- Инн-Бунсборо, #1
16
Уже во второй раз за последние дни Клэр открыла дверь книжного задолго до обычного времени, но сегодня сделала это с улыбкой.
– Привет. Я только что пришла, так что кофе еще не готов.
– Я не за этим. – Бекетт закрыл за собой дверь.
– Вижу, что-то случилось. – Клэр инстинктивно потянулась к его руке. – Проблемы в гостинице?
– Нет. Я хочу знать, почему ты умолчала об инциденте с Сэмом Фримонтом.
Эйвери, чтоб ее! Клэр охватило острое чувство обиды, смешанное с раздражением.
– Мне неприятно обсуждать это.
Она встала за стойку. Даже если Бекетт не желает кофе, она выпьет чашечку. Кроме того, стойка позволяет ей отгородиться и спрятать руки.
– Точнее, тебе неприятно обсуждать это со мной.
– С кем бы то ни было. Просто неловкая ситуация. Если работаешь с людьми, время от времени попадаешь в неловкие ситуации.
– Как часто покупатели загоняют тебя в угол и лапают?
– Меня не загоняли в угол. – Клэр упорно не желала признавать, что оказалась беззащитна и беспомощна. – И вообще, я сама виновата. Не надо было впускать его.
– Так какого черта ты впустила?
Клэр и без того ругала себя последними словами, но этот резкий вопрос прозвучал как пощечина. Она ответила честно и просто:
– Бекетт, я работаю в магазине. Это как рефлекс: увидела покупателя, открыла дверь. Тем более человек знакомый.
– Знакомый, который неоднократно приставал к тебе, проявлял навязчивость.
– Да, потом я поняла, что не стоило открывать. Поверь, я больше не совершу подобной ошибки. Я четко объяснила это и Сэму, и Эйвери. Зря она прибежала к тебе и все выложила. Это касается только меня.
– Вот как? То есть я к тебе не имею никакого отношения?
Клэр досадливо махнула рукой:
– Я не то имела в виду.
– Но выразилась именно так, и это меня очень обижает.
Клэр опять почувствовала себя загнанной в угол – теперь уже чрезмерной опекой и, по ее мнению, неуместной злостью.
– Бекетт, ты раздуваешь из мухи слона.
– Я так не думаю. Всякий раз, когда я предлагаю помощь, мне приходится тебя уговаривать.
– Не хочу использовать наши отношения с выгодой.
– Почему нет, черт возьми?! В конце концов, мы спим друг с другом… когда есть возможность.
– Это не означает, что я жду от тебя решения проблем, с которыми прекрасно могу справиться сама. Ты знаешь, я очень ценю твою поддержку, но при этом отнюдь не собираюсь перекладывать на твои плечи заботу обо мне.
Между ними повисла тишина, тяжелая и напряженная, как гудение колокола.
– В паре мужчина и женщина заботятся друг о друге, это и делает их парой, Клэр. А когда случаются неприятности, не утаивают этого друг от друга.
– В самом деле, Бекетт, ты сильно преувеличиваешь масштабы. Эйвери…
– Эйвери тут ни при чем. Фримонт ушел, когда ты велела ему убираться?
– Нет.
– Прекратил лапать тебя, когда ты попросила об этом?
– Он меня не… – Лапал, лапал, мысленно признала Клэр. Она и так сглупила, зачем в придачу отрицать очевидное? – Допустим, не прекратил. Но сюда ему вход заказан. Я предупредила всех сотрудников.
Сама того не сознавая, Клэр продолжает ранить его, подумал Бекетт.
– Всех сотрудников, но только не меня.
– Ох, Бекетт… – Расстроенная Клэр всплеснула руками. Она уже ощущала, как подступает противное чувство вины. – Я просто сказала им, что Сэм вел себя нахально и грубо, поэтому лишился права приходить в мой магазин. Я не расписывала случившееся в подробностях. Пойми, дело не в тебе, а во мне.
– Дело в нас, Клэр. И во взаимном доверии.
– Разумеется, я тебе доверяю, целиком и полностью. Я знала, что ты придешь в ярость, если обо всем узнаешь, и все выйдет так, как сейчас и вышло. Однако это никак не меняет того обстоятельства, что Сэм вел себя по-свински и я вышвырнула его из магазина.
– Ты смогла бы вышвырнуть его, если бы не подоспела помощь Эйвери?
– Она подоспела вовремя, так что…
– Это не ответ. Скажи мне честно, Клэр, скажи хотя бы себе!
Клэр была подавлена – она не знала ответа на вопрос Бекетта, не могла утверждать чего-либо с уверенностью.
– Думаю… ситуация могла осложниться и стать более… напряженной, но…
– Напряженной? – Не сводя глаз с Клэр, Бекетт медленно кивнул. – Так ты это называешь.
– Бекетт, я бы заставила Сэма уйти. У меня всегда получалось.
– Всегда? – Бекетт оперся на разделявшую их стойку. – Значит, это произошло не впервые.
– Нет, то есть так, как вчера, еще не было. Обычно Сэм держит себя в руках, хотя и липнет как муха. Да, это меня раздражает и да, мне противно. Он просто вбил себе в голову, что если будет настойчив, то я соглашусь с ним встречаться. Разумеется, этого никогда не произойдет.
– Он приходил к тебе домой?
Клэр вспомнила уик-энд, когда дети болели желудочным гриппом. Впрочем, Сэм заявлялся и прежде.
– Да, но…
– Вот козел!
– Бекетт…
– Клэр, Сэм не просто надоеда. Он преследует тебя, и этому пора положить конец. Ты должна заявить в полицию.
– Я не желаю этого делать. Не желаю, и все.
– Клэр, ты же умная женщина.
Бекетт отвернулся, подошел к стеллажам с книгами. Клэр видела, что он едва сдерживает гнев. Когда он вновь приблизился к ней, огонь в его глазах поутих, но полностью не исчез.
– Позволь мне изложить факты. Сэм приходит сюда, зная, что ты одна…
– Я впустила его, и в этом моя ошибка.
– Неважно. Он, как обычно, давит на тебя, добивается свидания. Ты отказываешь и просишь его уйти. Сэм не намерен уходить. Вместо этого он угрожает тебе и, грубо говоря, зажимает в этом самом углу. Ты требуешь, чтобы он прекратил домогательства и убрался, но Сэм гнет свое. Он распускает руки, и ты сама не можешь предсказать, что было бы дальше, не появись на пороге Эйвери. Все верно?
– Бекетт… – Что-то в выражении его лица заставило Клэр умолкнуть. В конце концов, он прав. И она действительно не дура, чтобы не понимать этого.
– Верно. Однако Сэм не причинил мне вреда, не сделал ничего такого…
– Но вполне мог бы, если бы не Эйвери. Он приходит к тебе в магазин, к тебе домой. Подумай о своих детях – что было бы с ними, если бы вчерашняя ситуация вышла из-под контроля и ты пострадала.
– Так нечестно. Нечестно втягивать в это детей.
– Еще как честно! Если речь идет о тебе, то и о них тоже. Ты позвонишь в полицию и подробно расскажешь, что произошло. Твои показания занесут в протокол. Если хочешь, чтобы Сэм прекратил преследования, прими меры. Тебя он явно слушать не станет. Возможно, в следующий раз он явится не сюда, в магазин, а в твой дом. Детям нравится открывать дверь и встречать гостей. Что будет, если один из твоих сыновей впустит Сэма?
– Теперь ты пытаешься меня запугать. Очень приятно, – пробормотала Клэр. – Хорошо, я позвоню в участок и все расскажу. В основном потому, что ты прав: Сэм меня не слушает и не воспринимает всерьез мое равнодушие и отказы. Надеюсь, мой звонок в полицию заставит его задуматься.
– Вот и хорошо. Надеюсь, что и меня он тоже воспримет всерьез.
– Я так и знала. – Клэр нацелила на Бекетта указательный палец. – Тебе просто нужен повод, чтобы сцепиться с ним.
– Клэр, ради бога…
При других обстоятельствах его устало-терпеливый тон – Клэр нередко замечала его и у себя, когда дети говорили всякие глупости, – позабавил бы ее.
– Разве повода нет? Думаешь, я вызову его на драку и поколочу?
– А что, не так?
– Я бы с удовольствием. Что греха таить, при виде Сэма мне всегда хотелось двинуть ему в челюсть. Однако я не собираюсь его бить. Просто хочу поговорить, растолковать, что, если он от тебя не отвяжется, последствия не заставят себя ждать.
– То есть, если Сэм от меня не отвяжется, ты его все-таки поколотишь?
Бекетт не сдержал улыбки.
– Вполне возможно. Мы связаны, я и ты. Ты мне небезразлична. Я делюсь с тобой своими намерениями, потому что мы – пара, а в паре люди делятся друг с другом мыслями и планами.
Что-то в словах Бекетта нашло отклик в душе Клэр, но одновременно с этим она ощутила какую-то пустоту. «Подумаешь об этом позже, – мысленно сказала она себе, – а сейчас разберись с настоящим».
– Не понимаю, каким образом поиск повода для конфликта может решить вопрос.
– Клэр. – Бекетт уверенно накрыл ее руки своими. – Я не искал повода, как и ты. Сделай то, что должна: позвони в полицию. В свою очередь и я сделаю то, что должен. Если у Сэма есть хоть немного мозгов или, по крайней мере, инстинкт самосохранения, он оставит тебя в покое. – Прежде чем отпустить ладони Клэр, Бекетт легонько сжал их. – Допускаю, что ты еще чуть-чуть злишься на меня. Я, кстати, на тебя тоже, но это у нас пройдет.
– Знаешь, что я всегда замечала в тебе и твоих братьях? Упертость и абсолютную уверенность в том, что вам известны ответы на все вопросы.
– Когда ты знаешь ответ, это не упертость, а правота. – Бекетт подошел к двери и взялся за ручку. – Ты – женщина, которая присутствует в моей жизни. Хочешь узнать еще одну вещь обо мне и братьях? Мы заботимся о своих женщинах, по-другому не можем.
Бекетт засунул руки глубоко в карманы джинсов и зашагал по улице. Кажется, он не «чуть-чуть», а очень даже зол, подумала Клэр. На нее, на придурка Сэма Фримонта и на всю эту идиотскую ситуацию.
Бекетт знал, как взять себя в руки, как успокоиться, даже если этого и не хочется. Он направился в гостиницу, прошел по коридорам, разыскивая братьев. Запах свежей краски, вид людей, занятых работой, доставил ему удовольствие, однако и это не смогло полностью погасить гнев, который все еще клокотал у него внутри.
На втором этаже Бекетт уловил аромат жимолости и услышал, как распахнулась дверь на террасу в «Элизабет и Дарси». «Не сейчас», – буркнул он себе под нос и двинулся дальше, на третий. Райдера он обнаружил в квартире управляющей: тот собирал шкаф на кухне.
– Хорошо, что пришел. Поможешь мне.
– Я еду в Хейгерстаун.
– Все равно помоги. Давай-ка поднимем полку. Как все прошло с Клэр?
– «Ты не знаешь человека, пока не узнаешь его», – так ведь отец говорил? – Бекетт приложил полку к размеченным местам, а Райдер взялся за дрель. – В ней гораздо больше упрямства, чем я ожидал.
– Позволь спросить: много ли ты знал женщин, которые бы не отличались упрямством?
Бекетт ненадолго задумался.
– Хороший вопрос. Тем не менее Клэр все-таки заявит в полицию. Ей не хочется этого делать, и она злится, что я нашел верный способ воздействовать на нее.
Райдер закрутил до упора первый винт.
– Вспомнил про детей?
– Да, это ее слабое место. Кроме того, я сказал чистую правду, нисколько не преувеличивая. Клэр недовольна тем, что я намерен поговорить с Фримонтом.
– Я же говорил, не докладывай ей.
– Нет, я так не могу. Без доверия отношений не выстроить.
– Надо же, «выстроить отношения», – фыркнул Райдер. – Опять, что ли, книжек начитался?
– Иди в задницу, – бросил Бекетт и обернулся на вошедшего Оуэна.
– Ребята внизу сказали, ты пронесся как ураган. Видимо, пообщался с Клэр?
– Да, я поговорил с ней и собираюсь поговорить с Сэмом.
– Отлично. Уверен, что поддержка не нужна?
– С Фримонтом я разберусь сам.
– Он уже попрактиковался с Клэр, – вставил Райдер, проверяя горизонталь ватерпасом.
– Что ж, – пожал плечами Оуэн, – она не права.
– Не знаю, парни, как это вы еще не усвоили народную мудрость: то, что женщина не права, ровным счетом ничего не значит. Букет цветов, – посоветовал Райдер Бекетту.
– Не собираюсь я дарить ей цветы, – возмутился младший Монтгомери. – Это Клэр должна задабривать меня цветами, она ведь заварила кашу. И плевать мне на народную мудрость! – Бекетт вылетел из кухни как ужаленный.
Райдер лишь покачал головой вслед брату.
– Между прочим, букетик маргариток всего за двадцатку весьма посодействовал бы примирению.
– Для Бекетта это вопрос принципа.
– Угу, только чересчур принципиальным мужикам койка, как правило, не светит. – Закончив установку первого шкафа, Райдер отошел назад, чтобы взглянуть на плоды своих трудов. – Давай навесим антресоль.
– В десять я встречаюсь в «Весте» с Хоуп. Эйвери отвела нам отдельное помещение, где мы сможем поговорить насчет компьютерной программы: бронирование номеров, учет постояльцев и так далее.
– Ничего, подождет несколько минут. Ты же не собираешься ее поиметь?
– Райдер, о чем ты? Хоуп – управляющая нашей гостиницы.
– Тогда тебе не придется покупать ей цветы, если опоздаешь. Берись-ка с этой стороны.
* * *
На шоссе Шарпсбург-Пайк к Бекетту вновь вернулся душевный покой. Как показывает опыт, разумные, обдуманные действия позволяют добиться большего, нежели открытая конфронтация. Надо только напоминать себе, что в конечном счете важнее результаты, а не удовлетворение от победы в драке.
Бекетт не сомневался, что с легкостью уложит слабака Фримонта. Один раз, помнится, ему это уже удалось. На втором году обучения в старшей школе, то есть в десятом классе. В тот раз ублюдок Сэм «наехал» на щуплого Денни Мозера, требуя, чтобы тот сделал за него домашнее задание. Бекетту тогда хватило одного удара. Трусливый Фримонт побежал жаловаться мистеру Клейну, заместителю директора школы, но поскольку Денни рассказал, как все было, особых проблем у Бекетта не возникло.
Фримонт всегда старался избегать братьев Монтгомери, подумал Бекетт, припарковав машину перед автосалоном. Едва ли Сэм обрадуется, увидев одного из них здесь, на своей же территории.
Войдя, Бекетт сразу направился в демонстрационный зал, заполненный новыми, сияющими в свете прожекторов автомобилями. Не успел он оглядеться по сторонам, как к нему подскочил один из продавцов:
– Добро пожаловать! Отличный день для покупки авто. Что желаете посмотреть?
– Мне не нужна машина, я ищу Сэма Фримонта.
Улыбка осталась на лице продавца, но огонек в глазах потух.
– Он у себя в офисе. Могу попросить, чтобы мистера Фримонта позвали.
– Спасибо, я лучше сам к нему зайду. Где его офис?
– Туда, потом налево и вдоль по коридору. Кабинет на углу. – Продавец дополнил объяснения жестом.
– Благодарю.
Бекетт двинулся по коридору мимо офисов автосалона. Часть их них пустовала, в других менеджеры работали за компьютерами или разговаривали по телефону. Сэм Фримонт сидел, положив ноги на стол, и листал свежий номер «GQ». Ну, вот и он.
– Прости, что отвлекаю. Ты, вижу, очень занят.
Сэм оторвал глаза от журнала. На его лице промелькнула усмешка, скорее похожая на короткую гримасу, затем он медленно опустил ноги на пол.
– Присматриваешь новый пикап? У нас есть в наличии скромная модель эконом-класса, как раз для тебя. Машина без лишних наворотов, для настоящих работяг.
– Отличная презентация товара. – Бекетт вошел в офис, закрыл дверь.
– Оставь открытой.
– Если хочешь, чтобы все это слышали, – пожалуйста. – Бекетт распахнул дверь. Поначалу он намеревался высказать то, зачем пришел, стоя, но потом решил держаться более свободно, даже небрежно, и уселся в кресло.
– Если ты не покупаешь автомобиль, я занят.
– Ага, изучаешь последние веяния моды на галстуки. Я не отниму много времени. Вчера ты перешел границы, общаясь с Клэр.
– Не понимаю, о чем ты.
– Мне известно, что ты… скажем, так, докучаешь ей. – Оскорбительное слово, подумал Бекетт, характеризует действия ребенка, а не мужчины. – И упорно не слышишь ее отказов. Ты ей неинтересен.
– Ты что, адвокат Клэр? Говоришь за нее?
– Клэр за себя уже все сказала. А я от своего имени советую оставить ее в покое.
– Или что? – Сэм щелчком сбил с лацкана пиджака пылинку. – Ты явился сюда, чтобы угрожать мне? Считаешь, я тебя боюсь?
– Абсолютно верно. Ты же не полный идиот. Все просто: ты пристаешь к Клэр, ей это не нравится, ты должен прекратить.
– Не смей мне указывать.
Чтобы проверить Сэма «на вшивость», Бекетт приподнялся в кресле, и Сэм тотчас отпрянул.
– Я излагаю факты. Держись от Клэр подальше, вот и все.
– Потому что ты так сказал? Потому что она ради забавы сходила на пару свиданий с голодранцем вроде тебя? – Кровь бросилась в лицо Сэма, отчего на его щеках выступили багровые пятна, отнюдь не гармонирующие с цветом галстука. – Даже если вчера у нас с Клэр вышло маленькое недоразумение, тебя это не касается!
Некоторые люди совершенно не меняются, вздохнул Бекетт. Именно эту фразу – «маленькое недоразумение» – Сэм Фримонт употребил, объясняя заместителю директора школы свои нападки на Денни Мозера.
– Еще как касается. Кроме того, в настоящее время Клэр описывает это, как ты говоришь, «маленькое недоразумение» полицейским.
Физиономия Сэма побагровела еще сильнее, затем стала белой как полотно.
– Она никогда бы так не поступила!
– Не приближайся к ней. Ты не живешь в Бунсборо, Сэм, у тебя нет причин таскаться в город.
– Думаешь, этот город принадлежит тебе?
– Я думаю, что Клэр значит для меня больше, чем Денни Мозер, – непринужденно промолвил Бекетт. – Правда, он неплохой парнишка, до сих пор мне нравится. Сунешься к Клэр еще раз – увидишь, насколько она мне небезразлична. – Бекетт встал с кресла.
– Ты еще пожалеешь, что угрожал мне.
– Я? Не угрожал и не собираюсь. Будем надеяться, своим поведением ты не вынудишь меня к действию. Симпатичный галстук, – бросил Бекетт на прощание и вышел.
* * *
Он не стал покупать цветы – не хотел уступать Райдеру до такой степени, – а купил горшок с комнатным растением. Это не считается за букет, даже если в нем есть цветы. Он подписал небольшую карточку: «Обошлось без крови. Бекетт». Не извинение, а просто записка и знак внимания. Нет смысла злиться, если они оба сделали что должны.
Бекетт решил занести горшок в книжный – в основном чтобы не попасться на глаза братьям, которые непременно поднимут его на смех.
– Клэр в дальнем зале, у нее покупатель, – сообщила Кэсси. – Я скажу, что ты пришел.
– Не надо, я лишь хотел оставить ей вот это. Мне пора на работу.
– Как мило. Обожаю фиалки. По какому поводу?
– Просто так, без повода.
– О-о, цветы без повода – самые лучшие.
– Угу. Все, я пошел. – Бекетт счел за лучшее ретироваться.
Когда он поднялся на третий этаж, Райдер уже почти закончил установку шкафов. Бекеттом овладело ощущение некоего сюрреализма, странного разрыва во времени.
– Ну, и?..
– Сэм в своем репертуаре. Говнюк, больше нечего сказать. Однако до него дошло.
– Вот и замечательно. Надеюсь, теперь можно отвлечься от разборок и сосредоточиться на созидательном труде.
– Что ж, я не против.
Братья работали все утро до самого обеда. Бекетт, который навешивал штанги и крючки в шкафу, расположенном в спальне управляющей, прервал свое занятие, услышав женские голоса. Он высунул голову за дверь и увидел, что в кухню впорхнула вся стайка: Хоуп, Эйвери и Клэр.
– Добрый день, дамы.
– Оуэн сказал, вы практически закончили. – Хоуп закрыла дверцу шкафа, в который уже успела заглянуть. – Все очень мило.
– Хотим затащить Хоуп вниз, посмотреть на мебель, – сообщила Эйвери. – Но сначала – в пентхаус, там, говорят, плиточный орнамент неземной красоты.
– В пентхаусе еще идут работы, но вы можете сходить.
– Идите, – сказала Клэр подругам, не сводя глаз с Бекетта, – я догоню.
За ее спиной Эйвери показала Бекетту два больших пальца и потащила Хоуп к выходу.
– Ты и Эйвери в порядке?
– Они с Хоуп набросились на меня вдвоем – мы, мол, за тебя волнуемся, и все такое. Трудно спорить, когда друзья проявляют искреннюю заботу. Я подумала-подумала и признала их правоту – так же, как в случае с тобой.
– Что сказали копы?
– Я разговаривала с Чарли Ридером. Ему вся эта история понравилась не больше, чем тебе. Однако сейчас они мало что могут. Я честно сказала, что сама впустила Сэма, что он не причинил мне вреда и даже не угрожал. Тем не менее мои слова занесли в протокол, и если Сэм вернется, я могу получить охранный ордер. Если до этого дойдет, полицейские навестят Сэма. Подозреваю, что Чарли все равно собирается поговорить с ним. Видимо, я так влияю на людей.
– Искренняя забота.
– Хм-м. Ты уже нанес визит Сэму, верно?
– Да, мы побеседовали, и теперь он в курсе того, как обстоят дела. Быстро, четко, по теме.
– И без кровопролития, если верить фиалкам.
– Точно.
– Ты купил их, чтобы умаслить меня?
Бекетт отложил инструмент и подошел к Клэр.
– Я купил их, чтобы ты поняла: нам не из-за чего ссориться.
– Сработало. Как и слова, что ты произнес в тот раз, когда читал мне нравоучения.
– Я не… Хотя, наверное, ты права.
– Ты сказал, что, будучи парой, люди делятся друг с другом своими проблемами. Мне пришлось задать себе вопрос: может, я просто забыла, как это – быть в паре? На самом деле половину того времени, что мы с Клинтом провели в браке, его не было рядом со мной. Там, вдали от меня, он сталкивался со смертью, причем каждый день, поэтому я отучила себя рассказывать мужу о домашних проблемах. После всего, что он видел и пережил, зачем ему знать о том, что у одного из детей поднялась температура, в доме засорился унитаз или протекает крыша?
– Ты привыкла управляться сама.
– А чем может помочь муж, если он в Ираке, а машина сломалась в Канзасе?
Бекетт посмотрел на Клэр долгим, спокойным взглядом.
– Я не в Ираке.
– Да и я уже не в Канзасе. – Она подняла руки, потом вновь уронила их. – Дело не в том, что я забыла, как жить в паре и быть частью целого, просто мой опыт отличается от твоего, а возможно, и от опыта большинства других людей. Кроме того, я долго была одна.
– Теперь ты не одна. Я не сражаюсь на войне и всегда здесь. – «И должен быть здесь, – вдруг осознал Бекетт, – здесь, рядом с Клэр». – Думаю, тебе хорошо известно, как пользоваться вантузом, если засорилась канализация.
– Да уж, – коротко усмехнулась она.
Он взял подбородок Клэр в ладони.
– Но если в твоем доме протечет крыша, тебе вовсе не обязательно карабкаться по лестнице и латать ее.
– То есть какие-то вещи следует делать самой, а какие-то – нет. Мне нужно время, чтобы разобраться.
– Времени у нас много. Ну что – мир?
– Почти. Я долго отхожу после ссоры. Почему бы тебе не заглянуть ко мне сегодня вечером? Приглашаю на ужин – это мой вариант симпатичных цветочков в горшке.
– С удовольствием.
Бекетт положил руки на плечи Клэр.
– Я буду рядом. Даже если ты не хочешь рассчитывать на мою поддержку, надеюсь, ты ее примешь. Может, тебе даже понравится.
– Мне нравишься ты. – Клэр поднялась и поцеловала его. – Мне нравится, что мы вместе.
– Неплохое начало.
– Увидимся вечером. – Она подарила ему еще один поцелуй. – Спасибо за искреннюю заботу и фиалки.
– Всегда пожалуйста.
Бекетт вернулся в спальню, чтобы закончить работу, и улыбнулся запаху жимолости.
– И ты здесь? Я не возражаю против компании. Нисколько не возражаю. Кажется, все идет на лад. – Умиротворенный, Бекетт подергал штангу платяного шкафа, проверяя, прочно ли она закреплена. – Да, все хорошо.
* * *
Настроение Бекетта оставалось таким же приподнятым и во время рабочего дня, и после, когда его мать и тетя Кароли заглянули в гостиницу – проверить, как продвигаются работы по укладке плитки и покраске. Он порадовался, услышав их голоса, эхом отзывающиеся то из одного номера, то из другого.
Ему как раз хватило времени, чтобы перед визитом к Клэр заехать домой, принять душ и смыть дневные заботы.
«Трое бойких, резвых мальчишек и красивая женщина, которая готовит для тебя горячий ужин, – что может быть лучше?» – думал Бекетт по дороге домой. А если прибавить время, которое эта красивая женщина провела с ним наедине после того, как детей отправили спать, день завершился просто великолепно.
Им удалось обойти мели и рифы, решил Бекетт и вдруг понял, что и он, и Клэр узнали друг о друге нечто новое – возможно, такое, о чем не задумывались прежде.
Она уже не та беззаботная девчонка, в которую он влюбился еще старшеклассником, и это вполне естественно. Однако теперь, думал Бекетт, поднимаясь по ступенькам к себе домой, когда он начал по-настоящему узнавать, кем стала эта девчонка, его вторая влюбленность в нее – пожалуй, можно так назвать его состояние – ощущалась глубже и гораздо сильнее.
В шестнадцать он страдал от любви к Клэр Мерфи, девушке, принадлежавшей другому, а на него смотревшей просто как на приятеля, причем даже не особенно близкого. Когда Клэр вернулась в город молодой вдовой с двумя детьми и третьим на подходе, Бекеттом владели смешанные чувства, выразить которые он мог только в виде дружбы. Она приняла эту дружбу и отвечала тем же.
А теперь Бекетт испытывал одновременно радость и боль расставания с этими осторожными, благоразумными отношениями. Этап простого влечения миновал, и сейчас Бекетт сознавал, что его вновь накрывает тот же яркий взрыв переживаний, который он испытывал в юности.
Он и сам удивлялся тому, что его чувства к Клэр – чувства, которые он подавлял, игнорировал, отказывался признавать, – выдержали проверку более чем десятилетием. Наверное, в своей основе они никогда не покидали сердца Бекетта и таились там, ожидая своего часа. Неважно, что и он, и Клэр взрослели, менялись, строили жизни параллельно друг другу – в глубине души оба оставались теми, кто они есть.
Бекетт немного постоял у окна, глядя на гостиницу. Испытание временем, подумал он. Чувства, которые так долго зрели, требовали бережной заботы и в то же время недюжинного труда. Какие бы перемены ни случались, сердце было готово выдержать их. Бекетт лег в постель, горя желанием работать: на стройке в гостинице, над отношениями с Клэр и ее детьми, – чтобы потом посмотреть, чем увенчаются его труды.
Он проснулся в уравновешенном, позитивном настроении и пребывал в нем ровно до той минуты, пока не вышел со второй чашкой кофе на парковку и не увидел, что все четыре колеса его пикапа спущены, а вдоль борта с водительской стороны тянутся безобразные царапины.
