• Следствие ведет Ева Даллас, #52

Глава одиннадцатая

 Еву разбудил резкий и настойчивый сигнал рации.

 — Какого черта?.. — пробормотал в темноте Рорк и скомандовал включить свет на десять процентов.

 — Бакстер, — прошипела Ева, взглянув на экран. — Выключить видео, — приказала она. — Даллас слушает. В твоих же интересах, чтобы это было нечто стоящее.

 — Простите, лейтенант. Мы с Трухартом были на дежурстве и получили срочный вызов.

 — Черт побери, я и так догадалась, что ты звонишь в полпятого утра не для того, чтобы поболтать о футболе!

 — Нет, не о футболе. Кстати, а какой там у наших счет?

 — Бакстер, ты что, хочешь ближайшие полгода заполнять отчеты за весь отдел?

 — Не то чтобы очень. Мы получили вызов, — повторил он, — но я практически уверен, что это ваш клиент.

 — Кто такой?

 — Джонас Бартелл Вайманн.

 — С чего ты взял, что он мой клиент, если я понятия не имею, кто это?

 — Убитому шестьдесят восемь. Лет десять назад был председателем Совета экономических консультантов, также служил главным экономистом Департамента труда. Ворочал крупными суммами, да и сам богатей. Учился в Йельском — на одном курсе с сенатором Мирой.

 — Вот черт… Время смерти определили?

 — Труп отправили Моррису. Бедолагу били по лицу и гениталиям. Насиловали. Повесили на люстре обнаженным — как первую жертву. На шее распечатанный на принтере плакат.

 — «Правосудие свершилось»?

 — Да.

 — Адрес?

 — Практически ваш сосед.

 Бакстер назвал адрес в двух кварталах от Евиного дома.

 — Выезжаю. Сэкономь мне время — позвони Пибоди. Место преступления оцепили?

 — Естественно. Мы вас дождемся.

 Ева нажала на отбой, и Рорк, который уже успел встать, протянул ей кружку кофе.

 — Спасибо. Черт… Мне нужно принять душ и ехать.

 — Душ примем вместе. Я еду с тобой. Все равно не усну, — добавил он, прежде чем она успела возразить. — К тому же я его знал.

 Глотая на ходу кофе, Ева направилась в душ.

 — Откуда?

 — Просто знакомый. Отношения у нас были не самые дружеские, но одно могу сказать точно: в вопросах экономики он гений.

 Рорк даже не вздохнул — только слегка поморщился, — когда Ева врубила душ на полную мощность и установила температуру на сто два градуса[6]. В конце концов, сам предложил принять душ вместе.

 — Естественно, он знал сенатора Миру. Теперь у нас их двое. Две важные шишки из Йельского. А если моя теория верна, еще и два серийных насильника. Но… — Ева откинула с лица мокрые волосы. — Возможно, я ошибаюсь и мы имеем дело с парой психопаток, которым нравится пытать и убивать важных шишек.

 Ева выскочила из душа. Мысли у нее в голове вертелись так же быстро, как воздух в сушильной кабине. Она отмела их в сторону. Лучше сохранять свежий взгляд и не строить новых теорий. Просто смотреть, наблюдать, собирать данные и улики.

 Они оделись. Когда Ева присела на кровать, чтобы натянуть ботинки, Рорк подал ей блюдце, на котором лежала лепешка с омлетом внутри.

 — Поешь. Вайманн уже никуда не денется, а ехать нам всего пару минут.

 Чтобы не тратить время на споры, Ева откусила и нахмурилась.

 — Тут не только омлет.

 — Разве? — Рорк с невинной улыбкой откусил от своей лепешки. — Похоже, ты права.

 Ева все равно доела лепешку, влила в себя еще кофе.

 — Мне нужно кое-что забрать из кабинета.

 Чтобы сэкономить время, они спустились в кабинет на лифте, а оттуда — по лестнице. Рорк удаленно вызвал Евину машину, и она уже стояла перед домом со включенным отоплением.

 Ева пустила Рорка за руль, а сама по дороге собрала досье на убитого.

 — Два брака, два развода, сейчас не женат. Трое детей, пятеро внуков. Куча званий и титулов. Окончил Йельский с отличием. Продолжил обучение сначала там же, потом в Колумбийском университете и в Оксфорде. Как приглашенный лектор выступал в Йельском и Колумбийском. Написал пару книг по экономике и кучу научных работ. Состоял консультантом при двух президентах подряд — в то же самое время, когда сенатор Мира заседал в конгрессе. Еще бы им друг друга не знать!

 Прежде чем Ева успела закончить сбор данных, Рорк затормозил перед трехэтажным домом. Там уже стояла пара патрульных машин, а также стильная тачка Бакстера. На ведущей к дому дорожке скучали два полицейских в теплой зимней форме, грея руки в перчатках о кружки с кофе. Один из них обратился к Еве:

 — Лейтенант, детективы в доме. Велели не начинать опрос соседей, пока вы сами не распорядитесь.

 — Не начинайте — хочу сперва как следует осмотреться. Кто первым прибыл на место преступления?

 — Мы. Патрулировали улицы, а в три сорок две диспетчер отправил нас сюда. Через пару минут прибыли на место. Вызов поступил от внука убитого.

 — Внук тоже живет здесь?

 — Нет, но у него есть ключи и коды. Говорит, что иногда тут ночует.

 — Ясно. Оставайтесь на месте.

 Должно быть, стоявший у дверей коп увидел, как они поднимаются по ступенькам, потому что сам им открыл.

 — Лейтенант, — произнес он и отступил в сторону.

 Тело Вайманна все еще висело в прихожей. Оно слегка покачивалось на веревке, привязанной к сложной конструкции из разноцветных витых трубок, которая служила здесь люстрой. Глаза вылезли из орбит, лицо опухло и покрыто синяками, на шее, туловище и ногах — узкие полоски засохшей крови.

 Бакстер стоял рядом с Евой, глядя вверх.

 — Ваш клиент.

 — Да уж.

 — Мой юный друг, свежеиспеченный детектив Трухарт, да и сам я хотели бы поучаствовать в расследовании.

 — Угу. А где внук?

 — Джонас Вайманн-Бейкер. Отправили его на кухню вместе с патрульной и домашним роботом. У него шок.

 — Вы с ним говорили?

 — Нет. Патрульные, которые прибыли первыми, уже задали ему основные вопросы. Мы с одного взгляда поняли, что это ваш клиент, поэтому выставили оцепление, отправили свидетеля на кухню и сразу связались с вами.

 — Лейтенант, Пибоди уже едет, — доложил Трухарт.

 — Так, давай заизолируемся и снимем его, — сказала Ева Рорку. — Где та фиговина, которая опускает эту фиговину?

 Рорк отыскал кнопку и по знаку Евы опустил люстру вместе с грузом.

 — Детектив Трухарт, установите личность убитого.

 Она встала на колени рядом с Трухартом и достала прибор для определения времени смерти. Рорк с Бакстером тем временем вели светскую беседу.

 — Время смерти — три часа одиннадцать минут. Служба девять-один-один прибыла примерно через полчаса, но убитый не дождался. На лице кровоподтеки. Челюсть, похоже, сломана. На запястьях следы от веревки. Кроме того, кровоподтеки на гениталиях. Имеются признаки анального изнасилования. Все повреждения аналогичны повреждениям на теле Эдварда Миры. Оберните ему руки пленкой, — распорядилась она. — Плакат и веревку упакуйте и отправьте в лабораторию.

 — Лейтенант, личность установлена. Джонас Бартелл Вайманн, проживал по этому адресу.

 Ева надела очки-микроскопы и придвинулась ближе.

 — Нос ему тоже разбили — похоже, резиновой дубинкой. Что камеры наблюдения?

 — Жесткий диск и записи отсутствуют, — ответил Бакстер. — Признаков взлома нет. От свидетеля патрульные добились только одного: он не мог дозвониться до деда целый вечер.

 — Давайте с ним поговорим. — Ева встала, переглянулась с Бакстером. — Трухарт, за мной. Бакстер, вызови чистильщиков и бригаду из морга. Посмотрим, что скажет Моррис. Позвони электронщикам — пусть проверят всю технику.

 — М-м… — промычал Трухарт, идя вслед за Евой.

 — Выкладывайте, детектив.

 — Мы с Бакстером обыскали дом. Никаких признаков борьбы. Ни одна из постелей не смята. На кухне два домашних робота, но поскольку мы поняли, что расследование будете вести вы, то не стали выводить их из спящего режима.

 — До них мы еще доберемся. Ну и хоромы!

 — Так точно. Ах да… — Трухарт откашлялся. — В шкафу главной спальни обнаружили секс-робота.

 — М-да? А откуда вы узнали, что это секс-робот?

 Трухарт залился краской, что ему очень шло.

 — Ну, понимаете, Бакстер сказал, что уже видел такую модель, и она создана именно с этой целью.

 — Угу, — ответила Ева.

 Кухня была оформлена в сверкающе-серебристом и глянцево-черном цвете. У Евы зарябило в глазах.

 За квадратным стеклянным столиком на серебристом возвышении сидел человек. Голова его была опущена на руки, рядом стояла кружка с каким-то напитком. Когда он поднял голову, Ева увидела неправдоподобно красивое лицо, поэтично бледное от потрясения и горя. И очень молодое, отметила она про себя. Едва ли он совершеннолетний.

 — Вы здесь главная?

 Его голос напоминал звон колокола — глубокий, ясный, звучный.

 — Лейтенант Даллас. Да, я здесь главная. А это детектив Трухарт. Сожалею о вашей потере, мистер Бейкер.

 — Не понимаю… ничего не понимаю… дедушка… его убили… ничего не понимаю…

 Ева бросила взгляд на патрульную, чтобы та испарилась, и села напротив Бейкера. Еще один взгляд, на этот раз на Трухарта, и новоиспеченный детектив послушно опустился на стул.

 — В такие минуты всегда тяжело. Почему бы для начала вам не объяснить, как вы здесь оказались? Вы ведь не живете с дедом.

 — Нет, сейчас нет. Жил какое-то время, когда только начал работать. Теперь гощу у него иногда. Дед ведь почти все время один.

 — Когда вы приехали?

 — Было уже поздно — скорее даже рано. Полчетвертого, кажется.

 — Вы всегда приезжаете так рано?

 — Нет. Просто дед не пришел на премьеру, а ведь он всегда… Я подумал, что он забыл или совсем закрутился. Даже обиделся немного. Это ведь моя первая…

 Он умолк и поднес пальцы к глазам — золотисто-карим и покрасневшим от слез.

 — «Как прикажете», — произнес Трухарт.

 Бейкер уронил руки на колени и посмотрел на него.

 — В прессе много писали о спектакле, — продолжил Трухарт. — Джонас В. Бейкер, исполнитель главной роли. До меня только теперь дошло. Я собирался сводить туда свою девушку. Вчера как раз была премьера, если не ошибаюсь?

 — Да, первое представление. Это музыкальная комедия, — пояснил Бейкер Еве. — Я играю главную мужскую роль. Моя первая крупная роль. Мать сейчас в Австралии, а отец… да он бы так и так не пришел, даже если бы не был за границей. А вот бабушка с дедушкой приходят всегда.

 — Бабушка с дедушкой? — переспросила Ева.

 — Они давно в разводе, но ради моих спектаклей объявляют перемирие. Вчера бабушка не смогла вылететь из Чикаго. Отменили рейс — их там совсем замело. Обычно во время премьеры они оба сидят в зале. Центральные места в первом ряду. Дедушка встал на мою сторону, когда я выбрал театр, а не право, медицину, политику или еще какую-нибудь специальность, которая устроила бы родителей. Он поддерживал меня, помогал, пригласил пожить у себя, когда я только начинал.

 Бейкер взял стоящую перед ним чашку, тут же поставил на место и отодвинул подальше.

 — Дед ни разу не пропустил ни одной премьеры с моим участием, поэтому, когда он не пришел, я решил, что он просто опаздывает. В тот момент было не до того — думал только о работе, только о спектакле.

 — Должно быть, вы расстроились, что его нет рядом, — вставил Трухарт. — Это же для вас такое большое событие!

 — Самое большое в жизни.

 — Наверное, у вас даже не было времени попытаться ему позвонить.

 — Я звонил. Оставил пару видеосообщений. Последнее послал во время антракта. Довольно сердитое. Боже мой… Когда спектакль кончился, нас шесть раз вызывали на поклон и аплодировали стоя. А я все продолжал дуться!..

 — Вы просто надеялись разделить свой триумф с дедушкой, — заметил Трухарт.

 — В зале сидела моя девушка, но… мне нужен был именно он. Я мечтал показать деду, что его поддержка и вера в меня не пропали впустую.

 — Вам хотелось, чтобы он вами гордился.

 — Очень хотелось. Поэтому, когда он не пришел, не позвонил, даже сообщения не оставил, я подумал: «Ну и бог с ним» — и отправился праздновать. Пил шампанское, купался в лучах славы, особенно когда пошли первые рецензии. «Суперзвезда супермюзикла» — это про меня. «Синтетический актер, король сцены». Мы все просто парили, расходиться не хотелось. Решили пойти куда-нибудь перекусить, но я не мог избавиться от мысли о деде. Поэтому сказал остальным, что отлучусь ненадолго и присоединюсь к ним позже. — Бейкер перевел дыхание. — Было уже почти три. Я начал волноваться. Со мной был педагог по вокалу, моя девушка, бывшая девушка, актеры, с которыми я работал еще до Бродвея, друзья по Джульярдской школе[7] — в общем, все-все. А самый важный человек не пришел. Меня постоянно мучила мысль: «Почему же он не пришел?» И наконец я понял — бросил обижаться и понял: что-то случилось. Возможно, дед заболел или сломал ногу. Я приехал сюда, ожидая найти его в постели с температурой или на полу без сознания, хотя для своего возраста дед в отличной форме. Потом я открыл дверь и… Боже мой… Боже мой…

 Бейкер крепко обхватил себя руками и начал покачиваться из стороны в сторону. По лицу у него струились слезы. Ева выждала минуту, прежде чем к нему обратиться.

 — Мистер Бейкер…

 — Джонас. Просто Джонас. Меня назвали в честь дедушки.

 — Джонас, дверь была заперта?

 — Заперта?.. Ах да. Я знаю код, и у меня есть ключ-карта. Я вошел и увидел его. Подумал: «Это неправда. Не может быть правдой». Стал звать его по имени…

 Дыхание у юноши перехватило, голос дрогнул.

 — Ничего, Джонас. — Тон Трухарта был ласков, как заботливое прикосновение матери. — Не спешите. Дайте себе время.

 — Понимаете… Я не знал, что делать. Стоял столбом целую вечность и повторял, что это неправда. Потом опустил взгляд и увидел у себя в руке телефон. Даже не помню, как достал его из кармана. Набрал девять-один-один. Диспетчер повторял, чтобы я не волновался, дышал глубоко, говорил, что помощь на подходе. Потом приехала полиция. Все происходило как в замедленной съемке и в то же время очень быстро. Не понимаю, как такое возможно. Я даже не знал, чем ему помочь. А он всегда приходил мне на помощь…

 — Вы все сделали правильно, — заверил Трухарт.

 — Кто-то лишил его жизни. И лишил достоинства. Почему?

 — Моя обязанность это выяснить. — Если Трухарт вел диалог размеренно, то Ева задавала вопросы быстро и коротко. — Когда вы говорили с дедом в последний раз?

 — Вчера днем. Позвонил сказать, что билет ждет его в кассе, и сразу понял: он чем-то расстроен. Его старого друга Эдварда Миру убили. Подробностей дед не знал, но… — И без того бледное лицо Бейкера совсем побелело. — Господи… Сначала сенатор Мира, потом дедушка… Их убил один человек?

 — Вы знали сенатора Миру?

 — Конечно. Они с дедом дружат с колледжа. Мисс…

 — Лейтенант. Лейтенант Даллас.

 — Лейтенант, их правда убил один и тот же человек?

 — Мы рассматриваем все возможные версии. — Ева немного помедлила. Бейкер невиновен. А если виновен, то и так все знает. — Между убийствами достаточно много сходства, поэтому я считаю, что это дело рук одного и того же лица или нескольких лиц.

 — Но это просто… уму непостижимо!

 — Тем не менее. В разговоре с вами дед высказывал какие-нибудь мысли по поводу убийства сенатора?

 — Сам я весь ушел в репетиции, за новостями не следил и впервые услышал от деда. Он сказал, что сенатора Миру похитили и убили. Дед был потрясен — как я уже говорил, они дружили с юности. Я даже не вспомнил об этом разговоре, когда он не явился на премьеру. Мне и в голову не пришло, что он, быть может, оплакивает друга. Если бы я хотя бы на минуту забыл о себе и подумал о нем, то вспомнил бы и оставил его в покое. Но тогда я не пришел бы сюда ночью. Даже не знаю, что хуже.

 — Сделанного не воротишь. А так как вы все-таки пришли, мы сможем начать расследование немедленно. Вы знаете кого-нибудь, кто мог затаить злобу на вашего деда? Или на них обоих?

 — Пожалуй, нет. — Джонас откинулся на спинку стула, потер щеки, так что они слегка порозовели. — Они оба занимались политикой, а политики легко наживают врагов. Черт, а кто их не наживает? Не всем нравились дедушкины взгляды на экономику, но кто же станет из-за этого убивать? Взгляды сенатора Миры тоже устраивали не каждого. Я и сам не питал к нему особой симпатии…

 — Вы его недолюбливали?

 — Не могу сказать, что недолюбливал, просто считал его надутым мерзавцем… Я должен сообщить маме. Господи… и бабушке… — Он снова уронил голову на руки. — И брату… Моя сводная сестра сейчас в Австралии вместе с матерью, а Гэвин здесь, учится на юридическом.

 — В Йельском?

 Джонас слабо улыбнулся.

 — Да, такова семейная традиция. Я пошел против течения — поступил в Джульярдскую школу и ни разу не пожалел. Нужно всем им сообщить. А еще дяде — маминому брату. Что же я им скажу?..

 — Если хотите, могу им сообщить.

 — Хочу, очень хочу, но я должен сделать это сам. Нехорошо будет, если они услышат от постороннего. Они ведь не увидят дедушку в таком состоянии? Мне бы не хотелось, чтобы они увидели то, что видел я.

 — Не беспокойтесь. Медицинский эксперт обо всем позаботится и вернет ему достоинство. Обратитесь в морг к доктору Моррису. Он скажет, когда можно навестить вашего дедушку и распорядиться насчет похорон.

 — Хорошо. — Измученные глаза Джонаса впились в Еву. — Я хочу сказать им — сказать себе, — что вы найдете тех, кто его убил, и засадите их за решетку. Так ведь и будет?

 — Не сомневайтесь. Найти убийцу — моя работа, а к своей работе я отношусь серьезно.

 — Хороший ответ.

 — Мне нужно задать вам еще несколько вопросов, а затем можете позвонить родным.

 Выйдя из кухни, Ева вполголоса сказала Трухарту:

 — Ты все сделал правильно — помог ему успокоиться. Это требует большого такта и проницательности.

 — Я его узнал. Про спектакль много писали. Я видел Джонаса на афишах, хотя и не помнил, что вчера была премьера. Должно быть, он хороший актер…

 — Джонас в самом конце списка. Если это игра, он заслуживает «Оскара».

 — На Бродвее дают не «Оскар», а «Тони».

 — «Как прикажете», — ответила Ева, вызвав у Трухарта улыбку.

 Пибоди она нашла с Бакстером. Бригада из морга как раз выносила тело, а чистильщики уже рассыпались по прихожей.

 — Внук ни при чем, — сразу объявила Ева. — И все равно надо удостовериться. Трухарт, проверь список имен, которые назвал Джонас — с кем он был до трех ночи, а также на момент похищения и смерти сенатора. Просто на всякий случай — чтобы окончательно его вычеркнуть.

 — Я привезла с собой Макнаба, — сообщила Пибоди. — Они с Рорком занимаются электроникой. Рорк уже проверил парадный вход. Никаких признаков взлома. По его мнению, тот, кто привез сюда Вайманна, воспользовался кодом и ключом.

 — У них был ключ самого Вайманна.

 — Мы прошлись по дому, — продолжил Бакстер. — Никаких признаков, что убитого связывали или били здесь.

 — Может, замели следы? — Ева огляделась по сторонам, сунула руки в карманы. — Хотя скорее Вайманна отвезли туда же, куда и сенатора. У них есть специальное место для пыток. Нужно выяснить, когда забрали Вайманна и откуда. Почему, понятно и так. Мотив тот же, что и в случае с сенатором.

 — А именно? — спросил Бакстер.

 — Секс. Все сводится к сексу. По крайней мере, одна из убийц — женщина. Еще одна зацепка — Йельский университет. Оба убитых учились в Йельском. Оба приезжали туда с лекциями и на встречи выпускников. Оба занимались политикой.

 — Секс и политика, — произнес Бакстер. — Обычная связка.

 — А совпадения — фигня.

 — Если хотите сказать, что совпадений не бывает, полностью согласен.

 — Две подозреваемые и свидетельница, обеспечивающая алиби третьей, тоже связаны с Йельским.

 Глаза Бакстера мрачно блеснули.

 — Совпадение — фигня!

 — О да. Двое богатых успешных людей. — Ева принялась мерить шагами комнату, рассуждая вслух. — Оба окончили Йельский, оба занимались политикой — в разных сферах, но оба стремились к власти. Первый убитый менял любовниц как перчатки.

 — Вот бы мне так в его возрасте!

 Ева бросила на Бакстера испепеляющий взгляд.

 — Нужно проверить, какие достижения в этой области у второго.

 — В спальне у него очень сексуальный секс-робот.

 — Мне уже рассказывали.

 — Сексуальный секс-робот сообщает, что в последний раз им пользовались тридцать два часа назад, — доложил спускающийся по лестнице Рорк. — Макнаб отвезет электронику в отдел. В ящике стола в кабинете хранится запасной мобильник. Им никогда не пользовались.

 — А тот, которым пользовался Вайманн, исчез. Даже если на нем что-то есть, он все равно у преступников. Бакстер, вы с Трухартом займетесь профессиональными контактами убитого. Разведайте обстановку, проверьте алиби. Разыщите любовниц, если таковые имеются.

 — Без проблем.

 — Я пошлю вам имена и фотографии любовниц первого убитого. Посмотрим, не вспомнит ли их кто-нибудь из подчиненных второго. Пибоди, передай Макнабу, что мне нужен каждый байт с каждого устройства из этого дома и офиса сенатора. Все, что совпадает, исследовать в первую очередь. Это месть. Что сделали наши жертвы, еще и вдвоем, чтобы заслужить такую смерть? Скажи Макнабу прямо сейчас, и поехали в морг.

 — Что хуже: завтрак после морга или морг после завтрака? — задумчиво произнесла Пибоди, поднимаясь по лестнице. — Скоро узнаем!

 — Профессиональные контакты, — повторила Ева. — Проверка алиби.

 — Лейтенант, сейчас пять утра, — напомнил Бакстер.

 — Мы ведь не спим, — заметила Ева. — Почему бы и подозреваемым в убийстве не встать пораньше? Вперед!

 — Сегодня мы с тобой будем пользоваться особой любовью, Трухарт.

 — А мне будут какие-нибудь приказы, лейтенант? — спросил Рорк, когда Бакстер с Трухартом направились к выходу.

 — Поезжай домой и купи очередной кусок Солнечной системы.

 — Значит, впереди обычный рабочий день. — Рорк поглядел, как чистильщица в белом костюме упаковывает веревку. — У тебя тоже.

 Он взял Еву под локоть и отвел немного в сторону.

 — Думаешь, эти двое были партнерами в какой-то грязной секс-игре? Соучастниками изнасилования?

 — Я пока ничего не думаю, но версию эту проработаю. Внук Вайманна сказал, что убийцы лишили его деда жизни и достоинства. И он чертовски прав. Сенатора с Вайманном не зря унизили, как не зря пытали и убили. По-моему, это месть. Только за что? Кого унизили эти двое?

 — Что за преступление надо было совершить, чтобы кто-то счел такую смерть правосудием?

 — Старые добрые приятели… Какие тайны их связывали? За всем этим кроется что-то… да, грязное. Я по-прежнему уверена, что это секс. Подбросить тебя до дома?

 — Сам доберусь, спасибо. Береги себя, — вполголоса произнес Рорк. — Не только моего копа, но и ту девочку, которая до сих пор живет в тебе.

 — За меня не беспокойся.

 Рорк прижал руки к ее щекам и крепко поцеловал, прежде чем она успела его остановить.

 — Не строй из себя недотрогу. Я позвоню, — добавил он, направляясь к выходу.

 Ева перевела дыхание и обернулась — как раз вовремя, чтобы заметить, как ближайшая чистильщица улыбается сквозь лицевой щиток.

 — Чего ухмыляетесь?

 — Просто представила, как мужчина с такой внешностью целует меня в губы. От такой мысли трудно не улыбнуться. — Чистильщица взяла образец крови с пола. — С нашей работенкой каждый приятный момент на счету.

 Пожалуй, подумала Ева. Сама она точно не нашла бы много поводов для улыбки, работая в морге.

 — Черт побери, Пибоди, хватит лапать Макнаба за тощую задницу! Живо ко мне, а то пойдешь в морг пешком.

 Ева уже открыла входную дверь, когда Пибоди сбежала по ступенькам.

 — Откуда ты знаешь, что я его лапала?

 — Я опытный детектив. — Ева глянула через плечо: чистильщица снова ухмылялась. — Еще один повод для улыбки?

 — Мне сегодня определенно везет!