- Следствие ведет Ева Даллас, #43
14
Пибоди лучше справлялась с рыдающими свидетелями, успокаивая их и вытягивая нужную информацию между всхлипами, поэтому Ева поручила поговорить с Барби именно ей. Сама же решила допросить Бобби.
Контора адвоката была обставлена так же, как и у Аснера, то есть без всяких излишеств. Пибоди, рыдающая Барби и Санни остались в приемной, Ева и Бобби прошли к нему в кабинет.
— Так что же вам известно, Бобби?
— Не уверен, поможет ли это вам. Последние пару дней Аснер был на седьмом небе. Вроде получил большой гонорар. Подробностей не знаю, но если бы и знал, вряд ли сказал бы вам.
— Мне известны почти все детали сделки.
— Ну, — он пожал плечами, — Аснер был довольно азартным игроком. Вчера он собирался перекинуться в картишки: заехал сюда и звал меня с собой, предлагал занять в долг. Я не любитель подобных развлечений, тем более когда не на что играть. Поэтому отказался, да и работы много было.
— Ясно.
— Вероятно, он увлекся, задолжал и решил заехать в контору, чтобы расплатиться.
— Он держал деньги прямо в конторе?
— Не знаю, возможно. — Адвокат дернулся в сторону двери, из-за которой раздались всхлипы Барби.
— Моя напарница хорошо умеет успокаивать, — заверила его Ева.
— Ладно. — Бобби прикрыл глаза руками и сделал пару глубоких вдохов. — Ладно. Возможно, он задолжал много денег, и из-за этого его убили. Но тогда…
— Тогда убийца не вернул бы долг, — закончила за него Ева. — Однако мы должны проверить все версии. Знаете, куда он поехал играть?
— Игорный притон переезжает с места на место. Кажется, Аснер собирался в китайский квартал. Послушайте… лейтенант, верно?
— Совершенно верно.
— Послушайте, лейтенант, Аснер любил играть, но голову не терял. Я ходил с ним пару раз, и он никогда не проигрывал больше, чем имел с собой, не делал долгов и не лез в крупную игру. Он просто любил сыграть в карты ради удовольствия. Сомневаюсь, что его убили из-за долгов.
— А из-за чего тогда?
— Наверное, была другая причина. Как насчет кофе, лейтенант?
— Нет, спасибо.
— А я бы выпил. — Бобби подошел к стоявшему на узкой полке автоповару размером не больше обувной коробки. Раздался зловещий скрежет, потом бульканье. — Давно пора заменить эту развалину.
Он налил кофе в кружку, и по кабинету разнеслась жуткая вонь, еще хуже, чем от кофе Морриса в морге.
— Не знаю, поможет ли вам это…
— Да?
Бобби отхлебнул кофе и поморщился.
— Господи, ну и гадость!.. На днях Аснер хотел обсудить со мной кое-какие правовые вопросы, чисто гипотетически. Угостил меня пивом и спросил как бы между прочим. Но я-то не дурак.
— Он вас нанял?
— Нет, иначе я не сказал бы вам ничего. Мне и сейчас неловко говорить об этом, но он мертв. Не просто мертв, а убит. Знаете, он мне очень нравился. Да Аснер всем нравился!
— Так что за гипотетические вопросы?
— Он хотел выяснить, что будет, если некто найдет нечто и потребует за это у заинтересованной стороны денежную компенсацию. Насколько это законно и все такое. Я спросил, не идет ли речь об украденном имуществе. Он сказал, это скорее нечто вроде сувенира на память. Никакого криминала.
— Никакого криминала, — повторила Ева.
Бобби поперхнулся кофе и растерянно улыбнулся.
— Вот и я задумался. И ответил, что не могу сказать точно, поскольку не знаю, о чем именно идет речь. Но если это нечто попало к нему законным путем, то он вполне вправе просить компенсацию. А вот если оно является собственностью заинтересованного лица или было получено противозаконным путем, то это очень скользкая почва. Он завел речь о вознаграждении, о том, что это нечто на девять десятых законно. За день я чего только не наслушаюсь от своих клиентов, поэтому сразу вижу, когда человек начинает оправдываться. И знаю, что порой Аснер балансирует на грани. А еще мне известно, что он собирался уйти на заслуженный отдых.
— И сложив два и два… — начала Ева.
— Ну да, сложив два и два, я посоветовал ему как следует подумать, чему он не обрадовался. Он мечтал уехать куда-нибудь на острова и открыть бар-казино. Видимо, хотел сорвать куш, чтобы обеспечить себе достойную старость. Я даже решил, что поэтому он и отправился играть вчера, обменяв «сувенир» на деньги.
Бобби потер глаза.
— Простите, в голове не укладывается. Вчера, когда он заехал перед игрой, я пытался расспросить его. Ведь я беспокоился! Аснер сказал, что обстоятельства изменились и теперь он всерьез обдумывает, не вернуть ли ему этот «сувенир» заинтересованному лицу просто так, задаром. Решил, уж лучше синица в руках. Аснер обещал рассказать мне за чашкой кофе завтра — уже сегодня, — как все прошло. — Бобби уставился на свои руки. — Боюсь, что-то пошло совсем не так. И виноват в этом я, недостаточно четко объяснил ему, что к чему.
— Рассуждая гипотетически, — Ева дождалась, пока молодой человек посмотрит ей в глаза, — вы ни при чем. Процесс был запущен, и вряд ли вы смогли бы что-нибудь изменить. Мне жаль, что вы потеряли друга.
— Я хотел бы сам заняться похоронами, если можно. Аснер был женат пару раз, детей нет. Вряд ли его бывшие захотят принять участие… У него много друзей, мы скинемся и позаботимся обо всем.
— Я дам вам знать, когда можно будет забрать тело. — Ева направилась к двери, потом остановилась на пороге. — Бобби, как вас сюда занесло?
— Жуткая дыра, — кивнул он, оглядывая кабинет. — Зато моя. Пару лет я пробыл государственным защитником, работал с неимущими. Дело нужное, но довольно муторное. Сейчас я хотя бы сам выбираю клиентов.
— Удачи вам! Если что, я на связи.
— Она очень подавлена, — вздохнула Пибоди, выйдя на улицу. — Мне показалось, Барби видела в нем скорее дядюшку, чем босса. Она ничего не знает, Даллас. Ничего, кроме того, что рассказала вчера.
— А вот Бобби кое-что известно. — По пути на киностудию Ева пересказала их разговор.
— Теперь мы точно знаем, что он «гипотетически» пытался продать запись. После же смерти клиента резко передумал и решил ее просто отдать.
— А его «заинтересованное лицо» с легкостью совершило второе убийство. Аснера погубили глупость и жадность. Похоже, он решил дважды нажиться на одном и том же заказе. Увеличить свой пенсионный фонд, так сказать. И теперь он действительно ушел на покой. На вечный покой.
— Тогда запись забрал убийца. Если Аснер привел его в контору, то запись была там.
— В конторе он мог обсудить условия сделки, прощупать почву, так сказать. Надо осмотреть его квартиру и послать туда кого-нибудь опечатать дверь. Еще нужно опросить ночную смену в ресторане и в баре. — Маловероятно, но возможно, подумала Ева и пожала плечами. — Вдруг повезет.
— Чувствую, дело тут не в записи, на которой пара не состоящих в браке актеров занимается обычным сексом, не нарушая никаких законов.
— Ты права. Убийца хочет показать свое превосходство. Он жаден и одержим желанием контролировать все и вся, сметая любые препятствия на пути.
— Это может быть кто угодно из наших подозреваемых. Если убийца забрал запись из офиса Аснера, то он уже уничтожил ее, спрятал в надежном месте или наделал миллион копий. Опять же, смотря чего он добивается.
— Ну да, — задумчиво кивнула Ева.
При входе на студию их встретил помощник чьего-то помощника и провел сквозь лабиринты декораций к павильону, оформленному как конференц-зал, где год назад Ева допрашивала трех клонов, известных под именем Аврил Айкон.
В кадре Марла и Энди напряженно спорили, воспроизводя разговор Евы и Миры. Раундтри скомандовал «Снято!», потом сделал еще один дубль, заставляя обеих актрис выложиться по полной. В конце сцены Марла подошла к стеклу и принялась разглядывать то, что было за ним.
Там не было ничего, и Ева поняла: позже кудесники-компьютерщики добавят туда картинку. К Марле подошел Джулиан и тоже стал смотреть сквозь стекло.
— Стоп, снято! Теперь то же самое крупным планом.
— Прошу сделать перерыв, — сказала Ева, шагнув вперед.
Раундтри обернулся и бросил на нее грозный взгляд. Он целиком сосредоточился на работе и никак не хотел отвлекаться.
— Пять минут на подготовку. Престон…
— Пяти минут недостаточно.
— Если вы намерены снова задавать свои вопросы, начните с тех актеров, кто сейчас не в кадре. Мы потеряли одну из ведущих актрис, журналисты и папарацци наседают, да еще чертовы копы достали вконец! Я закончу эту сцену, прежде чем…
— Придется вам чуть подольше потерпеть журналистов, папарацци и чертовых копов, а особенно меня! Произошло еще одно убийство.
Гнев на лице Раундтри сменился страхом; реакция остальных была более шумной: кто-то ахнул, кто-то выругался.
— Кто? — сурово спросил Раундтри и оглядел съемочную площадку с видом отца, пересчитывающего свой выводок по головам. — Кого убили?
— Убит А.А. Аснер, частный детектив.
На лице Раундтри проступили облегчение и досада.
— Тогда при чем здесь все мы? — Он обвел площадку рукой. — Какое отношение…
— Самое непосредственное. А теперь мы с напарницей допросим всех причастных, по возможности кратко и без отрыва от производства, либо прекратим съемки на неопределенный срок.
Ева сомневалась, сможет ли она выполнить свою угрозу, однако угроза произвела впечатление. Раундтри покраснел как рак.
— Престон! Позвони в юридический отдел киностудии, пусть чертов Фарнсворт пошевеливается! Хватит с меня этого безобразия!
— Мейсон! — Конни вбежала в павильон прежде, чем Ева успела ответить. — Что происходит? Возьми себя в руки и дыши глубже! — Она ткнула в него пальцем. — Я серьезно, сделай глубокий вдох.
У Раундтри был такой вид, будто он вот-вот лопнет. Затем он послушался Конни, шумно вдохнул и выдохнул пару раз. Лицо его немного прояснилось.
— Она хочет закрыть нас из-за убийства какого-то шпика! Я не намерен больше это терпеть!
— Убит частный детектив?
Что-то в голосе Конни заставило Еву насторожиться.
— А.А. Аснер, вряд ли вы его знали. Я не стану вас закрывать без особых на то причин. Давайте сотрудничать, это выгодно нам обоим, — сказала Ева Раундтри, задумчиво пощипывающему бородку. — Мы оба выполняем свою работу, но моя главнее вашей, точка.
— Даю вам час.
— Для начала хватит, а там посмотрим. Я хочу побеседовать с каждым, кто был на вечеринке.
— Стайнбергера и Валери сейчас нет — они пытаются хоть как-то уладить этот чертов скандал. Надин тоже нет, видимо, засела за очередную книжку про этот чертов скандал. Мэтью сегодня в съемках не участвует.
— Надо их пригласить сюда. Чем скорее покончим с этим, тем скорее мы от вас отстанем.
Губы Раундтри разошлись в непроизвольной улыбке, затем он посерьезнел:
— Престон.
— Сейчас все сделаю.
— Даю вам час! А потом всем быть здесь в состоянии боевой готовности!
— Никто не должен покидать студию, — добавила Ева. — С актерами мы поговорим в их трейлерах, пусть ждут там. Мне нужно какое-нибудь помещение, чтобы побеседовать с остальными членами съемочной группы.
— У меня есть отдельный офис, можете пройти туда.
— То, что надо. — Она повернулась к Конни: — Давайте начнем с вас.
— Хорошо. Я провожу вас в офис.
— Раундтри, вы следующий. Потом Престон. Сообщите мне, когда прибудут остальные.
— Сейчас все организую, — повторил Престон и бросился звонить.
— Пибоди, убедись, что Престон сделает все как надо. С Надин свяжись сама, это сэкономит нам время. Узнай, чем она занималась вечером и все такое.
— Есть.
— Нам сюда, — показала Конни. На ней были удобные туфли без каблуков и брюки.
— Зачем вы сегодня приехали на студию? — спросила Ева, проходя мимо звукового павильона.
— Сейчас все на взводе, и это неудивительно. А я могу выслушать и успокоить членов съемочной группы. Знаете, эдакая «стена плача».
— А еще вам удается сдерживать мужа, не то бы он давно лопнул от злости.
Конни вздохнула и показала, куда им сворачивать.
— Вчерашний день был просто ужасен. Внимание прессы — неотъемлемая часть нашей работы, но вчера был какой-то кошмар. Даже не знаю, на сколько звонков мне пришлось ответить, сколько проигнорировать или передать Валери. Звонили не только репортеры, блогеры, ведущие развлекательных порталов, но и киношники — актеры, режиссеры, продюсеры. Все хотели узнать подробности и выяснить, что происходит.
Она отперла дверь и зашла в просторный офис с большим глубоким диваном, тремя уютными клубными креслами, сверкающей чистотой кухней и ванной комнатой.
— Я хочу кофе. А вы будете? Я уже выпила слишком много кофе с утра, но ведь для коктейлей пока рановато, верно?
— С удовольствием выпью кофе. Мне черный без сахара, пожалуйста.
— Мейсон чувствует себя виноватым, — начала Конни, программируя кофе на автоповаре. — Он ни за что не признает этого, но я-то его знаю. Мы устроили у себя вечеринку, на которой Кей-Ти умерла. Она была невыносима, и мы жалели, что взяли ее на проект. Мы оба знали, что с ней бывает непросто, однако сначала Кей-Ти держала себя в руках.
Конни покачала головой и провела рукой по волосам, небрежно стянутым на затылке.
— Она приступила к съемкам с таким восторгом и готовностью! А в последние пару-тройку месяцев принялась спорить, выдвигать немыслимые требования, срываться и тормозить рабочий процесс.
— Вам наверняка непросто пришлось. Представляю, каково было Раундтри.
— Да уж, непросто. Мейсон импульсивен и несдержан, сами видели. Поэтому он недвусмысленно отозвался о поведении Кей-Ти и поклялся никогда впредь с ней не работать. А теперь чувствует свою вину.
— Раундтри ни в чем не виноват, если только сам ее не утопил.
— Что вы, он не способен на это. — Сдержанная и элегантная Конни подошла к дивану и поставила на журнальный столик две чашки. Потом присела и сложила руки на коленях. — Конечно, он часто кричит, рычит и топает ногами. Он бы даже занес ее в черный список и предостерег других коллег. Но он никогда бы не прибег к физическому насилию!
— А как насчет вас? — спросила Ева, присаживаясь рядом.
— Вот я смогла бы. Я долго думала и поняла, что многие способны убить при тех или иных обстоятельствах. Я смогла бы. Точнее, думаю, что смогла бы. Я бы пристрелила ее, а потом сплясала победный танец. На вечеринке она здорово меня разозлила. И все-таки я ее не убивала. Выясните, кто это сделал, но только пусть бы убийцей не был кто-то из наших! С этим трудно смириться.
— Расскажите, что вам известно про Аснера, то есть про детектива.
— Вы уже знаете про Марлу и Мэтью.
— Как и вы.
— Она призналась мне вчера. Марла рассказала все — как они полюбили друг друга, как жили вместе в Сохо, а потом Кей-Ти выведала и наняла частного детектива. Она рассказала мне и про запись. Видите, для некоторых я действительно «стена плача». Должно быть, речь идет именно об этом детективе, иначе вы не стали бы задавать нам вопросы. Но я не понимаю, почему его убили.
— Он оставил себе оригинал записи и, судя по всему, собирался кому-то его продать.
— Наверно, СМИ.
— Вряд ли.
— Кому же еще? Марле или Мэтью? — Конни всплеснула руками. — Господи, неужели им не хватило ума или моих вчерашних уговоров, чтобы не наделать глупостей? И что теперь? — Она махнула рукой. — СМИ сойдут с ума, в Сети только об этом и разговоров будет, запись соберет миллионы просмотров. Подобное вторжение в личную жизнь просто чудовищно! С другой стороны, такова доля всех звезд: не нравится — меняй работу.
— Практичный подход.
— Единственно возможный, — отрезала Конни. — Я здорово рассердилась на них, а от поступка Кей-Ти была просто в шоке. Нехорошо говорить об умерших плохо, но с ее стороны это был верх эгоизма и непорядочности! Двое молодых, счастливых, талантливых актеров… Как она посмела? Что ж, попадет запись к репортерам, тогда и будем думать. Валери или еще кто примет мяч и отобьет подачу.
— Даже если это произойдет до окончания съемок? Ведь Джулиан и Марла вроде как изображают бурный роман?
— И что с того? Если сначала их роман и должен был подхлестнуть интерес зрителя, то теперь ничего не поделаешь. Многим эта сказка пришлась по сердцу, частично оттого, что между Марлой и Джулианом чувствуется некое притяжение, частично благодаря тому, что они изображают реальных людей — влюбленную пару, которая не сходит со страниц газет и вызывает неизменное восхищение публики.
Увидев реакцию Евы, Конни улыбнулась:
— Если вам настолько неприятно быть в центре внимания, надо было выбрать другого мужа и менее успешно справляться с обязанностями лейтенанта полиции.
«С житейской логикой не поспоришь», — решила Ева.
— Ваш муж столь же прагматичен?
— Ему нравилась эта легенда — Марла и Джулиан любят друг друга и в кадре, и за кадром. Раундтри казалось, что это поддерживает их в тонусе. Но про Мэтью он явно ничего не знал. Как, впрочем, и остальные.
— Где вы были между десятью и двенадцатью часами ночи?
— Дома. День выдался просто кошмарный, да и обстоятельства не располагали к светскому общению.
— Раундтри был с вами?
— Разумеется. Съемки вчера отменили. Основная причина вполне ясна, но были и другие. К примеру, из соображений безопасности. Также пришлось решить, как снимать сцены с Кей-Ти без нее. Мейсон, Надин и сценарист время от времени устраивали голографические совещания, пытаясь решить проблему. После обеда Мейсон просматривал и правил сценарий, чтобы изменения более органично вписались в общую концепцию. Лег он поздно, часа в два, а к шести хотел уже быть на студии, позавтракать с Джоэлем и двумя руководителями из Калифорнии.
— А чем занимались вы?
— Включила автоответчик, велела соединять со мной лишь в случае крайней необходимости. Я устала от звонков. Прилегла, решив полистать сценарий, и заснула. Думаю, в районе девяти.
— Значит, вы с мужем не были вместе в указанное время?
Конни помолчала.
— Нет. Если вы имеете в виду, что у нас нет алиби, то вы правы. Я не подходила к телефону и не общалась ни с кем после половины восьмого, пока Мейсон не забрал из моих рук сценарий и не лег спать часа в два ночи.
— Ясно. Спасибо за помощь.
— И это все?
— Пока да. Пригласите Раундтри. Чем скорее мы закончим, тем скорее он вернется к работе.
Пока Ева ждала, она сделала пару записей и осмотрела кабинет. На стенах висело множество фотографий Раундтри с разными актерами. Некоторых она знала, некоторых нет. Вот Раундтри на съемочной площадке — сидит на операторском кране, кепка одета козырьком назад, грозно смотрит в монитор. На длинной полке с наградами стояли один из его «Оскаров» за лучшую режиссуру и кубок лучшего игрока футбольной команды из школы в Сакраменто, видимо полученный в выпускном классе. На столе — семейные фотографии в рамках.
Раундтри вошел вразвалку, словно огромный вздорный медведь.
— Я должен бы извиниться перед вами, но какого черта! Никто не смеет вваливаться ко мне на площадку и командовать направо и налево.
— Это я уже поняла.
— А если рискнете закрыть нас, то мало вам не покажется!
— Лучше начните биться головой об стену, может, полегчает… Садитесь и давайте поговорим.
— Какого черта! — Он усмехнулся, оскалив зубы. — Вы мне нравитесь, Ева. Вы меня бесите, но последние полгода я только вами и живу. Вы упрямая, агрессивная и работящая сука. Люблю таких!
— Еще бы. Где вы были между десятью и двенадцатью ночи?
— Работал. Ведь я упрямый, агрессивный и работящий сукин сын.
— Дома, один?
— Не люблю, когда у меня путаются под ногами. У нас есть чертова проблема, и я должен ее решить. Группа в раздрае, Конни… — Раундтри устало плюхнулся на стул. — Она так любила чертов бассейн. — Он потеребил бородку, мрачно размышляя о чем-то. — Пару лет назад решил сделать ей сюрприз, пока мы были на побережье. Она обожает плавать и плещется всякий раз, когда мы приезжаем в Нью-Йорк. Каждое утро начинает с заплыва, даже если ей рано вставать.
Он уставился на Еву пронзительно-голубыми глазами, в которых проступили гнев и горечь.
— Думаете, она теперь сможет в нем плавать? Она чувствует свою вину перед Кей-Ти.
— Отчего же? — спросила Ева, склонив голову набок. Конни сказала то же самое о нем.
— После ужина она набросилась на Кей-Ти. Конни продумала вечер до мельчайших деталей, это была целиком ее идея. А теперь ей тошно, и она пытается поддержать всех нас. Уж такая она у меня. — Он распрямил плечи. — Так, ну что там стряслось с этим частным детективом и при чем здесь мы?
— Харрис наняла Аснера, чтобы он поставил камеры в квартирке Марлы и Мэтью в Сохо.
— Чего? — Раундтри изумленно поднял брови. — Вы вообще о чем?
Ева кратко изложила ему самую суть, внимательно наблюдая за реакцией. Он прожевал, проглотил, потом принялся плеваться, вскочил на ноги и забегал по кабинету.
— Идиоты! Кругом одни идиоты! Какое мне дело, если Марла и Мэтью решили потрахаться, словно парочка студентов на весенних каникулах? Бога ради! Разрази меня гром, намочи меня дождь! Если б эта дурная, эгоистичная стервоза не умерла, удушил бы своими руками!
Раундтри в сердцах пнул стол и махнул рукой, как частенько делала сама Ева.
— А почему вы не арестовали этого чертова детектива?
— Не так-то просто арестовать мертвеца.
— Вот черт! — Он снова плюхнулся на стул. — Вот это бардак!
— Чем для вас чревата утечка записи?
— Да откуда мне знать? Публика непредсказуема. Ты вовсю стараешься, ищешь хороших актеров, интересный сценарий, а потом остается лишь надеяться на удачу. Конечно, запись поставит Марлу, Мэтью и Джулиана в неловкое положение, но ненадолго. Киностудия тоже предстанет не в лучшем виде, по крайней мере, для тех, кто знает, как фабрикуются сенсации. А в остальном сказать трудно.
Ева отпустила Раундтри, а Пибоди приоткрыла дверь и просунула голову.
— Что новенького? — Ева поманила ее пальцем.
— Надин здорово озлилась, что не она первая рассекретила Марлу и Мэтью. Требует эксклюзивного интервью прямо здесь и сейчас. Она связалась со всеми, с кем мы вчера беседовали, и после обеда пролезла в номер Джулиана в отеле (с его разрешения) для разговора с глазу на глаз. Больше вроде бы ничего не узнала, как ты, видимо, и рассчитывала, но роет землю, как терьер.
— Отлично.
— У Престона алиби есть, до полуночи он был у Карманди. Мы проверим записи системы безопасности отеля, но, судя по всему, он не врет.
— Ясно.
— Мэтью на студии, в своем трейлере — приехал с утра вместе с Марлой. Стайнбергер и Валери тоже здесь. Они работали у него в офисе над тем, как лучше разобраться с шумихой в СМИ.
— А допроси-ка наших голубков по отдельности. Потом пусть будет Энди. Валери и Стайнбергера возьму я, а закончу Джулианом.
— Ладно. Пойду приглашу к тебе Валери.
Ева сделала еще кое-какие записи, соединила имена линиями, и тут вошла Валери на своих головокружительных каблуках. В ухе у нее был наушник, на модном поясе — карманный компьютер. В руках она держала два стакана с крышечками.
— Принесла вам манговый коктейль, — сказала Валери, поставив стакан на стол. — Ну, приступим? Чем могу помочь?
— Начнем с того, где вы были прошлой ночью с десяти до двенадцати.
Она подняла палец и отстегнула от пояса карманный компьютер.
— Сейчас посмотрю в ежедневнике. Можно проверить по записной книжке, но та лежит в кабинете Джоэля. Так, до десяти я общалась с репортерами Западного побережья в режиме конференц-связи. Думаю, в записной книжке указано, что конференция длилась примерно час десять, мы немного выбились из графика. В десять тридцать была встреча с Джоэлем. Мы обсуждали и пытались решить целый ряд вопросов, закончили примерно в час ночи.
— А где вы общались с журналистами и решали вопросы с Джоэлем?
— У него дома. Я осталась на ночь в комнате для гостей, чтобы не усложнять ситуацию.
— Какую ситуацию?
Валери изобразила дежурную улыбку.
— Видите ли, Кей-Ти убита, а это как раз ситуация, которую не стоит усложнять.
— М-да. Скажите, вы состоите в интимных отношениях со Стайнбергером?
— Нет! Как вы смеете меня оскорблять?!
— Для вас это оскорбительно, потому что таких отношений больше нет? Некоторые свидетели утверждают обратное тому, что вы говорили мне ранее.
— Это касается только меня и никак не связано с убийством! Между мистером Стайнбергером и мной теперь чисто деловые отношения.
— А было иначе?
— Это длилось недолго и закончилось несколько месяцев назад. Мы решили расстаться друзьями и продолжать вместе работать. Тут и говорить не о чем.
— Ну да. И прошлой ночью вы работали с мистером Стайнбергером у него в резиденции с десяти до половины первого.
— Именно. Насколько помню, я созванивалась с моей помощницей. Мы сейчас все работаем сверхурочно.
— Над ситуацией.
— Да.
— А как вы справляетесь с той частью ситуации, в которой Мэтью и Марла — любовники?
— Простите, вы о чем?
— Скажите вот что: сколько вы работали сверхурочно, чтобы подчищать хвосты за Харрис, пока она была жива?
— Я вас не понимаю.
— Я имею в виду, как вы умудрялись замалчивать и скрывать ее проблемы с алкоголем и наркотиками, ее угрозы и всеобщую нелюбовь к ней членов съемочной группы?
— Кей-Ти была талантливой актрисой, все ее любили и уважали. Как часто случается с неординарными личностями, некоторые воспринимали ее творческий темперамент превратно.
— Неужели кто-то верит в эту чушь? Поразительно.
В ответ Валери лишь аккуратно сложила руки в замок.
— Пришлите мне список тех, с кем вы разговаривали по конференц-связи, и копию записей ваших со Стайнбергером совместных наработок. А теперь я побеседую с ним.
— Сегодня утром мы невероятно заняты, было бы гораздо удобнее, если бы вы побеседовали с Джоэлем у него в офисе.
— Да без проблем, ведите.
Офис оказался в том же здании, секундах в тридцати ходьбы. Валери постучала в дверь, Стайнбергер ответил. «Очередная демонстрация силы», — решила Ева, входя внутрь. Продюсер сидел за столом, изображая крайне занятого человека. По стенам висели экраны, некоторые транслировали передачи новостных каналов, но звук был выключен. Огромный стол завален дисками, мемо-кубиками, посреди них компьютер и блок связи. Как и в офисе Раундтри, здесь стояли кресла, диван, маленький стол для совещаний. Повсюду были фотографии и награды.
— Да-да, присаживайтесь. Я освобожусь через минуту. Валери, найди мне проклятого Шелби и сделай лейтенанту Даллас кофе.
— Спасибо, не надо. Вы можете идти, — сказала она Валери.
— Мне нужно, чтобы Валери…
— Придется подождать, — перебила его Ева. — Это не деловая встреча, а полицейское расследование. Вы можете пригласить адвоката или назначить Валери своим законным представителем. Однако она не будет обязана соблюдать конфиденциальность.
— Валери, я скоро освобожусь. Мы продолжим через… — он посмотрел на часы, — через двадцать минут. А пока отдохни.
— Я буду поблизости. — Валери вышла и захлопнула дверь.
— Буду краток, — начал Стайнбергер. — У нас возникло множество проблем на самых разных уровнях. Насколько мне известно, вы здесь из-за гибели какого-то частного детектива, которого связываете с убийством Кей-Ти.
— Именно. Сообщите, где вы были вчера с десяти до двенадцати ночи.
— Что ж, давайте посмотрим. — Он пролистал ежедневник, изучая страницы запавшими от усталости глазами. — Вчера вечером я участвовал в голографической конференции с журналистами с Западного побережья, которую проводила Валери. Конференция была заявлена с девяти до десяти. Сначала мы обсудили результаты, а потом довольно долго решали, как лучше уладить создавшуюся ситуацию.
— И снова это слово.
— Прошу прощения?
— Продолжайте.
— Мы запланировали поминальную службу на студии, и вторую, которая пройдет на Западном побережье. — Стайнбергер откинулся на спинку кресла. — Обсудили все аспекты, позицию студии, какие интервью мы дадим и кому. Вчера был очень насыщенный день, поскольку я успел поработать с Раундтри и другими сотрудниками над изменениями в сценарии и уже снятыми эпизодами. Мы с Валери просидели примерно до часу ночи. А сейчас я держусь исключительно на кофе и энергетиках.
— Валери сообщила, что она осталась в комнате для гостей в вашей нью-йоркской резиденции.
— Мы работали допоздна и хотели продолжить с утра пораньше.
— В процессе обсуждения вы затронули вопрос об освещении в СМИ романа Марлы и Мэтью?
— Вы имеете в виду роман Марлы и Джулиана?
— Нет, отнюдь. — Ева поднялась. — Спасибо, что уделили время. — Она остановилась на пороге. — Кстати, есть ли у вас в Нью-Йорке автомобиль или иное средство передвижения?
— Да, у меня есть машина, но в основном я пользуюсь служебным транспортом и водителем. Так проще и быстрее. А почему вы спрашиваете?
— Из любопытства. — Она вышла.
Итак, у Раундтри и Конни есть автомобили, у Стайнбергера тоже. Что до остальных — легко проверить, брали ли они автомобиль напрокат.
— Следующим пунктом у нас обыск квартиры Аснера, — сообщила она Пибоди по телефону. — Что у тебя?
— Ни у Энди, ни у Джулиана алиби нет. Оба утверждают, что были дома и отключили телефоны, пытаясь скрыться от нападок журналистов. Энди созванивалась с мужем — часов в девять вечера. Сегодня он вылетает в Нью-Йорк, чтобы поддержать ее. Джулиан признался, точнее заявил, что выпил бутылку вина и принял транквилизатор. Он вроде бы созванивался с какими-то друзьями в течение вечера, но с кем именно, не помнит — был пьян. А еще он якобы уронил телефон, разбил его и выбросил в мусоросжигатель.
— Очень кстати.
— Ну да. А что у тебя?
— Конни — само спокойствие и сострадание, но ты же знаешь этих актеров. Раундтри просто вне себя и вроде бы ничего не ведал о сладкой парочке, что довольно странно, поскольку вчера Марла во всем Конни призналась. У супругов Раундтри в Нью-Йорке два автомобиля, а в интересующий нас промежуток времени они сидели по разным комнатам.
— Значит, алиби у них нет.
— Нет. Валери и Стайнбергер утверждают, что работали вдвоем до часу ночи. Их показания совпадают; если они и врут, то слишком складно.
— Да-а.
— Для полной надежности алиби она осталась на ночь в его комнате для гостей.
— И еще одно да-а.
— Кроме того, у него в Нью-Йорке своя машина. А самое интересное, что они прекрасно держатся своей версии и даже не особо это скрывают. Плевать они хотели на все уловки. Валери была натянута как струна, однако все равно не признала, что она в курсе романа наших голубков. Может, я и купилась бы, но лгунья из нее весьма посредственная. Если она знала, то Стайнбергер тоже знал — и наоборот. Тем не менее он тоже предпочел солгать мне и даже не попытался узнать подробности. Просто перевел разговор на другую тему.
— Если я скажу «да-а» в третий раз, будет похоже на заклинание.
— Типа того. Ладно, давай посмотрим, что нам поведает квартира Аснера.
