• Следствие ведет Ева Даллас, #52

Глава пятнадцатая

 Ева собрала клининговую команду и тут же получила первые интересные сведения от «пенсионерки» Фрэнки.

 — Первым делом мы принялись за хозяйскую спальню. Она одна сойдет за целый дом — две ванных и куча всяких завитушек. Начали с ванных и гостиных. Сила предложила мне заняться детской, и я как раз собиралась приступить, как пришли вы и попросили ничего не трогать.

 — Ничего необычного не заметили?

 — В спальне — нет. Но когда вы велели подождать с уборкой, я сразу поняла, что что-то не так, и по пути сюда заглянула в комнату для гостей — в золотую. Это самая большая из гостевых спален, самая дальняя от хозяйской. Там все приготовлено.

 — К чему?

 Фрэнки слегка поджала губы.

 — Скажем так — к рандеву. Бутылка французского шампанского в серебряном ведерке — лед растаял, так что теперь она стоит в воде. Два дорогих бокала и клубника, залитая шоколадом — темным и белым. Хотя не знаю, можно ли считать белый настоящим шоколадом?

 — Не важно, — ответила Ева.

 — На подушке — роза. Раз уж я все равно сунула туда нос, то заглянула и в ящик прикроватного столика — в нем полно, так сказать, взрослых игрушек и прочих приспособлений. По-моему, мистер ждал кого-то в гости — не жену, — что, в общем-то, бывало и раньше.

 — Раньше?

 — С тех пор как мы здесь работаем, я дважды там убирала. Оба раза миссис отсутствовала, и комнатой явно пользовались. Кровать была расправлена, а я заправляю кровати достаточно долго, чтобы понять, чем в них занимались. Смятые простыни, ведерко из-подо льда, пустая бутылка, бокалы и так далее. Набор всегда один и тот же. В ванной принимали душ. В этот раз постелью и ванной не пользовались, но все приготовлено для шуров-муров.

 — Мама… — Сила покачала головой. — Ты сама у нас что-то с чем-то.

 — Сенатор Мира умер страшной смертью, а теперь и тот, другой. Я знаю — пока мы ждали, попросила Дару проверить по наладоннику, не убили ли еще кого. Ужасное несчастье, хотя я и не любила сенатора. Но нельзя же убивать человека только за то, что он мудак.

 Дара захихикала и тут же прикрыла рот рукой.

 — Извините.

 — Ничего. Миссис Трент, вы очень нам помогли. Еще что-нибудь заметили?

 Фрэнки втянула носом воздух, наморщила лоб.

 — Ну, не знаю, насколько это вам поможет… По-моему, мистер Бетц переоделся, когда приехал с работы. На кресле лежал смятый деловой костюм, под креслом стояли туфли. Тут никто не кладет вещи на место. Не могу сказать, что именно он надел, но мне кажется, дело было так: мистер Бетц вернулся домой, принял душ, переоделся в чистую одежду и приготовил гостевую спальню. Думает, если не приводит женщин в супружескую постель, это не считается. Прикрой рот, Дара, потому что я собираюсь сказать, что мужчина, который изменяет жене, последний мудак, однако надеюсь, его за это не убьют.

 Ева думала точно так же, поэтому спорить не стала.

 Она задала еще несколько вопросов — просто на всякий случай — и разрешила им уйти.

 В холл вошла Пибоди.

 — Позвонила жене. Постаралась ее не напугать. Сама она слишком увлечена своим утренним массажем, чтобы что-то заподозрить. К тому же тупа как пробка. Причем я бы на месте пробки на такое сравнение обиделась. Сказала, что «Фредди» присоединится к ней завтра или послезавтра. Говорит, ей нужно немного побыть одной. «Одной» — значит с целым штатом прислуги, личным ассистентом, двумя нянями и массажистом. Массажиста зовут Свен.

 — Если Бетца убьют, у нее будет полно времени, чтобы побыть одной. Фрэнки Трент говорит, Бетц водит подружек в гостевую спальню, когда жена в отъезде. Сейчас комната тоже приготовлена. Не использовалась, но приготовлена. — Ева дернула подбородком в сторону лестницы и направилась наверх. — За те полгода, которые они здесь работают, Фрэнки убирала там дважды, после того как Бетцу тоже якобы хотелось немного побыть одному.

 — Гадость какая! Почему нельзя хотя бы снять номер в отеле?

 — Так безопаснее. К тому же Бетц ленив. Женщина приходит, он поит ее вином и трахает. Она уходит, а он возвращается к себе в спальню и засыпает в собственной постели.

 — Как можно жить в доме, где столько красного? — Пибоди мрачно глянула на красный ковер под ногами. — И столько золотой тесьмы? Кстати, я случайно забрела в столовую. Все стены в зеркалах, потолок тоже. Как можно есть и смотреть на жующего себя? Не представляю, как…

 — Боже милостивый! — закричала, почти завизжала Ева.

 — Что? Что такое?

 Пибоди схватилась за оружие.

 — Там! Господи всемогущий! Они повсюду!

 Медленно, с опаской Пибоди повернулась, ожидая увидеть комнату, полную гигантских пауков. Волосатых, красноглазых пауков.

 И увидела комнату, битком набитую куклами. Младенцами, взрослыми, улыбающимися, плачущими. Куклами в балетных пачках и на пуантах и куклами в пеленках. Куклами в диадемах, мехах, национальных костюмах всех стран и народов. Куклами размером с ладонь и с двухлетнего малыша.

 Пибоди сама любила кукол — играла с ними в детстве и никогда не понимала того отвращения, которое питала к ним Ева. Но при виде этой кукольной орды она невольно отступила назад.

 — По-моему… лучше закрыть дверь.

 — А по-моему, ее нужно запереть на засов и забаррикадировать. Вон та, на коне… — Ева медленно указала пальцем. — Кажется, она моргнула.

 Пибоди осторожно покосилась на улыбающуюся куклу в розовой ковбойской шляпе.

 — Неправда! Ты просто меня пугаешь.

 — Ты же сама видела! Кем надо быть, чтобы завести целую комнату маленьких человечков с мертвыми глазами?

 — Даже знать не хочу.

 Медленно, очень медленно Пибоди протянула руку и захлопнула дверь.

 — Их там столько… — пробормотала Ева. — Если захотят, сумеют выбраться.

 — Прекрати! Прекрати сейчас же! — Пибоди заспешила вперед и убрала оружие, только когда отошла на почтительное расстояние. — Не говори больше ничего. Вообще ничего. Давай лучше думать о сексе и убийствах.

 Ева вошла в комнату для гостей, глянула через плечо — на всякий пожарный — и принялась за работу.

 — Фрэнки не ошиблась — Бетц ждал женщину. Неоткупоренная бутылка шампанского, два бокала, клубника, роза на постели…

 Она открыла ящик прикроватного столика.

 — Вибраторы на любой вкус. Смазки с разными запахами. Презервативы — тоже с разными запахами. Зажимы для сосков — со стразами.

 — Ай…

 — Некоторых возбуждает. Бархатные наручники. «Эротика», «Стойкий» и прочие таблетки. В том числе нелегальные. Сюда похитители не поднимались. Скрутили Бетца еще внизу — легко и быстро. Разряд в пах. В доме избивать не стали — этот урок они усвоили с первого раза. Обездвижить, вытащить на улицу, засунуть в машину. Бетц сам их впустил. Возможно, сразу договаривался на секс втроем, возможно, решил, что ему просто повезло. Или же его застали врасплох. В любом случае он открыл дверь, и его увезли.

 — Если Бетца похитили прошлым вечером, значит, Вайманн все еще был у них.

 — Угу, два по цене одного. — Еве вспомнилась большая уродливая люстра в холле. Сегодня вечером Бетца захотят к ней подвесить.

 — Судя по сценарию, его привезут сюда.

 — Если привезут, мы будем ждать. Предавать похищение огласке не станем. Ни разговоров, ни журналистов, ни ориентировок на розыск. А пока попытаемся выяснить, с кем у него была назначена встреча.

 Они направились в хозяйскую спальню, далеко обходя комнату с куклами. В дверь позвонили.

 — Я открою, — сказала Ева. — Наверное, электронщики.

 Пибоди остановилась как вкопанная.

 — Ты оставишь меня одну? Здесь? С ними?

 — Ты вооружена. Они, скорее всего, нет. Проверь столик, шкаф и ванную Бетца. Если он что-то прячет от жены, то именно там.

 Спустившись вниз, Ева взглянула на экран и увидела Макнаба в большой вязаной шапке с полосатыми ушками, а также, как ни удивительно, капитана электронного отдела и своего бывшего напарника. Фини стоял без шапки, засунув руки в карманы волшебного пальто, которое она ему подарила.

 Ева отключила замки и открыла дверь.

 — Не думала, что приедет сам большой начальник.

 — Нужно же иногда выбираться из кабинета, детка. К тому же третий вызов за три дня, так что заслужила. Что это за дверь такая?

 — Мегабезумная и супердикая, — сказал Макнаб.

 — Ну, это разве безумная? Наверху есть такая комната, что у Макнаба волосы закудрявятся.

 — Садомазо? — поинтересовался Фини.

 — Куклы. Целая тысяча.

 Фини присвистнул.

 — Больные, что тут скажешь? — Не вынимая рук из карманов, он поднял взгляд на золоченую люстру. — Тут его и повесят — прямо над прудом со странными плоскими рыбками. Охранная система хорошая. На остальных двух дверях никаких следов взлома?

 — Нет, да и тут вряд ли будут. Можете проверить, но мне все видится так…

 Пока Ева вводила их в курс дела, Макнаб проверил охранную систему на парадной двери.

 — Татуировки в паху и многочисленные любовницы… — Фини пожал плечами. — Это уже не секс-клуб, а клуб насильников какой-то. Если первых двух так отделали, значит, кто-то очень на них рассердился.

 — Фини, им посылают электрический разряд в пах, а потом насилуют не выходящей из моды раскаленной кочергой. По-моему, «рассердился» — слабо сказано.

 — Не поспоришь. Тут явно замешан секс, однако на месть брошенной женщины не похоже. Мы с Макнабом займемся электроникой. Если есть клуб, где-то должен быть устав или список членов.

 — В парадную дверь без кода никто не входил, — доложил Макнаб. — Сейчас проверю остальные двери и окна. Пибоди наверху?

 — Наверху. Только не смейте лапать друг друга за задницу. Как я уже говорила, Бетц ожидал в гости женщину, причем не в первый раз. Нужно исключить возможность взлома, однако я уверена, что он сам впустил ее. Или их. А значит, знал, по крайней мере, ту, которую собирался трахнуть, и беспокойства она у него не вызывала. Бетц слышал об Эдварде Мире — не мог не слышать, — но все равно не беспокоился.

 — Его же похитили? Вот и побеспокоится. Есть в доме кабинет? — спросил Фини. — С него и начну.

 — Уборщицы сказали, что кабинет на третьем. Сама я там еще не была. Сейчас проверю, как там Пибоди, и присоединюсь к тебе. Хочу взглянуть на его личную территорию.

 Пибоди стояла в гардеробе у Бетца.

 — Еще секс-игрушки, — доложила она. — В прикроватных столиках у обоих целые ящики этого добра. Видимо, причиндалы из гостевой спальни предназначены только для любовниц, не для жены.

 — Очень деликатно с его стороны.

 — В гардеробе — специальный компьютер. Вся одежда распределена по категориям. Я еще не закончила, но пока никаких признаков, что Бетц готовился к отъезду. Согласно отметке, он вынул из шкафа черные шелковые трусы, серые саржевые брюки, темно-синий кашемировый свитер с вырезом лодочкой, серые туфли и темно-синие кашемировые носки. По данным компьютера, все вещи достали вчера в восемнадцать часов шестнадцать минут. Еще нашла сейф с драгоценностями, но он заперт.

 — Фини с Макнабом разберутся.

 — Фини здесь?

 — Макнаб занимается дверями и окнами, Фини — кабинетом. Если тебе помощь не нужна, я тоже займусь кабинетом и другими комнатами, которые принадлежат только ему.

 — Не нужна. — Пибоди уперла руки в бедра и повернулась кругом. — Меня мучает чувство, что где-то должен быть тайник. Если Бетц занимается чем-то противозаконным, то не станет хранить улики в рабочем кабинете, так ведь? Зачем оставлять компромат там, где кто-нибудь любопытный может его обнаружить? Что же до спальни… Здесь достаточно трудно спрятать что-то от жены. Она же раньше была его любовницей, верно?

 — Верно.

 — Изменял со мной — изменишь и мне. По-моему, так. Наверняка жена время от времени роется в его вещах — просто для проверки. А если не роется, он все равно ее в этом подозревает. Куда она заглянет в первую очередь?

 — На его личную территорию, — согласилась Ева. Она нахмурилась и оглядела огромный, размером с комнату, гардероб. — Потайная панель в стене или в ящике? Люк в полу?

 — Пока ничего такого не обнаружила, но смотрю в оба.

 — Молодец.

 — Ту жуткую комнату с куклами я обыскивать не стану. — С решительным видом Пибоди рубанула рукой по воздуху. — Всему есть пределы.

 — Вряд ли Бетц играет в куклы. Это ее уголок.

 — Просто предупреждаю.

 — Я на третьем. Если понадобятся еще глаза и руки, вызову Бакстера с Трухартом.

 — Может, попросишь приехать Рорка? Если в комнате есть тайник, он его отыщет.

 — Оставим Рорка на крайний случай.

 Если в доме есть потайная панель, ящик, сейф, ниша, Рорк непременно отыщет, причем быстрее любого копа. Но нельзя же позвонить ему и попросить отменить очередную встречу мирового значения только потому, что у ее напарницы появилась догадка. Хорошая, но всего лишь догадка. Однако Ева, как и Пибоди, будет смотреть в оба.

 Кабинет Бетца оказался таким же помпезным, как остальной дом. Стол, должно быть, делали на заказ, потому что на твердой темной древесине были вырезаны вездесущие амуры. Столешницей служила черная мраморная плита со множеством серебристых завитков и вкраплений. Позади стола стояло похожее на трон кожаное кресло ярко-золотого цвета. От этого сочетания у Евы свело зубы. Если та дизайнерша, которую нанял Рорк, предложит что-нибудь хотя бы отдаленно похожее, она вышвырнет ее в окошко.

 Фини восседал на кожаном троне — помятый, морщинистый, как и всегда.

 — В этом уродливом столе два запирающихся ящика. Оба открыты.

 — М-да?

 — Похоже, в них кто-то рылся.

 Ева подошла ближе. Красный ковер под ногами был такой пышный, что ноги в нем почти увязали. Фини выдвинул два нижних ящика с кодовыми замками.

 — Бумаги?

 — Личные документы — в одном, рабочие — в другом. Расписки, страховки, счета за ремонт и так далее. Многие, в том числе ты, не доверяют технике и на всякий случай хранят бумажные копии.

 — Угу. — Ева перебирала содержимое ящика. — Либо Бетц очень неаккуратен, либо кто-то тут шарился. Интересно, что искал?

 — Не могу сказать, но в компьютере тоже копались. В девять двадцать выполнена полная проверка и поиск.

 — Примерно за час до того Бетц переоделся — готовился к свиданию. Женщина приходит, да не одна, а с подругой — их явно было две, а то и три. В него посылают разряд, возможно, избивают немного. У Вайманна в доме ничего такого мы не заметили, но я вернусь туда и еще раз проверю. Что им было нужно?

 Ева обошла кабинет кругом.

 — В доме на Спринг-стрит искать нечего, а в сенаторский пентхаус им не пробраться.

 — Вайманна пытали.

 Ева обернулась к Фини, кивнула.

 — Да. Возможно, он сообщил им нечто о Бетце. У Бетца есть то-то и то-то. Может быть, тот самый устав или список членов, о котором ты говорил. Или еще какая-нибудь информация о братстве. Но зачем она убийцам, если они все равно хотят повесить «братьев»? Им не нужны улики. Они уже провели судебное разбирательство и вынесли приговор.

 Ева заглянула за картину, на которой были изображены странные собаки с вытянутыми телами и вставшие на дыбы лошади. Ничего не обнаружив, она снова повернулась к Фини, который проверял телефон.

 — Ты изменяешь жене.

 — Ну нет — мне жизнь еще дорога.

 — Представь, что изменяешь. Ты женился на бывшей любовнице и продолжаешь ходить налево — такой уж у тебя характер. Станешь ты хранить что-нибудь, связанное с изменами, а тем более с преступлением, за которое женщине захочется тебя убить, там, где может найти жена?

 — Я бы открыл отдельный счет в банке, а то и ячейку, о которой жене ничего не известно. Будь я так же богат, как этот придурок, завел бы особое потайное место. То, где я изменял с ней бывшей супруге, давно продано и забыто.

 — Место, место… — пробормотала Ева. — У Эдварда Миры был номер люкс в отеле, однако его жена знала, что он ей изменяет, так что ему не приходилось особо таиться. Вайманн не был женат — Рорк выясняет, не пользовался ли он тем же люксом. Бетца тоже проверим. Но отдельное место… место специально для секса… Комнатой для гостей пользоваться можно, только когда жена в отъезде и сильно приспичило. Где-то должен быть ключ, магнитная карта, код — что-то в этом роде. Бетц не стал бы хранить нечто подобное в столе, даже под замком, чтобы жена не обнаружила.

 Ева открыла дверь, заглянула в красный с серебром туалет, повернулась к бару в углу кабинета.

 — Знаю, куда жена точно не заглядывает!

 Она сбежала по лестнице и вернулась в хозяйскую спальню. Пибоди с Макнабом стояли рядом с огромной, разумеется, красной кроватью с целой грудой подушек. Они многозначительно смотрели друг на друга, но, к счастью для них самих, за задницу никто никого не лапал.

 — Вряд ли убийцы взломали окно на втором этаже, — заметила Ева.

 — Вообще никто ничего не взламывал, — ответил Макнаб. — Две остальные двери не открывали последние двадцать шесть часов. Окна заперты уже несколько недель. Просто решил взглянуть на компы с телефонами.

 — М-да?..

 Макнаб ухмыльнулся:

 — А заодно поболтать с Пибоди.

 Ничего не ответив, Ева заглянула в ванную миссис Бетц. Как она и подозревала, все там было розовое и оборчатое. Уборщицы уже успели здесь поработать, так что свежие розовые и белые с розовым полотенца стопкой лежали на расписной скамеечке и висели на вешалке. Белоснежные поверхности сверкали, а в воздухе стоял легкий цитрусовый запах. На длинной столешнице между двумя розовыми раковинами стояла целая шеренга баночек с разной девчачьей дребеденью. Серебристые краны были выполнены в виде русалок, как и насадка в стеклянной душевой кабине. Кроме дивана в белую и розовую полоску, в ванной также стоял туалетный столик на изогнутых ножках. В ящиках полно кремов и лосьонов, шкафчик до отказа набит халатиками и тапочками, в стену встроен автоповар и холодильник. Туалет находился в отдельной маленькой комнатке с русалками и телевизором во всю стену.

 Ева вернулась в спальню.

 — Ты там была?

 — Да, — ответила Пибоди. — Любая женщина убила бы за собственную ванную, но миссис Бетц доказала, что даже такое огромное пространство можно испоганить.

 — Ее сторона комнаты. Ее ванная, шкаф, он же гардеробная, гостиная, ее половина кровати, прикроватный столик — тот, на котором шеренга розовых бутылочек. Так?

 — Так. А это — его сторона. — Пибоди указала большим пальцем. — У них маленький ребенок, но в родительской спальне нет никаких детских вещей. Даже забытого плюшевого мишки. Грустно как-то.

 — Когда у няни есть собственная няня, родители не слишком много времени проводят с ребенком. А эта комната только для взрослых, с четкой демаркационной линией. В общем, так. Ты хозяйка дома.

 — Королева своего замка, — подтвердила Пибоди, а Макнаб подмигнул.

 — Этого дома, Пибоди. Не тупи. У тебя целый штат прислуги и три этажа на то, чтобы угробить их отделкой. В какую комнату ты никогда не заходишь?

 — В комнату с куклами. Ладно, это мои личные тараканы. Ей, наверное, нравится. Судя по моей краткой беседе с миссис Бетц, я бы вычеркнула прачечную. Территория прислуги. Да и на кухню она вряд ли часто заглядывает.

 — А если так? В какую комнату он заходит, а ты нет?

 — М-м… в его туалет! — Пибоди подняла два указательных пальца. — У нее все такое розовенькое и блестящее, а у него — брутальное. Какой женщине захочется ходить в один туалет с мужиком?

 — Мы же как-то уживаемся, — заметил Макнаб.

 — Тоже правда, — ответила Пибоди, но как только он отвернулся, картинно закатила глаза. — Думаешь, где может быть тайник?

 — Давай проверим.

 Если женская ванная была розовой и ажурной, мужская оказалась донельзя брутальной. Вдоль одной стены тянулась стойка — красная, с вырезанными амурами, — позади висел портрет полулежащей пышногрудой дамы с жирной сиреневой сливой в руке. В черную столешницу вделана квадратная красная раковина с краном в виде волчьей головы, извергающей воду из пасти, пол и стены покрыты черной с красными вкраплениями плиткой. На полках выстроились всевозможные баночки и бутылочки в красных и черных кожаных футлярах с мужскими аналогами кремов, лосьонов и масел. Остальная часть волчьей стаи занимала душевую кабинку, плюясь водой из душа и кранов. В сушильной кабине стояла мягкая банкета — на тот случай, если хозяин притомится и решит отдохнуть те две минуты, которые нужны на просушку обычным смертным.

 У Бетца тоже был свой туалетный столик, больше напоминающий письменный. С него-то и начала Пибоди.

 — По-моему, мужская ванная еще уродливее женской, хотя идут они ноздря в ноздрю. Ух ты, у него столько же средств по уходу за лицом и телом, сколько у нее… почти. Всякие крема для искусственного загара и средства для волос. Этот столик — просто жуть, но сделан на совесть. Пропорции нигде не нарушены. Ничего похожего на потайные отделения.

 — А как насчет бара? У тебя хороший глаз на тайники.

 Именно благодаря этому Пибоди впервые обратила на себя Евино внимание, когда, еще простым патрульным, обнаружила тайник в квартире убийцы.

 — Опять же, сделан хорошо, хоть и уродлив.

 Пибоди крутанулась на вращающемся стуле и оглядела бар.

 — Вся эта резьба, конечно, повторяет общий стиль дома, однако в ней легко спрятать потайной механизм. А такой хороший плотник может спрятать надежно. Мой отец, например, делал потрясающие тайники.

 Ева провела рукой по резным амурам.

 — Может, очки-микроскопы помогут? — предположила Пибоди, склоняя голову набок.

 — Возьми в чемоданчике с полевым набором.

 Ева присела на корточки, отгоняя мысль о том, как странно водить пальцами по толстым голеньким попкам. Точно не на передней панели, решила она. А вдруг кто-нибудь случайно нажмет на рычаг?

 Ева выпрямилась и зашла с другой стороны. Бокалы, миксеры, бутылки со спиртным. Шкафчик с резными дверцами. Она открыла его и поглядела на машину для изготовления льда и маленький холодильник с вином. Закрыла дверцу, снова открыла, закрыла.

 — Вот очки.

 — Зачем прятать холодильник и ледогенератор за дверцей? Каждый раз, как понадобится лед, придется ее открывать. Все остальное стоит на полках — прямо под рукой.

 — Может, просто дизайн такой. Или Бетц не хотел, чтобы техника бросалась в глаза.

 — Может, и так. Но сколько места она занимает? Ведь не всю глубину бара?

 Пибоди присела рядом с ней.

 — Папа с Зиком делали классные бары на заказ. Один был примерно такого же размера. По-моему, на лед не требуется столько места.

 Ева снова закрыла дверцу, надела очки и принялась дюйм за дюймом осматривать шкафчик.

 — Нашла!

 Глядя на Еву огромными за стеклами очков-микроскопов глазами, Пибоди ухватила одного из амуров за толстый зад и слегка повернула.

 — Почему он поворачивается, но ничего не открывает? — возмутилась Ева.

 — Код или определенная последовательность… — пробормотала Пибоди. — Что-то вроде головоломки. Ну да, я уже видела такую систему. Нужно вычислить, каких амуров поворачивать и в какой последовательности. Хитрая штука. И сделана на совесть.

 — Я пошла за молотком.

 — Нет! — в ужасе воскликнула Пибоди. — Я разберусь. Ну-ка, подвинься. Как можно ломать такую вещь?!

 — Она уродливая.

 — И все же это искусство. Вот еще один. Наверняка их три. Набор из трех.

 Ева предпочла бы воспользоваться молотком, но поскольку под рукой его не оказалось, она позволила Пибоди вращать, дергать и поглаживать амуров.

 — Эй, Даллас. — В дверях появился Макнаб. — На телефоне голосовое сообщение от Маршалла Истердея. Звонок сделан сегодня в восемь пятьдесят две.

 — Сразу после нашей с ним беседы, — заметила Ева. — Когда он пошел наверх, якобы отдыхать.

 — Голос у него не отдохнувший. Говорит, что им нужно срочно посовещаться и что пытался звонить Бетцу на сотовый и на работу. Похоже, напуган до полусмерти.

 — Еще бы! — Ева хотела было встать, чтобы самой прослушать сообщение, но тут что-то щелкнуло, и Пибоди издала победный возглас. Когда она открыла дверцу шкафа, полки с ледогенератором и холодильником медленно отъехали в сторону.

 — Круто, — восхитился Макнаб, присаживаясь на корточки рядом с Евой и обдав ее запахом вишневых карамелек.

 Внутри оказался небольшой серебристый ящичек. Ева достала его из шкафа и поставила на стойку.

 — Старинная вещь, — заметила Пибоди. — Антиквариат. Знаю, он заперт, но я не позволю его ломать.

 — Макнаб, принеси мой чемоданчик с полевым набором.

 — Сейчас. — Он встал, обернулся и расплылся в улыбке. — Здрасьте, капитан! Моя девушка только что нашла в туалете тайник, и теперь у нас есть старинный ящик.

 — Какая-то комната смеха для ненормальных, — сказал Фини, оглядываясь по сторонам. Он надавил на кнопку, и черный пол со стенами превратились в зеркала. — Черт! — выругался Фини и нажал выключатель. — Нашел в компьютере письмо от Маршалла Истердея.

 — Отправлено сегодня утром?

 — Да. Копия Итану Макнейми. С пометкой «срочно». «Братья, будьте бдительны. Немедленно позвоните мне. Соблюдайте осторожность. Возвращайтесь домой».

 — Возвращайтесь домой… — повторила Ева.

 — Принес полевой набор. — Макнаб поставил чемоданчик рядом с ящичком. — Можно отвезти эту штуку в Центральное и попытаться открыть ее там.

 — Погодите минуту.

 Ева достала из чемоданчика маленький кожаный кошелек — подарок от Рорка — и вынула из него несколько отмычек.

 — Суперкруто, — прокомментировал Макнаб.

 — А то…

 Ева принялась за работу, полагаясь не только на осязание и слух, но и на собственное чутье, как учил ее Рорк.

 — Отойдите. — Она раздраженно повела плечами. — Не толпитесь вокруг и не дышите в спину.

 Наверное, Рорк взломал бы ящичек в мгновение ока, однако Ева испытала немыслимое удовлетворение, когда через три минуты замок наконец-то открылся.

 — Новые навыки? — поинтересовалась Пибоди.

 — Я много практиковалась.

 Ева откинула крышку ящичка. На темно-синем бархате лежали два больших старинных ключа и две современные ключ-карты.

 — Маленький тайник, в котором хранятся ключи к большим тайникам. К старым дверям — такие большие подойдут только к дверям. И к новым дверям.

 Она пинцетом подцепила ключ-карту и повернула обратной стороной.

 — Ни логотипа, ни названия или кода. Возможно, код спрятан внутри. Можешь извлечь его, Фини?

 — Если не смогу — откажусь от капитанских нашивок.

 В одном из бесчисленных карманов своих ярко-оранжевых брюк Макнаб отыскал сканер и протянул его Фини.

 — Давай посмотрим.

 Фини просканировал карту, нахмурился.

 — Стоит защита, но ее можно сломать. Судя по коду и уровню защиты, это ключ-карта от банковской ячейки или хорошо охраняемого помещения. Он же химик, да? Может, от секретной лаборатории? Давайте посмотрим вторую… Тоже защищена, но не настолько.

 Фини немного поколдовал над сканером, отчего тот тоненько запищал, надел Евины очки-микроскопы и еще раз просканировал первую карту.

 — Вижу код доступа и еще что-то… С трудом, но разобрать можно. «ЛНБ. ФКБ. 842».

 — ФКБ — Фредерик Кайл Бетц. ЛНБ… Это не название его фирмы. Может, банк?

 Фини кивнул.

 — Скорее всего. Для секретной лаборатории защита слишком слабенькая. Склоняюсь к банковской ячейке. Вероятно, в «Либерти нэшнл банк» — у них филиалы по всей стране.

 — А число — номер ячейки. Понадобится еще один ордер. Пибоди, позвони Рио. Нам нужны достаточные полномочия, чтобы выяснить, есть ли у Бетца ячейка в тех филиалах, куда мы обратимся, а затем ее открыть. Что со второй картой, Фини?

 — Потерпи немного. Мы заберем первую карту с собой — для ручного сканера защита слишком сложная. Возможно, установим адрес филиала, и тебе не придется делать полмиллиона звонков.

 — Договорились.

 — А на второй… опять же инициалы Бетца и число — 5206.

 — И все? Названия банка нет?

 — Не думаю, что это банк. Скорее, номер почтового ящика или сейфа. Возможно, адрес. Допустим, человек теряет ключ-карту, блокирует и заводит другую. Не стоит оставлять на ней данные, которые могут привести нашедшего на место, прежде чем хозяин успеет ее заблокировать. Мы отвезем обе карты в отдел и посмотрим, что еще удастся выяснить.

 Фини заглянул в ящик, где лежали большие старые ключи, осмотрел их своими печальными глазами бассета и потер подбородок.

 — А вот эти — совсем другое дело. Возможно, в лаборатории смогут определить тип замка и установить дату изготовления, но место тебе придется отыскать самой.

 — Кое-какие соображения уже есть.

 Ева вызвала Бакстера с Трухартом и продолжила обыск, хотя чутье подсказывало, что главную жилу они уже нашли.

 Когда Бакстер и Трухарт приехали, Ева сама открыла дверь.

 — Рассказывайте, что у вас.

 — Да почти ничего. Много потрясенных физиономий и пара слезинок на работе у Вайманна. Получили ордер, и Каллендер еще с каким-то компьютерным гением забрали всю электронику к себе в отдел. По словам администраторши, писательница обратилась к Вайманну на каком-то приеме. Он назначил ей встречу и попросил администраторшу внести ее в календарь. Сама она с писательницей ни разу не виделась и даже не разговаривала. Похоже, все произошло спонтанно.

 — Вам не показалось, что Вайманн обхаживал кого-нибудь на работе?

 — Нет, но Трухарт посмотрел на администраторшу своими серьезными глазами молодого детектива, и она сообщила ему пару имен. В списке первого убитого они не значатся. Мы уже поговорили с обеими. Алиби у них надежное. — Бакстер огляделся по сторонам. — Это что, пруд с золотыми рыбками? Кто же устраивает пруд прямо на пороге? С другой стороны, а кто изображает на парадной двери оргию упитанных младенцев?

 — Ты еще и половины не видел. Пока дело обстоит так.

 Ева сообщила им новости.

 — Хотелось бы посмотреть на этот туалет!

 — Еще посмотришь. Вы с Трухартом засядете в доме на тот случай, если похитители решат привезти Бетца и повесить его над прудом с золотыми рыбками. Мне нужно уехать — проверить пару наводок. Скорее всего, Бетца привезут после наступления темноты. Однако я все равно пришлю подкрепление — вдруг они явятся до моего возвращения.

 У Евы зазвонил мобильник.

 — Даллас слушает, — сказала она в трубку и отошла в сторону.

 Вскоре она вернулась и громко позвала Пибоди по имени.

 — Не понимаю, как можно держать в доме рыбок. — Бакстер стоял над прудом и смотрел в воду. — Как-то неестественно.

 — В детстве я каждое лето выигрывал золотую рыбку на ярмарке, — сказал Трухарт. — До конца осени ни одна не доживала.

 — Я же говорю — неестественно.

 — На втором этаже есть комната, полная кукол. Вот что действительно неестественно.

 — Ну, у них же маленькая дочка… — начал Трухарт.

 — Если бы туда зашел ребенок, он получил бы травму на всю жизнь, а его крики были бы слышны отсюда до самого Куинса. Там сотни кукол. И все глазеют. Прямо на дверь. И ждут…

 — Господи, Даллас…

 Бакстера передернуло.

 — Мы уезжаем, — объявила Ева, когда на лестнице показалась Пибоди. — Детектив Беннет расчистил нам путь к социальному работнику.

 — Майк Беннет? — переспросил Бакстер. — Славный парень.

 — Сидите в засаде. Покормите рыбок. Здесь никого не было со вчерашнего дня. Вдруг они начнут лопать друг друга?

 — Глазеющие куклы, рыбы-каннибалы… ну и местечко!

 — Никуда не отлучайтесь и держите ухо востро. Еще не хватало, чтобы над рыбами-каннибалами болтался очередной труп.

 — Липски назвала Майку имена? — спросила Пибоди по пути к машине, наматывая свой длиннющий шарф.

 — Нет, и вряд ли назовет. Но, быть может, как-то намекнет, знает она этих женщин или нет.

 — А в чем разница?

 — По-моему, Майк ей нравится — и правда, славный парень. Кроме того, она очень уважает его будущих тещ. Нужно нажимать на то, что убийцы воспользовались именем Ансон, чтобы похитить Вайманна. А если их не остановить, убьют и Бетца. Тогда, возможно, Липски кивнет, если показать ей нужное фото.

 Оказавшись в машине, Пибоди тут же включила подогрев сиденья.

 — Рио передает привет и обещает выдать ордер, как только выясним адреса на ключ-картах. Кстати, ты так и не рассказала о своих догадках насчет старых ключей.

 — Старые ключи — старые двери. Члены братства давно знают друг друга. Вместе снимали дом. Возможно, он до сих пор им принадлежит. Возможно, они завели новый. В любом случае это место, где встречается братство.

 — Видимо, Бетц не хотел, чтобы жена узнала об этих встречах, раз так тщательно спрятал ключи.

 — Если у сенатора тоже были ключи, он бы не стал их прятать. Нужно получить еще один ордер и обыскать его апартаменты, потому что жена, ясное дело, по-хорошему нас не впустит. У Вайманна ключей либо нет, либо мы не там искали. Еще надо поговорить с этим Итаном Макнейми — по телефону или по голографической связи.

 — А что насчет сенатора Фордхема?

 — Фордхем не один из них, но мы все равно сообщим его охране, чтобы смотрели в оба — на случай, если он присоединился к братству позже. И нужно найти досье на того, который покончил с собой. На Уильяма Стивенсона.

 Ева увидела на экране лицо Рорка и ответила на звонок.

 — Привет!

 — Подумал, тебе захочется узнать. Охрана проверила: в «Паласе» Вайманн никогда не регистрировался и на видеозаписях за последний год не замечен.

 — А как насчет Фредерика Бетца?

 Рорк молча уставился на нее.

 — Почему бы тебе самой не позвонить Ллойду Ковальски в «Палас» и не спросить все, что нужно? Твой посредник сегодня немного занят.

 — Конечно, спасибо. И чтоб ты знал: я не стала тебе звонить, когда мы искали тайник и обнаружили запертый ящик. Пибоди нашла тайник, я вскрыла ящик.

 — Молодцы. Горжусь вами обеими. Не забудь пообедать. Если понадоблюсь, после трех буду свободнее.

 — Мне может понадобиться вертолет с пилотом.

 — А вот это гораздо интереснее, чем беседовать с Ковальски. Если что, звони.

 Рорк положил трубку.

 — Вертолет с пилотом?

 — Дом, который «братья» снимали в колледже. Если он все еще существует, надо взглянуть. Возможно, найдем дверь, к которой подойдет один из ключей. Возможно, нет. В любом случае хочу там побывать. Но сначала нужно выяснить, где он.

 — Могу поискать. Понадобится некоторое время, если, конечно, кто-нибудь из членов братства не владеет им сейчас или не владел раньше. Может, мистер Мира в курсе?

 Ева вздохнула и в очередной раз принялась искать, где бы припарковаться.

 — Может, и в курсе. Надо спросить, прежде чем начнем поиск.

 Сьюзан Липски занимала тесный маленький кабинет в обшарпанном здании, где находился центр помощи жертвам изнасилования. Центр делал все, что можно сделать на те жалкие средства, которые удавалось наскрести, и предоставлял поддержку, информацию, медицинскую и психологическую помощь. Кабинет был меньше Евиного отдела в Центральном. На стенах — успокаивающие и оптимистичные постеры: безмятежная водная гладь, туманные леса, солнечные пляжи. А также доска с номерами телефонов.

 Ева остановилась и изучила флаер с фотографией живописной летней поляны под безупречным голубым небом, рекламирующий центр психологической помощи «Душевный покой».

 — Опа… — пробормотала она.

 Липски сидела на скрипучем вращающемся стуле позади обшарпанного металлического стола, заваленного всякой всячиной. Окна в комнате не было, однако на древнем картотечном шкафу росло под специальной лампой какое-то растение.

 Липски оказалась тощей женщиной лет шестидесяти со спутанной копной курчавых седых волос. Лицо узкое, длинное, смуглое. Темные глаза говорят, что видели в этой жизни всякое и еще не раз увидят, прежде чем закроются навсегда.

 — Спасибо, что согласились нас принять, — начала Ева.

 — Майк уговаривать умеет. Вы выполняете свой долг, и я вас не виню. Наоборот: спасибо за то, что вы делаете — от всей души. Но и я должна выполнять свой долг. Для меня на первом месте женщины, приходящие в центр, в финансируемые мной приюты и на группы поддержки, которые я веду. Я несу за них ответственность. Этих женщин насиловали, избивали, унижали, отнимали у них чувство безопасности. А закон и общество зачастую заново срывают с них покровы.

 Ева не собиралась спорить — чаще всего так и было.

 — Женщины, которых я разыскиваю, били, пытали, насиловали и лишили жизни двоих мужчин. Думаю, они похитили третьего и прикончат его сегодня вечером. Что бы ни произошло с ними в прошлом, это не оправдывает их действий.

 — Вы же не знаете, что именно с ними произошло.

 Ева положила на стол фотографии обоих трупов.

 — Это не правосудие.

 Липски откинулась назад и вздохнула:

 — Могущественные, влиятельные, богатые люди. Для вас имеет значение, чем они вызвали подобную ярость?

 — Имеет. Если Эдвард Мира и Джонас Вайманн насиловали тех, кто их убил, я бы сделала все в рамках закона, чтобы они предстали перед судом.

 — В рамках закона!.. — Липски подняла длинный костлявый палец. — Лейтенант, детектив, я верю в закон. Если бы не верила, не сидела бы здесь. Но часто — слишком часто — мне кажется, что закон холоден, суров и слеп. И все же если бы я знала, кто это сделал, то попыталась бы убедить их остановиться и самим прийти в полицию.

 — Первое, о чем я вас прошу… Смотрите на меня! Смотрите и слушайте внимательно. Если вы знаете или догадываетесь, кто это сделал, ни в коем случае не обращайтесь к ним сами. Ими движет холодная ярость, которая обрушится на вас. Я считаю, что они наметили еще трех жертв и не остановятся, пока не закончат начатое. Их не образумят ни ваши доводы, ни сострадание.

 Липски стиснула зубы и пристально посмотрела на Еву.

 — А как насчет намеченных жертв? Если вы остановите этих женщин, засадите за решетку, что будет с теми, кого они собирались убить?

 — Если приятели Эдварда Миры насиловали женщин, которых я собираюсь засадить, то будь они так же могущественны, влиятельны и богаты, как сам Господь Бог, я их разоблачу.

 Ева положила ладони на обшарпанный стол и подалась вперед.

 — Эти женщины будут убивать снова и снова. Теперь, когда они ощутили вкус возмездия, что помешает им покарать и других? Один изнасиловал, другой избил подружку, третий домогался. Такой цели вы служите? Если тебя изнасиловали, найди насильника и убей его?

 — Нет, не такой цели мы служим, но я не против жестокости как таковой.

 — Я тоже.

 На суровом лице Липски впервые мелькнула слабая улыбка.

 — Мы с вами наблюдаем жестокость каждый день, имеем с ней дело и все же не против использовать ее, чтобы защитить других.

 — В данном случае речь не о защите.

 — Если эти мужчины — насильники, их смерть защитит тех, кого они могли бы изнасиловать в будущем.

 — Разве можно наказывать людей за преступления, которых они еще не совершали? Я здесь не для того, чтобы обсуждать последствия изнасилования для тела, ума и сердца. Я здесь по поводу убийства. Чарити Даунинг, Лидия Су, Карли Маккензи, Эллисон Байсон, Аша Коппола, Лорен Кэнфорд. Вы кого-нибудь из них знаете?

 Липски задрала подбородок и скрестила на груди руки.

 — Я не могу и не стану разглашать конфиденциальную информацию о женщинах, которые обращаются в центр.

 — А как насчет групп поддержки? Сесили Ансон и Энн Вайн работают волонтерами в группах, с которыми вы сотрудничаете. Именем мисс Ансон воспользовались, чтобы заманить в ловушку этого человека. — Ева ткнула пальцем в фотографию Вайманна, сделанную на месте преступления. — Ее время, сострадание и великодушие обратили в орудие чужой мести.

 — И я возмущена. — Липски сжала тонкие губы, а в ее глазах сверкнул подлинный гнев. — Только поэтому я с вами и разговариваю. Нет никого добрее Сеси и Энни. Но даже если кто-то из убийц посещал их группы, участницы не обязаны называть себя. А когда называют, ограничиваются одним именем, без фамилии. Без конфиденциальности никуда. Кроме того, я просто-напросто не знаю всех женщин, которые ходят на группы. Слишком мало часов в сутках, чтобы уделить время каждой.

 Ева глянула на напарницу.

 — Может, вы узнаете их в лицо? — сказала Пибоди, доставая фотографии. — Кстати, я хиппи.

 Липски приподняла брови и улыбнулась чуть шире.

 — Коп-хиппи? Большая редкость.

 — Балансирую между двумя крайностями. Но одному меня научило и мое воспитание, и работа. Хладнокровная месть не исцеляет, мисс Липски. Она лишь сильнее разъедает рану. Эти женщины не обретут покоя, не изгладят память о той боли, которую им причинили. Если их не остановить, они никогда не оправятся от того, что с ними сделали. Так что…

 Пибоди подняла фотографию Лорен Кэнфорд, затем Аши Копполы. Ева заметила на лице Липски облегчение, которое длилось, пока Пибоди показывала ей фото Эллисон Байсон.

 — Не думаю, что когда-либо видела кого-то из этих женщин.

 — Еще несколько.

 Пибоди продемонстрировала фото Лидии Су.

 Должно быть, Липски отлично играла в покер, однако ее умений оказалось недостаточно, чтобы полностью скрыть мелькнувшее в глазах узнавание. То же самое повторилось и с Чарити Даунинг.

 Ева открыла было рот, но тут Пибоди подняла фото Карли Маккензи, и она заметила на лице Липски нечто новое. Замешательство и, кажется, глубокую скорбь.

 — Вы узнали последних трех, — объявила Ева.

 — Ничего не могу вам сказать. — Однако ее темные глаза ясно говорили: «Да». — Даже если у вас будет ордер.

 — Мы не собираемся получать ордер. Я могла бы пригрозить, что арестую вас за препятствие следствию или выдвину обвинение в пособничестве, если вы свяжетесь с кем-то из подозреваемых. Ничего подобного я делать не стану, однако повторю еще раз: если вы попытаетесь с ними связаться, они немедленно убьют человека, которого похитили, и, скорее всего, сбегут. Это убийство будет на вашей совести. Я хочу найти их, остановить и выслушать.

 — Я не оправдываю убийства, — Липски опустила взгляд на снимки с места преступления. — Не оправдываю подобного возмездия. Но преступники понесут долгое и тяжкое наказание. Жертвы снова станут жертвами — по собственной вине, да, но и по вине закона.

 — Закон бывает холоден и суров. Я тоже. Закон бывает слеп, но я-то не слепа. Мне нужно их выслушать. Обе мы знаем: моя напарница права. То, что они делают, будет лишь сильнее разъедать рану, пока кроме раны ничего не останется. Не мешайте мне делать свое дело.

 — Я не стану никому звонить — даю слово. Потому что знаю, что такое справедливость, а то, что они совершили, несправедливо. Но если арестуете кого-то из них, свяжитесь со мной. Хочу быть рядом. Сделать для них все, что смогу.

 — Обещаю.

 Пока выбирались из тесного кабинета, шли по коридору и спускались по лестнице, Ева говорила по телефону.

 — Бакстер, три имени подтверждены: Даунинг, Маккензи, Су. Жди одну или всех сразу.

 — Значит, их три.

 — Похоже на то. Мы едем брать Маккензи. До нее ближе всего. Сообщу, когда арестуем всех трех. Продолжайте сидеть в засаде.

 — Разослать ориентировку? — спросила Пибоди, труся вслед за Евой.

 — Пока не надо. Нужно отвезти их в участок, надавить немного. Кто-нибудь из них непременно расколется. Пошли наряд за Су — двух копов на квартиру, двух в офис. Мы с тобой заберем Маккензи, а затем и Даунинг прежде, чем они узнают, что мы едем.

 Ева врубила сирену и заглушила ее только за квартал до дома Маккензи. Вместо того чтобы искать свободное место, она включила сигнал «На дежурстве» и припарковалась во втором ряду, не обращая внимания на возмущение водителей и злостное нарушение общественного спокойствия.

 — Наряд уже в пути. Даже если Липски нарушит слово — а я так не думаю, — она не успеет предупредить всех трех.

 — Я не об этом беспокоюсь.

 Ева воспользовалась универсальным ключом и побежала вверх по лестнице.

 — Штаны велики… штаны велики… — пыхтела у нее за спиной Пибоди.

 — Хватит думать о собственной заднице!

 На этаже Маккензи Ева перешла на шаг. Она позвонила, подождала немного и принялась колотить кулаком в дверь.

 — Этого я и боялась.

 Ева позвонила в дверь напротив.

 — Я же сказала, что сейчас спу… — Открывшая женщина оборвала себя на полуслове. — Вы кто?

 — Полиция Нью-Йорка. — Ева предъявила значок. — Где Карли Маккензи — ваша соседка из квартиры напротив?

 — Мне-то откуда знать? — Женщина наморщила лоб под большой мохнатой шапкой. — Послушайте, я опаздываю. Уже собиралась выходить. — Как бы в доказательство она застегнула пальто. — Да и вообще мисс Маккензи, кажется, уехала.

 — Куда?

 — Откуда я знаю? Встретила ее сегодня утром, когда выходила из квартиры. Мы вместе спустились в лифте. В руке у нее был чемодан. Ну, я и спросила — по-соседски, понимаете? — не едет ли она в отпуск. Сказала, что приятно, наверное, сбежать из города в такой холод. Она ответила только: «Угу». Вот и все. Мне пора. Вторую половину дня должна была работать на дому, но нас опять вызвали в офис. Мне нужно идти.

 — Еще минуту. — Ева сделала шаг в сторону, не давая женщине пройти. — Что за чемодан?

 — Господи! Да обычный, на колесиках. Ну, поехала женщина в отпуск. Она и выглядела соответственно.

 — Как именно?

 — Ну, укладочка, макияж. Обычно она за собой почти не следит, а тут стильные сапожки, духи… Я даже комплимент ей сделала. Если думаете, что мисс Маккензи в чем-то виновата, вы явно ее с кем-то путаете. Она из квартиры-то почти не выходит, да и к ней никто не заглядывает. Тихая такая, ни с кем не общается. Может, слишком высокомерная, может, просто стеснительная. Как бы там ни было, я в ее дела носа не сую.

 — Во сколько вы ее видели?

 — Ох ты господи… — Женщина демонстративно взглянула на часы. — Около восьми тридцати — я как раз шла на работу.

 — Вы вместе спустились в лифте, значит, из дома тоже вышли вместе. Маккензи села в такси?

 — Черт, я что, по-вашему, за ней слежу? Хотя подождите… Она села в подъехавшую машину.

 — В машину?

 — Да, в фургон. Открылась боковая дверь, и она залезла внутрь вместе с чемоданом. Я обратила внимание, потому что стоял холод и я подумала, как было бы здорово, если бы меня тоже кто-нибудь подбросил. Тогда не пришлось бы тащиться в метро, чтобы попасть на это чертово утреннее совещание.

 — Опишите фургон.

 — Ну… — Раздался звонок, похожий на хор автомобильных гудков, и женщина вытащила из сумки телефон. — Нечего ругаться, Джорджи. Я уже стояла на пороге, но тут меня задержали копы по поводу мисс мямли из квартиры напротив. Не знаю, какого черта. Просто подожди. — Она сунула телефон обратно в сумку. — Теперь мы с Джорджи точно опоздаем.

 — Фургон, — напомнила Ева.

 — Да не помню я! Белый, кажется. Точно не черный. На вид новый. Мне нужно было на метро, и записей я не вела!

 — Вы видели шофера или других пассажиров?

 Женщина тяжело вздохнула:

 — Не помню. Может быть. Стекла, кажется, были тонированные, но когда дверь открылась, я увидела за рулем женщину. Миниатюрную. Еще подумала, что она слишком маленькая, чтобы водить такую большую машину. Черные волосы, собранные в хвост. Темные очки. Больше ничего не разглядела. Слушайте, или арестуйте, или отпустите!

 — Не надо меня искушать. Пибоди, фотографии. Вы раньше видели кого-нибудь из этих женщин? Кстати, чем больше сопротивляетесь, тем дольше продлится разговор.

 — Почему, когда надо, копа ни за что не найти, а когда не надо, он сам заявляется к тебе на порог? — Однако соседка все-таки взяла у Пибоди стопку фотографий. — Нет, нет, нет, нет… Погодите… — Она еще раз посмотрела на фото Чарити Даунинг. — Возможно. Да, кажется, я ее видела. Пару недель назад. Как раз выходила из дома, а эта красотка входила. Не смотрела, куда идет, и толкнула меня плечом — довольно сильно. Я начала возмущаться, но она извинилась. Похоже, недавно плакала и опять собиралась заплакать. Было около десяти. Я шла на встречу с друзьями и уже опаздывала. Около десяти вечера, — уточнила соседка. — Наверное, с парнем поссорилась — мне это знакомо. Почти уверена, что это была она. Не помню, чтобы еще где-то ее видела. У меня, в отличие от мисс мямли, жизнь насыщенная.

 — Почему вы так ее называете?

 — Потому что она такая и есть. Когда встречаю ее в коридоре — а бывает это нечасто — и делаю какое-нибудь вежливое замечание, только мямлит в ответ. В глаза никогда не смотрит. Ходит с опущенной головой. Что, зарубила кого-нибудь топором?

 Почти, подумала Ева.

 — Если еще что-нибудь вспомните, позвоните. Если увидите мисс Маккензи, тоже позвоните. Сами с ней не заговаривайте. Пибоди, дай мисс…

 — Лейси. Дина Лейси.

 — Дай мисс Лейси визитку. Спасибо за помощь.

 — Я покажу визитку боссу, когда он пообещает оштрафовать нас с Джорджи за опоздание. Будьте готовы, что он вам позвонит.

 — Да ради бога.

 Ева подождала, пока женщина не заперла за собой дверь и не побежала к лифту, вытаскивая на ходу телефон.

 — Джорджи, я спускаюсь. Ты не поверишь!..

 — Узнай, что там насчет Су. — Ева достала телефон. — Рио, — сказала она без всяких предисловий. — Мне нужен ордер.

 Она мерила шагами коридор, пока объясняла подробности, пока Рио выбивала для нее ордер на обыск квартиры.

 — Даунинг не открывает. В галерее ее нет и вчера тоже не было. Ребята опрашивают соседей. Су на работу не вышла, трубку не берет, дверь не открывает. Похоже, они сбежали.

 Ева покачала головой:

 — Обрати внимание на время. Маккензи упаковала вещи и уехала в фургоне, за рулем которого сидела женщина, примерно через час после нашего визита к Су. Но при этом успела привести себя в порядок. Нет, они не сбежали — пока. Занимаются Бетцом и мечтают заполучить Истердея. Просто залегли на дно.

 — Думаешь, мы их напугали?

 — Думаю, они все заранее спланировали, шаг за шагом. Но с самого начала все пошло не так, потому что мистер Мира застал их за избиением сенатора.

 Ева продолжала ходить взад-вперед, пытаясь силой воли ускорить выдачу ордера.

 — К тому же мы напали на след гораздо быстрее, чем они ожидали. Су должна проходить по делу как свидетель, а мы нажимали на то, что она знает не только Даунинг, но и Маккензи. Эти женщины далеко не дуры.

 — В общем, они впали в панику.

 — В панику? Вряд ли. Соседка сказала, что Маккензи навела марафет. Макияж, прическа, духи. Если бы впала в панику, не стала бы прихорашиваться. Скорее, это план Б. «Когда станет жарко, заляжем на дно». Маккензи принарядилась. Возможно, будет служить приманкой для Истердея.

 — Нужно быть сумасшедшими, чтобы попытаться похитить его сейчас.

 — Они уже разбередили рану. Им больше ничего не остается. У них есть место, о котором мы не знаем. Место, где они строят планы и пытают мужчин — мстят им. Попробуй что-нибудь откопать. Любую недвижимость, зарегистрированную на их имена — настоящие или измененные. На девичьи фамилии матерей.

 Ева выхватила телефон.

 — Рио!

 — Почти, — ответила та.

 — Мне нужно еще два ордера. Лидия Су и Чарити Даунинг.

 Она продиктовала адреса.

 — Даллас…

 — Рио, эти три работают сообща. Убили двоих и похитили третьего. Если я их не найду, жить ему не больше пары часов.

 — Я постараюсь.

 — Старайся быстрее. Ордер пришел. Перезвоню позже.

 Ева прочла ордер. Допускать ошибок сейчас нельзя.

 — Можно входить.

 Она проверила диктофон, вскрыла замок универсальным ключом и вытащила шокер.

 — Лейтенант Ева Даллас и детектив Делия Пибоди входят в квартиру Карли Маккензи, имея на то ордер и необходимые полномочия.

 Ева снова заколотила в дверь.

 — Карли Маккензи! Это полиция. Мы входим в квартиру.

 Они вошли, пригнувшись и держа перед собой оружие. Ева выпрямилась.

 — Маккензи уехала и возвращаться не собирается.

 — Мебель на месте, — заметила Пибоди.

 — Исчез рабочий компьютер и вся электроника. Сейчас обыщем квартиру, но она точно уехала.

 Постель аккуратно заправлена, в туалете и на кухне ни пятнышка. Никто не посмеет сказать, что Карли Маккензи не содержала квартиру в чистоте!

 — Судя по тому, как развешана одежда, кое-что она забрала с собой, — сказала Пибоди. — Однако в шкафу еще много вещей.

 — Вещи не имеют для нее значения. Миссия — вот что имеет значение. Маккензи забрала только то, что может понадобиться. Не оставила никакой электроники, которая могла бы помочь ее вычислить или с помощью которой она общалась с остальными.

 Ева обошла кругом маленькую голую гостиную.

 — Скорее всего, у каждой есть особый телефон для связи с другими. Если переписываются через компьютер, используют код. Однако рисковать не хотят: уходишь — забери все с собой. Но точно ли ты ничего не забыла? Никакой мелочи? Давай перевернем все вверх дном и проверим.

 — Они не нашли ключи Бетца, — заметила Пибоди, пока обыскивали квартиру.

 — Бетца — нет. Возможно, у Вайманна или сенатора были такие же. У них же братство, так что ключи, скорее всего, есть у каждого. А это — сестринство. Единая цель, верность, сплоченность. — Ева закрыла ящик шкафа и огляделась по сторонам. — Никаких признаков, что Маккензи занималась тут сексом. Ни игрушек, ни смазок, ни эротического белья.

 — Может, забрала с собой?

 — Зачем? Для миссии это не нужно. Она оставила одежду, украшения, фотографии, диски с аудиокнигами — разные мелочи жизни. Зато забрала всю электронику — диски, флешки, распечатанные файлы. Оставила даже еду в автоповаре. Соседка утверждает, что не сует нос в чужие дела, но она ведь не слепая и не глухая.

 Ева побродила немного по квартире, чтобы проникнуться ее атмосферой. Одинокая берлога. У нее самой была такая же. Квартира, копию которой создал в своем доме Рорк. Ее берлога. Тогда в жизни у Евы тоже не было почти ничего, кроме миссии — работы в полиции. Она понимала Маккензи. Понимала, как саму себя.

 — Квартира Маккензи — место для сна и работы, не для любви. Соседка обратила бы внимание, если бы к ней регулярно наведывался любовник или любовница. Она узнала Даунинг, потому что та плакала и толкнула ее плечом. Это врезалось ей в память. Соседка бы вспомнила, если бы видела ее прежде. Значит, либо раньше Даунинг сюда не приходила, либо приходила редко и тайком.

 — Думаешь, они с Маккензи любовницы?

 — Нет. Не думаю, что у Маккензи вообще были любовные связи. Они сестры — вот что важно. Общий опыт. Общая цель. Что делает одна сестра, когда другая приходит к ней в слезах?

 — Выслушивает. Сочувствует.

 — Угощает алкоголем и чем-нибудь сладким. Пойдем осмотрим кухню.

 На кухне они обнаружили почти пустую бутылку белого вина и полную бурбона.

 — Давай вызовем чистильщиков — сделаем все как положено. — Ева подошла к автоповару и запустила программу. — Набит почти до отказа. Всякая полезная фигня.

 — В морозильнике лежит мороженое — настоящее. «Шоколадная кома» — вкуснятина. Упаковка не вскрыта.

 — Наверняка купила на смену той, которую скормила Даунинг. Как тебе такое? Даунинг — приманка для сенатора. Играет роль его любовницы. Нервы у нее на пределе — она не знает, сколько еще продержится. Су не из тех, с кем можно выпить и поесть мороженого, поэтому за сочувствием Даунинг приходит сюда. А еще потому, что до нее ту же роль играла Маккензи. Маккензи знает, каково ей, и может посочувствовать. Возможно, именно потому, что Даунинг на пределе, они и решают действовать.

 — Одна из них изображает риелтора, — продолжила Пибоди. — А позже — биографа и… Тебе не кажется, что именно Маккензи привела сенатора в «Эклектию», чтобы передать его Даунинг?

 — Да, кажется. Они обрабатывали его по очереди.

 — Итак, молодая сексуальная риелторша, которая на самом деле никакая не риелторша, готова помочь сенатору обойти данное умирающему деду обещание.

 — Звучит правдоподобно. Если только их не четыре.

 — Черт…

 — Или больше.