- Трилогия круга, #3
16
Он жаждал дождя. Или хотя бы густых облаков, которые прикрыли бы обжигающее солнце. В проклятом плаще было жарко, как в аду, куда он в конечном итоге непременно попадет. Киан не привык к сильной жаре или к холоду.
Превращение в вампира портит человека, подумал он.
Полет на драконе, без всяких сомнений, доставлял огромное удовольствие. Но только первые полчаса. Следующие полчаса можно было любоваться зелеными полями и лесами внизу.
Но когда солнце поднялось повыше и начало нещадно палить, Киан почувствовал себя, будто в сауне, и полет превратился в пытку.
Если бы он был так же терпелив и горд, как Хойт, то до самого конца сидел бы, выпрямив спину и устремив взгляд вперед. Не обращая внимания на невыносимую жару, от которой плоть словно стекала с костей. Но они с братом-близнецом были разными даже до того, как он превратился в вампира.
Киан подумал, что можно попробовать медитировать, но потом решил, что погружаться в транс, сидя верхом на драконе, было бы слишком рискованно. Оставалось ждать, пока солнце поджарит его, словно ломоть бекона, а волшебная бомба, привязанная к Ларкину, взорвется — просто так, ради смеха.
И зачем ему эта глупость?
Ах, да. Долг, честь, любовь, гордость — этот эмоциональный груз, который тянет человека на дно, как бы он ни старался держать голову над поверхностью. Но пути назад уже нет. Это касается и полета на драконе, и переполнявших его чувств.
Боже правый, он ее любит. Мойру — «ученого» и королеву. Скромную и отважную, рассудительную и нежную. Это глупо, гибельно и безнадежно — любить ее. И более реально, чем все, что он пережил почти за тысячу лет.
Киан чувствовал на шее медальон, который она на него надела, — еще один груз. Однажды Мойра назвала его ублюдком, а потом подарила ни с чем не сравнимое счастье.
Нацелила стрелу ему в сердце, а потом извинилась, искренне и смиренно. Наверное, именно тогда он и влюбился в нее. Или заметил.
Киан внимательно разглядывал землю внизу. Хорошие поля с плодородной почвой на склонах невысоких холмов. Богатые рыбой ручьи и реки прорезают леса, в которых резвится дичь. Далекие горы с ценными рудами и мрамором. Топкие болота, из которых добывают торф.
Мойра пронесла через Пляску Богов семена апельсина. Кто бы догадался сделать такое?
Ей нужно посадить апельсины на юге. Знает ли она об этом? Глупая мысль — эта женщина знает все или найдет способ узнать.
Семена апельсина и Йейтс. И еще шариковая ручка — он видел ее в гостиной Мойры.
Значит, Мойра вырастит саженцы апельсина в оранжерее, а потом посадит их в южной части Гилла. Если они опылятся — а разве Мойре можно отказать, — когда-нибудь здесь будет апельсиновая роща.
Киан понял, что хотел бы взглянуть на деревья. Посмотреть, как цветут апельсины, выращенные из семян, которые Мойра взяла на его кухне в Ирландии.
Увидеть, как в ее глазах появляется довольная улыбка, когда она наливает стакан апельсинового сока, который так ей полюбился.
Но если победит Лилит, не будет ни рощи, ни цветов, ни жизни вообще.
Он видел следы смерти и разрушения. Аккуратные домики и маленькие сарайчики превратились в груды обожженных камней и обугленного дерева. Коровы и овцы все еще паслись на полях, но то тут, то там виднелись гниющие туши, окруженные тучами черных мух.
Скот убивают дезертиры, подумал Киан. Промышляют грабежом, когда представляется такая возможность.
Их нужно преследовать и уничтожать — всех до единого. Останься тут хоть один, он найдет себе жертв и размножится. И тогда населению Гилла и самой королеве и после Самайна придется еще долго соблюдать осторожность.
Он задумался над этой проблемой, но тут Ларкин, наконец, стал делать круг.
—Слава богам, — пробормотал Киан, поняв, что они снижаются.
Это была чистая и аккуратная ферма, какими бывают деревенские жилища. Воины Гилла, прибытие сюда, упражнялись с оружием. Стража охраняла подходы к ферме. Здесь были и женщины, они тренировались наравне с мужчинами. Из трубы валил дым, значит, на кухне варилась похлебка для солдат.
Люди на земле задирали головы и прикрывали ладонью глаза, приветственно махали руками.
Не успел Ларкин приземлиться, как их окружили плотным кольцом. Киан спешился и принялся за разгрузку. Задавать вопросы и отвечать на них он предоставил Ларкину. Теперь он желал только одного — оказаться в тени.
—У нас не было вообще никаких трудностей. — Ислин предложила похлебку Киану, но ему есть совсем не хотелось. Он решил, что лучше подождать и в одиночестве выпить захваченную с собой кровь.
А Ларкин не отрывался от миски с той секунды, как они сели за стол.
— Спасибо, — пробубнил он с полным ртом. — Отличная похлебка.
— На здоровье. Тут в основном готовлю я, так что наш отряд питается лучше остальных. — Ислин улыбнулась, и на ее щеках появились ямочки. — Мы упражняемся каждый день, а после захода солнца надежно запираем двери. С самого прибытия мы никого тут не видели, а второй отряд отправился вон той дорогой.
— Это хорошо. — Ларкин взял кружку, стоявшую рядом с миской. Ислин, дорогая, ты не окажешь мне любезность? Разыщи Оана, мужа Кэры. Мне нужно с ним поговорить.
— Конечно! А вы можете переночевать здесь — или наверху, если хотите.
— Мы скоро отправляемся в следующий лагерь, а вам оставим трех человек.
— Ага. Я видела, что с вами рыжий Малвин, — небрежно сказала девушка и улыбнулась. — Надеюсь, вы оставите его у нас.
Ухмыльнувшись, Ларкин налил себе еще похлебки.
— Это мы можем устроить. А теперь, милочка, позови Оана.
— Между вами кое-что было, да? — пробормотал Киан.
—Было... Нет. — В карих глазах Ларкина сверкнула улыбка. — Разве что самая малость, ничего существенного.
— Что собираешься делать?
— Оан разумный и надежный человек. Он уже, знает о том, что случилось с Тинином. Я могу ответить на любые его вопросы. Потом вы с ним обсудите дополнительные меры предосторожности. Если он не сообщит ничего нового по сравнению с рассказом Ислин, мы оставим тут Малвина и еще двоих и двинемся к следующей базе. Ты не голоден?
— Конечно, голоден, но я потерплю.
— Ага. — Ларкин понимающе кивнул. — Ты тут найдешь все, что тебе нужно?
— Да. Лошадей и коров достаточно.
— По пути сюда я видел туши. Не похоже, чтобы они стали жертвами армии Лилит. Скорее, это дело рук мародеров. Думаю, это дезертиры.
— Полностью согласен.
— То, что у них появились дезертиры, сыграет нам на руку — число врагов уменьшается, — задумчиво произнес Ларкин. — Но потом превратится в большую проблему.
— Да.
— Ладно, что-нибудь придумаем. — Ларкин повернулся к открывшейся двери. — Оан. Нам нужно многое обсудить, а время не ждет.
В следующем лагере они не узнали ничего нового, но в третьем Лилит оставила свой след.
Два сарая сгорели дотла, поля тоже выжжены. Солдаты рассказывали о случившемся.
Киан внимательно разглядывал обожженную землю.
— Как вы с Блэр и предполагали. Лилит разоряет дома и фермы, — сказал Ларкин.
— Камень и дерево.
— Нет. Скот и зерно. Пот и кровь. Дом и очаг.
— Но все это можно вырастить и заново отстроить. Ваши люди выдержали осаду без потерь. Они сражались, удержали позиции — и уничтожили солдат Лилит. Твой стакан чудесным образом оказался наполовину полон, Ларкин.
— Ты прав — признаю. И надеюсь, что если она попытается допить то, что осталось, то сожжет себе кишки. Ладно, пора двигаться дальше.
В следующем лагере они обнаружили свежие могилы, сожженную землю и раненых.
Страх, сжимавший сердце Ларкина, отступил, когда его младший брат Оран вышел из дома и, прихрамывая, направился к ним. Он поспешил к брату, похлопал его по плечу, затем заключил в медвежьи объятия.
— Мать будет довольна, что ты остался жив. Рана серьезная?
— Царапина. Как там дома?
— Суматоха. Я видел Фалина в одном из лагерей. Он цел и невредим.
— Рад слышать. Рад. Но у меня печальные новости, Ларкин.
— Мы знаем. — Он положил руку на плечо брата, В поход он отправлялся почти ребенком, подумал Ларкин, а теперь стал настоящим мужчиной. — Сколько еще, кроме Тинина?
— Трое. И боюсь, еще один не доживет до утра. Двоих забрали — не знаю, живых или мертвых. Это был ребенок, Ларкин. Тинина убил ребенок.
— Пойдем в дом, ты все расскажешь.
Они устроились на кухне, и Киан сел подальше от окна. Он понимал, почему Ларкин слушал брата, не перебивая. Орану нужно было выговориться, еще раз все пережить.
—Я стоял на часах предыдущую смену и спал, когда услышал сигнал тревоги. Но Тинину было уже не помочь. Слишком поздно. Он вышел один, думая, что это ребенок, — потерявшийся, раненый и напуганный. Понимаешь, ребенок выманил его подальше от дома. И хотя люди стояли с луками наготове, когда демон повернулся и прыгнул на Тинина, было уже поздно.
Оран глотнул эля, чтобы смочить пересохшее горло.
—Люди бросились на помощь. Теперь я понимаю, что как заместитель Тинина я должен был остановить их. Спасти его уже было нельзя... но оставить? И из-за этого мы потеряли еще нескольких человек.
— Он поступил бы точно так же — бросился бы на выручку тебе или любому другому.
— Вампиры забрали его тело. — Юное лицо Орана исказилось от горя, глаза поблекли, как у старика. — Мы искали. Все следующее утро искали его и двух других, но никого не нашли, только кровь. Боюсь, их превратили в вампиров.
— Тинина эта участь не постигла, — подал голос Киан и подождал, Оран не посмотрел на него. — Не знаю, как насчет двух других, но Тинина не изменили. Его тело привезли к замку Гилла. Сегодня утром его похоронили с подобающими почестями.
— Я благодарен богам хотя бы за это. А кто привез тело?
Выслушав рассказ Ларкина, Оран помрачнел еще больше.
— Юный Шон. Мы не смогли спасти его, когда попали в засаду по дороге сюда. Они выскочили из-под земли, будто гончие псы. В тот день мы потеряли хороших людей и Шона тоже. Его душа теперь покоится в мире? — Он посмотрел на Киана. — Теперь, когда уничтожен тот, кто его забрал, его душа успокоилась?
— Я не знаю.
— Ладно, будем надеяться. Как и душа Тинина и других воинов, которых мы похоронили. Он не может отвечать перед богами и людьми за то, что с ним сделали.
На ночь они выставили удвоенные посты, и по совету Киана наполнили маленькие бычьи пузыри святой водой, привязав их к стрелам, Даже если стрела не попадет в сердце вампира, вода может нанести серьезный урон или даже убить врага.
Были расставлены дополнительные ловушки. Солдаты, которым не спалось, выстругивали колья.
— Думаешь, сегодня ночью Лилит совершит еще один набег? — спросил Ларкин Киана.
— Возможно, только на другой лагерь. Сюда? Вряд ли. Разве что от скуки или чтобы лишний раз потренировать войска. Здесь она уже добилась всего, чего хотела. — Они с Ларкином были одни, и Киан пил кровь из глиняной чашки.
— А что бы ты сделал на ее месте?
— Использовал небольшие отряды, чтобы отвлекать и беспокоить противника. Уменьшать численность врага и подрывать боевой дух в каждом лагере. Проблема в том, что ваши люди тверды, а в ее войске, как нам известно, уже есть дезертиры. Но каждая ваша потеря ощутима, а она свои не считает.
Киан снова сделал глоток.
— Но я — не Лилит. Я бы разыскал ее отряд и напал на него, прежде чем он успел бы добраться до места назначения. И уничтожил бы его.
— Разве это не странно, — улыбнулся Ларкин, — Я не похож ни на нее, ни на тебя, но мне в голову пришла та же мысль.
— Вот и отлично. Чего мы ждем?
Они оставили лагерь на попечение Орана. Несмотря на все возражения и споры, Ларкин и Киан отправились в рейд вдвоем. Дракон и вампир, настаивал Ларкин, способны передвигаться быстро и незаметно.
Если они обнаружат отряд и решат приземлиться, чтобы вступить в бой, в упряжи Ларкина достаточно оружия. Киан закинул за спину колчан со стрелами, заткнул за пояс еще несколько дротиков.
— Интересно посмотреть, сможем ли мы реализовать идею воздушного боя?
— Готов? — Ларкин изменил облик, и Киан надел упряжь на длинное золотистое тело дракона.
Они договорились действовать просто и быстро. Будут летать кругами, пытаясь найти хоть малейшие признаки вражеского отряда или лагеря. Обнаружив врага, нанесут удар — стремительный и эффективный.
Полет к луне, уже вошедшей в третью четверть, был восхитителен. Свобода ночи завораживала Киана. Он летел без плаща, наслаждаясь прохладой и темнотой.
Ларкин парил в воздухе; крылья издавали едва слышный шелест и были такими прозрачными, что Киан видел сквозь них мерцание звезд.
По небу плыли облака, туманной пеленой обволакивая звезды и посылая тени на нарастающую луну.
Далеко внизу по земле расползались струи тумана.
Удовольствие от полета затмило мучения, связанные с дневным путешествием. Словно почувствовав это, Ларкин поднимался все выше, описывая неспешные круги. Киан на мгновение позволил себе закрыть глаза и просто наслаждаться полетом.
Затем он почувствовал, будто к его коже что-то прикасается. Словно холодные, ищущие пальцы проникали в него, будоражили кровь. В голове послышался шепот, тихая песня сирены, обращенная к тому, кто скрывался под обликом человека.
Взглянув вниз, он увидел суровый пейзаж поля битвы.
Зловещая тишина была похожа на крик. Этот крик расплавленной сталью вонзился в него, одновременно сверкавший и темный, глубокий и первобытный. Трава поднималась вверх смертельными лезвиями клинков, камни дышали смертью. Их сменяли черные провалы расщелин и пещер, куда не отваживались заползать живые существа.
Охраняемая горами, проклятая земля ждала крови.
Ему нужно лишь наклониться вперед — совсем немного — и вонзить зубы в шею дракона, чтобы добраться до человеческой крови. Животворной крови человека, такой ароматной, с которой не может сравниться кровь любого другого существа. Вкуса которой он лишал себе несколько сотен лет. Зачем? Чтобы жить среди людей, существовать под маской одного из них?
Люди — низшие существа, словно блохи на собаке. Всего лишь мясо и кровь, созданные для охоты, для утоления голода. Киану зверски хотелось человеческой крови, желание жгло огнем, пульсировало в жилах.
Воспоминание об убийстве, о струе крови, хлещущей в горло, казалось непреодолимым.
Дрожа всем телом, словно наркоман во время ломки, Киан боролся с собой что было сил. Нет, этому не бывать. Он ни за что не вернется к прошлому, не будет пленником собственной крови.
Он сильнее. Он сам сделал себя таким.
Превозмогая голодные спазмы и подступившую тошноту, Киан нагнулся к шее Ларкина.
—Спустись здесь. Оставайся драконом. И будь готов взлететь, оставив меня. Ты поймешь.
Она притягивала его, эта проклятая земля, к которой они приближались. Шептала, пела, обещала. Лгала.
Когда Киан спрыгнул на землю, внутри его бушевал огонь. Он повторял себе, что не поддастся соблазну и не убьет друга, как когда-то пытался убить брата.
— Вот это место. Воплощение зла.
— Я же просил тебя не превращаться в человека. Не дотрагивайся до меня!
— Я чувствую. — Голос Ларкина звучал ровно и спокойно. — Должно быть, внутри у тебя все горит.
Киан повернулся — глаза красные, кожа покрыта капельками пота, — было очевидно, что он едва сдерживался.
— Ты что, дурак?
— Нет. — Ларкин понимал, что не должен обнажать оружие. — Ты борешься, но ты победишь. Каким бы мощным ни было это место, ты все равно сильнее. Именно за это тебя и любит Мойра.
— Ты не представляешь, какая это жажда. — Он вот-вот готов был зарычать. Этот звук ревел в ушах Киана, и одновременно с ним он слышал биение пульса Ларкина. — Я чую твой запах — запах человека.
— Ты чувствуешь страх?
По телу Киана пробежала дрожь, такая сильная, что, казалось, раскрошатся кости. Голова разрывалась от безмолвного крика, но этот крик не мог заглушить притяжения ударов бьющегося человеческого сердца.
—Нет. Но мог бы. Я мог бы вызвать страх в тебе. От него кровь становится сладкой. Боже, Боже, кто мог создать это место?
Ноги не держали, и Киан опустился на землю, отчаянно пытаясь собрать в кулак остатки воли. Потом его пальцы наткнулись на медальон, который повесила ему на шею Мойра.
Дурнота отступила — совсем немного, словно прохладная рука коснулась горящего лба.
— Она приносит мне свет. Впитывая его, я чувствую себя человеком. Но я не человек. И это еще одно жестокое напоминание.
— Глядя на тебя, я вижу человека.
— Ты ошибаешься. Но сегодня я не буду пить кровь — твою. Человеческую. Сегодня тьма не проглотит меня. И больше такого не повторится, потому что теперь я предупрежден.
Киан посмотрел на Ларкина; его глаза уже не горели красным огнем.
—С твоей стороны было глупо оставаться безоружным.
В ответ Ларкин приподнял висевший на шее крест.
— Наверное, его достаточно, — согласился Киан. Он вытер вспотевшие ладони о колени джинсов. — К счастью для нас обоих, проверять не пришлось.
— Я отвезу тебя назад.
Киан посмотрел на протянутую руку Ларкина. Люди. Доверчивые и оптимистичные. Ухватившись за руку, он встал.
—Нет, мы летим дальше. Сегодня мне нужно поохотиться.
Битва выиграна, моя личная битва, подумал Киан, когда они вновь взмыли в небо. Но не стал отрицать, что испытывает облегчение, расставаясь с этим местом.
Заметив движение внизу, он почувствовал мрачное удовлетворение.
Около десятка солдат — пеших — шли с легкостью и стремительностью, присущими вампирам. Несмотря на скорость, движения их были выверенными и точными, строй сохранялся. Значит, это искусные и опытные воины.
Почувствовав, как вздрогнуло тело дракона — Ларкин тоже увидел врага, — Киан вновь наклонился.
—Почему бы нам не испытать новое оружие Гленны? Когда они пойдут через следующее поле, ты должен пролететь над центром отряда. У них есть лучники, так что после того, как я сброшу эту штуку, переходи к маневрам уклонения.
Ларкин взял нужный курс, а Киан достал шар из кармана упряжи.
Можно ли дракона сравнивать с самолетом? Призвав на помощь свой опыт пилота, Киан оценил высоту, скорость и расстояние до цели.
—Бомба пошла, — пробормотал он, выпуская из рук шар.
Он ударился о землю, заставив вампиров остановиться и схватиться за оружие. Киан уже был готов признать эксперимент Гленны неудачным, когда вверх взметнулся огненный столб. Ближайшие вампиры были мгновенно уничтожены, остальные загорелись и бросились врассыпную.
Наблюдая за паникой и прислушиваясь к воплям врага, Киан вставил стрелу в лук. Словно всполошившиеся куры, подумал он, приканчивая остальных.
Ларкин вновь приземлился и принял облик человека.
— Да. — Он небрежно пнул кучку пепла, — Как-то быстро все получилось.
— Мне больше нравится убивать самому, а тут получилось на расстоянии, как-то обезличенно. Чисто по-человечески. Совсем не то, что настоящая охота. Вот почему мы не пользуемся ружьями или другим современным оружием, — добавил Киан. — Никакого удовольствия.
— Конечно, очень жаль, что ты не испытал полноценных эмоций, но лично меня результат полностью удовлетворяет. А огненный шар Гленны хорош, правда?
Ларкин принялся собирать разбросанное по земле оружие. Не успел он согнуться, как над его спиной просвистела стрела и вонзилась в бедро Киана.
— Черт, наверное, я кого-то упустил.
— Держи упряжь. — Ларкин бросил ремни Киану. — И садись, пора улетать.
Он превратился в дракона, и Киан — хоть стрела и замедлила его движения — одним прыжком взлетел ему на спину. Вторую стрелу он перехватил в воздухе, не дав ей попасть в цель. Затем Ларкин взмыл вверх и принялся выписывать виражи, виртуозно уклоняясь от стрел.
Киан снова взял лук и уничтожил нескольких врагов, а остальные разбежались, ища укрытия.
—Никакого удовольствия, — снова заключил он. Потом вытащил меч, спрыгнул со спины Ларкина и, пролетев футов тридцать, опустился на землю.
Если бы драконы могли ругаться, Ларкин разразился бы проклятиями.
Вампиры наступали на Киана с трех сторон, двое мужчин и три женщины. Мечом он разрубил надвое летящую в него стрелу, затем отразил удар сзади.
Остатки тех жутких ощущений, которые он испытал на поле битвы, еще бурлили в его крови, и сейчас он решил использовать их. Жажда крови — если не напиться, то хотя бы пролить. Сначала Киан хотел ранить врага, чтобы сладкий, будоражащий запах крови повел его за собой.
Хвост дракона отбросил одну из женщин, которая вновь подняла лук. Затем огромные когти разорвали ей горло.
Развлекаясь, Киан отпрыгнул назад, нанес сокрушительный удар ногой в лицо противника. Вампир покачнулся, и Киан снес ему голову мечом, одновременно выдернув из бедра стрелу и пронзив ей сердце врага, бросившегося на него слева.
Повернувшись, он увидел, что Ларкин снова стал человеком и проткнул стрелой сердце последнего вампира.
— Это все? — тяжело дыша, спросил Ларкин. — Последний?
— Если я правильно сосчитал.
— В прошлый раз ты сбился со счета. — Он встал и отряхнулся. — Проклятая пыль. Тебе полегчало?
— Я на седьмом небе, мамочка. — Киан рассеянно потер раненое бедро. Кровь еще текла, и он оторвал рукав рубашки. — Поможешь? Первая помощь раненому в бою.
— Хочешь, чтобы я перевязал тебе задницу?
— Это не задница, дурень.
—Но очень близко от нее. — Ларкин подошел, чтобы получше рассмотреть рану. — Спускай штаны, милашка.
Бросив на него мрачный взгляд, Киан подчинился.
— Как ты думаешь, как будет себя чувствовать Лилит, когда обнаружит, что ни один из ее отрядов не вернулся?
— Она будет в ярости, конечно. — Киан вытянул шею, чтобы рассмотреть, как Ларкин перебинтовывал его ногу. — Великолепно.
— Какое-то время ты будешь ходить с дырой в заднице.
— В бедре.
— А по мне так в заднице. Кстати, я так проголодался, что готов съесть осла — со шкурой и всем остальным. Пора возвращаться — нас ждет еда и кружка эля. Ну вот, готово. Отличный ночной рейд, — добавил он, когда Киан снова натянул джинсы.
— Все могло обернуться иначе, если бы я не справился с собой там, в долине.
Ларкин задумчиво сорвал пучок травы и стер с ладоней кровь Киана.
—Не думаю. Вряд ли что-то изменилось бы. А теперь, если твоя задница болит не слишком сильно, помоги мне собрать все это великолепное оружие.
—Оставь мою задницу в покое.
Вместе они собрали мечи, луки и стрелы.
—Я не сомневаюсь, что скоро эта часть твоего тела будет в полном порядке. А если нет, Мойра вылечит ее поцелуем.
Киан бросил взгляд на Ларкина, который, насвистывая, загружал мечи в упряжь.
—Ты забавный парень, Ларкин. Чертовски забавный парень.
В Гилле Мойра отошла от магического кристалла и застыла у окна, сложив на груди руки.
— Кажется, им сказали только проинспектировать лагеря и не рисковать, или я ошибаюсь?
— Они не послушались, — согласилась Блэр. — Но ты должна признать, что это был отличный бой. А огненный шар просто превосходен,
— Дело не в том, что они задержались. — Гленна продолжала наблюдать за их возвращением в лагерь. — Это не страшно. Немного больше меня волнует действие, которое поле битвы оказывает на Киана.
— Но он справился, — ответил Хойт. — Не знаю, что за сила пыталась его подчинить, но Киан справился.
— К его чести, — кивнула Гленна. — Только победа досталась ему нелегко. Тут есть над чем подумать, Хойт. Может, нам удастся найти чары или заклинание, которые ему помогут.
— Нет, — не поворачиваясь, сказала Мойра. — Он справится сам. Ему это необходимо. Именно воля делает его тем, кто он есть.
— Думаю, ты права. — Гленна посмотрела на напряженную спину Мойры. — И нашей парочке просто необходимо было отправиться на ночную прогулку и сделать то, что они сделали.
— Возможно, Но они еще не вернулись.
— Готовятся к посадке, — сообщила Блэр. — «На западном фронте без перемен»[20]. Вообще-то на восточном, но так не получится литературных ассоциаций.
—Помолчите минутку. — Мойра повернулась. — Думаю, теперь уже можно считать, что они устроились на ночь, а еще одно нападение на лагерь маловероятно. Всем нам нужно поспать.
—Хорошая идея. — Гленна взяла кристалл.
Пожелав друг другу спокойной ночи, они разошлись по своим делам. Хойт с Гленной направились в башню, намереваясь еще поработать. Блэр пошла в пустой зал, чтобы потренироваться.
Путь Мойры лежал в библиотеку. Там она отобрала все книги, содержащие предания и легенды, в которых упоминалась Долина Молчания.
Мойра читала до самой Зари. Потом она заснула, свернувшись калачиком на сиденье у окна, как часто делала в детстве, и ей приснилась великая война между богами и демонами. Битва длилась больше ста лет. Кровь, пролитая с обеих сторон, превратилась в океан.
Океан высох, и на его месте появилась Долина Молчания.
