуру, — обратилась она к Рорку.

 — Могу предложить тебе на выбор несколько вариантов, причем с радостью, но сперва сформулируй свои пожелания.

 Ева скалила зубы, переводя взгляд с нее на него и обратно.

 — Вы серьезно думаете, что болтовня про недвижимость важнее нынешней ситуации?

 — Может, дашь ей успокоительного? — сказала Надин Рорку, указывая на отошедшую в сторону Еву. — Или сойдет двойная доза бурбона?

 Рорк потрепал Надин по плечу.

 — Она поменяла внешность и повадку, — сказала Ева. — Она проявляет гибкость. При первых признаках, что ее план рухнул, она не бросилась бежать. Она стала агрессивнее, готова на риск. И взбешена. У нее на счету уже две неудачи. Теперь она будет злобствовать. К тому же она пострадала. Ты не только не подохла, но и нанесла ей ранение.

 — Принеси меня в жертву.

 — Пошла ты! Лучше собирай манатки. Поживешь у нас, пока мы ее не сцапаем. Я поручу кому-нибудь из полицейских отвезти тебя к нам. Рорк, предупреди о Надин Соммерсета.

 — Думаешь, убийца вернется сюда?

 — Вероятность этого невелика, — ответила Ева. — Но сегодня вечером ей обязательно надо кого-нибудь пришить, поэтому тебе лучше не торчать здесь на случай, если она снова сюда пожалует.

 — Мне тоже стало здесь неуютно. Спасибо. Только учти, если снова вздумаешь щипаться, я вызову полицию.

 — Насмешила. Пошевеливайся! Ты должна отсюда убраться, пока я не… — Она схватила свой коммуникатор. — Сработал датчик Макнаба! Она применила свой мастер-код. Лейтенант Даллас слушает. Докладывайте.

 — Все свободные наряды направлены по адресу Ладлоу, девятьсот шестьдесят три. Там попытка взлома. Подозревается женщина в темном бушлате, в темной шапке с ушами и с козырьком. Вооружена и опасна.

 — Кто там живет? — спросила Надин. — Ты знаешь жильцов?

 Ева уже собралась покачать головой, когда Рорк подсказал:

 — Джейми. Это адрес его матери.

 Он шагнул к двери, но Ева схватила его за руку.

 — Это далеко. Копы будут там через считаные минуты. Ей к нему не проникнуть. Позвони ему и скажи сидеть на месте, взаперти. Я звоню его матери.

 Джейми. О нем Ева как-то не подумала. Мальчишка, 20 лет, нет, даже моложе. Крестник Фини, протеже Рорка. Мечтает стать полицейским. Его мать — не друг и не враг, просто мать Джейми.

 — Мисс Вожински? — Услышав сонный голос, Ева испытала облегчение. — Это Ева Даллас. Слушайте меня внимательно.

 Глядя на Рорка, она кивнула, давая ему понять, что мать Джейми на связи.

 — Ждите полицию. Когда приедут, пусть позвонят мне, прежде чем вы откроете им дверь. Вы меня поняли? Не открывайте дверь! К вам едет полиция.

 — Я уже слышу сирены.

 — Отлично. Оставайтесь на связи, пока они не приедут, чтобы я смогла проверить. Это всего минута-другая.

 Рорку она сказала:

 — Все в порядке.

 — Я связался с Джейми, — доложил он. — Он у матери, приехал на пару дней погостить по случаю зимних каникул.

 — Передай ему: если он откроет дверь до того, как я разрешу, жетона ему не видать.

 Рорк приподнял брови.

 — Он тебя слышит. Береги мать, Джейми. Это твоя задача.

 Ева вернулась к переговорам с полицейскими.

 После третьей осечки ей уже не вывернуться, подумала она.