- Инн-Бунсборо, #3
16
Сперва Жюстина намеревалась взять запасной ключ и отпереть дверь в апартаменты управляющей, но затем решила, что на сегодня вторжений в личную жизнь Хоуп и без того много. Полная мрачных дум о глупых женщинах, которые винят в своем неудачном браке окружающих, и мужчинах, которым не хватает духу справиться с женскими слезами, она поднялась на третий этаж. Жюстина уже подняла руку, собираясь постучать, но дверь неожиданно открылась сама, плавно и бесшумно.
Хоуп, размазывая по лицу слезы, испуганно вскочила с кушетки.
—Я не открывала дверь. — Жюстина показала пустые ладони. — Кое-кто присматривает за тобой.
—Дайте мне несколько минут, и я буду в порядке.
—Тебе нужно выплакаться, девочка моя, и принять хорошую порцию виски. Правда, для спиртного час слишком ранний, так что ограничимся чаем. Принесу тебе чай и подставлю дружеское плечо... через минутку. — Жюстина подошла к Хоуп, заключила ее в объятья и крепко прижала к груди.
—О господи, господи... — всхлипнула та, беспомощная перед такой поддержкой, молчаливой и абсолютной.
Жюстина принялась тихонько покачиваться из стороны в сторону, словно баюкая Хоуп.
—Если, скажем, оценивать по шкале от одного до десяти, где единица — боль от царапины, а десятка — это когда тебе отрубили руку топором, сегодняшний случай тянет на троечку, но ощущения все равно не приятные, согласна?
—Я так...
—Сколько можно извиняться за чужую грубость и хамство? — Несмотря на стальные нотки в голосе, Жюстина ласково гладила Хоуп по спине.
—Я была с Джонатаном вовсе не из-за карьеры. А Райдер... Пожалуйста, не думайте ничего такого.
—Давай-ка присядем, и я объясню тебе, почему не надо говорить мне все эти вещи. Золотце... — Губы Жюстины вытянулись в ниточку, когда ее взгляд вновь упал на алый след пощечины. — Давай-ка сперва приложим лед.
—Нет-нет, ничего страшного. — Хоуп инстинктивно накрыла ладонью место, где пульсировала тупая, но упорная боль.
—Надо же, заехала прямо по скуле. Солнышко, у тебя такие красивые скулы, но зато они и легкая мишень. Сиди, сиди.
Жюстина сходила в небольшую кухоньку, заглянула в холодильник.
—Горошка замороженного нет? Я всегда держала в морозилке горошек, пока мальчики не подросли, да и сейчас держу. Бог его знает, почему они постоянно ходят в синяках и шишках. — Жюстина нашла пластиковые пакеты, наполнила один льдом. — Вот так. Приложи к щеке и подержи несколько минут. Так о чем я говорила?
—Жюстина...
—А, вспомнила. О тебе и этом негодяе Джонатане Дурикхэме.
Нарочно исковерканная фамилия вызвала у Хоуп слабую улыбку.
—Каждая женщина имеет право на ошибку. В юности я столкнулась с таким же мерзавцем. Мне было шестнадцать, и я была без ума от Майка Трумэна, а он, как оказалось, изменял мне с девицей, которая маршировала на военных парадах. Такая, с большим бюстом. Он уже дважды разведен и, кажется, собирается жениться в третий раз. Вот тебе похожий пример.
Обе понимали, что Жюстина рассказывает все это, просто чтобы дать Хоуп возможность успокоиться.
—А что стало с той девицей? — поинтересовалась Хоуп.
—Растолстела. Конечно, злорадствовать нехорошо, но, опять же, всякая женщина иногда может порадоваться своему превосходству.
У Хоуп вырвался вздох — одновременно и горестный, и смешливый.
—Ох, Жюстина...
—Детка, ты просто доверила свое сердце и душу человеку, который относился и к тому, и к другому без уважения. По всему видно, он не уважает даже свою жену, хотя это уже не должно тебя волновать. Эта глупая женщина в потрясающих босоножках и с глазами, в которых застыло отчаяние, хочет переложить свою проблему на твои плечи и сделать тебя виноватой в том, что уже очевидно: ее муж — всего лишь себялюбивый ублюдок.
—Я знаю, Жюстина, знаю, но все так некрасиво вышло...
—Это с ее стороны некрасиво, а не с твоей.
—Не понимаю, зачем Шеридан устроила эту выходку? Моим словам она все равно не поверила.
—В глубине души поверила. Какая-то часть ее уже понимает, как обстоит дело в реальности. — Жюстина встала, нашла бумажные платочки и сама промокнула слезы на лице Хоуп. — Ситуация ее бесит, поэтому она решила отыграться на тебе. В этом мне ее жаль. А что касается Райдера, с чего ты взяла, будто я угляжу в твоих отношениях с ним корысть? Ты уже занимаешь пост управляющей, и я вовсе не планирую создавать сеть отелей. Вдобавок Рай, хоть и не лишен недостатков, — не самый плохой мужчина. Он привлекателен и, полагаю, знает, что и как нужно делать с женщиной, в том числе в постели.
—Жюстина! — смущенно охнула Хоуп.
—Понимаю, ты стесняешься, но ведь если вы с Раем на этом этапе отношений не получаете сумасшедшего удовольствия в постели, это же преступление. Кроме того, ты очень цельная натура, у тебя есть чувство собственного достоинства. Другая не преминула бы возобновить связь с тем эгоистичным подонком, который обманывает собственную жену, и при помощи секса добилась бы своих целей.
—Чего они от меня хотят? Почему не оставят в покое?
—Для этой женщины ты будешь костью в горле все время, пока она с ним, хотя, по моим прогнозам, продлится это не больше года, от силы двух. И для него ты та же кость, только уже навсегда. Ты бросила его, — просто сказала Жюстина. — Он никогда этого не поймет, не осознает, что вина лежит на нем. Вряд ли кто-либо из них побеспокоит тебя еще раз, но если такое случится, дай мне знать. Ты должна поставить меня в известность, и это не обсуждается.
—Хорошо.
—Давай поглядим, что у нас тут. — Жюстина убрала пакет со льдом, внимательно осмотрела скулу Хоуп. — Ну вот, гораздо лучше.
—Со мной все в порядке, честное слово, я просто была в шоке. И стояла, опустив руки... Вы на моем месте дали бы ей сдачи.
—Да, уж я бы пнула ее по тощей заднице. Но я — это я, а ты совсем другая. Пойду приготовлю чай.
—Спасибо, Жюстина.
—Это входит в обслуживание номеров, — улыбнулась та.
На кухне Жюстина поставила на плиту чайник и один за другим принялась открывать ящики буфета, пока не обнаружила чайную коллекцию Хоуп. Выбор она остановила на жасминовом чае, своем любимом.
—Теперь моя очередь извиняться, — сказала она, вернувшись в комнату.
—Ваша? — Хоуп утерла последние слезинки. — За что?
—За сына. Это он должен был подняться к тебе, выслушать, успокоить, дать совет и напоить чаем.
К радости Жюстины, Хоуп улыбнулась.
—Райдер этого терпеть не может!
—И что? Женщины мирятся с тем, что мужчины не опускают после себя крышку унитаза или вообще мочатся мимо туалета, когда переберут пива. Мы ведь сносим все это. Райдер боится слез, всегда боялся. Его братья умеют утешить женщину, а он — нет. Если ты порежешь палец, он примчится к тебе на помощь, но стоит тебе заплакать, его как ветром сдует. Лично мне нравятся мужчины, способные утереть женские слезы, если, конечно, эта женщина не разражается рыданиями от любой пустяковой царапины. Не буду спрашивать, нужен ли тебе мой совет. Ты все равно ответишь «да», хотя в чужих советах никому надобности нет. Так что просто скажу: делай так, чтобы он тебя слушал и слышал. Чувства необходимо выражать, Хоуп, ведь люди не всегда понимают их так, как нам хотелось бы.
Жюстина залила чайный пакетик горячей водой.
—Как я уже говорила, Рай — хороший человек, умный, красивый, трудолюбивый. А еще он всегда говорит правду в глаза, нравится это кому-то или нет. Если нельзя сказать правду, он промолчит. Он часто бывает хмурым и угрюмым, и это всем заметно, тогда как лучшие черты его характера остаются в тени. — Жюстина подала Хоуп чашку, склонила голову набок. — А еще Райдер за всю свою жизнь никогда не относился к слабому полу всерьез. Он уважает и ценит женщин, наслаждается их обществом, но при этом следит, чтобы ни в коем случае не терять головы. Правда, если ты заметила, с тобой у него это не получается.
—Нет, не заметила. Вы вправду так думаете?
—Да. Он собирается прислать тебе цветы в надежде на то, что к моменту вашей следующей встречи гроза уже минует. Не позволяй ему оставаться при этом мнении. А теперь выпей чаю и немного отдохни.
—Спасибо, Жюстина, большое спасибо.
—Не за что. Пойду взгляну, чем занимаются мои мальчики. Звони, если понадоблюсь.
—Обязательно.
Жюстина не успела взяться за дверную ручку — дверь перед ней открылась сама. Хозяйка гостиницы удивленно рассмеялась.
—Да, к такому трудно привыкнуть. Судя по всему, Лиззи побудет пока с тобой.
* * *
Пока мать сидела с Хоуп, Райдер пытался погасить гнев при помощи работы, но чем больше он трудился, тем больше мрачнел.
Вокруг суетились субподрядчики, шумели, забрасывали его вопросами. Черт побери, сколько можно путаться под ногами! Его уже тошнит от всего этого: принимать решения, разжевывать всем и каждому, что нужно делать, каждый божий день смывать с себя пот и грязь. Следующий придурок, который попадется ему под руку, получит...
—Рай, послушай, я хотел, чтобы ты...
—Отвали! — окрысился он на, ничего не подозревающего, Бекетта.
—Какая шлея тебе под хвост попала? У меня...
—Плевать, что там у тебя. Я сказал, отвали! Мне некогда.
Некоторые из рабочих сочли за благо отойти подальше.
—Мне тоже, поэтому не скули. — В глазах Бекетта сверкнула та же ярость, которой пылал взгляд Райдера. — Если ты нарываешься, братишка, я сделаю тебе одолжение, но, по крайней мере, у меня хватит совести не отлынивать от работы. — Он повернулся к рабочим и громко крикнул: — Перерыв! Идите обедать.
—Это мои люди, я ими командую.
—Тебе нужна публика? Что ж, я не против.
—Всем обедать. Немедленно, — процедил Райдер сквозь зубы. — Мне нет дела до твоих проблем в «МакТи», — бросил он Бекетту, — разбирайся сам. Я здесь по горло в заботах.
—А меня не волнует, в чем ты тут по горло. Греби домой, пообщайся с боксерской грушей.
—Не смей мне приказывать.
—Не смей срывать на мне злость. Если у тебя не идет работа или ты поссорился с Хоуп, заткнись и терпи. Ты выглядишь полным идиотом, когда орешь на меня в присутствии рабочих.
—У меня все в порядке, черт побери! Засунь свои нотации себе в задницу.
Бекетт подошел к переносному холодильнику, достал из него бутылку воды, кинул брату.
—Остынь маленько, — усмехнулся он.
Райдер успел поймать бутылку в нескольких сантиметрах от лица. Хотел швырнуть в Бекетта, но сдержался. Открутил крышку, сделал глоток.
—Блондинистая сучка заявилась сюда и наехала на Хоуп. Ударила ее.
—Не понял, что? Хоуп отвесила оплеуху какой-то блондинке?
—Наоборот. — Райдер провел холодной бутылкой по шее. Удивительно, что его шкура еще не дымится.
—Что тут творится, дьявол вас всех возьми? — потребовал ответа вошедший Оуэн. На нем был плотницкий пояс. — Двое ребят приходят в «МакТи» и говорят мне, что вы устроили неслабую грызню.
—Похоже, что мы грыземся?
Оуэн внимательно посмотрел на обоих братьев.
—Вид у вас такой, будто вот-вот сцепитесь. В чем дело, я спрашиваю?
—Рай только что мне сказал. Какая-то блондинка ударила Хоуп по лицу.
—О господи. Постоялица?
—Нет. — Райдер сообразил, что всех запутал. — Жена Уикхэма, блондинистая стерва. Я вышел переговорить с поставщиком краски насчет схемы покрытия фасадов и увидел, как Хоуп разговаривает с этой красоткой возле машины Кароли. Видно было, что разговор напряженный. Короче, блондинка визжала, как ненормальная. Я решил не ввязываться, но тут она с размаху залепила Хоуп пощечину. Треск разнесся по всей парковке.
—Вот дерьмо, — пробормотал Бекетт.
—Когда я подскочил к ним, блондинка уже пошла на второй круг. Несла всякую чепуху: якобы Хоуп до сих пор спит с ее ненаглядным муженьком, и администратором, дескать, она стала через постель, и прочее в том же духе.
—Кажется, мерзавец Уикхэм и его жена стоят друг друга, — высказал мнение Оуэн.
—По-видимому, да, только эта чокнутая не отставала от Хоуп, грозилась пойти к ее работодателям и рассказать, как та на коленях умоляла Уикхэма взять ее обратно. В этот момент появилась мама.
—А, значит, и мама там была, — впервые за все время улыбнулся Бекетт. — Странно, что я не слыхал сирен «скорой помощи».
—Я даже не заметил, когда она подошла. Мама велела блондинке сматывать удочки, и побыстрее. Но на этом дело не кончилось — в ход пошла угроза вызвать полицию.
—Мама пригрозила полицией? — уточнил Оуэн.
—Блондинка. А я сказал, да мы и сами вызовем, если не уймется. В конце концов она убралась. Неприятная вышла история. — Райдер вновь отпил из бутылки.
—Так, понятно. — Бекетт снял бейсболку, провел пятерней по волосам. — Согласен, история неприятная и грубая, но все уже закончилось.
—Она довела Хоуп до слез.
—Проклятье. — Бекетт прислонился к стене. По его разумению, одни вещи можно простить, другие — нет. — Видимо, нам стоит прокатиться, обсудить кое-что с Уикхэмом.
—Ага, потом мне придется вносить за вас обоих залог, а дальше-то что? — поднял брови Оуэн. — Допустим, вы как следует проучите Уикхэма, но Хоуп от этого лучше не станет.
—Зато нам станет, — парировал Бекетт, и Оуэн был вынужден с ним согласиться.
—Это точно. Ладно, я сяду за руль.
—Я сам справлюсь, — отрезал Райдер, хотя поддержка братьев погасила искрящий фитиль бомбы его гнева.
—Эй, кто-то же должен будет вытащить тебя из тюрьмы, — напомнил ему Оуэн.
—Я не намерен никого избивать. Во всяком случае, постараюсь. Есть идея получше, так что мне пора. А вы двое подмените меня на сегодняшний день. И позаботьтесь о Балбесе.
—Что ты задумал? — не отставал от Райдера Бекетт.
—Ударю его не по роже, а по бумажнику и тщеславию. Так он скорее поймет, — недобро усмехнулся Райдер и расстегнул свой плотницкий пояс.
—Позвони, если понадобится помощь, — сказал Оуэн.
—И не подумаю.
* * *
Поездка в Вашингтон дала Райдеру время подумать. Вообще-то, времени у него совершенно не было, хотя и выбора тоже. Где-то посередине между началом и затуханием вспышки гнева он примерно прикинул, к чему все это, скорее всего, приведет. Взбешенная блондинка устроит мужу допрос и опять выльет на Хоуп ушат грязи. То же самое она повторит в парикмахерской, у маникюршии в своем долбаном загородном клубе, то есть изо всех сил постарается очернить доброе имя и испортить репутацию Хоуп. Как раз этого, черт возьми, допускать никак нельзя. Безумный вздор, который наговорит эта фурия, может привести Уикхэма к мысли, что Хоуп теперь более сговорчива — ее ведь уже обвинили во всех смертных грехах. Засранец, пожалуй, еще вздумает приехать в Бунсборо или начнет изводить Хоуп звонками и письмами по электронке, чем опять накрутит ей нервы. Этого также не должно случиться. Райдер мог бы припугнуть Уикхэма, и все же нет, слишком много чести для такого негодяя. Он и его чокнутая жена унизили Хоуп на ее собственной территории. Надо отплатить им той же монетой.
По городу Райдер передвигался, следуя инструкциям навигатора, и на чем свет клял пробки, идиотские улицы с односторонним движением, сложные развязки и тупость других водителей. Он ненавидел поездки в столицу, избегал их как чумы. Сплошные здания, улицы, перекрытые из-за строительства, дороги и толпы людей. Райдер мечтал поскорее вырваться отсюда.
Однако дело есть дело, строго сказал он себе, когда наконец удалось припарковать машину. Волны влажной духоты, поднимавшиеся от тротуара, накатывали на Райдера, пока он шел по дорожке к парадному входу бутик-отеля «Уикхэм», поражающему безупречностью линий. Глазам Райдера предстала элегантность колониального стиля, море летних цветов, высокие окна, в которых отражался солнечный свет, и швейцар в ливрее строгого серого цвета с отделкой алым кантом. Вышколенный привратник не моргнул и глазом, увидев парня в рабочей одежде, и почтительно открыл перед ним дверь.
За дверями простирался вестибюль, пол в котором был выложен белым с черными прожилками мрамором. Повсюду стояли огромные вазы с цветами — целый лес ваз. Панели темного дуба, которыми были обшиты стены, хрустальные люстры и диваны с обивкой из бархата, казалось, в один голос заявляли: здесь все по высшему разряду. Из-за полированной регистрационной стойки вышла девушка с модельной внешностью, одетая в черное деловое платье.
—Добро пожаловать в отель «Уикхэм». Чем могу быть полезна?
—Я хочу видеть хозяина. Уикхэма-старшего.
—Сожалею, сэр, сегодня мистер Уикхэм не принимает. Желаете поговорить с управляющим?
—Нет, только с Уикхэмом. Скажите, что его хочет видеть Райдер Монтгомери. Не трудитесь вызывать управляющего. И охрану, — прибавил он, угадав намерение девушки. — Просто скажите Уикхэму, что его невестке вскоре будут предъявлены обвинения, в нанесении побоев и что я хочу обсудить этот вопрос.
—Простите, что?
—Что слышали. Если он не имеет возражений, я уеду домой и дам делу ход. В противном случае он захочет со мной поговорить. — Райдер лишь пожал плечами, глядя на красотку, которая отчасти утратила самообладание и изумленно вытаращила глаза. — Я подожду.
Он отошел в сторону, огляделся по сторонам. Слева от вестибюля располагался бар — чертовски уютный, заметил Райдер. Вот бы заглянуть туда — конечно, не для того, чтобы выпить пива, ведь скоро ему предстоит пробираться через жуткие пробки в обратный путь, — а просто посмотреть, как там все устроено.
Он легко представлял Хоуп в этом изысканном интерьере — как обычно, в безукоризненно сидящем костюме и туфлях на шпильке. Она прекрасно смотрелась бы здесь, среди мрамора и сияющего хрусталя, в окружении цветов — кстати, их наверняка удобряют стероидами, потому они так и вымахали.
—Мистер Монтгомери?
Райдер обернулся и увидел мужчину в темном костюме.
—Охрана? Нет необходимости вышвыривать меня. С мистером Уикхэмом я встречусь в суде.
—Я провожу вас в кабинет мистера Уикхэма и буду присутствовать во время вашего разговора.
—Идет.
Они поднялись по изогнутой лестнице, прошли вдоль промежуточного этажа, миновали широкие дубовые двери и оказались в небольшой приемной. Охранник постучал в другую дверь.
—Входите! — послышалось из-за нее.
—Сэр, к вам мистер Монтгомери. Охранник пропустил Райдера в кабинет, шагнул к двери и застыл, будто изваяние.
Уикхэм сидел за массивным резным столом, который вполне подошел бы какому-нибудь президенту или королю небольшого государства. Густая шапка белоснежных волос, жесткие голубые глаза и золотистый загар.
—Я не позволю угрожать членам моей семьи.
—В самом деле? — Райдер сунул большие пальцы в передние карманы джинсов. — Я тоже. Сейчас я изложу вам ситуацию, потом вы скажете, что думаете по этому поводу, и мы разойдемся. Моя семья владеет гостиницей «Инн-Бунсборо». Хоуп Бомонт — управляющая в нашем отеле.
—Об этом я осведомлен.
—Отлично. Значит, опустим предисловия. Я не намерен обсуждать то, что произошло между Хоуп и вашим сыном, какую роль в этом сыграли вы и все остальные. Во-первых, это не мое дело, во-вторых, это в прошлом. Меня же заботит настоящее.
—Мистер Монтгомери, моя семья никак не связана с вашей, а угрозы в адрес моей невестки я воспринимаю крайне серьезно.
—И правильно делаете, потому что они достаточно веские. Говорите, наши семьи никак не связаны? Боюсь, вам придется изменить свое мнение. Несколько месяцев назад ваш сын пришел в нашу гостиницу и сказал Хоуп, что вы готовы сделать ей очень щедрое предложение, если она согласится занять прежнюю должность. Признаться, здесь я вас понимаю: Хоуп — профессионал высочайшего класса. Помимо этого, однако, ваш сын предложил ей еще кое-что. Если она, так сказать, вернется к нему, то он возьмет ее на содержание и обеспечит красивую жизнь.
Лицо Уикхэма начала заливать краска — то ли стыда, то ли гнева.
—Если вы считаете, что можете вот так вваливаться ко мне и...
—Я уже заканчиваю, мистер Уикхэм. Хоуп ответила отказом, и, если вы успели узнать ее характер, вас это не удивит. Она покинула этот отель, потому что ваш сын подло использовал ее и лгал ей. Когда Хоуп стало известно о его женитьбе на другой женщине, она просто ушла с дороги. Но некоторым этого мало.
—Все, что было или есть между вашей управляющей и моим сыном, касается только их.
—Никакого «есть» нет и быть не может, о чем вы прекрасно знаете. — Райдер читал по лицу Уикхэма. — Благодаря вашему сыну и его чокнутой жене теперь это касается и меня. Сегодня утром ваша невестка приехала в Бунсборо и заявилась к нам в гостиницу. Красный спортивный BMW последней модели, туфли на высоченных каблуках с красными подошвами и платье без рукавов — знаете, такое, как будто размалеванное кистью. Если желаете проверить, спросите у нее, во что она была одета с утра. Эта женщина устроила скандальную сцену на территории частного владения, я лично и многие другие люди были тому свидетелями. Она сыпала угрозами и оскорблениями. Она считает, что Хоуп все еще спит с вашим сыном, хотя, уверяю вас, это вопиющая ложь, при том, что он действительно изменяет своей благоверной. Женщины всегда чувствуют такое. В довершение всего ваша невестка нанесла Хоуп побои и покинула гостиницу только после того, как мы пригрозили вызвать полицию.
Лицо Уикхэма окаменело. Когда он заговорил, стало заметно, что слова даются ему с трудом.
—Присядьте, мистер Монтгомери.
—Спасибо, я постою.
—Джеральд. — Хозяин сделал короткий жест, и охранник бесшумно выскользнул из комнаты.
Уикхэм встал из-за стола, подошел к окну и устремил взгляд на задний двор и сад отеля.
—Мне не доставляет удовольствия обсуждать с вами поступки членов моей семьи. Скажу только, что вынужден вам поверить.
—Это также сэкономит время, мое и ваше.
—Полиция приезжала? Обвинения предъявлены?
—Пока нет.
—Что вы хотите?
—Вообще-то, пять минут наедине с вашим сыном и тридцать суток тюрьмы для невестки. Однако я удовлетворюсь меньшим: они оба на пушечный выстрел не должны приближаться к «Инн-Бунсборо» и Хоуп, а также искать с ней каких-либо контактов. Если они посмеют распространять лживые сведения, порочащие Хоуп, я сделаю так, что их репутация — и косвенно репутация вашего отеля — пострадает гораздо сильнее. Выполните это маленькое условие, и мы будем в расчете.
Уикхэм обернулся; лицо его было мрачно.
—Даю вам слово. Мой сын и невестка более не побеспокоят Хоуп. — В его глазах мелькнуло отвращение. — Я глубоко сожалею о том, что произошло.
—Хорошо. Я доверяю вашему слову, вы можете доверять моему. И все же предупреждаю, мистер Уикхэм: если эти двое пойдут вам наперекор, крупные неприятности им гарантированы.
—Понимаю. — Уикхэм взял со стола визитную карточку. — Это мой приватный номер телефона. Позвоните, если кто-либо из них нарушит данное мной слово. Будьте уверены, мистер Монтгомери, я могу устроить им гораздо больше неприятностей, чем вы, и я это сделаю.
—Я вас понял. — Райдер сунул визитку в карман.
—Попрошу Джеральда проводить вас к выходу.
—Я знаю дорогу. Надеюсь, мы больше не встретимся.
* * *
То и дело останавливаясь в очередной пробке, Райдер двигался на север, в сторону дома. Напряжение отчасти спало, лишь когда впереди показались вершины гор. Он поступил так, как должно. Конечно, оторванные яйца Джонатана Уикхэма доставили бы ему гораздо больше радости, но дело здесь не в личном удовлетворении. Райдер знал, что Уикхэм-старший сдержит свое обещание. Бог знает, какие кары он обрушит на сына и невестку, но мало им точно не покажется. Перед уходом Райдер еще раз взглянул в лицо Уикхэма и увидел в нем не только гнев и стыд, но еще и сожаление.
Он съехал с автострады на извилистую, милую сердцу дорогу, которая петляла по горам и вела в Миддлтаун, а через него — напрямую в Бунсборо. Повернув на площади, Райдер заметил пикап Бекетта — Балбеса в машине почему-то не было — и остановился рядом. Краем глаза заметил Хоуп: одетая в воздушное платье, она подавала напитки гостям, сидящим за столиком во внутреннем дворе. Райдер выстроил план — нужно посмотреть, что сделано в его отсутствие в фитнес-центре и ресторане «МакТи», найти пса и выпить холодного пива. Однако едва он спрыгнул с подножки автомобиля, из-за угла вышла Хоуп. Следов слез на ее лице, слава богу, он не заметил, да и вряд ли бы она вышла заплаканной к гостям отеля.
—Как дела?
—Лучше не бывает. Мне нужно с тобой поговорить. Наедине.
—Хорошо, давай поговорим.
—Идем туда, — Хоуп показала на фитнес-центр. — В гостинице неудобно, там Кароли. — Не дожидаясь ответа, она направилась к стройплощадке.
Ага, подумал Райдер, она слегка злится, что он не пришел вытереть ей слезы. Наверное, цветы, которые он отправил, не оказали должного эффекта. Он отпер дверь фитнес-центра, огляделся. Так, заметен прогресс с черновой отделкой: видно, что занимались электропроводкой, а также работами по отоплению и вентиляции. Теперь надо подняться наверх, посмотреть там. Возможно, уже...
—Райдер, я была бы признательна, если бы ты уделил мне немного внимания.
—Да-да, в чем дело?
—Кто дал тебе право вступать в конфликт с Джонатаном за моей спиной? Кто позволил тебе влезать в эту ситуацию и вообще предпринимать какие-либо шаги, даже не посоветовавшись со мной? Это мое дело. Полагаешь, мне неизвестно, куда и зачем ты ездил?
—Как-то не задумывался на эту тему. И об этого засранца, твоего бывшего, рук не марал. Я пошел на самый верх — как правило, это дает более заметные результаты. Я поговорил с Уикхэмом-старшим.
—Ты... — Сначала Хоуп побледнела, затем щеки вспыхнули, а глаза засверкали праведным гневом. — Да как ты мог? С какой стати? Это моя проблема, мое дело!
Он только что провел три с лишним часа в дороге, еле выбрался из адских пробок, а она его еще и упрекает.
—Черт побери, ты — мое дело. Неужели ты всерьез считаешь, что я позволю какой-то блондинистой стерве хлестать тебя по щекам и сыпать оскорблениями?
—Я получила пощечину, а она связала жизнь с Джонатаном. По-моему, ее положение гораздо хуже моего.
—Тут ты права, легко она не отделается. Ей придется ответить за то, что она ударила тебя и заставила плакать.
—Я плакала не от боли, а от унижения. Это не просто унижение, а... Даже слова не подберу. Подумать только, твоей матери пришлось видеть и слышать весь этот позор.
—Ничего, мама как-нибудь переживет.
—А рабочие? Сколько людей стояло и смотрело на отвратительную сцену! Теперь весь город знает, что произошло, — в разных вариациях.
—Ну и хрен с ним! — не выдержал Райдер. Господи, он едва с ног не падает, голова раскалывается от боли, а эта женщина отчитывает его за то, что он нашел единственно верный выход. — Так часто случается, и в данном случае идиоткой выставила себя она, а не ты. И прошу, не начинай снова плакать.
—Я не плачу, — храбро ответила Хоуп, но слезинка предательски скатилась по щеке. — И вообще, плакать не запрещается. Иногда люди плачут! Научись с этим справляться.
—Вот, держи. — Райдер вытащил молоток из плотницкого пояса, брошенного на полу. — Дай мне молотком по башке. С этим я умею справляться.
—Хватит, — простонала Хоуп, сжимая голову руками. — Хватит, — повторила она не столько для Райдера, сколько для себя. — Все это неважно. Важно другое! Ты взялся решать проблему, не сказав мне ни слова. Поехал к отцу Джонатана, чтобы рассказать ему об этом отвратительном скандале.
—Совершенно верно. Именно это я и сделал, и теперь все улажено.
—Ты поговорил с ним, но не со мной. Не нашел для меня пяти минут, зато потратил почти четыре часа на поездку в Джорджтаун и разговор с Бакстером Уикхэмом! Райдер, я не надеюсь, что ты станешь вытирать мне слезы или шептать слова утешения, но я по праву рассчитываю, что ты будешь говорить со мной, принимать во внимание мои мысли, чувства и желания. До тех пор, пока этого не произойдет, я прекращаю с тобой всякое общение. — С этими словами Хоуп пошла к выходу.
— Подожди минутку! — окликнул ее Райдер.
Она обернулась.
— Я прождала четыре часа, теперь твоя очередь ждать. И спасибо за дурацкий букет!
Хоуп удалилась, в который раз оставив Райдера злым и озадаченным.
