- Ирландская трилогия, #1
Глава 17
— Тебе нужна жена, — повторила она, стараясь говорить спокойно, с расстановкой проговаривая слова.
— О, да, — это было не совсем то, что он имел в виду, но уже было слишком поздно. — Мы нужны друг другу. Мы замечательно подходим друг другу, Джуд. Нет ни малейшего смысла возвращаться к той жизни, которая тебе не нравиться, если у тебя может быть все, что пожелаешь, здесь, со мной.
— Понимаю, — нет, она не понимала, а считала так. Было так, словно пытаешься смотреть сквозь темную, мутную воду. Но ей хотелось сделать это. — Итак, ты считаешь, что я должна остаться здесь и выйти за тебя замуж просто потому, что тебе нужна жена, а мне нужно… жить?
— Да. Нет, — что-то в ее формулировках было не так. И далеко не все в порядке с тоном, каким она это произнесла. Но Эйдан слишком сильно волновался, чтобы заметить это. — Я имею в виду, что мог бы поддержать тебя, пока ты не найдешь работу, которая тебе понравиться, ну а если ты предпочтешь заниматься домом, то будет тоже неплохо. Паба будет достаточно. Я не нищий, и хотя возможно я не смогу обеспечить тебе тот уровень жизни, к которому ты привыкла, но мы справимся с этим.
— Мы справимся. Хотя ты… будешь поддерживать меня, но не тот уровень, к которому я привыкла. Поддерживать меня, пока я создаю вокруг беспорядок и ищу ту работу, которую могла бы хорошо выполнять?
— Смотри, — ну почему у него никак не получается подобрать правильные слова. — Ты живешь здесь, я об этом. И ты могла бы жить здесь просто вместе со мной.
— Я? — она отвернулась, поскольку пыталась справиться с собой и сдержать нечто темное и кипящее в себе, что было готово вырваться из нее. Она так и не осознала это, не будучи уверенной в том, что именно ей хотелось, но чувствовала, что это могло быть опасно. Ирландцы, размышляла девушка, считается, что они поэты, извергающие самые очаровательные потоки слов. И вот, уже во второй раз в жизни ей сказали, что стоит выйти замуж за мужчину потому, что так лучше будет для нее самой.
Уильям также нуждался в жене, вспомнила она. Укрепить свои позиции, принимать гостей, выглядеть респектабельно. И уж конечно, ей необходим мужчина, чтобы кто-то говорил что, когда и где надо делать. Жена для одного, и целая жизнь для другого. Что может быть более логичным? В тот первый раз, когда ей сделали подобное предложение, она подчинилась. Тихо и почти смиренно. Это раздражало и было стыдно вспоминать, но Джуд понимала, что, по большей части, ей хотелось согласиться с предложением Эйдана.
Правда, сейчас желание ответить согласием было куда сильнее. Намного сильнее, чем она могла себе представить. Ей хотелось сделать что-то для себя лично, и, Боже мой, она намерена пойти до конца. Без мягкого направляющего руководства только потому, что она была полной неумехой в поисках своего собственного пути.
— У меня было время, Эйдан, — с бесстрастным лицом, ровным голосом она обернулась, всматриваясь в его лицо в серебристом свете луны. — И с тобой я проводила его тоже. Все эти месяцы — это еще не вся жизнь. Но это моя жизнь, и я пытаюсь понять, от чего я могу оттолкнуться и что именно могу сделать. В том числе и в себе самой.
— Тогда сделай это вместе со мной, — мгновенное чувство отчаяния, охватившего его, ошеломляло, заставляя путаться в словах. — Я же тебе нравлюсь, Джуд.
— Конечно, да, — каким-то образом, ей удалось сохранить прежнюю тональность голоса, когда девушка согласилась с его утверждением, но внутри нее что-то темное и кипящее забурлило еще сильней. — Эйдан, брак — это серьезное дело. Я уже состояла в нем, а ты нет. И это не то обязательство, которое я намеренна взять на себя еще раз.
— Это же смешно.
— Я еще не закончила, — ее тон стал холоден, словно лед или сталь. — Это не то обязательство, которое я намерена взять на себя еще раз, — повторила она, — пока я не пойму, что и этот мужчина и подобное положение дел — это навсегда. Я не хочу быть отвергнутой вновь.
— Неужели ты считаешь, что я мог бы так поступить? — злясь, он схватил ее за руки, сильно сжав их. — Ты стоишь здесь и сравниваешь меня с тем ублюдком, который нарушил свои обеты по отношению к тебе?
— Я никого не сравниваю. Мне жаль, что это тебя так сильно разозлило. Но все дело в том, что сейчас замужество не входит в мои планы. Спасибо за заботу. Сейчас мне лучше уйти, я пренебрегаю своими гостями.
— К черту гостей. Мы уладим это.
— Мы уладим это, — все с той же неподвижной улыбкой на лице, девушка оттолкнула его руки. — Если я плохо объяснила, то повторю. Нет, я не выйду за тебя, Эйдан. Но спасибо за вопрос.
Как только она проговорила это, над холмами прогрохотал гром, и сверкнула молния, расколовшая тонкой белой линией небосклон. Джуд развернулась, чтобы пройти в дом, ветер крепчал, все сильнее раскачивая колокольчик, звеневший все неистовей и ожесточенней. Странно, подумала она, что ее сердце ведет себя аналогичным образом.
Эйдан лишь посмотрел ей в след. Она сказала «нет». Он даже не был готов к тому, что Джуд откажет ему. Он решил, что они поженятся. Она была та самая. Для него она бы всегда была единственной.
Внезапный порыв ветра взъерошил его волосы, в воздухе запахло озоном, после очередной вспышки молнии. Он стоял посреди пришедшей бури, стараясь прояснить голову. Ей просто нужно немного больше времени и уговоров. Только и всего. Должно быть, подумал он, потерев грудь рукой там, где располагалось сердце. Боль в нем было новым и лихорадочным ощущением, которое ему совсем не понравилось. Она изменит свое решение, конечно, ведь любой дурак увидит, как они подходят друг другу.
Ему просто надо показать ей, как она может быть счастлива здесь, и что он может позаботиться о ней. Он не подведет ее, как ее подводили до этого. Джуд просто осторожна и только. Он захватил ее врасплох, но теперь, когда она знает о его намерениях, ей будет легче к ним привыкнуть. Он проследит за этим.
Галлахеры тоже не удаляются с битвы после первого залпа, напомнил он себе. Они увязли. И Джуд Франциске Мюррей предстоит узнать, как тяжело и долго Галлахер способен добиваться своего.
С каменным лицом он зашагал обратно к дому. Но если бы он поднял взгляд, то заметил бы в окне женскую фигуру. Она стояла с рассыпанными по плечам светлыми волосами и одинокой слезинкой, блестящей, словно бриллиант, скользнувшей по ее щеке.
Джуд удалось пережить оставшуюся часть вечеринки. Она смеялась, танцевала и болтала. Ей стоило больших усилий нормально держаться с гостями и избежать еще одного столкновения с Эйданом. Но еще сильнее ей хотелось подтолкнуть его поближе к двери, когда гости начали уходить, извиняюще улыбаясь в изнеможении. Ей надо выспаться, так она сказала ему.
Но конечно, девушка так и не легла. Минуту после того, как ее дом стал пуст, Джуд засучила рукава. Ей не хотелось думать об этом, не сейчас, а лучший способ избежать раздумий — нагрузить себя работой. Она собрала грязные стаканы и тарелки, затем помыла их, высушила и расставила по местам. Это заняло несколько часов, и девушка сильно устала, как и предполагала. Но ее разум так и не смог успокоиться, поэтому она продолжила уборку.
Как только Джуд подумала об этом, то услышала, как на лестнице раздался женский плач, но проигнорировала его. Безнадежность жгла ей глаза, как и то, что так и не будет сделано. А ее собственные слезы не помогут леди Гвен. Они не смогут никому помочь.
Она расставила мебель по местам, затем вытащила пылесос и пропылесосила полы. Ее лицо было бледным от усталости, а глаза в полукружье темных теней, когда девушка поднялась наверх по лестнице в свою спальню. Но она не плакала, а тяжелая работа сжигала все, но все же ее пошатывало от физического истощения. Тем не менее, полностью одетая, Джуд легла на постель, уткнулась лицом в подушку, желая заснуть.
Мечтая о том, как она будет танцевать с Эйданом под серебряным, наполненным магией светом луны, с цветами, кружащими вокруг них, красочными и яркими, словно феи, и воздух наполнен их ароматом. Скача с ним на широкой спине белого крылатого коня над блестящими зелеными полями, бурными морями и спокойными озерами необычайного синего цвета.
Именно это он предложил ей. Она слушала, как он сказал ей это. Здесь завораживающий и спокойный край. Дом, который только и ждет, когда его построят. Семья, которую они создадут. Возьми их и меня.
Но ответ был «нет», он должен быть таковым. Это не ее родной край. Не ее дом. Не ее семья. И не будет, пока она не станет сильнее, будет доверять и любить его. Именно поэтому она грезила в одиночестве, стоя у окна, пока дождь омывает стекла, потому, что из всех обещаний, которые он давал, не было ни слова о любви.
Когда Джуд проснулась, солнце уже ярко светило, а всхлипы раздавались от нее самой. В голове все смешалось после бессонницы, во всем теле ощущалась слабость, словно она проснулась старой или больной. Прилив жалости к себе, подумала девушка, зная эти симптомы очень хорошо. Надвигающаяся депрессия. После того, как ее брак выбил ее из колеи, она впала в это состояние на несколько недель.
Бессонные ночи, бесконечные несчастные дни, море страданий и смятения. Но не на этот раз, пообещала себе Джуд. Сейчас она держит все в своих руках и принимает собственные решения. И самое первое из них было не валятся, даже часик. Девушка собрала цветы, связав их милой лентой, и взяв Финна и Бетти в качестве компании, пошла к могиле Мод.
Буря, что угрожала ночью, так и не пришла. Хотя несколько облаков бродили на юго-западе, а воздух был совсем теплый. Море шептало свою песню, а на холмах лютики подставляли солнышку свои головки. Она заметила белый хвостик кролика за секунду до того, как охотничья собака учуяла его. Бетти взлетела, стремительной пулей несясь к замеченному белому неясному очертанию, возвратившись несколько минут спустя. На ее морде было написано глуповатое выражение, словно она была смущена оттого, что ее в очередной раз заманили в погоню. Минут пять понаблюдав, как щенок носиться вокруг Бетти, падая и повизгивая, Джуд пришла в лучшее расположение духа.
К тому времени, как она достигла кладбища, девушка уже успокоилась и присела, как обычно по привычке собираясь делиться последними новостями с Мод.
— Вера вечером у нас был замечательный кейли. Все согласились с тем, что это было замечательно, когда в коттедже снова появились люди, и зазвучала музыка. Две сестры Бренны О’Тулл пришли со своими молодыми людьми. Все четверо казались такими счастливыми, а Молли просто сияла, когда смотрела на них. О, и конечно я танцевала с мистером Райли. Он выглядел таким старым и дряхлым, что я боялась, как бы он не рассыпался, а я едва не отстала от него.
Рассмеявшись, она откинула волосы назад, приступив затем к последующему визиту.
— И тогда он попросил меня выйти за него замуж, что как я понимаю, делается здесь. Я сделала запеченный окорок. Я делала это в первый раз — и у меня все получилось. У меня даже не осталось объедков для собак. Вчера вечером Шон Галлахер спел «Four Green Fields»[54]. И ни у кого не осталось сухих глаз. У меня никогда не было вечеринки, где бы гости плакали и смеялись, пели и танцевали. Сейчас мне даже трудно представить, что они могут быть какими-то другими.
— Почему бы вам не рассказать ей об Эйдане?
Джуд медленно подняла глаза. Для нее не стало сюрпризом видеть Кэррика на другой стороне могилы Мод. Другое дело, что на этот раз ее почти не изумило, что сейчас его появление едва ли покажется ей странным. И девушка лишь приподняла бровь, поскольку в его глазах сверкало раздражение, а губы кривились в ярости.
— Эйдан там был, — спокойно ответила она. — Он играл и великолепно пел, и принес достаточно пива из паба, чтобы потопить линкор.
— А затем он вывел вас к лунному свету и предложил стать его женой.
— Ну, вроде того. Он вывел меня на воздух и сказал, что ему нужна жена, а я прекрасно удовлетворяю его требованиям, — Джуд опустила глаза, поскольку ее щенок обнюхивал мягкие коричневые ботинки мужчины.
— И что вы ответили?
Джуд сложила руки на коленях.
— Если вы знаете так много, то знаете и ответ.
— Нет! — вырвалось у него, трава затрепетала и упала. — Вы сказали ему «нет» потому, что у вас не было ощущения получения награды, — и ткнул в нее пальцем, и хотя они были разделены могилой Мод, она буквально почувствовала раздражительное касание плеча. — Я считал вас великолепной женщиной, с тонким умом и с хорошими манерами, и прекрасным решительным сердцем. Теперь я вижу, что вы непостоянны, малодушны и упрямы.
— Если вы так мало меня цените, то я едва ли буду для вас подходящей компанией, — девушка поднялась на ноги, воинственно вскинула подбородок, развернулась и пошла.
— Мадам, вы останетесь здесь, пока не получите обратного пожелания.
И впервые она услышала в его голосе что-то королевское: угрозу и силу. Девушка вздрогнула и остановилась.
— Уйти? Я могу уйти, если захочу. Это мой мир.
Глаза мужчины вспыхнули от обуявшей его ярости, небеса содрогнулись и на них начали собираться темные тучи.
— Это и мой мир с тех самых пор, как ваш род ютился в пещерах. И будет им после того, как вы рассыплетесь в пыль. Берегитесь и помните об этом!
— И почему я спорю с вами? Вы — иллюзия. Миф.
— Не менее реален, чем вы, — он схватил ее за руку, его плоть была твердой и теплой. — Я ждал вас сотни лет, три встречи. И если я ошибся и должен ожидать другого человека, чтобы начать вновь, я буду знать почему. А теперь скажите мне, почему вы ответили отрицательно на предложение этого мужчины стать его женой.
— Это был мой выбор.
— Выбор, — он издал короткий смешок и отвернулся. — О, смертные, и ваш благой выбор. И почему он всегда так важен для вас? Ведь рано или поздно судьба все равно настигает вас.
— Да, но мы выбираем то или иное направление в конкретный временной период.
— Даже если это направление неверно.
Джуд слегка улыбнулась, когда он повернулся к ней. На его красивом лице было написано полнейшее недоумение.
— Даже если он неверен. Это наша природа, Кэррик. И мы не можем это изменить.
— Вы любите его? — когда девушка заколебалась, пришла его очередь улыбнуться. — Вы оба лжете, девушка, иллюзия и миф?
— Нет, я не буду лгать. Я люблю его.
Он развел руками и простонал.
— И не будете одним целым с ним?
— Я не хочу, если это вновь было продиктовано необходимостью, — ее голос усилился, приобретя властные нотки. — Принадлежность, если она и существует, должна быть для обоих, причем тотальная. Однажды я отдала себя мужчине, который не любил меня, потому, что это казалось разумным, и потому…
Джуд на несколько секунд прикрыла глаза, понимая, что она никогда в этом не признавалась, даже самой себе.
— Потому что боялась, что никого другого не будет. Тогда ничего не казалось страшнее, чем остаться в одиночестве. Но это уже не страшно. Я учусь быть одинокой, нравиться себе и уважать саму себя.
— И тот факт, что сейчас вы одиноки, означает, что так и должно быть всегда?
Девушка вскинула руки, быстро развернувшись.
— Мужчины, — пробормотала она. — Почему для них всегда шаг за шагом все надо объяснять? Я не обязана выходить замуж, чтобы быть счастливой. И конечно, я не собираюсь круто изменить свою жизнь именно сейчас, когда я ее только начала, рискнуть выйти замуж снова и положится вновь на чью-то точку зрения, я хочу меньше всего. До тех пор, пока я сама не буду к этому готова. Я, Джуд Франциска Мюррей.
Она произнесла последние слова громче, ткнув рукой себе в грудь. А Кэррик прикрыл глаза и задумался.
— Я не хочу довольствоваться ни дюймом меньше, нежели все. И только потому, что я люблю Эйдана, и что мы любовники, еще не должно означать, что я упаду в обморок от волнения потому, что он решил, что ему нужна чертова жена и я та, кого он выбрал. Я уже делала такой выбор, большое спасибо.
Покрасневшая и задыхающаяся, она смотрела на Кэррика. И лишь сейчас она поняла все, что не могла облечь в слова ранее. Непонимание этого факта внутри себя она выразила словами. И больше она никогда не согласиться на меньшее, нежели все.
— Я считал, что есть смертные, которых я не понимаю, — несколько секунд спустя проговорил Кэррик. — Но сейчас я думаю, что это только относиться к смертным женщинам. Тогда объясните мне, Джуд Франциска? Почему не достаточно одной любви?
Она издала тихий вздох.
— Так бывает.
— Почему вы говорите загадками?
— До тех пор, пока вы сами не сможете решить это для себя, об этом не имеет смысла говорить. А после того, как вы поймете, в словах уже не будет необходимости.
Он пробормотал что-то по гэльски и покачал головой.
— Подумайте: один выбор может либо построить судьбу, либо ее разрушить. Сделайте правильный выбор, — затем, тряхнув запястьями, исчез, словно рябь в воздухе.
Эйдан был не менее сильно разочарован в женском роде, нежели Кэррик. Если бы ему кто-нибудь сказал, что его эго пострадало, то он бы просто посмеялся над заявившим это. Если бы кто-нибудь заметил, что придет время и страх охватит его, то он бы ответил, что тот говорит глупости. Но если бы ему сказали, что когда его сердце сожмут, ему станет больно, то он выкинул бы их из бара.
Но сейчас он чувствовал все выше перечисленное, и замешательство овладело им. Он был настолько уверен в том, что понимает Джуд. Ее ум и сердце, как и ее тело. И это означало, что Эйдан что-то упустил. И это было правдой, он говорил так, словно брал препятствие. И никак не мог предположить, что Джуд будет так холодна, впрочем, как и ее небрежный ответ на его предложение. Ради Христа, он сделал предложение девушке, а она ответила «нет, спасибо» тем же тоном, что говорят «как вам будет угодно», и вернулась на кейли.
Его сладкая и застенчивая Джуд Франциска не заикалась и не краснела, а холодно посмотрела на него, а затем повергла его навзничь. И в этом не было ни капли смысла, поскольку любой дурак мог бы сказать, что они подходят друг другу. Словно два звена в длинной и сложной цепи. И эту цепь он себе прекрасно представлял: постоянство и традиции. Мужчина к женщине, поколение к поколению. Она была той, с которой он должен быть, и вместе они могли бы выковать следующее звено в этой длинной цепи.
Мне нужен другой подход, решил он, меряя шагами комнату, вместо того, чтобы заканчивать работу с документами. Эйдан знал, как ухаживать и добиваться женщин. В конце концов, он занимался этим множество раз. Конечно, тогда у него были совершенно иные цели, подумал он, и снова начал волноваться. Но не слишком, признался сам себе, еще нет, он чувствовал себя младенцем в деле ухаживания за девушкой, чтобы заполучить ее в жены.
Он услышал шаги Дарси по лестнице за несколько минут до того, как она подошла к двери. И, как обычно, без стука вошла в комнату.
— Шон внизу на кухне и, считая меня девочкой на побегушках, послал узнать, заказал ли ты картофель и морковь, и будет ли у нас сиг до конца недели от Пата Райана, как он и планировал.
— Пат пообещал нам свежую рыбу завтра, а все остальное к середине недели. Он ведь еще не начал готовить на сегодня? Сейчас лишь половина первого.
— Нет, но он сейчас суетиться, изучая один из рецептов леди, который получил вчера вечером на кейли, оставив большую часть обязанностей на меня. Ты спустишься в бар или так и будешь сидеть здесь и рассматривать стены?
— Я работаю, — парировал он, немного преувеличив, поскольку значительную часть времени занимался именно разглядыванием стен. — В любое время, когда ты захочешь заняться бумагами, просто скажи мне.
Его тон удивил девушку. Зная, что бросает Шона и их дневную помощницу, девушка плюхнулась в кресло, положив ноги на подлокотники.
— Только тогда, когда к тебе вернется разум и рассудок.
— Тогда оставь меня, спускайся вниз и займись своей работой.
— У меня как раз подошло время десятиминутного перерыва, и я здесь посижу, пока он не закончиться, — она так сладко ему улыбнулась, пожалуй, слишком сладко, чтобы этому можно было поверить. — Так о чем ты задумался?
— Я не задумался.
Дарси поднесла к глазам ладонь и начала рассматривать маникюр. Он подошел к окну, затем вернулся к столу, снова пошел к окну, когда молчание сделало свое дело.
— Ты же плотно общалась с Джуд последние несколько месяцев?
— Я, да, — она улыбнулась еще шире. — Не так тесно, как ты, но в каком-то смысле. Вы поссорились? И именно поэтому ты расхаживаешь взад-вперед и хмуришься?
— Нет, мы как раз не сорились, — он сунул руки в карманы. Это было унизительно, но какой выбор у него еще оставался. — Что она говорила обо мне?
Дарси удалось не захихикать вслух, но внутри себя она расхохоталась и захлопала ресницами, глядя на брата.
— Мы обсуждали тебя. Но я не болтушка.
— Меньше на час в следующую субботу.
Мгновением спустя Дарси села, ее глаза были полны лукавства.
— Ну, и почему ты этим интересуешься? Что именно тебе надо знать?
— Что она думает обо мне?
— О, она считает тебя красивым и обаятельным, и я ничего не смогу сказать, что изменило бы ее мнение. Ты просто сбил ее с ног со всей этой романтикой. А то, как ты нес ее на руках по лестнице, было ловким ходом, — она рассмеялась, когда увидела его растерянное выражение лица. — Не спрашивай, о чем говорят женщины, если не хочешь это знать.
Он сделал осторожный вздох.
— Она не уехала… после этого.
— О, эта тоска и шепот! — Дарси не могла удержатся, спрыгнула с кресла, подбежала к нему и поцеловала. — Ну, конечно, нет, голова садовая. Она слишком благоразумная для этого, хотя мы с Бренной немного расспрашивали ее. Что тебя беспокоит? Насколько я могу судить, Джуд считает, что ты — величайший любовник со времен Соломона и царицы Савской.
— И только? Секс, романтика и увлечение на несколько месяцев? И все?
Веселье пропало из ее глаз, когда она взглянула на Эйдана.
— Прости, милый. Ты по-настоящему расстроен. Что случилось?
— Вчера вечером я попросил ее выйти за меня.
— Ты сделал это? — мгновенно Дарси запрыгнула на него, обняв ногами его за талию, а руки закинув на шею, сжав мужчину, словно удав. — Но это же здорово! Я так счастлива за вас! — смеясь, она расцеловала его в обе щеки. — Идем на кухню и скажем Шону, а также Ма и Па.
— Она сказала «нет».
— Они захотят вернуться и познакомиться с невестой перед свадьбой. И тогда мы… Что?
Его настроение упало еще ниже, когда он увидел, как Дарси посмотрела на него.
— Она сказала «нет».
Чувство вины охватило девушку.
— Она не могла. Она не это имела в виду.
— Она сказала это достаточно четко и вежливо, и добавила «спасибо». — И это «спасибо» было горькой пилюлей.
— Ну, и, черт побери, что это с ней случилось? — охваченная яростью, Дарси стала на ноги и уперлась кулачками в бока. Гнев, как она всегда знала, был более удобным настроением, нежели чувство вины. — Конечно, она хочет выйти за тебя замуж.
— Она сказала, что нет. Сказала, что совершенно не желает выходить замуж. И это вина того поганого ублюдка, который бросил ее. И сравнивала меня с ним, а когда я сказал ей об этом, то ответила, что никого ни с кем не сравнивала. Сравнивать меня с неизвестно кем. Я — это я.
— Конечно, да, ты в десять раз лучше, чем тот Уильям, — ее вина, подумала она вновь. Она хотела немного пошутить, а не рассчитывала на боль. — Если бы это было так, тогда бы она не покинула Америку, да?
— Мы никогда не были так далеко. Тогда почему, если она счастлива здесь, как не была там?
— Ну, — замялась Дарси и попыталась предположить: — Мне не приходило это в голову, но, возможно, она просто не хочет вступать в брак.
— Она старается не думать о том, что тогда произошло. Я знаю, что ей плохо. И хотел бы свернуть шею тому мужчине, — эмоции буквально бурлили в нем. — Но я не хочу причинять ей боль.
Нет, он будет беречь и заботиться так, как он поступал со всеми вещами, которые ему нравились, подумала Дарси, переживая за него.
— Возможно, отчасти это потому, что ее рана еще не зажила.
— Или все дело в том, что не все женщины хотят получить кольцо на палец и ребенка.
Ей хотелось подойти к нему, приласкать и обнять его в утешение, но в его глазах плескалось слишком много раздражения, чтобы он принял ее ласку.
— Я понимаю ее чувства, Эйдан. Почти понимаю.
— Но это еще не конец, а лишь начало.
— Если для тебя это так, то совсем не обязательно, что и для других тоже, — присев, Дарси забарабанила пальцами. — Ну, я — эксперт и говорю, что выдать замуж нашу Джуд можно только тогда, когда она сама поверит в брак, но, по крайне мере, не сейчас. Я бы сказала, что она птица, у которой никогда прежде не было гнезда до того, пока она не приехала к нам. Вероятно, мы несколько торопим события.
— Мы?
— Ты, я имела в виду, — исправилась Дарси, вспомнив об их заговоре с Бренной. О нем нет необходимости упоминать, решила девушка, в текущем беспорядке пока нет ее вины, по крайне мере, не только ее. — Но уже слишком поздно что-то менять, надо идти вперед. И уговорить ее, — Дарси снова улыбнулась. — Потрать на это время, но заставь увидеть ее то, от чего она отказывается, если решит не принимать твое предложение. Ты ведь Галлахер, Эйдан. А Галлахеры всегда получают то, что хотят.
— Ты права, — кусочки его разрушенного эго вновь начали соединяться. — Нельзя двигаться назад. Мне просто надо помочь ей привыкнуть к этой мысли.
Видя блеск в его глазах, девушка похлопала его по щеке.
— Я ставлю на тебя.
