- Трилогия ключей, #1
11
Флинн прижался спиной к двери и едва не упал, когда та захлопнулась. Губы Мэлори скользнули к его шее, и в голове у Хеннесси зашумело.
— Эй, Мэл! Подожди…
— Не хочу ждать.
Ее руки и губы не останавливались ни на секунду. Неужели она действительно думала, что ненавидит мужчин? Вот этого она точно любит. Так сильно, что готова буквально проглотить его.
— Почему люди всегда просят подождать? Я хочу, чтобы ты… — Мэлори прикусила ему мочку, а потом стала шептать на ухо.
Флинн точно не знал, что означают эти слова — просьбу или благодарность, но был абсолютно уверен, что его самообладание не безгранично и предел уже близок.
— Ладно, ладно! Просто давай чуть-чуть остынем. Мэлори…
Она прижалась к нему всем телом, ее пальцы скользили все ниже и ниже, и Флинн понял, что перестает соображать.
— Постой.
— Стою. — Мэлори откинула голову назад и хитро улыбнулась.
— Ха-ха-ха. Действительно, стоишь. — Он сжал запястья Мэлори и решительно положил ее нетерпеливые руки повыше — себе на плечи.
Флинн словно окаменел, но еще дышал, правда с трудом.
— У нас пока есть выбор. Утром ты можешь меня возненавидеть. Или я тебя. — Глаза Мэлори сверкали, губы приоткрылись в соблазнительной улыбке, от которой у него пересохло в горле. — Боже, как ты хороша, когда наполовину пьяная! Тебе нужно лечь.
— Ага. — Мэлори прижалась к нему и игриво повела бедрами. — Нужно лечь.
Скользкие спазмы желания волной пробежали по его животу.
— Я просто собираюсь уйти от красивой, наполовину пьяной женщины.
— Ага-ага. — Она привстала на цыпочки и снова поцеловала Флинна в губы, чувствуя отчаянный стук его сердца. — Ты не уйдешь. Я знаю, что делаю, и знаю, чего хочу. Это тебя пугает?
— Еще как! Послушай, я пришел поговорить с тобой о том… О чем? Не знаю… Не могу вспомнить. Давай я сварю кофе, и мы…
— Похоже, мне все придется делать самой.
Мэлори быстрым движением стянула через голову ночную рубашку и отбросила в сторону.
— Боже милосердный!
У нее было восхитительное тело — розовато-белое, а копна волос рассыпалась по плечам. Не отрывая от Флинна глаз, вдруг ставших серьезными, она снова шагнула к нему.
Тонкие руки обняли его шею, горячие, шелковистые губы приблизились к его губам.
— Не бойся, — шепнула она. — Тебе понравится.
— Не сомневаюсь. — Его руки уже потерялись в ее волосах. Тело запуталось в лабиринте страстей и желаний, и разум не мог найти выхода. — Мэлори, я не герой.
— Кому нужен герой? — Она рассмеялась и прикусила его за подбородок. — Давай будем плохими, Флинн. Очень плохими.
— Ну раз так… — Он резко повернул Мэлори, поменявшись с ней местами, и она оказалась зажата между ним и дверью. — Надеюсь, ты помнишь, что это твоя идея, а я пытался…
— Помню… помню… помню…
Если ему суждено попасть в ад, он постарается, чтобы дорога туда оказалась приятной. Обхватив ладонями бедра Мэлори, Флинн рывком приподнял ее, так что она привстала на цыпочки, и, успев увидеть торжествующее выражение на ее лице, впился в губы девушки.
Он словно держал в руках зажженный фитиль, шипящий, разбрасывающий искры, — опасную женщину, осознающую свою силу. Ее кожа порозовела ярче и стала горячей под его руками, а тихие звуки, рождавшиеся у нее в горле, напоминали скорее призывы, чем стоны. Не в силах больше сдерживаться, он уткнулся лицом ей в волосы, а его рука опустилась вниз, к животу Мэлори.
Это было похоже на взрыв. Гортанный вскрик, впившиеся в его шею ногти, быстрое движение бедер. Она стянула с него рубашку, впилась зубами в плечо, проворные руки дернули молнию джинсов.
Надо лечь… В его мозгу мелькали безумные эротические картины. Флинн представлял, как овладевает Мэлори прямо здесь, у двери. Но так наслаждение будет слишком коротким. Флинн повернул ее, одновременно стряхивая с ног туфли, с глухим стуком ударившиеся об угол.
Мэлори было все равно где. У нее осталось одно желание — продлить ощущение этой безрассудной силы, чтобы сладкая, пульсирующая боль продолжала властвовать над ее телом. Она закружилась в безумном вихре наслаждений, где каждое прикосновение, каждый поцелуй еще сильнее закручивали этот вихрь.
Она жаждала чувствовать, как трепещут мускулы Флинна, как раскрываются от жара поры на его коже. И знать, что причиной тому она.
Они рухнули на кровать, задыхаясь и ничего не видя вокруг, перекатываясь в сплетении рук и ног по светлому покрывалу.
Мэлори засмеялась, когда он стиснул ладони и поднял ее руки над головой.
— Притормозим немного, — с трудом смог сказать Флинн.
— Зачем? — Она выгнула спину, приподнимаясь ему навстречу.
— Потому что я намерен заняться тобой как следует, и торопиться тут ни к чему.
Мэлори провела языком по верхней губе.
— С чего начнешь?
Мышцы живота у него напряглись, и он опустил голову, чтобы начать с губ. Полных, мягких, горячих и влажных. Флинн упивался этими губами до тех пор, пока по ее телу не пробежала дрожь. Потом скользнул языком по шее, в том месте, где бился пульс. Медленно спустился ниже, к небольшой груди. Он стиснул зубами сосок и слегка потянул. Мэлори застонала.
Она полностью отдалась наслаждению, блаженству прикосновений и ласк. Ее тело раскрылось перед Флинном, навстречу его ненасытным губам, жадным рукам. Когда Флинн приподнял ее, она словно взлетела, повисла в горячем воздухе и снова рухнула вниз, чтобы прижать его к себе.
Мэлори увидела его лицо в неярком свете, льющемся из коридора, и ее сердце замерло. Любовь и восторг пронзили ее. Вот он, ответ… Хотя бы на один вопрос.
Флинн Хеннесси создан для нее. Она приподнялась и, охваченная пьянящей радостью, прильнула к нему.
Их губы снова слились, и от этого поцелуя сердце Мэлори чуть не остановилось.
От нее исходил аромат тайны и соблазна. Ее быстрое, прерывистое дыхание вонзалось в него сотнями серебряных стрел. Флинн хотел погрузиться в нее и остаться там до скончания дней. А когда руки Мэлори заскользили по его телу и она тихо застонала от удовольствия, подумал, что конец дней уже наступил.
Она провела ногтями по его животу, и Флинн задрожал.
— Я хочу тебя. Хочу почувствовать тебя внутри. Скажи, что тоже хочешь этого. Хочешь меня.
— Да. Я хочу тебя. — Он снова приник губами к ее губам. — Мэлори… С самой первой минуты…
Ее губы дрогнули.
— Знаю. — Бедра Мэлори приподнялись. — Знаю…
В последнее мгновение сквозь безумие страсти к нему пробилась искра здравого смысла.
— О черт! Презерватив. Бумажник. Джинсы. Где мои джинсы?
— Ммм… — Мэлори перекатилась на него, игриво куснув плечо, и выдвинула ящик прикроватной тумбочки. — Презерватив. Ящик. Тумбочка.
— Я не говорил, что люблю практичных, подготовленных женщин?
— Хочешь помогу?
Ему пришлось вцепиться в мятую простыню, чтобы не взлететь к потолку.
«У этой женщины умелые руки», — подумал Флинн и прикусил губу, чтобы не застонать.
Чудесные, умелые руки.
Она привстала и тряхнула головой, отбрасывая назад волосы.
— Сейчас.
Быстрым движением он опрокинул ее на спину и пронзил своей плотью.
— Сейчас, — повторил Флинн и вошел глубже.
Он видел, как напряглось ее лицо, чувствовал, как затрепетало тело. Дрожь передалась ему, подводя к самому краю.
Глядя ему прямо в глаза, Мэлори начала медленно двигаться. Подъем и спад, такой плавный, словно скользишь по гладкому шелку. Ее имя эхом звучало в его голове — как песня или молитва. Он цеплялся за это эхо, пытаясь сохранить остатки самообладания, но это было просто невозможно. И незачем.
Она словно распалась на части. О боже, какое волшебное ощущение! Потерять себя, а затем обрести вновь. Мысли путались. Вскрикнув, Мэлори устремилась к последней вершине.
И увлекла за собой Флинна, крепко прижимая к себе.
Ему не хотелось думать. В таких обстоятельствах толку все равно никакого. Для всех заинтересованных лиц будет гораздо лучше, если он выбросит все мысли из головы и просто будет наслаждаться ощущением нежного женского тела, распластавшегося под ним.
Если не думать, ему, возможно, удастся удержать ее в таком состоянии достаточно долго, чтобы испытать блаженство еще раз. А потом опять не думать.
Интересно, долго так может продолжаться? Наверное, бесконечно.
Затем Мэлори зашевелилась под ним — чуть-чуть потянулась. Это была мысль, и она показалась Флинну вполне здравой.
— Воды. — Она погладила его по спине. — Пить хочешь?
— Нет, если для этого в ближайшие пять или десять лет нужно будет шевелиться.
Мэлори легонько ущипнула его за ягодицу.
— А я хочу. Так что шевелиться придется.
— Ладно. — Однако он не торопился, уткнувшись в волосы Мэлори. — Сейчас принесу.
— Не надо. — Мэлори слегка отодвинулась и выскользнула из-под него. — Я сама.
По дороге на кухню она остановилась у шкафа, и Флинн увидел, как ее восхитительное тело окутывает что-то прозрачное и шелковистое.
Может, он спит? Может, все это плод его фантазии, а на самом деле он лежит в собственной постели и на полу храпит Мо?
Нет.
Флинн сел, потер ладонями лицо и стал думать, хотя делать этого не следовало. Он пришел к Мэлори потому, что был взбудоражен, разозлен и смущен сценой, которая разыгралась между ними в его кабинете утром.
И вот теперь сидит голый в ее постели после невероятного секса. Причем она была пьяная. Ну, если не пьяная, то не совсем трезвая.
Ему не следовало оставаться. Нужно было найти в себе силы и уйти от обнаженной, охваченной желанием женщины, у которой под действием алкоголя отказали тормоза.
Он что, святой?!
Когда Мэлори вернулась, такая очаровательная в коротком розовом халатике, он хмуро уставился на нее.
— Я человек. Мужчина.
— Да. Думаю, теперь у нас в этом не осталось сомнений. — Мэлори присела на край кровати и протянула ему стакан с водой.
— Ты была голая. — Он взял стакан и сделал большой глоток. — Набросилась на меня.
— И что ты хочешь сказать? — Мэлори вскинула голову.
— Если ты жалеешь…
— С чего бы это? — Она отобрала стакан и допила остатки. — Я хотела тебя и получила. Я, конечно, была не совсем трезвой, но понимала, что делаю.
— Тогда ладно. Ладно. Просто после того, что ты сказала сегодня утром…
— Что я в тебя влюбилась? — Мэлори поставила стакан на поднос, лежавший на тумбочке. — Да, я тебя люблю.
Флинна захлестнула волна чувств, такая жаркая и стремительная, что разобраться в них не было никакой возможности. Но на поверхности был страх — липкий, противный.
— Мэлори…
Она продолжала пристально смотреть на него, молча и терпеливо, и страх начал подбираться к горлу Флинна.
— Послушай, я не хочу, чтобы ты страдала.
— Вот и хорошо. — Она ободряюще сжала ему руку. — На самом деле у тебя больше причин для волнений, чем у меня.
— Неужели?
— Да. Я тебя люблю и, естественно, рассчитываю на взаимность. Я не всегда получаю то, чего хочу, но обычно добиваюсь своего. Почти всегда. Так что в конце концов тебе придется меня полюбить, а поскольку эта мысль тебя пугает, у тебя больше причин для волнений, чем у меня.
Мэлори провела ладонью по его груди.
— Для человека, проводящего день за письменным столом, ты в отличной форме.
Флинн схватил ее руку, не давая спуститься ниже.
— Не будем отвлекаться. Боюсь, любовь — это не для меня.
— Тебе просто не повезло. — Она наклонилась и поцеловала его. — Такое без следа не проходит. К счастью для тебя, я могу быть терпеливой. И нежной, — прибавила Мэлори и села к нему на колени. — А еще очень, очень решительной.
— Черт! Мэлори…
— Может быть, просто ляжешь и насладишься моими ласками?
Возбужденный, взволнованный и благодарный, Флинн позволил ей опрокинуть себя на спину.
— Пожалуй, с этим трудно спорить.
— Пустая трата времени. — Мэлори развязала пояс халатика, тут же соскользнувшего с ее плеч. Потом провела ладонями по груди Флинна, обхватила его лицо ладонями и еще раз поцеловала. — Я намерена выйти за тебя замуж, — шепнула она и рассмеялась, почувствовав, как он вздрогнул. — Не волнуйся. Ты привыкнешь к этой мысли.
Он пытался протестовать, но Мэлори, продолжая смеяться, запечатала ему рот поцелуем.
«Боже, как хорошо! И дело не только в сексе», — подумала Мэлори, напевая под душем. Хотя и в сексе тоже. У нее всегда улучшалось настроение, появлялись уверенность в себе и решительность, когда она видела перед собой конкретную, ясно очерченную цель.
Загадка ключа была такой неопределенной, что вызывала скорее растерянность, чем прилив сил, но убедить Флинна Хеннесси в том, что они созданы друг для друга, — эта цель абсолютно конкретна. И достижима.
Мэлори не знала, почему влюбилась в него, и это свидетельствовало об искренности ее чувства.
Флинн явно не соответствовал ее представлениям об идеальном мужчине. Он не владел в совершенстве французским языком (или итальянским), не проводил все свое свободное время в музеях. Не носил сшитые на заказ костюмы и не читал стихи.
Мэлори планировала полюбить мужчину, обладавшего хотя бы одним из этих неоспоримых достоинств. И разумеется, он должен был ухаживать за ней, очаровывать ее, соблазнять, а затем признаться в вечной любви — в самый подходящий момент для этого, в романтической обстановке.
До Флинна Мэлори всегда анализировала, даже препарировала свои отношения с мужчинами, выискивая самые мелкие изъяны, и обнаруживала десяток громадных дыр.
Хотя какая разница, что было до Флинна?
Искать изъяны в отношениях с ним она совсем не хотела. Мэлори чувствовала, что ее сердце растаяло, причем в самый неожиданный момент. И ей это нравилось.
Кроме того, ей нравилось, что Флинн испугался. Получается, что к переменам стремилась именно она, и это было новое ощущение. Оказывается, приятно стать агрессором и откровенностью выбить мужчину из колеи.
Когда Флинн наконец сумел выбраться из ее постели — часа в три, не раньше, — она почувствовала его страх и растерянность. И желание остаться.
«Пусть немного понервничает», — решила Мэлори.
Она не могла отказать себе в удовольствии и позвонила в соседний цветочный магазин, попросив доставить одиннадцать роз в кабинет Флинна в редакции газеты.
На встречу с Джеймсом Мэлори отправилась, едва сдерживаясь, чтобы не закружиться в танце.
— Вид у тебя сегодня решительный и дерзкий, — заметил Тод, когда она вплыла в «Галерею».
— Вот именно. — Мэлори обхватила его лицо ладонями и звонко поцеловала. — Джеймс здесь?
— Наверху. Ждет тебя. Выглядишь потрясающе, сладкая моя. Так бы и съел.
— Я сама кого хочешь съем. — Она потрепала приятеля по щеке и скользнула вверх по лестнице. Постучала и вошла в кабинет. — Привет, Джеймс.
— Мэлори. — Он встал из-за стола, протягивая обе руки. — Огромное спасибо, что пришли.
— Не за что. — Джеймс жестом предложил ей сесть, и она опустилась в кресло. — Как дела?
Он тоже сел и страдальчески поморщился.
— Уверен, вы уже знаете о затруднении, которое возникло у Памелы с миссис К. Ужасное недоразумение, которое, боюсь, может стоить «Галерее» ценного клиента.
Мэлори заставила себя принять сочувственный вид, хотя с трудом сдерживала радость.
— Да, мне очень жаль, что все…
«Не стоит говорить, что все летит в тартарары», — подумала она и, ни на секунду не запнувшись, продолжила:
— …так неудачно получилось с этой сделкой.
— Да. Неудачно. Памела очень увлеклась «Галереей», но, боюсь, она еще учится. Теперь я понимаю, что слишком рано отпустил ее в самостоятельное плавание.
Пытаясь удержаться от торжествующего жеста, Мэлори степенно сложила руки на коленях.
— Она, наверное, знает, чего хочет.
— Да. Да. — Джеймс повертел в пальцах ручку с золотым пером, потом стал теребить галстук. — Думаю, ее способности лучше реализуются в других сферах деятельности, а не при общении с клиентами. Я знаю, что между вами возникли кое-какие разногласия.
«Спокойствие», — напомнила себе Мэлори.
— У меня тоже есть собственное мнение, которое, к сожалению, не совпадает с мнением вашей жены, Джеймс. Да, у нас были серьезные разногласия.
— Понятно. — Он смущенно откашлялся. — Возможно, в этом отношении я позволил себе попасть под влияние Памелы. Кроме того, я искренне полагал, что вам пора раскрыть свои таланты, поэкспериментировать, однако не учел вашу любовь к «Галерее» и преданность ей, а также то, что расставание с родным гнездом может вас огорчить.
— Признаюсь, я огорчилась. — Мэлори смягчила свои слова милейшей улыбкой.
— В последние две недели я много думал об этом. Мне бы очень хотелось вернуть вас, Мэлори. Чтобы вы снова взяли на себя руководство «Галереей». С десятипроцентной прибавкой к жалованью.
— Это так неожиданно… — Чтобы не закружиться в вальсе, ей пришлось представить, что она приклеилась к стулу. — Я польщена. Но… Могу я говорить откровенно?
— Разумеется.
— Разногласия, о которых мы упомянули, никуда не денутся. Мне уже несколько месяцев было неуютно в «Галерее». Это… выталкивание из гнезда рождало боль и страх, но, оказавшись в большом мире, я получила возможность оглядеться и понять, что в гнезде стало… скажем так, слишком тесно.
— Понимаю. — Джеймс поднял руки, затем сцепил их под подбородком. — Могу пообещать, что Памела не будет вмешиваться в решение вопросов, входящих в вашу компетенцию. В отношении новых приобретений, экспозиции, выставляемых авторов и так далее решающим будет ваше слово — не считая, конечно, моего.
То, чего она хотела. И даже больше, если учесть прибавку к жалованью. Она снова займется любимым делом, получив не только материальное вознаграждение, но и удовольствие, хотя и не совсем приличное, оттого, что утерла нос Памеле.
Она победила, не сделав ни единого выстрела.
— Спасибо, Джеймс. Мне трудно выразить, как я рада, что вы хотите меня вернуть, что вы мне доверяете.
— Чудесно, чудесно! — Он лучезарно улыбнулся. — Можете приступать прямо сегодня, если хотите. Все будет так, словно двух последних недель никогда и не было.
Словно их никогда и не было.
В животе образовалась пустота. И вдруг разумная и осторожная Мэлори отступила в сторону, ошеломленно слушая своего безрассудного двойника.
— Но я не могу вернуться. Я всегда буду благодарна вам и за науку, и за возможности, которые вы мне предоставили, в том числе выставив меня за дверь, вырвав из привычной, комфортной обстановки. Я намерена открыть собственный художественный салон.
«Боже правый, — подумала она. — Я собираюсь открыть собственный салон!»
— Не такой изысканный, как «Галерея», конечно. Меньше и… — Мэлори едва не сказала «доступнее», но вовремя остановилась, — скромнее, — продолжила она. — Я хочу сосредоточиться в основном на произведениях местных авторов.
— Мэлори, вы должны понимать, сколько времени и сил на это потребуется. И еще финансовый риск. — Джеймс явно был в панике.
— Знаю. Но теперь риск меня беспокоит меньше, чем беспокоил раньше. Наоборот, я предвкушаю его. Я очень вам благодарна за все, что вы для меня сделали, а теперь мне пора.
Мэлори поспешно встала, опасаясь, что еще минута, и она передумает. Страховочная сетка готова поймать ее, а она раскачивается за ее пределами, над очень твердой и очень далекой землей.
— Тем не менее, Мэлори, вы все-таки подумайте над моим предложением.
— Знаете, что бывает, когда долго смотришь вниз перед прыжком? — Она коснулась руки Джеймса и тут же поспешила к двери. — Решиться прыгнуть практически невозможно.
Не теряя времени, Мэлори отправилась по адресу, который сообщила ей Зоя. На широкой подъездной аллее уже стояла машина Даны.
«Расположение удобное, — подумала Мэлори. Практичная часть ее натуры снова вышла на первый план. — Есть пешеходная дорожка, и достаточно места для парковки».
Дом очаровал ее. Такой уютный! Втроем они приведут его в порядок. Нужно покрасить крыльцо и посадить около него виноград. Вероятно, у Зои тоже возникла масса идей по поводу того, что где посадить.
Пешеходную дорожку следует отремонтировать или переделать. Мэлори сделала пометку в блокноте, который захватила с собой. Ящики с цветами на окнах? Да, в сезон.
И было бы неплохо заменить прозрачное стекло на верху входной двери витражом. Что-нибудь особенное, сделанное на заказ. Она знает, к кому обратиться.
Мэлори занесла все это в блокнот и открыла дверь.
Холл можно занять рекламой всех трех направлений бизнеса. Да, здесь найдется место для витрин — информативных, ненавязчиво демонстрирующих товары и услуги.
И свет хороший. А полы, если их подновить, — настоящее сокровище. Стены достаточно просто покрасить.
Мэлори бродила по дому, с удовольствием рассматривая комнаты. Они словно жались друг к другу, как и описывала Зоя.
Превосходное расположение для многоцелевого проекта.
Исписав здесь несколько страниц блокнота, она вернулась к входу — как раз в тот момент, когда со второго этажа спустились Зоя с Даной.
— Потом, мне хотелось бы поставить в большой ванной комнате шведский душ и прибор для ароматерапии, — объясняла Зоя. — А пока… Привет, Мэл!
— Привет. — Мэлори опустила блокнот. — Я в доле.
— Я так и знала! — Зоя сбежала вниз и заключила ее в объятия. — Чувствовала. Ты уже видела? Прошлась по дому? Правда, здорово? Великолепно?
— Да, да и еще раз да. Наверху я не была, но первый этаж… Мне нравится.
Дана стояла на лестнице, поджав губы. Лицо у нее было задумчивое.
— Почему ты передумала?
— Не знаю. По крайней мере, не могу назвать разумную, логичную причину. Когда Джеймс предложил мне вернуться и обещал повысить жалованье, я подумала: «Ну вот, слава богу, все становится на свои места».
Она вздохнула, прижала блокнот к груди и сделала то, что хотела сделать с самого утра, — закружилась на месте.
— А потом — сама не знаю, как это вышло, — вдруг заявила, что не могу вернуться, потому что открываю собственный художественный салон. Наверное, я поняла, что не желаю возвращаться к нормальной жизни. Я хочу начать свое дело — вместе с вами. Вот и все.
— Мы должны как следует все обдумать. Все трое. Зоя, расскажи ей то, что говорила мне. О доме.
— Понимаешь, владелец хочет сдать его в аренду, но одновременно подыскивает покупателя. Вообще-то, гораздо выгоднее дом купить.
— Купить? — Пропасть, через которую перепрыгивала Мэлори, внезапно расширилась. — За сколько?
Зоя назвала сумму и, увидев, как побледнела подруга, поспешила объяснить:
— Но это первоначальная цена. Кроме того, я тут кое-что посчитала. Если выплаты по закладной на срок тридцать лет при сегодняшних процентных ставках сравнить с арендной платой, получится ненамного больше. Но ведь это капитал! Вложение. И еще налоговые льготы.
— Только не позволяй ей говорить о налоговых льготах, — предупредила Дана. — У тебя мозги расплавятся. Просто поверь мне на слово, она действительно все рассчитала.
— Нам понадобится юрист, чтобы составить договор о партнерстве, — продолжила Зоя. — Потом мы объединим наши деньги. Их хватит для первого взноса, особенно если получится сбить цену. И еще останется на жизнь. Возьмем ссуду на покупку дома и на открытие бизнеса. Мы это потянем.
— Я тебе верю. — Мэлори прижала руку к сердцу и посмотрела на Дану. — Покупаем?
— С богом. Покупаем.
— Наверное, теперь полагается пожать друг другу руки или сделать что-то в этом роде. — Зоя с сомнением глянула на подруг.
— Подождите. Сначала я должна вам кое-что рассказать. — Мэлори смущенно откашлялась. — Сегодня ночью я… была с Флинном. Три раза.
— Три раза? — Дана села на ступеньки. — С Флинном?
— Ты против?
— Я ему сестра, а не мать. — Дана потерла виски. — Но ты ведь вчера напилась?
— Напилась вовсе не я… Я просто была чуть-чуть под кайфом. Хочу сказать, что Флинн это понял и пытался вести себя как джентльмен. Хотел уйти.
— Очень мило, — заметила Зоя.
— Даже после того, как я разделась и бросилась на него.
— Ты разделась и бросилась на него?.. Вау!
Зоя рассмеялась. Дана хранила молчание.
— Я разделась и бросилась на него не только потому, что выпила и была… возбуждена. Я его люблю. Не знаю почему — точно так же я не знаю, почему хочу купить этот дом вместе с вами. Это чувство просто сидит во мне, где-то глубоко внутри, и все. Я люблю его и намерена выйти за него замуж.
— Мэлори! Как чудесно! — Романтичная Зоя обняла подругу. — Я так за тебя рада!
— Для флердоранжа еще рановато. Мне осталось убедить Флинна, что он не может без меня жить.
— Понятно.
— Я сознаю, что это может осложнить наши отношения, в том числе деловые.
— И что тогда?
— Тогда приношу свои извинения. Придется мне отказаться от дружбы и от совместных планов. Но я твердо намерена удержать Флинна, нравится ему это или нет.
Губы Даны дрогнули в улыбке. Она встала.
— Думаю, Флинн влип. Ну, чего мы ждем? Давайте пожмем друг другу руки и поехали к юристу.
