• Братья Хорнблауэр, #2

Глава 9

 

 Санни уверенно разомкнула замок, не обращая внимания на слабый скрип за дверью соседней квартиры. Миссис Моргенстерн вечно подсматривает в глазок за всеми, кто приходит или уходит.

 Она сама выбрала жилье на третьем этаже, несмотря на то, что лифт часто ломался, а соседка отличалась чрезмерным любопытством. Зато в ее крошечной квартирке имелся балкон. Правда, места на балконе хватало лишь для стула, да и то сидеть приходилось боком, закинув ноги на перила. Балкон выходил на стоянку.

 Впрочем, Санни и такой вид вполне устраивал.

 — Ну, вот мы и дома! — провозгласила она, немного удивляясь.

 Оказывается, она успела сильно соскучиться по своему жилищу.

 Джейкоб вошел в прихожую следом за ней и теперь осматривался. Квартирка утопала в солнечном свете, проникавшем из большого окна. Стены были увешаны разнообразными изображениями — фотографиями, эскизами, живописью, плакатами. Даже у себя дома Санни предпочитала не оставаться наедине с собой.

 На старом, просевшем и выцветшем диване лежала гора пестрых подушек. К дивану приткнулся журнальный столик, заваленный журналами, книгами и письмами — как прочитанными, так и невскрытыми. В углу застыла узкая и высокая, в половину человеческого роста, ваза с павлиньими перьями.

 Напротив стоял еще один стол — сразу видно, старинный, и работа искусная. Стол покрывал довольно толстый слой пыли. На нем почему-то стояли балетные туфельки и разбитый заварочный чайник. Вокруг лежали многочисленные синие ленточки. Над столом висела деревянная полка со старинными пластинками; на высоком плетеном табурете красовался пестрый фарфоровый попугай.

 — Интересно.

 — Ну вот, здесь я и живу — иногда. — Санни сунула ему в руки бумажный пакет с печеньем и газировкой, купленными по пути. — Отнеси, пожалуйста, на кухню, а я послушаю, кто мне звонил.

 — Ладно. Куда нести?

 — Вон туда! — Она махнула рукой в сторону кухни, а сама скрылась за другой дверью.

 На кухне Джейкоб задержался — на сей раз не только чтобы рассмотреть бытовую технику. К здешней технике и утвари он уже привык. Его задержали чайники.

 Заварочные чайники всех цветов и форм, однотонные и пестрые, изящные и уродливые, занимали все поверхности, все три настенные полочки и верх холодильника.

 Оказывается, Санни — коллекционер! Джейкоб немного удивился. Она такая беспокойная, ее трудно назвать домоседкой. И уж совсем не ожидаешь, что такая девушка способна привязаться к вещам. Тем не менее она очень сентиментальна… Джейкоб невольно умилился.

 Он повертел в руках один из экспонатов коллекции, который при всем желании трудно было назвать произведением искусства. Приземистый фаянсовый чайничек с птичкой на крышке, расписанный крупными и очень уродливыми маргаритками. Джейкоб пожал плечами. В коллекциях попадается еще и не такое.

 Он отставил чайник в сторону и отправился на разведку.

 Многочисленные синие ленты Санни получила в награду. Ее награждали за успехи в плавании, фехтовании, верховой езде. Похоже, не зарывала в землю свои способности. Ее имя было написано — точнее, небрежно нацарапанов углу нескольких висящих на стене картин. Она рисовала городские пейзажи и людей на переполненных пляжах. Джейкоб решил, что и многие фотографии тоже ее работы.

 Снимки показались ему талантливыми; Санни обладает зорким глазом и умеет находить интересный ракурс. Если бы она сосредоточилась на какой-то одной стезе, она бы, несомненно, достигла заоблачных высот. И все же она больше нравилась Джейкобу такой, как сейчас, — девушкой, которая щедро тратит свои многочисленные таланты, экспериментирует, ищет новое. Ему не хотелось, чтобы она менялась.

 Зато Санни удалось изменить его. Джейкоб нехотя признал, что после встречи с ней он подверг пересмотру ряд своих воззрений. После знакомства с Санни Стоун оказалось, что для счастья ему вполне достаточно одной женщины. Он понял, что компромисс не всегда равносилен поражению, а любить — не значит потерять себя. Любя и отдавая, получаешь гораздо больше.

 Кроме того, он все время мучительно думал, как будет дальше жить без нее.

 Джею-Ти вдруг нестерпимо захотелось увидеть любимую.

 Санни он нашел в тесном помещении, которое вначале принял за чулан. Увидев кровать, он понял, что это ее спальня. Хотя комнатка оказалась крошечной, Санни и ее ухитрилась набить всякими безделушками. Масса книг, плюшевый ярко-оранжевый медведь, коньки. На стене, словно сабли, висят лыжи.

 Комод уставлен бутылочками и флаконами — он насчитал не меньше двадцати различных лосьонов и духов. Посередине стояла семейная фотография.

 Рассматривать спальню оказалось трудно; взгляд невольно падал на хозяйку комнаты. Санни, голая по пояс, стояла у кровати и снимала с себя его свитер. Пришлось одолжить ей его до конца поездки — ведь ее рубашку он безжалостно изорвал. Санни рылась в шкафу и слушала сообщения автоответчика, стоявшего на кровати.

 «Привет, детка! — заговорил вкрадчивый мужской голос. Едва Джейкоб услышал этот голос, он люто возненавидел его обладателя. — Это Пит. Все еще дуешься на меня, а? Перестань, Санни, забудь и прости, идет? Позвони мне, и поедем танцевать. Я соскучился по твоему хорошенькому личику».

 Санни презрительно фыркнула и вытащила из шкафа тонкий свитерок.

 — Кто такой Пит?

 — Ой! — Она инстинктивно прикрыла грудь руками. — Ты меня напугал.

 — Кто такой Пит? — повторил Джейкоб.

 — Так, один знакомый. — Санни быстро натянула свитерок. — А я надеялась, ты принесешь мне попить. — Она села на кровать, чтобы снять сапожки.

 «Санни! — Следующее сообщение оставила женщина с приятным голосом. — Мы получили открытку от Либби и Кэла. Позвони, когда вернешься в город».

 — Мама, — пояснила Санни, сбрасывая сапожки и протягивая ему свитер. — Вот, получай назад!

 Джейкоб медленно снял куртку, под которой ничего не было. Им владели смешанные чувства. Надевая свитер, он услышал третье сообщение. Его оставил мужчина.

 «Привет, Санни, это Марко. Где тебя носит, красотка? Я целую неделю до тебя дозваниваюсь. Звякни, как вернешься». Перед тем как отключиться, он, видимо, смачно чмокнул трубку.

 — Кто такой Марко? — мрачно спросил Джейкоб.

 — Еще один знакомый… Ой! — Санни очень удивилась, когда он схватил ее за локти и рывком поднял на ноги.

 — И много их у тебя?

 — Сообщений?

 — Знакомых… мужского пола.

 «Санни, это Боб. Я подумал, может, ты захочешь…»

 Санни не спеша выключила автоответчик.

 — Я их не считаю, — холодно ответила она. — Да и какая разница, что у кого было в прошлой жизни? Ты ведь тоже не вчера родился, Джей-Ти!

 Он не ответил — не нашел нужных слов. Выпустил ее и молча отошел в сторону.

 Его сжигала ревность, и одновременно он ненавидел себя за то, что ревнует. Несмотря на вспыльчивость, Джейкоб Хорнблауэр считал себя человеком разумным. Естественно, Санни появилась на свет гораздо раньше той секунды, когда он ворвался в ее жизнь. Такая красивая, умная, обворожительная женщина, как Санни, не может не привлекать к себе мужчин. Многих мужчин. Джейкоб понял: будь его воля, он бы убил каждого из ее знакомых только за то, что он к ней прикасался, — потому что Санни он считал своей.

 И не своей.

 Выругавшись, он развернулся кругом и увидел, что она стоит на пороге и пристально смотрит на него.

 — Мы опять поссоримся?

 Ему стало больно. Ему становилось больно всякий раз, как он на нее смотрел. Ему было больно из-за того, что могло бы случиться — и чему не суждено случиться.

 — Нет.

 — Ну и ладно.

 — Мне не нравится, что они вокруг тебя увиваются, — выпалил он.

 — Не будь придурком.

 Джейкоб в три прыжка оказался рядом с ней:

 — Я серьезно!

 Вырвавшись, Санни смерила его горящим взглядом:

 — И я тоже серьезно. Неужели ты думаешь, будто кто-то из них что-то для меня значит… после тебя?

 — Если ты не… — не дослушав, начал он, и тут до него дошел смысл ее слов.

 Оглушенный, он застыл на месте и, подняв кверху руки, сделал шаг назад.

 Санни сама подошла к нему:

 — Если я не — что? Если ты думаешь, приятель, что можешь мне приказывать, то имей в виду: я не потерплю, чтобы…

 — Да, конечно, — перебил он, сжимая ее руку и напоминая себе, что Санни — не его собственность. Пора бы потихоньку привыкать к этой мысли. — Я все прекрасно понимаю, но… у меня не всегда все получается. Я ведь еще ни разу никого не любил.

 Огоньки воинственности в ее глазах погасли.

 — И я тоже… Так, как сейчас.

 — Да, так, как сейчас. — Он поднес ее пальцы к губам. — Только не читай больше при мне сообщения от других мужчин, хорошо?

 Немного развеселившись, она снисходительно улыбнулась:

 — Хорошо, хорошо. Если проголодаешься, бери на кухне все, что захочешь. Телевизор в спальне, музыкальный центр в гостиной. Я вернусь через пару часов.

 — Куда ты?

 Санни надела растоптанные спортивные туфли.

 — К родителям. Если у тебя попозже появится желание выйти в свет, сходим в ресторан или, может быть, потанцуем. — Она потянулась за курткой.

 — Санни… — Он перехватил ее руку. — Я хочу поехать с тобой.

 Она долго без улыбки смотрела на него.

 — Джейкоб, ты вовсе не обязан с ними знакомиться. Я серьезно!

 — Понимаю. Но мне хочется.

 Она быстро поцеловала его в щеку.

 — Тогда одевайся!

 

 Босой Уильям Стоун величественной походкой прошествовал к двери своего шикарного особняка в тюдоровском стиле. Одежда хозяина дома не соответствовала интерьеру: безразмерная футболка болталась, коленки у любимых джинсов давно протерлись. Уильям ел банан и разговаривал по радиотелефону.

 — Престон, новая рекламная кампания должна быть неагрессивной. Никаких танцующих чайных пакетиков, никакой музыки в стиле хеви-метал, никаких говорящих плюшевых медведей! — Слушая громкие возражения собеседника, он распахнул дверь настежь. — И разумеется, никаких вальсирующих кроликов. Гадость какая! Сделайте… — Увидев дочь, Уильям широко улыбнулся. — Ладно, Престон, работайте. — Он нажал кнопку отбоя и раскинул руки навстречу Санни. — Здравствуй, малышка!

 Санни шумно чмокнула отца в щеку и отняла у него банан.

 — Вы только взгляните на нашего магната!

 Покосившись на телефонную трубку, Уильям поморщился. Он до сих пор смущался, когда его так называли.

 — Да какой я… — Увидев Джейкоба, Уильям Стоун наморщил лоб.

 Кого Санни с собой привезла? Младшая дочь часто приезжала к ним с поклонниками, друзьями или коллегами — слово «любовники» применительно к Санни Уильяму совсем не нравилось. А у сегодняшнего лицо как будто знакомое, только он никак не мог вспомнить, как его зовут.

 — Это Джей-Ти, — объявила Санни, поедая банан и обнимая отца за талию.

 Как они похожи, подумал Джейкоб… Два сапога пара! Он обрадовался, вспомнив старинное выражение. Тот же цвет волос, та же фигура, тот же откровенный, оценивающий взгляд. Решив взять инициативу в свои руки, Джейкоб шагнул вперед и протянул руку:

 — Мистер Стоун…

 Поскольку одной рукой Уильям по-прежнему обнимал дочь — возможно, немного вызывающе, — пришлось сначала убрать в карман телефон. Затем хозяин дома пожал протянутую руку.

 — Его фамилия Хорнблауэр, — продолжала Санни, втайне наслаждаясь происходящим. — Джейкоб Хорнблауэр. Брат Кэла.

 — Ты шутишь? — Рукопожатие стало более крепким, улыбка — более дружеской. — Что ж, рад познакомиться! А мы уж начали думать, что Кэл своих родственников выдумал. Входите, входите. Каро где-то здесь.

 Уильям Стоун повернулся и, не выпуская Санни, направился в дом. В просторном холле Джейкоб едва успел оглядеться. Яркие цветовые мазки на фоне пастельных тонов… Все очень дорого и изысканно. Простой шик, неподвластный времени.

 Кое-где хрустальные безделушки, переливающиеся всеми цветами радуги; по углам антикварные столики. И конечно, повсюду настоящие шедевры, произведения Каролины Стоун. На стенах множество гобеленов, вытканных вручную. Увидев же еще один шедевр небрежно брошенным на пол, Джейкоб буквально лишился дара речи.

 — Садитесь, — пригласил Уильям, небрежно наступая на ковер, вытканный его женой. В XXIII веке за него отдавали целые состояния. — Выпить хотите?

 — Нет, спасибо. — Джейкоб заметил за окном декоративное лимонное деревце. Его отец выращивал такие же.

 — Без чая ты отсюда не уйдешь, — засмеялась Санни, хлопая Джейкоба по плечу и усаживаясь на диван рядом с ним. — Если откажешься, оскорбишь папу в лучших чувствах.

 — Чаю выпью. — Джейкоб покосился на Уильяма и встретился с его прищуренным, оценивающим взглядом.

 В кармане у хозяина дома зазвонил телефон. Он сделал вид, что не слышит. Распознав характерный блеск в отцовских глазах и желая отложить неизбежный допрос, Санни сунула отцу банановую кожуру.

 — Папа, я бы тоже не отказалась от чая. Может, заваришь нам «Восточный экстаз»?

 — Идет. Сейчас все сделаю.

 Уильям Стоун скрылся за дверью. Телефон в его кармане продолжал звонить.

 Санни хихикнула и снова положила руку на плечо Джейкобу.

 — Я должна тебя предупредить… — Она замерла, заметив, с каким откровенным любопытством Джейкоб таращился — другого слова просто не подобрать — на гобелен работы ее матери. — Джей-Ти! Ты меня слышишь?

 — Да. Что?

 — Хочу тебя предупредить. Мой отец бывает чрезмерно любопытен. Приготовься к тому, что он засыплет тебя вопросами — в основном личными и неудобными. Уж он такой — ничего не может с собой поделать.

 — Ладно. — Не спорить же…

 Встав, Джейкоб подошел к прямоугольнику, висящему на стене, и погладил мягкую, пестро окрашенную шерсть.

 — Красиво, правда?

 — Да, очень красиво.

 Санни подошла к нему и встала рядом.

 — Она стала очень почитаемой художницей.

 «Почитаемой»? В случае с Каролиной Стоун это еще мягко сказано! Ее творения висят в музеях за стеклом. Их изучают искусствоведы во всей обитаемой Вселенной. И он сейчас прикасается к настоящему шедевру.

 — Бывало, она продавала одеяла и прочие поделки, чтобы добыть деньги на продукты.

 — Это легенда.

 — Что?

 — Ничего.

 Джейкоб поспешно сунул руку в карман. Впервые с тех пор, как он очутился в XX веке, он совершенно растерялся. Жизнь этих людей он изучал по специальным учебным дискам. Перед ним исторические фигуры. А он заявился к ним в гости. Он влюблен в их дочь. Как он может влюбиться в девушку, которая жила и умерла за несколько веков до его рождения?!

 Ему стало страшно. Повернувшись к ней, он схватил ее за плечи. Почувствовал, что она настоящая — живая и теплая.

 — Санни!

 — Что с тобой? — Ее напугало, что Джейкоб смертельно побледнел, а глаза у него сделались почти черными… — Что случилось?

 Он только головой покачал. Что ей ответить? Такое не объяснишь словами. Джейкоб прильнул к ней губами; страх немного отпустил.

 — Я люблю тебя.

 — Я знаю. — Уловив в его голосе нотки отчаяния, она погладила его по щеке. Захотелось его утешить, успокоить — совершенно новое для нее ощущение. — Мы оба постепенно привыкнем к этому.

 — Здравствуйте!

 Оба поспешно повернулись к Каролине Стоун. Она стояла в дверях. Темные прямые волосы до плеч она разделила на прямой пробор. В ушах покачивались самодельные бисерные серьги. Она доброжелательно улыбалась; спокойное, красивое лицо оживляли большие, немного удивленные глаза. Хозяйка дома вышла к ним одетая в широкую рубашку мужского покроя, свободные джинсы и мокасины, расшитые бисером. На руках она держала агукающего младенца.

 — Мама! — Санни подбежала к женщине с ребенком и обняла обоих. Она была выше Каролины; ей пришлось нагнуться, чтобы чмокнуть мать так же шумно, как отца. Смеясь, она взяла у нее малыша и, подняв к потолку, закружила по комнате. — Привет, Сэм! Как дела? Как ты вырос!

 — Аппетит у него как у старшей сестры, — заметила Каролина.

 Малыш весело засмеялся; Санни села и посадила его на колени.

 — Джей-Ти, это моя мама, Каролина, а это мой брат, Кинг Сэмюэл.

 — Джей-Ти… — Каролина успела подметить сходство — недаром она была художницей — и сделала соответствующие выводы. — Должно быть, вы — брат Кэла!

 — Да. — Джейкоб смотрел на идущую к нему Каролину Стоун, и ему снова показалось, будто он спит.

 Каролина не протянула руки, а просто по-родственному поцеловала его.

 — Очень рада, что наконец вижу брата Кэла. Он очень гордится вами.

 — Правда? — От волнения у него сорвался голос.

 Каролина сделала вид, будто ничего не замечает.

 — Да. Родители тоже прилетели с вами?

 — Нет. Они… не смогли приехать.

 — Вот как… — В глазах Каролины Стоун на миг — всего на миг — мелькнуло искреннее разочарование. — Ладно… надеюсь, когда-нибудь мы все же сумеем собраться всей семьей. Где Уилл? — обратилась она к Санни.

 — Заваривает чай.

 — Ну конечно. Садитесь, пожалуйста. Значит, вы — астрофизик?

 — Совершенно верно. — Джейкоб устроился на диване; Каролина Стоун села напротив, а Санни с малышом — на полу.

 — Знаешь, мама, сейчас Джей-Ти занимается путешествиями во времени.

 — Путешествиями во времени? — Каролина улыбнулась и скрестила стройные ноги. — Уилл просто с ума сойдет! Хотя, как мне кажется, сейчас его больше интересуют параллельные миры.

 — А как же реинкарнация?

 — Он по-прежнему непоколебимо верит в нее. Убежден, что в прошлой жизни, после Войны за независимость, был конгрессменом Континентального конгресса.

 — Как всегда, революционер. — Санни пощекотала братишке животик и улыбнулась Джейкобу. — Папа обожает всякие сомнительные теории, насчет которых можно поспорить. Ой, смотрите! Сэм ползает!

 — Совсем недавно научился. — Каролина с гордостью и изумлением наблюдала, как ее пухленький сынишка бесстрашно ползет по ковру. — Уилл уже отснял целый ящик видеокассет.

 — Имею право, — заявил Уильям, вкатывая в гостиную столик на колесах. — Ты, Санни, так быстро научилась ходить — да что там, бегать! Мы и глазом моргнуть не успели…

 — И ты снимал ее на дешевую кинокамеру, купленную в магазине подержанных вещей. — Каролина подошла к мужу, поцеловала его и принялась разливать чай.

 — Итак, вы только что прибыли в Портленд?

 Санни поняла, что на кухне отец успел придумать целую уйму вопросов.

 — Сегодня днем. — Джейкоб взял чашку.

 — Вы искали Кэла, а нашли Санни.

 — Совершенно верно. — Джейкоб мелкими глотками пил чай, пытаясь привыкнуть к мысли, что сидит в доме человека, который основал «Травяную радость». — Он прислал мне… — слово «координаты» чуть не слетело с его губ, — указания, как добраться до хижины.

 — До хижины? — Уильям замер, не донеся свою чашку до губ. — Вы были в хижине — с Санни?

 — На той неделе нас замело. — Санни беззаботно похлопала отца по колену. — Пару дней не было электричества.

 — Вы были там вместе?

 Ей удалось сохранить невозмутимое выражение лица.

 — Представь себе! В такой тесноте, знаешь ли, даже если не хочешь общаться, поневоле сталкиваешься!

 Малыш пополз к Джейкобу. Каролина наблюдала за ним с некоторым изумлением.

 — Жалко, что вы разминулись с Кэлом и Либби. Надеюсь, вы подождете, пока они не вернутся?

 Малыш добрался до Джейкоба и потащил в рот его брючину. Отставив чашку в сторону, Джейкоб нагнулся, подхватил ребенка и посадил себе на колени.

 — Да, я подожду.

 — Где? — осведомился Уильям.

 Санни стиснула отцовское колено.

 — Ты знаешь, что Джей-Ти экспериментирует с путешествиями во времени?

 — Путешествия во времени? — Любопытство боролось в Уильяме Стоуне с отцовскими чувствами. Отцовские чувства победили. — И долго вы вдвоем пробыли в горах?

 Сэм потащил в рот палец Джейкоба.

 — Пару недель.

 — Правда? — Прищурившись, Уильям покровительственно положил руку на плечо Санни. — Полагаю, из-за метели вам пришлось изрядно поскучать?

 Санни закатила глаза. Каролина вздохнула. Джейкоб погладил светлую головенку Сэма.

 — Нет; я нашел для себя немало интересного.

 — Не сомневаюсь. — Уильям подался вперед, лицо его болезненно сморщилось; Санни снова сжала его колено.

 — Ты в курсе, Джей-Ти, что папа сбежал… — ей понравилось это слово, — с мамой, когда ей было шестнадцать?

 — Семнадцать, — уточнил Уильям.

 — Семнадцати мне тогда еще не исполнилось, — добавила Каролина.

 Джейкоб покосился на нее — Каролина Стоун с невозмутимым видом пила чай.

 — До семнадцати тебе не хватало всего пары месяцев. А это совсем другое дело.

 — Естественно, — согласилась Санни.

 — Тогда были такие времена, — пробормотал Уильям. — Шестидесятые…

 Санни нагнулась и поцеловала отцовское колено.

 — Это все объясняет.

 — Ты бы видела, что тогда творилось… И потом, нам не пришлось бы бежать, если бы отец Каро повел себя как нормальный человек и не вмешивался буквально во все.

 — Совершенно с тобой согласна. — Санни невинно захлопала глазами. — Просто ужасно, когда отец сует нос не в свои дела!

 Уильям ущипнул ее за нос:

 — Берегись!

 Санни только улыбнулась в ответ.

 — Дедушка до сих пор с тобой не разговаривает?

 — Почти.

 — Они забывают обиды, только когда любуются Сэмом, — улыбнулась Каролина. — Мой отец почти простил нас за то, что не имел случая баловать вас с Либби, когда вы были маленькие. Джей-Ти, если хотите, я возьму у вас Сэма.

 — Нет-нет, ничего. — Он вполне освоился и с удовольствием наблюдал возню малыша, который перебирал ему пальцы, агукал и время от времени тащил их в рот. — Он похож на тебя, — заметил Джейкоб, поворачиваясь к Санни.

 Та улыбнулась. Ей почему-то было очень приятно видеть, как Джейкоб играет с малышом.

 — Мне и самой так кажется.

 Уильям забарабанил пальцами по подлокотнику кресла. Видимо, парни из семьи Хорнблауэр обладают притягательной силой для его дочерей. Хотя с Кэлом он в общем смирился, его братца он видит впервые. Судить пока рано.

 — Значит, вы ученый. — Уильям в принципе уважал ученых, но это не значит, что он готов позволить этому типу жить с его дочерью в хижине… да еще без электричества.

 — Да.

 Разговорчивый, паршивец, усмехнулся Уильям и продолжил допрос:

 — Астрофизик?

 — Совершенно верно.

 — Где вы учились?

 — Может, тебе еще его диплом показать? — вмешалась Санни.

 — Помолчи! — Уильям погладил дочь по голове. — Видите ли, космос меня всегда очень интересовал. — На сей раз он улыбался дружелюбно, хоть и осторожно. — Вот мне и интересно.

 «Хочешь поиграть, папаша? — подумал Джейкоб. — Что ж, поиграем!»

 — Диплом юриста я получил в Принстоне.

 — Юриста? — удивилась Санни. — Ты не говорил…

 — А ты не спрашивала. — Он метнул на нее выразительный взгляд и тут же перевел глаза на ее отца. — Заниматься физикой я начал в виде хобби.

 — Необычное хобби, — заметил Уильям.

 — Да. — Джейкоб улыбнулся. — Такое же необычное, как выращивание лекарственных трав.

 Уильям невольно рассмеялся.

 — Ну а путешествия во времени…

 — Уилл, дай ему передохнуть! — перебила мужа Каролина. — Допросишь его попозже. Твоему сыну нужно сменить подгузник.

 — А! Сейчас как раз моя очередь.

 Уильям опустил длинные ноги на пол, подошел к Джейкобу и сразу растаял, увидев, как сынишка тянет к нему пухленькие ручки.

 — Где мой малыш? А вы пока пейте чай, — обратился он к Джейкобу. — О ваших… изысканиях поговорим попозже.

 — Я с тобой! — Санни рывком поднялась с пола. — Покажешь все игрушки, которые ты купил Сэму за последний месяц.

 — Ты еще не видела поезд… — говорил Уильям, когда они выходили из гостиной.

 — Уилл любит притворяться, будто покупает игрушки исключительно для Сэма. — Каролина встала и подлила Джейкобу чаю. — Надеюсь, вы не очень рассердились?

 — На что?

 — На испанскую инквизицию. — Каролина устроилась на подлокотнике кресла. Она напомнила ему Санни. — Хотя… по сравнению с Кэлом вы еще легко отделались.

 — Видимо, Кэл прошел все испытания с честью.

 — Мы все очень его любим. Уилл с радостью сделал бы его партнером в компании, но Кэл хочет только одного — летать. Впрочем, вы лучше меня знаете своего брата!

 — Он никогда не хотел заниматься ничем другим.

 — Я заметила. Либби у нас такая же. С самого детства знала, чего хочет. С Санни немного сложнее. Иногда мне кажется, что ей, с ее умом и талантом, ничего другого просто не оставалось… Надеюсь, вы меня понимаете. — Заметив его вопросительный взгляд, она решительно сменила тему: — Значит, сначала юриспруденция в Принстоне, а потом — астрофизика. Какой разброс!

 А между юриспруденцией и астрофизикой был еще краткий период увлечения боксом… Джейкоб пожал плечами:

 — Иногда не сразу понимаешь, чего тебе хочется по-настоящему.

 — Но всему, чем занимаешься, отдаешься всей душой? Знаю. Наша Санни такая.

 Джейкоб подумал, что Каролина тоньше и хитрее мужа.

 — Такой замечательной девушки я в жизни не встречал.

 Каролина подумала: он по уши влюблен в нее. Но почему-то не очень счастлив.

 — Санни похожа на пестрый, многоцветный гобелен, сотканный из нитей разной толщины. Некоторые нити невероятно толстые и прочные. Другие — очень тонкие и пластичные. А есть особые стеклянные волокна, очень хрупкие. Сочетание дает изумительный результат… Но ее, как всякое произведение искусства, нужно любить, ею нужно восхищаться. — Каролина всплеснула руками. — Санни ужасно разозлится, если узнает, какого я о ней мнения!

 Джейкоб невольно покосился на пестрый гобелен, висящий на стене.

 — Пожалуй, она не согласится с тем, что в ней есть хрупкость.

 — Да. — Каролину охватило сожаление — и вместе с тем облегчение. Значит, он успел заглянуть в душу ее младшей дочери и хорошо ее понимает. — Наверное, я покажусь вам старомодной, но мы с Уиллом очень хотим, чтобы наша дочь была счастлива.

 — Вы ничуть не старомодны… — Джейкоб вспомнил, как мама в тех же примерно выражениях говорила ему про Кэла, провожая его в полет.

 Вздохнув, Каролина проследила за его взглядом:

 — Одна из моих ранних работ. Я плела его, когда была беременна Санни. Тогда почти все свои работы я продавала или меняла на продукты, а эту почему-то решила оставить.

 — Он очень красивый!

 Повинуясь внезапному порыву, Каролина подошла к гобелену, сняла его со стены и ласково погладила. Она вспоминала, как сидела у ручного станка, отбирала разноцветные нити, смешивала их… Уилл копался в саду, Либби спала на одеяле, расстеленном на траве, а в ней шевелился ребенок. Прошло много времени, но воспоминания по-прежнему вызывали в ней радость.

 — Мне бы хотелось, чтобы он был у вас.

 Если бы она подарила ему картину Рембрандта или, скажем, Джорджии О'Кифф, он бы и то удивился не больше.

 — Я не могу его взять!

 — Почему?

 — Он бесценен.

 Каролина только рассмеялась:

 — Цены на мои работы назначает агент по продажам. А мне смешно… И становится как-то не по себе, если я представляю, что, скажем, этот гобелен окажется в конце концов за стеклом — в витрине музея или художественной галереи. — Каролина скатала гобелен в трубку. — Мне будет гораздо приятнее, если мои творения станут радовать глаз моих родных. — Она вручила гобелен ошарашенному Джейкобу. — Моя дочь замужем за вашим братом. Значит, мы — родня.

 Ему не хотелось проникаться к Стоунам родственными чувствами. Гораздо спокойнее по-прежнему злиться на них, а Каролину с Уильямом считать историческими, легендарными фигурами. И все же, неожиданно для себя, он ощутил радость, когда взял из рук Каролины подарок.

 — Спасибо!

 

 Детская была выкрашена в светло-зеленые тона. На старинной кованой детской кроватке лежало шерстяное одеяльце нежных, пастельных оттенков. Каролина и его соткала вручную. Комната была завалена игрушками — до многих Сэм дорастет лишь через несколько лет. Правда, мягкие игрушки любят даже малыши. Здесь их были сотни — от громадных слонов до традиционных плюшевых мишек.

 Взяв игрушечного мишку, Санни смотрела, как отец укладывает Сэма на пеленальныи столик.

 — Какое умилительное зрелище!

 — Ты, наверное, уже забыла, как я наказывал тебя, когда ты дерзила, — ласково проговорил Уилл, снимая с малыша комбинезон.

 — Я уже большая, и ты не заставишь меня сидеть на стуле, пока я не попрошу прощения!

 Отец подозрительно покосился на младшую дочь:

 — А вот попробуем — и увидишь!

 — Папа! — Вздохнув, Санни отложила мишку. — С тех пор как мне исполнилось тринадцать, ты подвергаешь допросу с пристрастием каждого парня, которого я привожу к вам в дом!

 — Мне небезразлично, с кем встречается моя дочь. Я не совершаю никакого преступления!

 — Дело не в том, что ты задаешь вопросы. Дело в том, как ты это делаешь.

 Уилл снял с Сэма подгузник. Малыш гулил и сучил ножками. Уилл припудрил нежные складочки. Какой он сладкий!

 — Ты мне больше нравилась, когда была вот такая.

 — Круто! — Санни подошла к отцу и положила руку ему на плечо. Даже восставая против отца, она все равно его обожала. — Представляю, как ты будешь допрашивать девочек Сэма — он ведь тоже скоро вырастет и будет знакомить вас со своими подружками!

 — Конечно. Я не сексист. — Уилл криво улыбнулся. — Надеюсь, ты не собираешься пудрить мне мозги и уверять, будто, проведя немного дней с Джеем-Ти в хижине, вы остались в чисто платонических отношениях?

 — Нет. Не собираюсь.

 — Вот и мне так показалось. — Уильям ловко надел на сынишку чистый подгузник. Как легко с детьми, когда заботишься только о чистых подгузниках да о зубках! — Санни, ты ведь знаешь его всего несколько недель!

 Санни усмехнулась про себя.

 — Значит, твои взгляды на свободную любовь изменились?

 — Сексуальная революция давно закончилась. — Уильям надел на Сэма комбинезон. — По нескольким вполне веским причинам.

 Она предостерегающе подняла руку:

 — Прежде чем начнешь их перечислять, позволь сказать, что я с тобой согласна.

 Уильям глубоко вздохнул. Санни любит поспорить, но во всем предпочитает честность.

 — Приятно, что мы с тобой хоть в чем-то нашли общий язык.

 — Считаю ли я, что беспорядочные связи аморальны, неправильны и глупы со всех точек зрения? Да. Я против беспорядочности в связях.

 — Мне уже гораздо легче! — Глазки у Сэма слипались; Уильям осторожно уложил сына в кроватку и завел музыкальную карусель с мягкими зверюшками.

 — Я бы не сказала, что я девственница.

 Уилл поморщился и вздохнул, хоть и неприятно было чувствовать себя старым ханжой.

 — Ну да… я так и понял.

 — Хочешь, чтобы я сидела на стуле, пока не извинюсь?

 Уильям криво улыбнулся:

 — Уже поздно. Не подумай, Санбим, что я не доверяю тебе, не полагаюсь на твой здравый смысл…

 Санни не умела долго сердиться. Она подбежала к отцу и расцеловала его в обе щеки.

 — Знаю, знаю… ты лучше разбираешься в людях.

 — Естественно. — Улыбнувшись, он хлопнул ее по мягкому месту. — Вот одно из немногих преимуществ сорокалетних.

 — Тебе сорок лет? Ни за что не поверю! — Ей с трудом удалось не рассмеяться. — Папа, давай я лучше сразу признаюсь. Он у меня не первый!

 — Неужели ты была с этим Карлом Ломминсом, похожим на хорька?

 Сани отмахнулась:

 — Плохо же ты обо мне думаешь! А сейчас не перебивай — мне нужно сказать тебе что-то важное. Если я соглашалась на близкие отношения, то только с тем, кто мне нравился. Я считала, что нас связывают взаимное уважение и взаимные обязательства. Этому меня научили вы — ты и мама.

 — Хочешь сказать, мне не нужно беспокоиться по поводу твоих отношений с Джеем-Ти?

 — Нет, я не прошу тебя не беспокоиться. Но я не могу сказать, что Джей-Ти мне нравится.

 — Тогда почему…

 — Я в него влюблена.

 Уильям посмотрел дочери в глаза. Если мужчина на всю жизнь сохраняет глубокое чувство к одной избраннице, он умеет распознать все признаки влюбленности. Пора смириться с тем, что те же признаки заметны и на лице дочери — с той секунды, как он увидел ее на пороге.

 — Ну и что?

 — Что? — вызывающе спросила она.

 — Что ты намерена делать?

 — Я намерена выйти за него замуж. — Собственные слова удивили Санни — она даже рассмеялась. Вот, оказывается, до чего все просто! — Он еще ничего не знает, потому что я сама только что разобралась в себе. Когда он соберется возвращаться на Восток, я поеду с ним.

 — А если он против?

 Подбородок Санни взлетел вверх.

 — Пусть привыкает!

 — По-моему, трудность в том, что ты слишком похожа на меня.

 Она обняла отца за шею:

 — Плохо, что придется жить так далеко от вас. Но он — именно тот, кто мне нужен.

 — Если он сделает тебя счастливой — да, конечно. — Уильям отстранил дочь. — Пусть только попробует не оправдать наше доверие!

 — А я не оставлю ему другого выхода.