- Трилогия ключей, #1
13
— Не могу поверить, что они не показали тебе картину. — Дана достала из сумки ключ от дома Флинна.
— Я тоже. Главное, я сама не вспомнила. — Мэлори выскочила из машины, готовая бежать к входной двери. — Думала, Джордан отправил ее багажом. Кроме того, они все были полуголые. Это меня отвлекло.
— Кто бы не отвлекся! — Зоя ободряюще похлопала подругу по спине. — В любом случае сейчас ты ее увидишь.
— Они что-то задумали, — пробормотала Дана. — Я чувствую. Когда эта троица собирается вместе, надо ждать неприятностей. — Она отперла замок, толчком открыла дверь и замерла на пороге. — Никого.
— Когда два часа назад я была здесь, они только-только проснулись. — Мэлори без колебаний вошла в дом. — И кстати, Флинн действительно был каким-то странным. Словно что-то замышлял.
— Они пытаются нас оттеснить. — Дана, кипевшая негодованием на всех мужчин, сунула ключи в сумку. — Что еще от них ждать? «О, мы во всем разберемся, не забивай свою хорошенькую головку, крошка».
— Ненавижу! — тут же согласилась Зоя. — Знаете, как ухмыляется автомеханик, когда говорит: «Я объясню, в чем проблема, вашему мужу, мэм».
— Терпеть этого не могу! — Дана раздраженно фыркнула.
— А хуже всех Брэдли Уэйн, если хотите знать! — Зоя уперла кулаки в бедра. — Такие, как он, пытаются командовать всем и всеми. Я сразу его раскусила.
— Это все Джордан Хоук! — Дана пинком отбросила валявшийся на полу ботинок. — Он подстрекатель.
— Нет, ответственность лежит на Флинне, — возразила Мэлори. — Это его дом, его друзья и… О боже.
Свет падал на прислоненные к стене картины — там, где их оставили мужчины. Сердце Мэлори наполнилось восхищением. И завистью.
Она медленно приблизилась к полотнам, взволнованная, ослепленная. Борясь со сдавившими горло спазмами, Мэлори опустилась на колени.
— Какая красота! — прошептала Зоя из-за ее спины.
— Не только. — Мэлори с трудом оторвала взгляд от юного Артура. — Автор не просто талантлив. Талант способен овладеть любой техникой, во всем достичь гармонии и совершенства пропорций.
Мэлори подумала, что сама приблизилась к этому, когда занималась живописью. Остановилась в нескольких дюймах от технического совершенства. И в тысяче миль от магии, которая присуща настоящему искусству.
— Но тот, чей талант возвышается над техникой и способен пробудить чувства, называется гением, — продолжала Мэлори. — Он может передать мысль или просто красоту. И тогда его искусство освещает мир. Чувствуете, как бьется его сердце? — спросила она, пристально разглядывая юного Артура. — Как напрягаются его мышцы, когда он сжимает рукоятку меча? Вот в чем сила художника… Я бы отдала все на свете — все! — за способность так творить.
По ее телу волнами пробежала дрожь — словно две змеи, горячая и холодная. На мгновение Мэлори почувствовала жжение в кончиках пальцев. Что-то приоткрылось в ее душе, вспыхнуло ярким светом, и она поняла, как этого можно добиться. Что нужно делать, чтобы выразить себя на холсте.
Это ощущение буквально затопило ее, не давая дышать.
Через секунду все исчезло.
— Мэл? Мэлори?! — Зоя присела на корточки рядом и тронула подругу за плечо. — Что случилось?
— А?.. Ничего. Просто закружилась голова.
— У тебя были такие странные глаза. Огромные… А еще они потемнели.
— Должно быть, игра света. — Мэлори уже доставала их сумочки лупу.
Не включая электричество, она принялась медленно, тщательно изучать оба полотна.
Вот едва заметная тень прячется в чаще зеленого леса. И две фигуры — мужчина и женщина — издалека наблюдают за юношей, вытаскивающим меч из камня. На груди женщины золотая цепочка с тремя ключами.
— Что скажешь? — спросила Дана.
— Думаю, у нас два варианта. — Мэлори встала и повела плечами. — Первый — убедить Брэда и Джордана отправить картины на экспертизу и выяснить, написаны ли они одной рукой. Но при этом мы рискуем привлечь к себе внимание.
— А второй? — нетерпеливо спросила Зоя.
— Можно положиться на мое мнение. Весь мой опыт, все, чему меня учили, указывает на то, что оба полотна принадлежат кисти одного художника. Того же самого, что написал картину, висящую в Ворриорз-Пик.
— Допустим. И что это нам дает? — спросила Дана.
— Нужно понять, какое сообщение зашифровано в картинах. Потом вернемся в Ворриорз-Пик. Спросим Ровену и Питта, как могло случиться, что две картины разделяет несколько столетий.
— Этим дело не ограничивается, — тихо сказала Зоя. — Мы принимаем магию. Мы верим.
— Для красивых мужчин у меня всегда найдется время, — промурлыкала Ровена, провожая Флинна, Брэда и Джордана в гостиную, где висели «Три принцессы».
Она остановилась, ожидая, пока внимание гостей сосредоточится на картине.
— Полагаю, вас должно заинтересовать это полотно, мистер Уэйн. Мне говорили, что ваша семья владеет большой коллекцией произведений искусства. Это так?
Брэд не отрывал взгляд от картины — от девушки со щенком и коротким мечом на боку. На него смотрела Зоя.
— Да.
— И увлечение передалось вам?
— Передалось. Кстати, у меня, кажется, есть еще одна картина этого художника.
Ровена села и, улыбаясь, стала расправлять складки платья.
— Неужели? Впрочем, мир тесен.
— И становится все теснее, — прибавил Джордан. — Похоже, у меня тоже есть картина этого художника.
— Поразительно! Кстати, — Ровена взглядом указала на служанку с тележкой, — кофе? Полагаю, вы предпочитаете кофе, а не чай. Мужчины в Америке не очень жалуют чай, да?
— Вы не спросили, что изображено на других картинах. — Флинн сел рядом с хозяйкой.
— Уверена, вы мне расскажете. Сливки, сахар?
— Нет, черный без сахара. Расскажу вам? Это пустая трата времени. Я уверен, что вы и так это знаете. Кто художник, Ровена?
Не отрывая взгляд от Флинна, она недрогнувшей рукой налила кофе, остановившись в полудюйме от края чашки.
— Вас просила прийти сюда Мэлори?
— Нет. А какая разница?
— Ключ поручено найти ей, и вопросы должна задавать она. В таких делах есть определенные правила. Но если Мэлори просила представлять ее интересы, это меняет дело. Вы привезли с собой собаку, Флинн?
— Да. Мо на улице.
В лице Ровены что-то дрогнуло.
— Я не буду возражать, если вы его впустите.
— Белое платье, большая черная собака. Подумайте как следует, Ровена. Мэлори не просила нас приезжать, но и она, и Дана с Зоей не возражают, чтобы мы им помогали.
— Но вы не сообщили им, что собираетесь поговорить со мной. Мужчины часто заблуждаются, считая, что женщины хотят, чтобы их избавили от ответственности и подробностей, — в голосе Ровены можно было уловить иронию. — Почему так происходит?
— Мы пришли сюда не для того, чтобы обсуждать отношения между мужчинами и женщинами, — сказал Джордан.
— А что еще можно обсуждать? Мужчины, женщины… — Ровена изящно взмахнула руками. — Все сводится к тому, что они значат друг для друга. Что делают друг для друга. Искусство лишь в той или иной форме отражает их отношения. Если у Мэлори есть вопросы или сомнения относительно этих картин, ей и спрашивать. Вы не найдете для нее ключ, Флинн. Она должна сделать это сама.
— Ночью мне приснился сон, будто я брожу по вашему дому. Только это был не сон. Нечто большее.
Он видел, как потемнели глаза хозяйки — от удивления или другого, более сильного чувства.
— В данных обстоятельствах такой сон вполне возможен.
— Я видел только холл и две комнаты дома. По крайней мере, до прошлой ночи. А теперь могу сказать, сколько комнат на втором этаже, и описать лестницу, ведущую наверх. В темноте я их плохо разглядел, но все чувствовал.
— Подождите, пожалуйста.
Ровена встала и поспешно вышла из гостиной.
— Странные дела тут творятся, Флинн. — Джордан посмотрел на пирожные, лежащие на блюде старинного стекла. — Эта женщина кажется мне знакомой. Я где-то ее видел…
— Где? — спросил Брэд.
— Не знаю. Но обязательно вспомню. Удивительная красавица. Такое лицо не забудешь. А почему она так разволновалась из-за твоего сна?
— Она не разволновалась, а испугалась. — Брэд подошел к картине. — Ее ирония в одно мгновение сменилась страхом. Эта женщина знает, кто автор, и хотела помучить нас, пока Флинн не рассказал о своем сне.
— Причем я еще не дошел до самого интересного. — Хеннесси встал и стал разглядывать вещи в гостиной. — Здесь что-то не так.
— Ты это только что понял, приятель?
Флинн оглянулся на Джордана и открыл лакированный шкафчик.
— И не просто «не так». Эта женщина, — Флинн кивнул на дверь, — прекрасно умеет владеть собой. Она очень уверена в себе. Но та, которая только что поспешно вышла отсюда, совсем на нее не похожа. Смотрите, какая тут классная выпивка.
— Что желаете, мистер Хеннесси?
Поморщившись, Флинн повернулся к двери. На пороге стоял Питт.
— Спасибо, ничего. Для аперитива еще рано, — вежливо ответил Флинн и закрыл шкафчик. — Как поживаете?
Ровена жестом остановила Питта, не дав ему ответить на ничего не значащий вопрос.
— Рассказывайте, — приказала она Флинну. — Что вам снилось?
— Услуга за услугу. — Он, кивнув, вернулся к дивану и сел. — Вы хотите услышать, что мне снилось, а мы хотим узнать о картинах. Предлагаю сделку.
— Желаете торговаться?
Флинна удивила едва сдерживаемая ярость в голосе Питта.
— Желаем.
— Это невозможно. — Ровена сжала руку Питта.
Флинн подумал, что, судя по раздраженному, нетерпеливому взгляду, Ровене вряд ли удастся его долго сдерживать. Хозяйка Ворриорз-Пик между тем продолжала:
— Мы не можем ответить вам просто потому, что вы спрашиваете. Существуют определенные правила. Но нам очень важно знать, что случилось с вами во сне.
— Любая сделка должна быть взаимовыгодной.
Питт произнес несколько слов — Флинн не знал, на каком языке, но понял, что это ругательство. Затем последовала яркая вспышка, похожая на электрический разряд. Хеннесси с опаской опустил взгляд на свои колени и увидел там пачку стодолларовых купюр.
— Ух ты! Ловко.
— Наверное, вы шутите. — Джордан шагнул вперед, наклонился и взял банкноты. Он помахал ими из стороны в сторону, потом ударил о ладонь, глядя на Питта. — Определенно, пора получить ответ на некоторые вопросы.
— Хотите еще? — спросил Питт, но Ровена что-то яростно зашептала ему.
Флинн не понял ни слова. Он подумал, что это, наверное, гэльский язык. Или валлийский. Впрочем, смысл был ясен. Атмосфера в гостиной накалилась.
— Все! Брэк![35] — между ними решительно встал Уэйн. — Так мы ни о чем не договоримся. — Голос его звучал спокойно. Несмотря на явное недовольство Ровены и Питта, он не сдвинулся с места и, оглянувшись, обратился к Флинну: — Наш хозяин только что извлек… сколько там?
— Похоже, тысяч пять.
— Пять тысяч долларов прямо из воздуха. Похоже, Питт решил, что ты просишь денег за информацию. Так?
— Нет, хотя отказаться от пяти тысяч долларов, полученных при помощи магии, трудно.
«Действительно трудно», — вынужден был признать Флинн, перекладывая деньги на стол.
— Я беспокоюсь за трех женщин, которые никому не причинили зла, и немного за себя. Хотелось бы знать, что происходит.
— Расскажите, что вы видели во сне, и мы сообщим вам все, что сможем. Сделайте это, — сказала Ровена, возвращаясь на свое место рядом с Флинном. — Я предпочла бы не заставлять вас.
— Не заставлять? Меня? — Хеннесси был поражен.
Лед в ее голосе несколько остудил его пыл.
— Дорогой мой, я могу заставить вас крякать уткой, но, как выразился ваш храбрый и разумный друг, так мы ни о чем не договоримся. Думаете, мы желаем зла вам или вашим женщинам? Нет. Мы не желаем зла никому. Это я вправе вам сообщить. Питт, — Ровена повернулась и склонила голову набок, — своими неуместными действиями ты оскорбил наших гостей. Извинись.
— Извиниться? Мне?
— Да.
Она расправила юбку и застыла в ожидании.
Питт оскалился, потом машинально провел пальцами по бедру, словно надеялся обнаружить там меч.
— Женщины — чума для мужчин.
— Кто бы спорил, — кивнул Джордан.
— Прошу прощения, если оскорбил вас. — Питт щелкнул пальцами, и деньги исчезли. — Инцидент исчерпан?
— Не знаю, что на это сказать, поэтому задам вопрос. Кто вы такие, черт возьми? — спросил Флинн.
— Мы здесь не для того, чтобы отвечать на ваши вопросы. — Питт взял серебряный кофейник и налил кофе в чашку из мейсенского фарфора. — В чужом доме даже журналист — я предупреждал тебя, что он доставит нам немало хлопот, — бросил он Ровене, — должен соблюдать правила приличия.
— Тогда я сам скажу, кто вы такие, — начал Флинн, но замолчал, не договорив. Послышался радостный лай Мо, и через несколько секунд пес ворвался в комнату. — О дьявол!
— Иди сюда! — Ровена раскрыла объятия, в которых тут же оказалась собака, и улыбнулась появившейся на пороге женщине. — Как мило! Похоже на вечеринку.
— Простите, что врываюсь без приглашения. — Взгляд Мэлори скользнул по комнате и остановился на Флинне. — Дело в том, что кое-кто думает, что может обмануть женщин.
— Не совсем так.
— Неужели? А что совсем так?
— Мы просто шли по следу, вот и все. Вы были слишком заняты — бросились оформлять партнерство, покупать дома.
— В последнее время я много куда бросалась. Может, нам следует обсудить и то, что я бросилась к тебе в постель?
Флинна охватили противоречивые чувства — растерянность и раздражение.
— Почему бы и нет? Только в более подходящее время, в более подходящем месте и наедине.
— И ты рассуждаешь об уместности, пытаясь вместе со своей тестостероновой командой выполнять за меня мои обязанности и делать мое дело? Если я тебя люблю и сплю с тобой, это не значит, что я позволю тебе распоряжаться моей жизнью.
— Кто чьей жизнью распоряжается? — Флинн в отчаянии всплеснул руками. — Это ты все уже распланировала! Я оказался втянутым во все это независимо от своего желания. Значит, так. Мы пришли сюда, чтобы выяснить, что все это значит. И если моя догадка верна, ты, Мэлори, больше в этом не участвуешь. Все вы не участвуете.
Он бросил яростный взгляд на Зою и Дану, и его сестра тут же пошла в атаку:
— Кто дал тебе право командовать? Я не плясала под твою дудку, даже когда мне было десять лет, и теперь не собираюсь этого делать.
— Для вас это игра. — Флинн повернулся к Ровене. В его голосе звучал упрек. — Некая романтическая головоломка. Но вы не сказали им, чем они рискуют.
— О чем ты? — Мэлори толкнула его в плечо.
— Сны. — Не обращая на нее внимания, Флинн обращался к Ровене. — Это ведь предупреждения, да?
— Вы так и не рассказали нам все до конца. Предлагаю всем сесть, и вы начнете с самого начала.
— Тебе снился сон? Как и мне? — Мэлори снова толкнула Флинна. — Почему ты мне ничего не сказал?
— Помолчи хотя бы минуту! — Терпение Хеннесси подошло к концу. — Тихо! Я не желаю ничего слышать, пока не закончу.
Он начал с самого начала — как шел по дому и чувствовал, что за ним наблюдают, его преследуют. Потом постарался описать страх и боль, охватившие его на балконе.
— Он… оно… охотилось за моей душой, давало понять, что такую цену я могу заплатить за свое участие в этой игре.
— Не может быть. — Питт сжал руку Ровены. Он обращался к ней, как будто в комнате больше никого не было. — Не может! Им нельзя причинять вред. Это клятва. Священная клятва.
— Откуда нам знать? Мы не можем попасть по ту сторону завесы и не знаем, что там происходит. Если он нарушил клятву, значит, верит, что останется безнаказанным. То есть убежден… что они те самые… — шепотом закончила Ровена. — Что у них есть шанс. И приподнял завесу, чтобы остановить их. Прошел через нее.
— Если они не смогут…
— Смогут! — Ровена обвела взгдядом всех своих гостей. — Мы вас защитим.
— Защитите? — Мэлори, потрясенная, сложила руки на коленях и изо всех сил сжала пальцы, пока от боли не прояснилось в голове. — Так, как вы защитили спящих принцесс? Наставница и телохранитель. Это вы. — Она встала и подошла к картине. — Вот вы где. — Мэлори указала на фигуры на заднем плане. — И одновременно здесь, в этой гостиной. С нами. И вы предполагаете, что тот, кто прячется в тени деревьев, тоже здесь. Вы не показали нам его лицо.
— У него много лиц, — ответила Ровена ровным тоном, от которого тем не менее у девушек мороз пробежал по коже.
— Вы написали эту картину — и две другие.
— Живопись — одно из моих увлечений, — подтвердила Ровена. — Неизменных. Питт, — она повернулась к своему спутнику, — они многое знают.
— Ни черта я не знаю! — заявила Дана.
— Иди сюда. Присоединись к скептикам, — предложил Джордан.
— Важно то, что знает Мэлори. — Ровена подняла руку. — Все, что мне дано, будет использовано для вашей защиты.
— Не пойдет! — Флинн покачал головой. — Она выходит из игры. Все они выходят из игры. Если нужно вернуть деньги…
— Извини, но я сама буду за себя говорить. Деньги тут ни при чем, да? — теперь Мэлори обращалась к Ровене. — Повернуть назад уже невозможно. Нельзя сказать: «Ой, ставки оказались выше, чем я думала» — и выйти из игры.
— Договор подписан.
— Без полного раскрытия информации, — вмешался Брэд. — Любой договор между вами и этими женщинами не имеет законной силы.
— Дело не в законе, — остановила его Мэлори. — Дело в морали. И даже не в морали. Это судьба. Насколько я понимаю, мне никуда не деться. Скоро четыре недели истекут… Если я найду первый ключ, придет очередь кого-то из них. — Она посмотрела на Дану и Зою. — Следующий лунный цикл опасность будет подстерегать ее.
— Да.
— Вы же знаете, где ключи, — не выдержал Флинн. — Просто отдайте их, и делу конец.
— Полагаете, мы бы оставались в этой тюрьме, будь такое возможно? — Питт развел руками — жест был исполнен горечи и отвращения. — Год за годом, век за веком, тысячелетие за тысячелетием… Запертые в чужом для нас мире? Думаете, мы живем здесь по собственной воле? Что мы вручаем вам свою судьбу и судьбы тех, за кого мы в ответе, потому, что сами этого хотим? Мы связаны обязанностью. И вы теперь тоже.
— Вы не можете вернуться домой, — после раскатов голоса Питта слова Зои показались особенно тихими. — Но мы-то дома. У вас не было права вовлекать нас во все это, не предупредив об опасности.
— Мы не знали. — Ровена опустила глаза.
— Для богов что-то уж слишком много вы не знаете или не можете.
Глаза Питта вспыхнули, и он повернулся к Флинну.
— Могу продемонстрировать наши возможности.
Хеннесси стиснул кулаки и встал.
— Жду с нетерпением.
— Джентльмены! — Ровена тяжело вздохнула. — Мужчины, боги они или смертные, во многом удивительно предсказуемы. Понимаете, Флинн, в любом мире, любом обществе существуют законы, вплетенные в его ткань.
— Разорвите ткань. Нарушьте законы.
— Даже если бы я могла вручить вам ключи, это бессмысленно.
— Замки не откротся, — сказала Мэлори, и Ровена одобрительно кивнула.
— Вы понимаете.
— Думаю, да. Если чары… Это чары?
— Можно сказать и так — для простоты, — согласилась Ровена.
— Если им суждено разрушиться, сделать это можем только мы. Женщины. Смертные женщины. Используя свой ум, хитрость, силу, изобретательность — и только в нашем мире. В противном случае никакой ключ шкатулку не откроет. Потому что… настоящие ключи — это мы сами. Ответ на загадку в нас самих.
— Вы так близки к цели! — Ровена встала и положила руки на плечи Мэлори. Лицо ее было взволнованным. — Ближе, чем кто-либо раньше.
— Но путь еще долгий, а половина отведенного времени уже истекла. Мне нужно задать вам несколько вопросов. Наедине.
— Эй! Один за всех… — напомнила подруге Дана. Мэлори умоляюще посмотрела на нее. — Ладно, мы подождем на улице.
— Я с тобой! — Флинн опустил ладонь на плечо Мэлори, но она ее сбросила.
— Я же сказала — наедине. Здесь ты мне не нужен.
Лицо Флинна окаменело.
— Прекрасно. Тогда не буду тебе мешать.
Все остальные, кроме Питта, уже вышли. Ровена с явным сожалением подтолкнула к выходу Мо. Она хмуро смотрела на дверь, с громким стуком захлопнувшуюся за собакой и Флинном.
— У вашего мужчины нежное сердце. Более ранимое, чем ваше.
— Он мой мужчина? — Мэлори тряхнула головой, останавливая Ровену. — Давайте по порядку. Зачем меня перенесли на ту сторону завесы?
— Он хотел показать свою силу.
— Кто он?
Ровена колебалась, но Питт кивнул.
— Кейн. Волшебник. Черный маг.
— Тот, кто прятался в тени и кого я видела во сне. Похититель душ.
— Он открылся вам для того, чтобы напугать. Но того, кто не может добиться успеха, пугать нет смысла.
— А зачем мучить Флинна?
— Потому что вы его любите.
— Люблю? — От нахлынувших чувств голос Мэлори стал хриплым. — Или меня заставили так думать? Может, это очередной трюк?
— Ох, — вздохнула Ровена. — Возможно, вы подошли к разгадке не так близко, как я думала. Вы не в силах понять, что у вас на сердце, Мэлори?
— Я знакома с Флинном всего две недели, а у меня такое ощущение, что без него моя жизнь будет пустой и бессмысленной. Это настоящее? Что я буду чувствовать, когда пройдут еще две недели? — Она прижала руку к сердцу. — Или все закончится по чьему-то желанию? Чего лучше лишиться, души или сердца?
— Думаю, разницы нет, поскольку они неразрывны, и не могу дать вам ответ, потому что он перед вами. Если только вы решитесь посмотреть.
— Скажите мне вот что. Будет ли Флинну что-то угрожать, если я отступлюсь от него? Будет ли он в безопасности, если я закрою перед ним свое сердце?
— Вы откажетесь от него, чтобы защитить? — спросил Питт.
— Да.
Задумавшись, он встал, подошел к лакированному шкафчику и достал бутылку коньяка.
— И вы скажете ему об этом?
— Нет, он никогда…
— Значит, вы его обманете. — Питт улыбнулся и налил напиток в стакан. — А в свое оправдание скажете, что сделали это ради него. Женщины, богини они или смертные, во многом удивительно предсказуемы. — Он шутливо поклонился Ровене.
— Любовь, — возразила Ровена, — остается неизменной в любом мире. Вы должны сами принимать решения, делать выбор, — теперь она обращалась к Мэлори. — Но ваш мужчина не станет благодарить вас за жертву, которую вы принесете ради него. — Ровена ответила Питту таким же шутливым поклоном. — Мужчины никогда не благодарят. А теперь идите. — Она погладила Мэлори по щеке. — Отдохните немного, пока не вернется ясность мысли. Даю вам слово: мы сделаем все, что в наших силах, чтобы защитить вас, вашего мужчину и ваших друзей.
— Я их не знаю, — Мэлори указала на картину, — но я знаю людей, которые ждут меня на улице. И если придется выбирать, я выберу тех, кто мне ближе.
Питт подождал, пока они с Ровеной останутся одни, и достал второй стакан.
— Я любил тебя во все времена и во всех мирах.
— И я тебя, дорогой.
— Но никогда не понимал. Ты могла бы ответить на вопрос о любви и успокоить ее.
— Мэлори будет мудрее и счастливее, если найдет ответ сама. Что мы можем для них сделать?
Питт наклонился и поцеловал Ровену.
— Все, что в наших силах.
