• Следствие ведет Ева Даллас, #50

18

 Войдя в дом с пакетом из гриль-бара, Ева испытала приступ паники. Соммерсета — этого воплощения Смерти с косой, прикидывающегося символом гостеприимства, — нигде не было видно. Но, подойдя к домашнему переговорному устройству, она услышала приглушенные голоса. Ей вспомнилось прошлое ее похожее возвращение. В тот раз убийца сумел обмануть бдительность Соммерсета.

 Она бесшумно переложила пакет в левую руку, правую опустила на рукоятку револьвера и шагнула к двери гостиной.

 Соммерсет, само спокойствие, держал в руке бокал, а другой гладил разлегшегося у него на коленях кота. Напротив него сидела незнакомая Еве женщина, между ними мирно потрескивал камин.

 — Лейтенант. — Соммерсет не перестал гладить кота, а всего лишь приподнял брови, уставившись на ее правую руку.

 — Кто это? — спросила Ева, не снимая руку с рукоятки револьвера.

 — Старая знакомая. Иванна, познакомьтесь: лейтенант Даллас. Лейтенант, Иванна Лиски.

 — Я так много о вас слышала! — Иванна поставила свой бокал и величественно протянула руку — как королева, подставляющая для поцелуя свое кольцо, подумала Ева. — Очень рада знакомству.

 Ева обратила внимание на ее выговор: как и в речи Соммерсета, в нем было что-то смутно восточноевропейское. Успокоившись, Ева опустила руку и обменялась с Иванной рукопожатием.

 «Утонченно», — подумала Ева. Все в женщине отвечало этому определению. Очень светлые волосы уложены длинной волной вокруг кукольно-фарфорового лица. Светло-голубые глаза, бледно-розовые губы, изящные хрупкие черты лица. Приглядевшись, Ева предположила, что ей лет семьдесят.

 — Я тоже рада. А вот я ничего о вас не слышала.

 — Это все его скромность. — Иванна с музыкальным смехом посмотрела на Соммерсета. — Мы очень давние знакомые. Лоренс был моей первой любовью.

 — Неужели? — Ева решила пощадить свою психику и не давать волю воображению.

 — За первым мужчиной в жизни женщины всегда остается важное место. — Иванна приложила ладонь к груди, туда, где красовалась квадратная сапфировая брошь. — У вас чудесный дом. Я не была в Нью-Йорке много лет, все не получалось.

 — Вы живете не здесь?

 — Последние годы я живу в Париже, но сейчас здесь моя внучка, через неделю у нее свадьба. По этому случаю я и приехала, повидаюсь с близкими. — Она улыбнулась Соммерсету. — И со старыми друзьями.

 — Что ж, желаю удачи. А мне уже пора.

 — У вас важная работа, мы не можем вас задерживать. Полиция. В свое время… — игриво начала она, обращаясь к Соммерсету.

 — Времена меняются.

 — Никуда не денешься, как ни старайся их удержать. Надеюсь, мы еще увидимся, — сказала она Еве.

 — Непременно. — Это было самое учтивое слово, пришедшее Еве на ум.

 Оставив их с виски и воспоминаниями, она поднялась наверх.

 Русская, украинка? А может, чешка? Так или иначе, ее голос навевает картины цыганских костров и ветхих замков в сумрачных ущельях. Трудно представить, что эта утонченная красавица с сапфиром на бледно-голубом платье нашла в костлявом Соммерсете с лицом, похожим на череп.

 Ева отправилась к себе в кабинет с мыслью оставить еду из гриль-бара на кухне и засесть за доклад. Она предвкушала плодотворный мыслительный процесс.

 Рорк сидел у себя, за своим письменным столом. Он был в свитере цвета ночного тумана. Его голубые глаза, от которых у нее замирало сердце, приветливо посмотрели на нее.

 — Привет! Не знала, что ты дома.

 — Недавно вернулся. Надо кое-что доделать. Что ты принесла?

 — Ужин. — Она приподняла пакет. — Суп, хлебные палочки, пирог.

 — Ты не теряла времени зря. Что за пирог?

 — Говорят, хороший. Ты голоден?

 — Если подумать, то, скорее, да.

 — Я сейчас. Как насчет вина? Тот еще выдался денек!

 — Что-то я не вижу свежей крови и синяков.

 — Не в этом смысле, — отозвалась она уже из своего кабинета. — Хотя кровь могла пролиться. К счастью, не моя.

 Глядя на экран со своим журналом, она нахмурилась.

 — Не моя кровь, — повторила она. — Чужая.

 Она отправилась в кухню с намерением проанализировать истекший день.

 — У Соммерсета женщина.

 — Не сомневаюсь. — Войдя в кухню следом за ней, Рорк развернул ее и поцеловал. — А сколько их было у него раньше!

 — Не вздумай! — предупредила она его. — Я про женщину, сидящую внизу.

 — Это Иванна. — Рорк направился к ней в кабинет, размышляя, какое вино открыть к ужину. — Пришла передо мной. Я поднялся больше для того, чтобы оставить их вдвоем, чем для работы.

 Ева высунула голову из кухни.

 — Зачем им быть вдвоем?

 — Для воспоминаний. Кажется, они не виделись много лет.

 — Ты ее знаешь?

 — Знаю. Замечательная женщина!

 — Зачем этой замечательной женщине Соммерсет?

 Рорк выбрал крепкое мерло.

 — Для воспоминаний. Они познакомились совсем молодыми. У них был пылкий и страстный роман.

 Она не могла представить Соммерсета молодым и уж точно не хотела представлять его в пылу страсти.

 — Потом она уехала в Киев — а может, в Москву. — Рорк пожал плечами. — Лет сорок-пятьдесят назад она была знаменитой танцовщицей, примой-балериной. Я видел записи ее выступлений — это потрясающе!

 — Понимаю. — Ева вкатила тележку с ужином и с пирогом.

 — Она гастролировала по всему миру и влюбилась в своего хореографа. У них родилось двое детей. — Он подал Еве бокал с вином. — Они были еще очень молоды, когда его убили. Это было в начале городских мятежей. Потом она выступала для богатых и привилегированных и жила той же жизнью, что и они. Или притворялась. Она сотрудничала с разведкой.

 Ева заморгала, вспоминая это фарфоровое воплощение утонченности и изящества.

 — Шпионка?

 — Да, и очень успешная, если не врут книги. Она работала с Соммерсетом, когда он находился в Лондоне.

 Ева попробовала суп, зачем-то вылитый в кухонную раковину гриль-бара, и сочла его вкусным.

 — Он работал в медицине.

 — Не только, как тебе хорошо известно. Он был женат, и они остались друзьями и земляками. Однажды его жене пришлось прятать ее детей. Когда родилась Марлена, она стала ее крестной. Мне рассказывали, что это Иванна не дала ему умереть от горя, когда он потерял жену.

 Какая насыщенная жизнь, подумала Ева. Долгая и насыщенная. Времена меняются, как ни стараешься этому помешать.

 — Впервые я встретил ее в Дублине, — продолжил Рорк, — уже после того, как меня подобрал Соммерсет. Таких изящных, воспитанных людей мне еще не приходилось видеть. И таких добрых. Она снова нашла его после убийства Марлены. Он бы сошел с ума от тоски, если бы не она.

 Ева погладила Рорка по руке. Она знала, что жестокое убийство младшей дочери Соммерсета осталось незаживающей раной и в его сердце.

 — Хорошо, что он был не один. Он и ты.

 — Их роман возобновился.

 — Пускай. — Она убрала руку. — Эта информация мне ни к чему.

 — Теперь раз в несколько лет они стараются встречаться и… предаваться воспоминаниям.

 Он улыбнулся ей, она закатила глаза.

 — Ты не заставишь меня к ним спуститься.

 — Как хочешь. В другой ситуации я был бы не против пригласить их на ужин. Тебе бы понравилось ее общество, поверь, она бы развлекла тебя рассказами из своей насыщенной жизни.

 — На вид она очень хрупкая. Никогда бы не догадалась, что она участвовала в Городской войне. Хватило же у нее смелости!

 — Для балета нужны сила и выносливость, не говоря об изяществе и таланте. А для шпионажа, особенно в военное время, — еще и несгибаемость. В общем, она бы тебе понравилась.

 — Возможно, в следующий ее приезд, но не прямо сейчас, — она взяла свой бокал. — Сегодня я чуть не завершила нынешнее расследование. Не хватило каких-то десяти футов.

 Рорк, потянувшись было за хлебной палочкой, удивленно застыл с повисшей над столом рукой.

 — Ты ее нашла? А дальше что?

 — Если бы я ее нашла, то сидела бы сейчас в Управлении и поджаривала ее тощую задницу. Нет, она от меня сбежала.

 Ева поняла, что еще долго будет себя за это казнить.

 — Я ее заметила. Она была в полном облачении, поэтому я не смогла разглядеть ее лучше, чем наши свидетели. Она шла по улице напротив дома Мэвис.

 — Мэвис с семьей не пострадали?

 — Целы и невредимы, их сторожат Ментал и Громмет.

 — Тогда я за них спокоен, — сказал Рорк и дал ей половинку хлебной палочки.

 — Макнаб так настроил сигнализацию, что если к Мэвис кто-нибудь попытается залезть, то сигнал раздастся и у него в квартире.

 — Остроумно!

 — Ага, сегодня у него вообще ума палатка.

 — Палата.

 — Какая разница?

 — Идиома.

 — Шмидиома! В общем, я ее увидела, но у нее была фора, потому что она тоже меня заметила. Мне пришлось сначала перебежать через улицу — чертовы пробки! — а потом гнаться за ней по тротуару, кишащему пешеходами. Она тоже быстроногая, — уважительно сказала Ева, впиваясь зубами в хлебную палочку. — Чего-чего, а этого у нее не отнимешь. Я уже подумала, что упустила ее, но она шмыгнула в паршивый ресторанишко. Из кухни донеслись шум и звон, я туда. Чуть-чуть не поймала! Надо же было повару — он размером с Эверест — попасться мне на пути! Мой жетон заставил его посторониться, но она успела сбежать. Наш выигрыш — суп и пирог: им стало стыдно, что они меня затормозили.

 — Вкусный суп!

 — Удивительно, учитывая, в каком неудобном месте ютится это заведение. Какая-то дыра в стене!

 — Думаешь, если бы не ты, она бы сегодня набросилась на Мэвис?

 — Нет, по-моему, она просто бродила по окрестностям, знакомилась с обстановкой. Возможно, она зашла бы в здание попробовать фальшивый мастер-код. Но этого не произошло, иначе мы скопировали бы информацию и среагировали бы на ее следующую попытку.

 Она доела чудо-суп.

 — Белла чуть не проглотила бриллиант. — Ева поерзала на стуле. — Взбрело же Леонардо в голову оставить меня с ребенком на руках! Кто в своем уме станет так рисковать?

 — Удивительно! — поддакнул он с улыбкой.

 — Я стою и ломаю голову, что мне с ней делать, а она вдруг вытягивает цепочку и засовывает камень себе в рот! Я не знала, как поступить. Думаю, она любит все блестящее. Игрушки на ее наречии — «ба-ба».

 — Ничего, скоро Мэвис научит ее человеческому языку, — сказал со смехом Рорк.

 — Я здорово перетрухнула. У нее был такой взгляд «Не даешь? Вот что у тебя на уме, тетушка?» Даже страшно: от горшка два вершка, а туда же!

 Ева отодвинула пустую тарелку и решила не торопиться с пирогом.

 — Все равно я рада, что там побывала. И не только потому, что спугнула нашу подозреваемую. Теперь я могу не беспокоиться за Мэвис: она под защитой.

 — А остальные? За скольких человек ты собираешься переживать сегодня вечером?

 — Я со всеми поговорила. Интуиция подсказывает, что если она собирается мне насолить, то теперь, когда Мэвис выпала из списка, у нее на примете Надин и Мира. Я займусь обеими: заставлю их никуда не выходить и соблюдать осторожность.

 Она встала, чтобы размяться, и подошла к экрану со своим журналом.

 — Куклы-убийцы-трансформеры.

 — Извини?

 — Макнаб предлагает тебе выпускать видеоигру. Они с Янси сделали сегодня серию любопытных набросков.

 — Интересно. — Он задумчиво осушил свой бокал. — На такой товар действительно существует спрос.

 — Они нарядили своих куколок в неприличное белье и в тонюсенькие бикини.

 — А как же! Наверное, мне надо на это взглянуть.

 — Соблазнился неприличным бельем?

 — Оно тоже стоит внимания, но пока что важен сам замысел.

 Она вывела на экран соответствующие изображения и стала изучать их вместе с ним. Он наклонил голову набок и усмехнулся.

 — Придется добавить оружие. Топорик, алебарду, еще чего-нибудь. Пузырек с ядом.

 — Что?!

 — Прости, размечтался. Просто я заинтригован. Фигура. Про хрупкую забудь. У нее сложение взрослой женщиной. Она ведь умудрилась от тебя убежать!

 — Вот уж дудки! — оскорбилась Ева. — У нее была фора — ширина улицы. Перебегая улицу, я увиливала от машин.

 — Прими мои извинения. — Он подавил улыбку. — Все равно она шустрая. Сколько ты пробежала?

 — Два с половиной квартала, не считая ресторана.

 — Все равно она быстроногая и выносливая, неслась-то на предельной скорости. Скорее всего, она в хорошей форме.

 — Бегать она умеет, — согласилась Ева и тут же вскинула голову. — Быстрая, подготовленная. Наверное, тренируется в каком-нибудь фитнес-центре. Я уверена, что убийство Баствик было спланировано по секундам. Она заранее знала, что перенесет ее в спальню, потому что хотела уложить на кровать. Черт!

 — В чем дело?

 — Я дура! На кровать. Она положила Баствик на кровать. Ледо тоже был убит в постели. — Она закружила по комнате. — Не знаю, что она собиралась сделать с Хастингсом. Разве такого затащишь наверх? Но в мастерской найдется много всякого, что сыграло бы роль кровати. Почему кровать? Почему ей надо, чтобы они лежали в кровати?

 — Уязвимость? Сон, секс, недомогание. Обычно человек оказывается в постели по этим причинам. И становится уязвимым.

 — Хорошо, хорошо, — она прицелилась в него пальцем. — Они беспомощны, полностью в ее власти. А еще все чисто и аккуратно. Она не оставляет жертв валяться на полу. Она вырезает языки — это какое-то заявление, — но больше никак не издевается над трупами. Аккуратистка. На кровати — это как в витрине. Прими подарок!

 Она рассказала Рорку о голографической программе, о лишнем времени и о том, для чего убийца, по ее мнению, его использовала.

 — Сегодня ты ее дразнила. На пресс-конференции.

 — Нужно было вывести ее из равновесия. Думаю, я добилась своего. А потом еще погоня! Уверена, сейчас она не испытывает ко мне никакого дружелюбия.

 — Хочешь, чтобы она переключилась на тебя? Я на твоем месте хотел бы того же. Но вряд ли она уже в следующий раз покусится на тебя.

 — Вряд ли. Убить меня — значит все это прекратить. Она дарила мне подарки, а я их не оценила.

 — Если считать, что два убийства были неоцененными подарками, то получается, что теперь она попытается что-то, наоборот, отнять.

 — Ну да. Причем это «что-то» должно представлять для нее большую ценность. Первым делом я должна кое-кого предостеречь.

 — А я скопирую программу трансформации. — На это ему понадобилась всего пара кликов. — Отправляю ее в лабораторию. Надо будет ее расширить.

 — Для расследования или для игры?

 Он улыбнулся и погладил кончиком пальца ямочку у нее на подбородке.

 — Для того и для другого, лейтенант. Почему бы нам не отложить немного пирог и кофе?

 — Я не против. У тебя найдется время? Фини предлагает еще одну версию — помешанная компьютерщица. — Она кратко изложила догадку Фини.

 — Хорошо, я этим займусь. Только с этим придется покорпеть.

 — Он это предвидел.

 Оставшись одна, она занялась списком. Призывая близких ей людей к осторожности, она набиралась бодрости. Ей повезло: все, кому она позвонила, ночевали дома.

 Впрочем, в такую паршивую ночь накануне Нового года и собаку на улицу не выгонишь!

 Новогодняя ночь — вот самое опасное время! Многие из тех, кто ей небезразличен, проведут ее весело.

 Она не ждет от убийцы прилюдного нападения. Зато какой удобный момент, чтобы проникнуть в пустое жилище намеченной жертвы и там затаиться?

 Если в течение суток не удастся запереть подозреваемую в камеру, то придется установить наблюдение за домами и квартирами наиболее вероятных жертв.

 Сегодня ты ведь тоже не будешь сидеть без дела? Прошлой ночью у тебя не вышло. Теперь надо наверстывать. Дважды тебе пришлось спасаться бегством, причем один раз — от твоей закадычной подруги. Так это назвала Мэвис? Сильный удар по твоему самолюбию! Тебе нужен, остро необходим успех!

 Напряженно размышляя, Ева вывела на экран фотографии своих ближайших друзей.

 Не Мэвис, решила Ева, разглядывая снимок, на котором у подруги были ватные розовые волосы и искрящиеся голубые глаза. Мэвис и ее семье пока еще мало что угрожает.

 То же самое относится к Пибоди с Макнабом и к Фини — у того на фотографии был помятый вид и странный выбор цветовой гаммы: навозного цвета костюм и рубашка. Нападать на копа на данном этапе слишком опасно. С этой мыслью Ева включила в «безопасный» список всех сотрудников своего отдела.

 А вот супруги Мира вызывают у нее головную боль. Мира слишком умна, чтобы проявить беспечность, тем не менее убийца очень даже может на них напасть. Даже не имея доступа к сайтам правоохранителей — а Ева не сомневается, что у убийцы этот доступ есть, — любой, читавший книгу Надин или видевший фильм, знает, что Ева Даллас и Шарлотта Мира связаны и лично, и профессионально.

 К тому же Денис Мира ей небезразличен — правда, об этом никто не знает. Никто, за исключением его жены, смущенно напомнила себе Ева. Мира всегда знала.

 Кто же устоит перед этим типом с невероятными добрыми глазами, всклокоченными волосами и отсутствующей улыбкой ангела, витающего в облаках?

 Ева решила еще раз позвонить Мире и надавить на нее, учитывая, что теперь убийца может перестать выдавать себя за посыльного и просто вломиться, используя свой мастер-код.

 Нет, ключ-код не сработает, вспомнила Ева и стала думать дальше.

 Все то же самое относится к Надин. Вероятность высока: связь между Евой и Надин хорошо известна. Но Надин Ферст себе на уме, успокоила себя она, в ее здании новейшая система охраны, в квартире тоже. Тем не менее из памяти Евы не выходило похищение Надин два года назад, покушение на ее жизнь.

 Надин тоже этого не забывает, решила Ева, и не допустит оплошности.

 Рео? Не исключено. Если убийца знает личные и профессиональные подробности Евиной жизни, то она в курсе насчет Рео. Прокурорша умна, но ей недостает физической силы.

 Моррис? Этот несравненно хитрее убийцы. Не пренебрегает безопасностью, хотя халатнее, чем следовало бы.

 Луиза и Чарльз. С системой безопасности у них дома порядок, но работа, пациенты, клиенты. В клинику Луизы, где охрана — просто формальность, может зайти любой. Любой может записаться на прием к Чарльзу. Опять-таки высокая вероятность, но не сегодня, решила Ева. Разумнее попытать счастья в клинике или прикинуться клиенткой Чарльза. Опасность возрастает днем.

 А если убийца выманит Луизу из дома под предлогом медицинской необходимости? Изобразит вызов в клинику или в ее передвижной лазарет?

 Проклятье!

 А Трина? Не то что подруга, скорее, колючка в заду, но все равно не чужой человек. На фотографии на голове у Трины пылала алая корона с золотистыми кончиками.

 — Эта не сглупит, — пробормотала Ева.

 Впрочем, Ева совсем недавно закрыла дело, причиной которого послужила именно глупость Трины.

 Залп по электронной почте — вот что будет лучше всего! Никто не назовет это приступом занудства и никто не сможет сказать, что его не предупреждали.

 Она принялась за дело, соображая, как избежать обвинений в немотивированном нытье.

 

 Тем временем убийца тоже искала — и находила — словесное выражение своих мыслей.

 

  Мне больно. Болит тело, сердце, душа. Это почти забытая боль. Дело не в синяках, которые обнаружились после возвращения домой, — эту боль удалось унять в теплой ванной. Непонятно, откуда они взялись, — наверное, от ударов коленями и локтями при бегстве сквозь уличную толпу или от столкновений с прилавками и с тележками в ресторане.

  Она гналась за мной, как будто она охотник, а я дичь.

  Когда она появилась перед домом Мэвис, у меня на одно мгновение — всего на одно — мелькнула мысль: «Наконец-то мы сможем поговорить с глазу на глаз, сядем, выпьем и будем долго обсуждать наше партнерство.

  Наконец-то она мне скажет, что я для нее значу, какова моя важность для нее. А то ведь всегда, всегда, ВСЕГДА это говорю ей я».

  Но уже в следующий момент мне стало ясно, что этому не бывать. Ее лицо выражало не одобрение, не дружбу. Это было лицо хищницы. Охотник — дичь.

  С моей стороны было глупостью воображать, что она обо мне заботится, что уважает меня, что ценит все сделанное мной для нее.

  Она такая же, как остальные. Хуже остальных.

  У меня были для нее сбалансированные весы, мной совершено то, чего она втайне хотела, — знаю, она хотела, чтобы чаши этих весов застыли в равновесии, но когда дошло до дела, Мэвис оказалась для нее важнее меня.

  Что сделала для Евы эта нелепая женщина?

  Неужели — как мне ненавистна эта мысль! — слава и богатство для Евы важнее, чем правосудие? О человеке, чьей женой она стала, известно, что за свою жизнь он несчетное число раз нарушал законы, но у него хватает денег и власти, чтобы уходить от правосудия.

  У Мэвис, с ее славой и состоянием, тоже темное прошлое.

  Неужели Евой движет именно это?

  Мне невыносимо в это верить.

  И все же теперь меня точит сомнение.

  Сегодня она красовалась перед камерами, не так ли? Смотрела сквозь них на меня, внутрь меня. Но не как друг, не как партнер. Нет, как человек, использующий мои труды в своих собственных целях. Способный уничтожить ту единственную, для которой ее интересы стоят выше всего остального.

  Она потеряна для меня? Эта боль в сердце, этот шум в голове — симптомы потери. Это слишком знакомо, слишком невыразимо.

  Я знаю, как теперь быть. Надо действовать уже этим вечером.

  Она должна проиграть. Должна заплатить. Надо сбалансировать чаши весов.

  Сблизимся ли мы друг с другом сильнее, когда она хоть немного почувствует, что я чувствую? Посмотрит ли она на меня наконец по-настоящему?

  Молюсь, чтобы наши узы окрепли, молюсь, чтобы она в конце концов поняла, что нерушимость наших уз скрепит только смерть.

 

 Убийца, как и Ева, вынесла на свой главный экран изображения. И стала изучать их одно за другим.

 Делия Пибоди, Шарлотта Мира, Надин Ферст, Мэвис Файерстоун, Ли Моррис, Шер Рео, Чарльз Монро, Луиза ДиМатто, Райан Фини, Йен Макнаб, Джейми Лингстром, Лоренс Соммерсет. Рорк.

 Друзья, партнеры, супруг.

 Не пришло ли время Еве понять, что у нее ОДИН друг, ОДИН партнер? И, в сущности, один супруг? Все остальные только отвлекают ее, препятствуют единственной значительной связи.

 До сих пор это можно было терпеть. Из соображений дружбы, приязни, альтруистического благородства.

 Но истинная дружба — это правда, и Еве нужно узнать и принять правду. Поэтому все они будут устранены один за другим.

 Сейчас настало время выбрать первого.

 Достаточно загрузить файлы — и получишь исчерпывающие данные, смотри не хочу! Привычки, излюбленные места, прочие контакты, правила поведения, истории из жизни.

 Глаза оттенка хорошего виски, такого же, как на бесчисленных фотографиях Евы на стенах, стали внимательно изучать информацию.

 Проницательные, умные, безумные глаза.

 

 Когда вошел Рорк, Ева сидела, закинув ноги на стол, с закрытыми глазами. Галахад лежал на столе и пристально смотрел на хозяйку.

 Не спит, подумал Рорк. Думает.

 Решив не прерывать ход ее мыслей, он отлучился на кухню, сварил кофе, отрезал большой кусок пирога. Решив наградить кота за верную караульную службу, он прихватил для него парочку кошачьих лакомств в форме мышек.

 — Надин или Мира, — сказала Ева, не открывая глаз, когда он поставил перед ней чашку с кофе.

 — Следующие цели?

 — Это разумнее всего, причем Надин опережает Миру как вариант для ночного нападения. Она живет одна. Конечно, к ней всегда может кто-то прийти, но это подозреваемая способна отследить. После неудачи с Хастингсом она стала очень внимательной.

 Ева открыла глаза и стала смотреть, как Галахад с легкостью заглатывает свои угощения. Рорк сообразил согнать его со стола, прежде чем подать пирог, иначе кот расправился бы и с ним.

 — Проверь мою работу, — попросила Ева. — Я запустила поиск по базам данных Нью-Йоркского управления полиции. Копы, вспомогательный персонал, лаборатория, морг, все, кто работает на месте преступления, включая чистильщиков, приходящих туда после нас. Если это ничего не даст, я займусь их родственниками. Мало ли. Следующий ход — кандидаты на поступление в полицейскую академию, на должности в судебно-медицинской лаборатории, морге и так далее. Прямые линии мы уже проследили. Теперь, используя догадки Макнаба и Янси, я делаю вторую попытку.

 — Пусти, — сказал он и поменялся с ней местами.

 Изучив параметры поиска, изображения и все остальное, он сказал:

 — Пойдет.

 — Я рада. У меня столько времени на это ушло!

 — Я внесу кое-какие уточнения. Они мало что изменят, но помогут.

 Он прервал поиск, ввел новые данные и дал команду на возобновление программы. Ева тем временем пробовала пирог.

 — У тебя более четкие изображения?

 — Можно сказать и так. — Он вывел их на экран.

 — Ишь ты!

 При появлении первой картинки Ева закатила глаза. Он одел длинноногую особу с короткими мышино-бурыми волосами в черный кружевной бюстгальтер и в стринги. По его сигналу она двинулась по экрану, развязно виляя бедрами.

 — Почему не поразвлечься? — Он развернул кресло и, прежде чем она догадалась о его намерениях, усадил ее себе на колени. — Даже при таких незначительных изменениях мне удалось подсчитать кое-какие соотношения. То, что ты видишь, — самый вероятный вариант.

 — Ты действительно думаешь, что сумасшедшая убийца носит дешевое сексуальное белье?

 — Если честно, я не понимаю, зачем женщинам носить что-то еще. Но это не главное. Какое бы белье она ни носила, перед тобой максимальное приближение по части ее фигуры, черт лица, цвета кожи и всего прочего.

 — Волосы и глаза можно запросто поменять. На последней фотографии Мэвис в удостоверении личности у нее розовые волосы. Сегодня они у нее были голубые. Это как пример.

 — Изменчивость Мэвис — большая редкость. Как бы твоя подозреваемая ни мудрила со своей внешностью, это ее естественная цветовая гамма.

 Придерживая Еву за талию одной рукой, он другой рукой наколол на вилку кусок пирога.

 — Вкусно! Особенно громких похвал, может, и не заслуживает, но все равно. Возможно, у нее не такие длинные ноги, но для женщины она рослая. Даже без каблуков в ней должно быть не меньше пяти футов восьми дюймов. Она быстро бегает — убежала от тебя, пусть при форе, как ты говоришь, но ты сама призналась, что она шустрая. Скорее всего, причина роста — длинные ноги. При такой скорости у нее вряд ли есть лишний вес. Она сильная, вероятно, с развитым торсом.

 Рорку подвернулся Евин затылок, и он не смог удержаться, чтобы не поцеловать его.

 — Правильно я понимаю, что она сливается с толпой? — спросил он.

 — Наверное. На нее не обращают внимания. Очень может быть, что и на работе она незаметна. Умна — и недооценена, по крайней мере, по ее собственному мнению.

 — Либо она скрывает свое настоящее телосложение, либо сама по себе худышка. Сильные изгибы фигуры привлекают внимание. Те, кого влечет к женщинам, обращают внимание на эти изгибы. Раз ты считаешь, что она одиночка и живет одна, значит, она обладает неброской фигурой.

 — Потому что иначе ей не дали бы остаться незамеченной, — сделала она вывод.

 — Давай прикинем: молодая одинокая женщина с броской фигурой. Как-то необычно, тебе не кажется? Выдающиеся груди впечатляют.

 — Груди — не единственная причина женской привлекательности.

 — Без сомнения, однако они высоко котируются. А наша подозреваемая вряд ли обладает визуальной броскостью. Лицо у нее, скорее всего, более-менее приятное. Настоящая красавица привлекает внимание не больше, чем уродина. Компьютер, изображение номер два.

 «Принято. Вывод изображения номер два».

 — Посмотрим. — Если бы Рорк ее не удерживал, она бы ушла.

 Те же фигура, лицо, масть, волосы, но совсем другая одежда: серый костюм, тусклый и немного неряшливый. Дерзкая женщина в минимальном белье стала незаметной мышкой.

 — На улице на такую два раза не взглянешь, — согласилась Ева. — Такая полностью сливается с фоном.

 — Погоди. Компьютер, изображение номер три.

 Теперь на женщине была объемистая бурая куртка, коричневые штаны, лыжная шапочка, ботинки.

 — Да! — Она снова попыталась встать, но он ее не отпустил. — Перестань. Мне пора.

 — Как насчет награды?

 Она изогнулась и заглянула в его веселые шальные глаза.

 — Тебя угостили пирогом.

 — Пирог хорош, но работа-то попросту великолепная. Если я так говорю, значит, так оно и есть.

 Спорить с этим было невозможно, поэтому она взяла его лицо в ладони, прижалась губами к его губам и позволила себе удовольствие от жаркого поцелуя.

 — Так-то лучше, — сказал Рорк и отпустил ее.

 — Я разошлю это свидетелям и всем из списка потенциальных жертв. Обыкновенное лицо, глазу не за что зацепиться, но если это изображение близко к оригиналу и если его запомнить, то вы ее узнаете. — Она повернулась к нему. — Можешь поставить рядом фигуру в полумраке, с шарфом на шее? То же самое, чтобы отличалось только это?

 — Конечно.

 Через несколько секунд на второй половинке экрана появился требуемый вариант.

 — Уже лучше, уже ближе.

 Ева закрыла глаза, восстанавливая в памяти момент, когда она посмотрела через улицу: то же расстояние, отъезжающий от остановки огромный автобус.

 Убери автобус и все машины, приказала она себе. Оставь только ее. Ты и она, вы смотрите друг на друга. Она зафиксировала в мозгу это коротенькое мгновение и открыла глаза.

 — Лицо пошире — узкое, но не настолько. Давай-ка, — она умолкла, видя, что он уже вносит исправления, — не так сильно, чуть-чуть. Уже лучше. Длинные ноги, тут ты прав. Пальто сегодня было до колен, но между голенищами сапог и краем пальто оставалось расстояние.

 Она опять зажмурилась, вызывая мысленный образ. Погоня, но не в толпе, а в пустоте, в тишине. Стоп-кадр!

 — Под мышкой она несла коробку. Не знаю, что в ней было, о весе судить не могу, но она неслась, как бэк с мячом к воротам. Другой рукой расталкивая встречных. — Ева показала жестами, как это происходило. — Толкалась, пихалась, орудовала локтями, но бег не замедляла ни на мгновение. Очень сосредоточенная! — Она открыла глаза. — Этот ресторан был ей знаком. Черт побери, это было не простое везение. Она мчалась именно туда, потому что, зная те места, понимала, что туда можно заскочить и через кухню выскочить с другой стороны. Она бывала там прежде.

 — Когда изучала места обитания Мэвис?

 — И это тоже. Но не только. Она знаток. Чтобы выследить Мэвис, это лишнее. Мы покажем наш рисунок владельцам и работникам. Вдруг кто-то ее узнает?

 Она взяла свою чашку с кофе.

 — Ты там жила, — напомнил ей Рорк. — В том самом доме, всего в паре кварталов от ресторанчика.

 — Тогда его там не было, по крайней мере, этих людей я не помню. Она идет по моим следам. Это же мои старые места. Я почему там поселилась? Потому что оттуда рукой подать до Управления. До морга и до лаборатории — тоже.

 — Почему бы и ей не поступить так же? — предположил Рорк. — Если она работает в одном из этих учреждений или хотела бы там работать, если она одержима тобой, то почему ей не поселиться там, где жила раньше ты? Ходить по тем же тротуарам, есть, пить, делать покупки, как ты?

 — Она могла бы забежать в китайский ресторанчик, но это не то: там узко и нет выхода в проулок через заднюю дверь. Она могла бы продолжить бег, миновать следующий перекресток, где я могла сильнее отстать из-за транспорта. Но она без колебаний метнулась за угол. Она действовала целенаправленно.

 Она села на стол.

 — Действуй! Ты работаешь быстрее, чем я. Сузь спектр поиска. Проверим, найдется ли кто-то с такими приметами, живущий в радиусе, скажем, шести кварталов от моего прежнего дома.

 — Это большая территория, — предупредил он, внося изменения. — Ждать быстрых результатов не приходится.

 — Результаты уже неплохие. Я распечатаю картинку.

 — Ты забыла про пирог.