• Следствие ведет Ева Даллас, #54

16

 Ева вызвала Пибоди и стала собираться на допрос.

 – Состояние одной из пострадавших ухудшилось, – сообщила Пибоди. – Подробно не расскажу – там все сложно… термины медицинские – короче, еще раз оперируют.

 – Как зовут?

 – Адель Нински.

 «Женщина, которой занимался Саммерсет, когда мы с ним встретились на месте происшествия», – подумала Ева. И тут же отбросила эту мысль.

 – Попрошу тебя надавить на отцовские чувства. Родительский долг… а она, мол, просто несчастная маленькая девочка, ставшая игрушкой в его руках. С ним пожестче, а про нее – только мягко и с сочувствием.

 – Ясно. Не так уж это будет притянуто за уши, если честно.

 – Именно притянуто. Ты на доску посмотри.

 Ева схватила стопку необходимых документов и стремительно вышла из кабинета.

 Пибоди пришлось ускорить шаг, чтобы ее нагнать.

 – Бакстер с Трухартом нашли свидетеля, который, как им кажется, видел Уиллоу через несколько минут после атаки на Таймс-сквер. Опознал ее не сразу. Только когда с ним поговорили и показали рисунок Янси. Говорит, он заходил в здание, а она выходила. Столкнулись в дверях. С собой у нее были металлический кейс, рюкзак и сумка на колесиках. Он хорошо запомнил, потому что предложил ей помощь и придержал дверь. Говорит, в ответ она как-то «жутко» ему улыбнулась (передаю дословно) и заявила, что не нуждается ни в чьей помощи. Его это возмутило, и он еще с минуту смотрел ей вслед. Считает, она пошла на автобусную остановку, что в полуквартале от того места, где они встретились. Сейчас проверяем эту информацию.

 – Хорошо, – кивнула Ева, останавливаясь у двери допросной. – Ошибок допустить нельзя. – С этими словами она и вошла в комнату.

 – Запись, – сказала Ева и начала зачитывать вступительную речь. А сама тем временем внимательно рассматривала двух мужчин напротив.

 Маки сидел бледный, в темных очках, с упрямым выражением на лице. Даже сквозь затемненные стекла было видно, что под глазами у него синяки, а белки налиты кровью. И все же в душе у Евы ничего не дрогнуло.

 Адвокат был одет в дешевый костюм с тонким черным галстуком. Несмотря на помятое лицо – очевидно, последствие ночных возлияний, – держался он уверенно, готовый непреклонно отстаивать свою позицию.

 Ева села за стол, положила сцепленные в замок руки поверх папки с документами.

 – Что ж, Маки, вот мы и на месте. Поговорим.

 – Мой клиент находится под наблюдением врачей в связи с полученными им при сомнительных обстоятельствах множественными травмами. Поэтому…

 – Чушь собачья. Если вы видели записи с места задержания, господин адвокат, то прекрасно знаете, что никаких сомнительных обстоятельств нет и в помине. Ваш клиент стрелял в офицеров полиции.

 – Большой вопрос, представились ли упомянутые вами офицеры должным образом. Мы подадим иски о незаконном вторжении, превышении сотрудниками полиции полномочий и чрезмерном применении силы.

 – Ну что ж, удачи, – ответила Ева с улыбкой и тут же обратилась к Маки: – Вы ведь прекрасно знаете – все, о чем говорит адвокат, чушь и формальности. Его угрозы ничего не изменят. Все кончено.

 – В связи с тем, что мой клиент тяжело ранен, вам предписано каждый час делать тридцатиминутный перерыв. Так что ровно через час мой клиент воспользуется своим правом. От имени моего клиента я прошу, чтобы во время перерыва его доставили в больницу для полного медицинского осмотра.

 – Я как уполномоченное лицо отклоняю ваше прошение, так как подозреваемого официально выписали из больницы. Он может провести тридцать минут в камере, или, если вы настаиваете, мы вызовем врача, и его осмотрят прямо здесь. В больницу он не вернется. Вы больше никогда не выйдете из тюрьмы, Маки. Теперь только камера… Непросто вам будет найти общий язык с другими заключенными в общей тюрьме. Знаете ведь, как они любят бывших копов. Не отнимайте у меня время! – рявкнула она на Прэтта. – Я должна задать вашему клиенту несколько вопросов. И первый из них: где она? Где ваша дочь? Где Уиллоу Маки?

 – Откуда мне знать? Я в больнице был.

 – Вы в курсе последних событий? Адвокат рассказал, что ваша дочь сделала прошлой ночью? Убила восемнадцать человек. Вас, наверное, распирает от гордости.

 – Во время этого происшествия мой клиент находился под стражей и не может нести ответственность…

 – Чушь продолжается. Вы ответственны. Еще как. Ответственны за то, что превратили свое родное дитя в хладнокровного убийцу. Восемнадцать невинных жертв. Чьи-то отцы, матери, сыновья и дочери. Все они погибли только потому, что вам однажды не повезло.

 – Не повезло?! – Маки весь подался вперед.

 – Да, не повезло. Ваша жена погибла, потому что не удосужилась посмотреть по сторонам, когда перебегала дорогу.

 – Ее переехали прямо посреди улицы.

 – Нет. Просто она, не задумываясь, выскочила на проезжую часть. Вы не смогли смириться с утратой и подсели на наркотики. Посмотрите на свои руки. Все же ясно как дважды два. Наркотики не помогли вам вернуть душевное равновесие. И не помогут никогда. Вы разрушили себя из-за того, что ваша жена не додумалась воспользоваться пешеходным переходом, а потом, когда смириться не удалось, решили уничтожить всех, на кого, как вам кажется, можно свалить вину.

 – И свою собственную дочь заодно! – громко и эмоционально вставила Пибоди. – Вот уж чего я никак не могу понять! Вы морально ее убили, Маки. Как ей теперь жить с тем, что она наделала? Понимая к тому же, что не кто иной, как родной отец, толкнул ее на это.

 – Вы совсем не знаете мою Уилл!

 – Я знаю одно: в пятнадцать лет ей лучше думать о мальчиках, любимой музыке и учебе. Ходить с друзьями в пиццерию и в кино. Единственное, о чем она должна беспокоиться, – чтобы привлекательно выглядеть.

 – Это не про мою Уилл.

 – Конечно, не про вашу Уилл, – с презрением бросила Пибоди. – Вы бы такое не одобрили. Вы считаете, все это не важно, легкомысленно. На самом же деле это естественный этап роста. Именно в общении со сверстниками подросток взрослеет, у него формируется здоровая психика. Вы отняли у дочери детство, превратили в убийцу, и теперь она вынуждена скрываться от правосудия.

 – У нее вся жизнь впереди, – возразил Маки.

 – Он думает, она отправилась на Аляску, – усмехнулась Ева. – Будет жить в глуши, свободная, как… Кто там у нас живет на Аляске?

 – Медведи, лоси… волки, кажется, тоже. И олени. Много оленей.

 – Точно. Как олени. Но люди ведь охотятся на оленей, я права? В тех краях – обычное дело. Неотъемлемая часть жизни. – Ева откинулась на спинку стула. – А сейчас я охочусь за ней. Как за оленем. Выслеживаю вместе со своими лучшими сыщиками. Она оставила след, Маки. – Ева открыла папку с делом, прочла адреса всех трех мест, в которых они скрывались, и увидела, как его дрожащие руки стали сжиматься в кулаки. – У нас есть свидетель, который видел Уиллоу, когда она выходила из здания, откуда, очевидно, и стреляла. Мне вот что интересно: когда вы отсылали ее из дома, приказали бежать на Аляску или сперва завершить начатое?

 – Мой клиент отрицает любые подозрения по поводу его дочери Уиллоу Маки. Она скрывается потому, что боится полиции из-за ваших необоснованных обвинений.

 – Я уже поняла, что мне придется сегодня целый день выслушивать чушь от вашего адвоката. Хороший отец велел бы ей бежать. Бежать как можно дальше и как можно скорее.

 – Его нельзя назвать хорошим отцом, – вставила Пибоди.

 – Я хороший отец! – От обиды и возмущения у Маки запылали щеки. – Гораздо лучше того бесполезного идиота, за которого вышла ее мать.

 – У этого бесполезного идиота стабильная работа и дом – полная чаша. – Ева пристально смотрела в искалеченные, пылавшие гневом глаза. – Он не наркоман. У него все хорошо. Что и не дает вам покоя.

 – Он не ее отец.

 – Но он воспитывал ее на равных с вами. Вы хотели изменить положение, добиться полной опеки. Потом – бах! Жена неожиданно погибает. И все ваши планы полетели коту под хвост.

 У Маки сильнее задрожали руки. На лице его вспыхнули красные пятна.

 – Думаю, вы велели ей убегать на Аляску. Обосноваться там, пожить немного. А себя решили принести в жертву – отвлечь наше внимание. Чтобы дочка вернулась через пару лет и завершила начатое – убила Марту Бек, Мэриан Джейкоби, Иону Ротштейна, Брайана Файна и Элис Эллисон. Однако с подростками так сложно договориться, правда? Вечно спорят и протестуют. Она ослушалась папочку. И вот теперь погибло еще восемнадцать человек. – Ева достала из папки фото жертв, разложила на столе перед Маки. – Они ни в чем не виноваты. Просто пришли на концерт.

 Глаза Маки забегали по снимкам.

 – Не повезло им. Оказались в одном месте и в одно время с Ротштейном. Он адвокат, – обратилась Ева уже к Прэтту. – Как и вы. Маки нанял его, чтобы засадить за решетку водителя, сбившего его жену, которая переходила дорогу в неположенном месте, и полицейского, составившего описание места преступления без единой ошибки. Ротштейн был обычным адвокатом. Как и вы, исполнял свои обязанности. Но вот беда – не смог угодить Маки и за это поплатился жизнью.

 – Мой клиент отрицает…

 – Но девочка промахнулась. – Ева разглядела сквозь темные стекла, как Маки вскинул на нее глаза. – Для нее это, наверное, большая неожиданность. Так увлеклась, что упустила жертву.

 – Уилл никогда не промахивается.

 Ева подалась вперед:

 – Откуда вы знаете? Вы когда-нибудь видели, как она целится в человека?

 – Я сказал, она никогда не промахивается! Где его фото?! – Маки ткнул пальцем в снимки. – Где оно?

 – Вы выбирали главную жертву. А остальных? Предоставляли ей?

 – Где фото Ротштейна?

 – Я же сказала – она промахнулась.

 – Вы врете. Уилл может с расстояния в полмили левое ухо кролику отстрелить.

 – Мистер Маки, – вмешался Прэтт, кладя руку на плечо своему подзащитному.

 Маки стряхнул его ладонь.

 – Положите его фотографию рядом с остальными.

 – Было много народу… ночь…

 – Я лично ее тренировал. – Теперь у него тряслись не только руки. Он весь дрожал с головы до пят. – Она не выстрелила бы, если бы не была уверена.

 – Может, так случилось потому, что вас не оказалось рядом. Некому было вовремя дать команду. Раньше (на катке и на Таймс-сквер) вы были с ней, чтобы, когда нужно, дать ей зеленый свет.

 – Для Уилл это не имеет значения. Она никогда не промахивается.

 – Но вы ведь были рядом в прошлые два раза? Дали ей отмашку, когда она убивала доктора Майклсона и офицера Руссо? Да или нет?

 – Не отвечайте, – опять вмешался Прэтт.

 – Да! Да, но это не имеет значения! – Теперь в голосе Маки слышался гнев на то, что его дочь так несправедливо недооценивают. – Она стреляет лучше всех моих знакомых. Лучше, чем я когда-то. Она не упустила бы Ротштейна.

 – То есть вы утверждаете, что пятнадцатилетняя девочка застрелила доктора Майклсона и еще двух человек на Уоллмен-Ринк и четверых, включая офицера Кевина Руссо, на Таймс-сквер?

 – Думаете, смог бы я сам? С такими руками и глазами?

 – Уиллоу сделала это за вас?

 – Ради нас. Сюзанн была бы для нее хорошей матерью. Настоящей матерью. Мы стали бы одной семьей. А из-за них все рухнуло! Они разрушили мою семью и не заслуживают оставаться в живых!

 – Вы сговорились с вашей дочерью Уиллоу Маки убить всех людей из вот этого списка. – Ева достала из папки и положила на стол распечатку. – И еще стольких, скольких посчитаете нужным, чтобы скрыть свою связь с заранее выбранными жертвами.

 – Допрос окончен. – Прэтт вскочил на ноги.

 – Она – мои глаза! Мои руки! Это не убийство, а возмездие! Возмездие за гибель жены и сына!

 – Все вот эти люди… – Ева открыла другие дела, вытащила фотографии, разложила на столе. – Все они должны были умереть только за то, что попались вам под руку?!

 – Почему их жизнь важнее, чем жизнь Сюзанн и моего сына?! Они заслуживают счастливую жизнь и семью, а я нет?

 – А почему их жизнь менее ценна? – парировала Ева.

 – Я же сказал: допрос окончен. – Явно взволнованный, Прэтт изо всех сил старался, чтобы его не выдала дрожь в голосе. – Мне нужно поговорить со своим клиентом один на один. Мы берем перерыв.

 – Пожалуйста. – Ева принялась собирать фотографии.

 – Где Ротштейн?

 – Вы до него все равно не доберетесь, – вставая, ответила она. – И до всех остальных из вашего списка. И ваша дочь не доберется. Учтите. Продолжим через тридцать минут. Допрос окончен.

 Ева вышла и прямиком отправилась в свой кабинет. Пибоди тут же подошла к «Авто-шефу» и поставила варить кофе, а Ева села и с любопытством уставилась на стоявший прямо в центре ее стола закрытый бумажный стаканчик, на котором большими буквами значилось: ВЫПЕЙ МЕНЯ!

 Она открыла крышку, с подозрением понюхала содержимое и нахмурилась – пахло шоколадным коктейлем.

 – Что это?

 – Не знаю. Рорк принес.

 Ева осторожно отпила глоток. И на вкус напиток оказался совсем как шоколадный коктейль. Она посмотрела на чашку кофе у Пибоди на столе, потом снова на свой стаканчик. И, вспоминая Рорка, залпом выпила несколько глотков энергетика и тут же протянула стаканчик Пибоди:

 – Допей. Выглядишь как привидение.

 Пибоди сделала маленький глоточек. Глаза ее округлились.

 – Так вкусно! Кажется, будто там тьма-тьмущая калорий, а на самом деле… – проговорила она, опуская стаканчик.

 – Заставить Маки поверить, что его дочь упустила Ротштейна, – гениальный ход.

 – Спонтанно пришло. Хотела вывести его из равновесия. Подумала, он либо на нее разозлится за то, что оплошала, либо на меня – за то, что я ее в этом подозреваю. Самолюбие сыграло с ним злую шутку. Стоило его задеть, и он тут же раскололся – сознался в нескольких убийствах и дочь за собой потянул. Для первого раунда неплохо.

 На пороге показалась Мира.

 – Ох как я себя корю, что сама не додумалась! Гордость. Психоз замешан на отцовской гордости. Она – его глаза, его руки, его оружие, его дитя. Все сразу. Невменяемым его вряд ли признают. Значит, он точно сядет. Но, поверь, это глубоко больной человек.

 – Пусть остается больным хоть до конца своей жалкой, никчемной жизни. Лишь бы за решеткой оставался. Одного раскололи, теперь за вторую примемся. Может, Маки и не волнует, что бывшая жена и ее муж могут стать следующими жертвами его дочери. И то, что семилетнего ребенка она планирует убить, ему тоже все равно. Но если он утверждает, что она его глаза и руки, а жертвы выбраны не им, должен же он понять, что девчонка действует по собственному сценарию. Посмотрим, дойдет ли до него или нет. А потом школа… дети… Если не сработает, не получится у меня его пронять, предложим сделку. Он решит, что дочь, по крайней мере, пару лет будет в безопасности. А потом выйдет и доделает свое дело. Когда же убедится, что у нее имеется свой личный план и расстрельный список, это поможет мне доказать, что Уиллоу вовсе не собирается уезжать из города и он в любой момент может ее потерять. Потерять свои глаза и руки.

 – Он считает себя хорошим отцом, – вставила Пибоди. – Совершенно искренне. Я видела по нему. Думает, раскрыл в ней заложенный от природы талант, помог его развить.

 – Злится на отчима, что тот имеет стабильную жизнь и успешен в делах… и у него сын, – добавила Мира. – Все еще таит злобу на бывшую жену. А вот упоминание сводного брата может сработать. Я бы делала упор на это.

 – Пибоди, добудь как можно больше красивых фото мальчика. Рождество, дни рождения и тому подобное. У них ведь щенок был? И со щенком…

 – Поняла.

 – Заставь его на них смотреть, – подсказала Мира, когда Пибоди ушла. – На милого, невинного ребеночка. Напомни Маки, что у этого малыша общая кровь с его дочерью. Мысль, что его чадо ненаглядное планирует убить своего единокровного брата, думаю, его проймет. С матерью может не сработать. Она – взрослый человек, сама принимала решения и сделала выбор, с которым Маки не согласен. А у ребенка выбора нет. Так же как не было бы выбора у его нерожденного сына, появись он на свет.

 – И у них была бы общая кровь. Понимаю.

 – А ты как будто посвежела.

 – Да? Рорк помог.

 – Это эвфемизм? Когда успели?

 – Я просто… Ой нет, пффф. – Ева смущенно подняла свой стаканчик. – Энергетик мне принес. Он, наверное, половину присутствующих им напоил.

 Стараясь замять неловкий момент, Ева сменила тему:

 – А почему ты не в своем фирменном костюме?

 – Очень торопилась утром. К тому же сегодня суббота. По субботам у меня приема нет.

 – Ах, суббота. Не успеешь оглянуться…

 – Передохни. – Мира потрепала Еву по плечу. – Когда продолжите, я буду в комнате наблюдения. – Она остановилась на пороге. – Лед тронулся. Пошли трещины. И адвоката тебе тоже удалось растормошить.

 – Если бы не перерыв, трещины были бы намного шире. А теперь у них есть время успокоиться и собраться с мыслями. Но я своего добьюсь.

 Полная решимости довести начатое до конца, Ева приготовилась к следующему раунду.

 

 Она почувствовала прилив сил. Может, начал работать напиток Рорка. Как бы то ни было, голова у Евы прояснилась и тело наполнилось энергией. Прежде чем снова взяться за Маки, она созвонилась с Бакстером.

 – Привет, Даллас. Уиллоу опознал водитель автобуса… точнее, вспомнил, что заходил подросток с такими же сумками, как описал предыдущий свидетель. Похоже, она доехала на этом автобусе до места, откуда стреляла по Мэдисон-сквер. Мы с напарником следуем по автобусному маршруту. У меня аж мурашки бегают.

 – За дело! Я сейчас снова пойду допрашивать Маки. Если он о чем-нибудь проговорится, я вам сообщу.

 – Будем надеяться.

 Ева порывисто встала из-за стола. Да, они все вместе завершат это дело. У нее по телу тоже пробежала легкая дрожь.

 Она зашла в общую зону и сразу увидела, что Пибоди беседует с незнакомым мужчиной из гражданских.

 – Лейтенант, это Аарон Тейлор. Он был на концерте прошлым вечером вместе с Ионой Ротштейном.

 – Я был… мы были… Я услышал… Вы уверены, что Иона…

 – Мне очень жаль, мистер Тейлор.

 Как только Ева произнесла эти слова, он закрыл лицо руками.

 – Не понимаю… как такое могло…

 Пибоди быстро встала и подвинула к нему стул.

 – Присаживайтесь, мистер Тейлор.

 – Не знаю, как быть. Я вышел через другой выход – мне оттуда ближе домой добираться. Боже, у нас были места в партере. Иона билеты еще в ноябре достал. Мы…

 – Вы с мистером Ротштейном были друзьями? – уточнила Ева.

 – Еще со школы. Вместе приехали в Нью-Йорк, снимали одну комнату на двоих, пока я не женился. Он мой лучший друг. Я просто…

 – Вы вместе пошли на концерт, – подсказала Ева.

 – Да-да. Он во всех соцсетях хвалился, что достал такие хорошие места. Неделями только об этом и говорил. Мы пришли вместе и… А обратно я пошел другим путем.

 – Он рассказывал в соцсетях о своих планах на прошлый вечер?

 – У него был включен автоматический обратный отсчет времени. – Аарон прижал пальцы к глазам, пытаясь удержать набегавшие слезы. – Мы большие фанаты «Авеню А». Особенно Иона. Еще в колледже ими заболел. Он специально изменил свое расписание, чтобы попасть на концерт, – всю неделю у него были загородные встречи, но он распланировал все так, чтобы успеть на концерт. Постоянно твердил: «Ты когда-нибудь думал, приятель, в те времена, когда мы лишь на галерку могли попасть, что мы воочию увидим Джейка Кинкейда? Будем сидеть в Мэдисон-сквер на лучших местах». Я пошел к другому выходу. Иона предлагал пойти выпить чего-нибудь, но я спешил домой. Он собирался сегодня зайти. Должен был зайти. А потом вон как вышло. Он пошел к одному выходу, я – к другому. Вот и все.

 – Мистер Тейлор… Аарон, – поправилась Ева, внимательно всматриваясь в его убитое горем лицо. – Не вините себя. На это нет причин. Хочу спросить, Иона когда-нибудь говорил с вами о своей работе?

 – Да, иногда. Советовался. Мы с ним вместе на юрфаке учились. Я на налоговом законодательстве специализируюсь.

 – Он когда-нибудь рассказывал вам о Реджинальде Маки?

 – О том парне, которого в новостях постоянно показывают? С ребенком? Который переубивал кучу народа? – От шока слезы у мистера Тейлора буквально испарились с глаз. – Хотите сказать, Иона был с ним знаком?

 – Никогда он не упоминал про Маки?

 – Он не называл имен. Мог рассказать забавный случай, пошутить. Но имена клиентов никогда не называл. Мы с ним были как братья. Понимаете, о чем я? Только личную информацию нельзя разглашать.

 – Хорошо. Тогда спрошу так: он не рассказывал о клиенте, который хотел засудить виновных в гибели своей жены? Она выбежала на проезжую часть, и ее сбила машина. На тот момент женщина была беременна.

 – Я… Я… Помню что-то такое. Его за это убили? – Аарон в бешенстве вскочил со стула. – Так в этом причина? Иона пытался помочь этому ублюдку! Делал это безвозмездно – проникся сочувствием к его горю. В свое личное время. Потому что этому якобы несчастному отказали в возбуждении дела. Жена его посреди оживленной улицы выскочила на проезжую часть. Ее многие видели. Иона поговорил со всеми свидетелями, даже личные данные каждого проверил. Опять же в свободное от работы время. И когда ему пришлось сказать этому негодяю, что поделать ничего нельзя, тот решил на нем отыграться. Ну а девочка… Он пытался помочь им совершенно безвозмездно, в ущерб личному времени. Он хороший человек, понимаете? Иона очень хороший человек.

 – Понимаю. Так что насчет девочки?

 – Иона рассказывал, что тот парень… Маки его зовут, говорите? Что тот парень был совсем раздавлен горем. Искал повод хоть кого-нибудь обвинить. Даже доктора… мол, прием задержали. Ну и начальника жены, разумеется. Виноват кто угодно, только не выскочивший на дорогу в неположенном месте. Ну, вы понимаете.

 – Понимаю.

 – Что вы хотели сказать про девочку, Аарон?

 – По словам Ионы, она его напугала. Спустя пару недель после того, как он сообщил Маки, что не может помочь, и попытался убедить его пойти на реабилитацию (парень явно находился постоянно под кайфом), девочка подошла к нему на улице, когда он остановился после работы взять что-нибудь с собой перекусить навынос. Подошла к нему вплотную и заявила, если он, мол, думает, что, раз погибших не вернешь и заморачиваться не стоит, она ему покажет – еще как стоит. Сказала, жаль, у него нет жены. Кто-нибудь обязательно заставил бы ее выскочить на дорогу. Может, и у него самого скоро появится повод это сделать. Показала пистолет. Ну, по крайней мере, Ионе показалось, что в кармане у нее пистолет. Он испугался.

 – И он не заявлял в полицию об угрозах… об оружии?

 – Моя жена Джуэл советовала ему именно так и поступить, но он не стал. Сказал, девчонке всего-то лет тринадцать-четырнадцать. Просто язык распускает. А пистолет, он решил, наверняка игрушечный. И все же она его напугала. Конечно, про адвокатов много шуток ходит. Но Иона искренне верил, что в каждом человеке есть что-то хорошее. Верил, что кто-то должен заступиться за этих несчастных. Только в данном случае ухватиться было не за что. Хотя он старался до последнего. И вот они его убили.

 – Теперь мы за него постоим. Обещаю. Я лично беру это на себя. Вы нам очень помогли тем, что пришли и рассказали, как было дело.

 – Могу я увидеть Иону? Куда мне обратиться? Его родители… мы с Джуэл уже спать легли и не знали, что случилось, пока его отец… Они возвращаются из Флориды. Всегда на зиму туда уезжают. Они уже в пути, но… Могу я его увидеть сейчас?

 – Детектив Пибоди, договоритесь, пожалуйста, чтобы Аарона пустили попрощаться с другом, а потом отвезли домой.

 – Да, босс.

 – Он искренне верил в справедливость.

 – Я тоже верю. – Ева кивнула мистеру Тейлору и, заметив в сторонке Ловенбаума, подошла к нему.

 – Не хотел вас прерывать.

 – У нас появилась еще одна причина расколоть Маки и поймать его отмороженную дочурку.

 – Хотел спросить, могу я поприсутствовать на следующем допросе? Помогу вам…

 Ева ожидала такой просьбы. Она вывела Ловенбаума в коридор и сказала:

 – На твоем месте я бы тоже попросилась бы… Но Маки видит в тебе своего начальника. Это скажется на допросе не лучшим образом. К тому же ты продвинулся по службе, а его вынудил уйти.

 – Понимаю. Просто я…

 – Ловенбаум, если бы Маки удалось завершить свою миссию, не думаю, что он уехал бы на Аляску. А если бы и уехал, то ненадолго. Душевного равновесия ему не вернуть. Он бы все равно не чувствовал себя отмщенным. Скорее всего, составил бы новый список. И твое имя наверняка бы в нем значилось. – Ева на несколько мгновений замолчала. – Ты и сам понимаешь.

 – Да. – Ловенбаум уставился невидящим взглядом в пустое пространство коридора. – Да, я тоже об этом подумал. В списке был бы я, муж его бывшей, Патрони, может, еще кто-то. Но пока он до этого не додумался.

 – Уверен?

 Ловенбаум мотнул головой:

 – Нет, ни в чем я не уверен. Просто…

 – Понимаю, тебе сложно бездействовать в такой ситуации, но я тебя прошу – просто наблюдай со стороны. Если заметишь что-то, что может нам помочь, дай знать.

 – Ты права, – со смиренным вздохом ответил Ловенбаум. – Дави на ребенка, сводного брата. Мак все еще злится на бывшую. Многие злятся на бывших до конца жизни. Но мальчишку любил. Помню, как-то сказал, что Уилл и Зак – лучшее, что Зоуи могла дать этому миру. Даже пару раз таскал Уиллоу на школьные концерты братика. Считал, это их сблизит.

 – Хорошо, что рассказал. Я воспользуюсь этой информацией.

 Аарон в сопровождении двух полицейских прошел к лифту. Ева проводила их взглядом, потом махнула Пибоди, подзывая напарницу.

 – Оставайтесь поблизости, Ловенбаум, но не выдавайте своего присутствия.

 Чтобы прощупать почву, Ева сама несколько минут тайно понаблюдала за оставшимися в допросной. Адвокат настойчиво и эмоционально что-то втолковывал своему клиенту. Маки же с каменным лицом все время, не отрываясь, смотрел в одну точку перед собой.

 «Злишься, – подумала Ева. – Что ж, хорошо. Продолжай злиться».

 У него по-прежнему тряслись руки, как бы крепко он их ни сцеплял. Ева заметила, что дрожь усилилась, а значит, скоро ему потребуется очередной укол. Под наблюдением врача, разумеется.

 Она кивнула Пибоди:

 – Вперед!

 Как только Ева вошла в допросную, Прэтт умолк и откинулся на спинку стула.

 – Запись. Лейтенант Ева Даллас и детектив Делия Пибоди продолжают допрос Реджинальда Маки в присутствии его адвоката. – Она села, положила документы на стол. – Так на чем мы остановились?

 – Я повторяю свою просьбу, чтобы моего клиента доставили в больницу для медицинского осмотра.

 – Я повторяю, что ваше прошение – полная чушь, по уже ранее обозначенным причинам.

 – Ротштейн мертв. – Маки посмотрел Еве прямо в глаза. – Выяснил во время перерыва. Знал, что она не промахнется.

 – Верно. Человек, который безвозмездно пытался вам помочь… который занимался вашим делом в свое личное время, погиб от руки вашей дочери. И убила она его с вашего согласия.

 – Он всего лишь формально проверил информацию и не стал вдаваться в подробности. Подтвердил официальную версию.

 – Мой клиент не может нести ответственность за поступки, в которых вы обвиняете его несовершеннолетнюю дочь, – снова вступил адвокат.

 – Вам что, на юрфаке не потрудились растолковать значение термина «преступный сговор», Прэтт? Ваш клиент – это вы, Маки, – официально сознался в преступном сговоре, а значит, и в своей сопричастности к убийству двадцати пяти человек.

 – Мой клиент находился в больнице на лечении и был под охраной во время происшествия на Мэдисон-сквер, поэтому…

 – Пожалуйста, перестаньте впустую тратить мое время. Они вместе с дочерью все спланировали и организовали. Признание зафиксировано на записи. Был бы ваш клиент хоть в Аргентине прошлой ночью… это ничего не меняет. Они оба в равной степени виновны в случившемся. И если Уиллоу решит убить еще кого-нибудь из списка вашего клиента или из ее собственного списка, это будет на его совести.

 – У нее нет своего списка. Вы врете. Очередной ваш трюк.

 – Да бросьте! Можно подумать, вы не в курсе, – с отвращением вставила Пибоди. – Вы ее отец. Должны знать о планах своей дочери. Сами же ее спровоцировали…

 – С этим я не согласна, – возразила Ева Пибоди. – Не думаю, что он знал о ее списке и о том, что у нее был заготовлен свой личный план мести. И о том, что она встречалась с некоторыми людьми из его списка, с Ротштейном, например, и угрожала им расправой. Наверняка не догадывался. Плохая тактика. Он слишком хорошо натренирован, чтобы так опрометчиво поступить. Даже в своем теперешнем состоянии.

 – Снова врете. Так же как про Ротштейна.

 – На сей раз мне это ни к чему. У меня есть список вашей дочери. – Ева открыла одну из папок, однако не спешила доставать документ. – Кстати, мы знаем, что она передвигается пешком или на автобусе. Некоторые водители ее запомнили. Видная девочка.

 Ева достала список, швырнула его на стол.

 – Она даже инициалы использовать не удосужилась. Полностью имена писала. Не рассчитывала, что кто-нибудь станет проверять компьютер маленького братика, где и спрятала свой список.

 – Вы сами его написали, – заявил Маки, бегло просмотрев бумагу, и, не глядя, отшвырнул документ. – Это не ее.

 – Глубоко в душе вы прекрасно понимаете, что Уиллоу способна составить такой список. Знаете, что она собой представляет. И всегда это чувствовали, только закрывали глаза, потому что использовали ее наклонности в своих целях. Ловкая, меткая. И при том расчетливая и абсолютно бессердечная. Тяжело, наверное, видеть подобные качества в своем собственном ребенке. Отчасти поэтому вы, возможно, и стали употреблять наркотики – легче смириться с действительностью.

 – Очередная ложь. Хотите меня убедить, что Уилл готова причинить вред собственной матери и маленькому братику? Не получится.

 – Я заметила, вы не упомянули ее отчима и школьных учителей, но этот момент мы пока опустим.

 Ева вытащила раздобытые Пибоди фото Зака Штубена.

 – Прелестный малыш. Вообще-то, я детей не очень люблю, но этот… милый ребеночек. А вот тут он со щенком. Это ведь его щенок? Похоже, он очень любил песика. Посмотрите, как к себе прижимает. Думаю, потому-то ваша дочь и свернула несчастной собачке шею, а потом выбросила из окна прямо к ногам малыша.

 – Не делала она этого!

 – Именно это она и сделала. Готова поспорить, вы сами научили ее сворачивать шею. Рассказали, куда давить и под каким углом. А Уиллоу применила полученные знания на практике – задушила собачку. А все потому, что она ненавидит вот этого мальчика… милого беззащитного малыша. Ненавидит просто за то, что он есть на свете. И точно так же возненавидела бы вашего сына. Ведь она считает себя пупом земли.

 – Вы не знаете мою дочь!

 – Знаю! – воскликнула Ева, хлопнув ладонью по столу. Она поднялась и наклонилась вперед. – И вы тоже. Все вы прекрасно понимаете. Уиллоу обижала мальчика. Он ее боялся. Бывшая жена говорила вам об этом, а вы ее не услышали. Не захотели! Наркотики очень хорошо помогают не замечать того, чего не хочешь. Но вы знали… всегда знали, черт побери!

 – Мой клиент зависим от вещества, которое…

 – Заткнись ты! – взорвался Маки.

 – Мистер Маки, позвольте мне вам помочь. Вспомните, о чем мы говорили, и позвольте мне выполнять мою работу. Я должен проконсультироваться с…

 – Я сказал, заткнись! Какой от тебя толк?! Ты такой же, как все остальные. Ходишь по струнке. Пешка в системе и больше ничего. Мне не нужна твоя помощь.

 – Я ваш представитель, мистер Маки. Позвольте мне выполнять свою работу и…

 – Ты сам себя представляешь. Так уж у вас устроено. А теперь заткнись и поди вон. Ты мне не нужен! Мне никто не нужен! – Маки резко подскочил вверх, рванув привинченные к полу кандалы.

 Прэтт дернулся от неожиданности и упал со стула. Что и спасло адвоката – Маки не смог до него дотянуться.

 – Сядьте, или мы вас усадим силой, – медленно выпрямляясь, проговорила Ева.

 – Вы лжете! И он с вами заодно.

 – Сядьте, или я вас сама усажу.

 – Попробуйте.

 Пока Ева обходила стол, Прэтт поднялся и отошел на безопасное расстояние, впрочем, к двери сразу не бросился, что вызвало у Евы даже некоторое уважение.

 – У моего клиента абстинентный синдром. Он нуждается…

 – Я не твой клиент! Пошел на хер отсюда!

 – Если хотите, чтобы адвокат ушел, вы должны официально отказаться от его услуг, – холодно произнесла Ева. – Либо официально отказывайтесь от своего права на государственного защитника, либо он останется.

 – Я отказываюсь от ваших гребаных услуг! Ну а теперь попробуй побороть меня, сучка!

 – С удовольствием.

 Ева легко увернулась от удара – в кандалах сильно не размахнешься – и подставила Маки подножку. Он повалился на пол.

 – Не вздумайте снова вскочить, – предупредила она. – Вы не в том состоянии и положении, чтобы испытывать меня на прочность. Я предоставлю вам возможность пересмотреть свое решение об отказе от услуг государственного защитника. Соберитесь и хорошенько подумайте, Маки. Даю вам минуту.

 У задержанного по всему телу пробежала дрожь.

 – Пусть убирается. Этот проныра уговаривал меня пойти на сделку. Вы правда думаете, я бы на это согласился?! Пусть проваливает!

 – Все ясно. – Пибоди встала и подошла к двери. – Подозреваемый отказался от услуг назначенного ему судом адвоката, а также заявил, что полностью отказывается от своего права на помощь государственного защитника. Прэтт, я бы на вашем месте как можно скорее отсюда ушла. Пока он не занес вас в свой расстрельный список.

 Не говоря ни слова, как будто слегка позеленевший от страха, Прэтт забрал свой портфель и вышел.

 – Сложивший с себя полномочия защитник покидает допросную, – оповестила Пибоди, закрывая дверь.

 – Вы сядете на стул или отправить вас обратно в камеру?

 Маки пристально посмотрел на Еву снизу вверх:

 – Твоя очередь еще придет.

 – Да, рано или поздно точно. К счастью, вас не будет рядом. На стул, Маки.