8
Броуди, с фонариком и лупой в руках, сидел на корточках перед дверью в квартиру Рис. Чувствовал он себя довольно глупо.
Он хоть и считал, что возможность спать по утрам сколько хочешь – это главное достоинство писательского ремесла, но сегодня он встал рано, вместе с ней. Она уверяла, что прекрасно доберется до кафе и пешком, но он ее и слушать не стал. Разумеется, женщине, которая стала свидетельницей убийства, не стоило отправляться за три километра по предрассветной мгле.
А теперь он решил поиграть в детектива. Он сам никогда дверей не взламывал и не знал точно, как это делается, но видимых следов не заметил.
Он достал ключи, которые она дала ему, отпер дверь, зашел. Первым делом он отсоединил ее ноутбук, положил в сумку, чтобы забрать с собой.
Потом открыл ящик письменного стола. Там он обнаружил два сломанных пополам карандаша, черный фломастер и кожаную записную книжку. И открыл ее.
Это был альбом для фотографий. На первой была изображена старушка, она сидела на лавочке в цветущем саду. Ее лицо кто-то жирно перечеркнул черным фломастером. На других снимках были люди в длинных фартуках, мужчина у огромной печи, группа мужчин и женщин с бокалами шампанского. И у всех лица были перечеркнуты.
На последней фотографии Рис стояла в толпе каких-то людей. Броуди догадался, что это ее коллеги из «Манео». Под каждым была подпись: «Убит». А под изображением Рис было написано «Безумна».
Он сунул альбом в карман сумки с компьютером. Броуди было немного неловко вторгаться в мир Рис, но он решил обследовать и комоды. Вещей у нее было немного. Путешествует налегке, понял Броуди. Вот на кухне все было иначе. Все вещи лежали в безукоризненном порядке. Но в буфете он обнаружил ступку, доверху заполненную таблетками, и пестик.
Броуди отправился в ванную. В аптечке стояли ряды пустых пузырьков.
«Умен, сволочь, – подумал Броуди. – Ловко расставил ловушки».
Он осмотрел стены. Надписи были сделаны печатными буквами. Но кое-где буквы налезали друг на друга, и от этого слова казались еще страшнее. И надпись, с пола переходящая на стену, тоже впечатляла. Тот, кто это устроил, хорошо все продумал.
Броуди достал фотоаппарат, все сфотографировал.
Нет, в такую квартиру ей возвращаться нельзя. Надо заехать к Маку, может, у него есть растворитель для фломастеров. Заодно и краску можно купить.
Вскоре он вернулся и принялся отчищать ванную.
Рис дернула за ручку и с раздражением поняла, что дверь не заперта. Ей стало тошно от подступившего к горлу страха. А если Броуди лежит там раненый или хуже того...
Почему он так задержался? И дверь открыта.
Она осторожно вошла.
– Броуди!
– Тут я.
– С тобой все в порядке? – Она остановилась, принюхалась. – Это что? Краска?
Он вышел из ванной с валиком в руке:
– Да уж, извини, ароматы не очень...
– Ты перекрашиваешь ванную?
– Это ерунда. Там стена всего полтора квадратных метра.
– Спасибо тебе, – дрожащим голосом сказала она. И заглянула в ванную.
Цвет он выбрал бледно-голубой. От надписей и разводов не осталось и следа.
– Мне нравится цвет, – сказала Рис и прижалась к нему. – Я отплачу тебе кормежкой.
– Согласен. Но если хочешь перекрасить и остальное, сама берись за дело. Не скажу, что обожаю малярные работы.
Она уткнулась носом ему в шею.
– Вот смену закончу и приступлю.
– Я начал, я и закончу. – Он чмокнул ее в макушку. – Мне не хотелось, чтобы ты снова на это смотрела.
– Но сегодня мне можно будет переночевать у тебя?
– Не будешь же ты этим дышать.
– Слушай, ты что-то толок?
– Не понял.
– На столе ступка с пестиком. «Вот черт, забыл убрать».
– Рис...
– Выглядит все так, будто... – Она посмотрела на него с отчаянием. – Я их не принимаю. Держу на всякий случай.
– Это очередная ловушка. – Он положил валик в поддон. – Он расставляет ловушки, но ты не должна в них попадать.
– Как ты думаешь, что он хочет этим сказать? – Она запустила руку в ступку с таблетками. – Может, советует добавить водички, намазать на хлеб и впасть в забвение?
– Плевать, что он хочет этим сказать. Главное – его не слушать.
– Если я не буду слушать, как я дам ему понять, что он не запихнет меня обратно в больницу? Я не хочу возвращаться назад во тьму из-за какого-то убийцы. – Она высыпала таблетки в раковину, включила воду. – Мне они не нужны.
Он подумал про фотографии, которые успел убрать. Ей не нужна защита, понял он. Ей нужно, чтобы кто-то верил в нее, верил, что она нормальна.
– Есть еще кое-что. Это тебе совсем не понравится. – Он достал альбом с фотографиями. – Он сделал это, чтобы тебя расстроить. Не поддавайся.
Она открыла книжку:
– Как он мог? Он перечеркнул их, будто они – ничто.
– Они и есть ничто – для него.
– Я бы так никогда не сделала, – сказала она. – Он допустил ошибку: это совсем на меня не похоже. – Она провела пальцем по перечеркнутым лицам. – Я их любила. И никогда бы не стала их вычеркивать из своей жизни. – Она просмотрела страницу за страницей, отложила альбом. – Мне надо возвращаться на работу. За меня не беспокойся.
Она вошла в кухню, и Пит задорно ей подмигнул.
– Броуди делает тебе ремонт? – спросила Джоани. Рис застыла на месте:
– Откуда вы все знаете?
– Карл сказал Линде-Гейл, что Броуди купил краски. А машина Броуди все еще здесь. Так что догадаться нетрудно.
– Да, он оказывает мне огромную услугу.
– Надеюсь, цвет не дикий?
– Светло-голубой. Он перекрашивает только ванную. Джоани выложила жареное мясо на тарелку.
– Хорошо, когда есть рукастый мужчина. Не помню, чтобы Броуди какой-нибудь еще даме помогал с ремонтом. А ты, Пит, помнишь?
– Вроде не было такого.
Джоани положила к сэндвичу картошку и салат.
– Заказ готов! Денни, как поживаешь?
– Отлично. – Помощник шерифа подошел к стойке. – Шериф спрашивает, не может ли Рис к нему заглянуть.
– Шериф меня вызывает? – встрепенулась Рис.
– Он хочет, чтобы вы заглянули к нему на пару минут. В болоте на Лосиных прудах нашли тело какой-то женщины. Шериф хотел показать вам фотографии.
– Иди, – сказала Джоани.
– Хорошо, – понуро ответила Рис. И сняла фартук. Денни был на машине, так что доехали они быстро. Он проводил ее в кабинет шерифа.
Рик встал из-за стола, пошел к Рис навстречу, усадил ее в кресло.
– Тело нашли мальчишки. Женщина подходит под ваше описание. Смотреть на снимки нелегко...
– Ее задушили?
– Кое-что указывает на то, что да. Ну, готовы?
Рик достал из папки снимок, показал. Рис взглянула и тут же отвернулась:
– Ужасно...
– Понимаю, это тяжело. Она пролежала пару дней в болоте.
– Пару дней? Но ведь прошли недели.
– Если тогда она просто ушла с ним, убийство могло произойти и позже. Рис, это та женщина, которую вы видели?
Она заставила себя снова взглянуть на снимок. Волосы длинные, темные. Рис пыталась соотнести это изуродованное лицо с лицом той женщины у реки.
– Не знаю... У той было лицо поуже и волосы подлиннее.
– Вы видели ее с большого расстояния.
– Он ее не избивал. А это лицо все в синяках.
– Возможно, он оттащил ее в сторонку, она пришла в себя, и они помирились. А через пару недель опять поссорились. Ее отпечатки пальцев проверили по картотеке, но о ней никаких сведений нет. Проверят еще и зубы, а также все заявления о пропавших без вести.
Рис смотрела на него в упор:
– Сразу вы мне не поверили.
– Не буду врать, у меня были сомнения. Но это не значит, что я не занимался этим делом.
– Ясно. И все же, если ее опознают, я бы хотела взглянуть на ее прижизненную фотографию. Тогда мне легче будет понять, та это женщина или нет.
– Ладно. – Он накрыл ее ладонь своей. – Я понимаю, как вам было трудно. Спасибо, что пришли. Я отвезу вас домой.
Руки Ло скользили по рубашке Линды-Гейл. Он вспомнил, как все было, когда им было по шестнадцать. Почти так же.
Только теперь они сидели не в старом «форде», который купила ему мать, а в домике Линды-Гейл. Спальня была совсем рядом, но пока что хватало и дивана.
Ее грудь была теплая и мягкая. И губы мягкие. И вся она такая ладная, изящная. Но когда его рука скользнула ей в джинсы, Линда-Гейл его остановила.
– Да будет тебе... – хрипло сказал он. – Я только хотел...
– Знаешь, Ло, человек не всегда получает то, что хочет.
– Ты же знаешь, как я хочу тебя. И всегда хотел. – Он снова поцеловал ее. – Зачем ты меня дразнишь?
– Вовсе я тебя не дразню. Просто у нас с тобой так не будет.
– Но ты же сама меня пригласила. И когда я тебя поцеловал, не кинулась звать на помощь.
– Мне понравилось с тобой целоваться. И всегда нравилось. Но мы уже не дети. – Она оправила рубашку. – Но у меня теперь другие приоритеты.
– Другие приоритеты? Ты позвала меня, раззадорила, а теперь мучаешь.
– По-моему, тебе лучше уйти, – гордо вскинула голову Линда-Гейл.
Он вскочил:
– Что тебе от меня нужно?
– Сам сообрази. Но если ты опять начнешь путаться со всякими там, близко ко мне не подходи.
– Значит, пока ты не согласишься, мне вообще до женщин дотрагиваться нельзя?
– Ты, Ло, подумай хорошенько и реши. А пока что убирайся.
Ло, дрожа от злости, выскочил на улицу. Таких женщин, подумал он, женщин, которые играют мужчинами, надо примерно наказывать.
Он сел в машину, злобно посмотрел на ее дом. Она думает, что ей удалось его скрутить. Она жестоко ошибается.
Он вернулся к реке. Там не осталось ни следа того, что произошло. В этом он был уверен на сто процентов. Он был осторожен. Он всегда осторожен.
Да, этого не должно было произойти. Но у него не было выбора. Все, что он делал, он делал потому, что она не оставила ему выбора.
А в ушах все еще звенел ее крик. Она посмела угрожать ему. Хотя не имела на это никакого права.
Она сама виновата в том, что погибла. Своей вины он не чувствовал. Откуда ему было знать, что кто-то увидит их в бинокль? Даже осторожные люди не могут предугадать все повороты судьбы.
Взять хотя бы Рис Гилмор. Он думал, что легко с ней справится. Ее так легко было смутить. Но она оказалась крепким орешком.
На кон поставлено многое, и он не допустит, чтобы какая-то психованная погубила его жизнь. Если потребуется надавить, он надавит. Он пойдет на все.
Рис Гилмор сдастся. Тем или иным образом.
